***
Я полусижу на кровати, застеленной кроваво–красными шелковыми простынями в богато обставленной комнате с книгой в руках. Солнце приятно припекает щеку, на которую падают его заигрывающие лучи, и, стараясь не отвлекаться от сюжета, мои глаза перестают блуждать по предметам на столе, стоящим напротив яркого ложа. Книга оказалась удивительно скучной и, уже не выдержав, я прекратила читать про сексуальные похождения какого–то «благородного» воина и встала с постели, не спеша направляясь к столу. Моя рука коснулась листа бумаги, на котором мною же пару часов назад были выведены иероглифы, постепенно складывающиеся в письмо, и глаза непроизвольно пробежались по нему, постепенно все внимательнее вчитываясь, я с улыбкой опустилась на стул. «Дорогой мой друг! Я каждый раз пишу тебе о своем счастье находиться здесь, потому как действительно просыпаюсь с улыбкой на лице, благодаря тебя и моего покровителя, твоего батюшку — Чхунсук–вана! Это была великолепная возможность, посланная Всемилостивым Буддой, наладить отношения с одной из наиболее сильных провинций дорогой моему сердцу империи Юань и мы ею воспользовались, к тому же, подарив мне замечательного супруга и уютный дом, в котором царит любовь и гармония. Ты спрашивал, как я провожу свой досуг и когда же подарю моему господину наследника… Увы, но на последний вопрос ответ знает только Будда, которому я ежедневно об этом молюсь. А вот насчет досуга поспешу тебя обрадовать! В свободное от своих прямых обязанностей хозяйки поместья время, я читаю книги, езжу верхом по нашему живописному саду и близлежащим землям, оттачиваю грацию в танце и совершенствуюсь в музыкальном искусстве. Мой дорогой муж проводит со мной все свое свободное время. Мы оба влюблены без памяти и безмерно счастливы! Расскажи, как ты? Как моя драгоценная подруга? Все ли хорошо у моего дяди? Надеюсь, в нашем королевстве царит мир и процветание! К сожалению, к подобной информации у меня нет доступа, поэтому прошу тебя сообщить мне все важные новости! Буду с нетерпением ждать твоего ответа! С бесконечной преданностью, Твоя безмерно любящая и счастливая сестра!» Отложив письмо, я звонко рассмеялась. — Потрясающе. В искусстве обмана мне теперь просто нет равных! Из всего перечисленного, совершенствуюсь я только в нем — усмехнувшись прошептала я, откладывая письмо. Запечатав его в красивый конверт и подписав, не забыв нарисовать маленькое солнышко на обратной стороне, я громко крикнула: — Ми Цзяо! Зайди! В комнату быстро вошла девушка невысокого роста с абсолютно непримечательным лицом в простой рабочей форме, и склонив голову, остановилась в двух шагах от двери. — Подойди ко мне, — девушка повиновалась, — это письмо, — взяв конверт в руки, я протянула его служанке, — должно попасть в руки королю лично, тебе ясно? — после того, как служанка склонила голову, она почему–то вздрогнула от следующего, — можешь быть свободна. — Да, Ваше Высочество, — девушка взяла письмо и, склонившись в глубоком поклоне, стала пятиться к двери. Когда Ми Цзяо покинула комнату, я встала со стула и улыбнулась: «Лично в руки… Ну, конечно, разумеется: «Да, Ваше Высочество», что ей еще надо было сказать, — я тихо посмеивалась, — как же, понесла прямо мужу. Хотя не понимаю, зачем ему это надо. Мы ни разу не разговаривали после свадьбы, да и даже одной ночи вместе не провели, что уж говорить о другом. Я фактически и из дома за эти полгода ни разу не выходила. Запрет. Мне ничего не позволено. Весь мой контакт с внешним миром — это служанки, которых выбрал он самолично, соответственно, мне они не служат, да письма, но перед отправкой они читаются непосредственно им, поэтому никакой информации не передать… Я даже не уверена, что мне доходят письма в их первоначальном варианте. Но какая у этого всего цель?» — Хоть бы книги нормальные давали, — выдохнула я, садясь на кровать и откидываясь спиной на подушки. Слеза предательски покатилась по щеке. Потом еще одна и следом началась очередная истерика, так быстро вошедшая в еженедельный ритуал. Я рыдала, уткнувшись в подушку, долгое время, пока не почувствовала громкое дыхание и еле слышное рыкание где–то рядом. Стремительно поднявшись на локтях, я обернулась, и, громко вскрикнув, стала отползать к стене. Перед моей кроватью стояла женщина со стеклянными глазами, лицо которой было искажено страшным оскалом. Она испепеляла меня взглядом и тихо рычала. В руке это страшное видение держало окровавленный кинжал, с которого медленно капала алая кровь. — К–кто ты? Ч–что тебе нужно? — запинаясь от страха, прошептала я. — Твоя сме–е–ерть, — прорычала женщина, и в ту же секунду кинулась на меня, воткнув кинжал прямо в сердце, при этом громко смеясь. Я распахнула глаза и быстро села, истошно вопя и чувствуя, как щеки быстро становятся влажными от слез, а лоб покрывается испариной. — Эй, — схватил меня за руку быстро проснувшийся от этого крика Ляо, — вы чего? Все в порядке? — с беспокойством всматривался в мое лицо мальчик. Мое дыхание было сбивчивым, а сердце бешено колотилось. Перед глазами до сих пор стоял образ женщины, и я с ужасом осознала, что знаю её. Это была та самая рабыня, в которую разбойники выстрелили первой, и кровь которой до сих пор оставалась на моих руках и одежде Ляо. Я вытерла слезы тыльной стороной ладони и посмотрела на испуганного ребенка. Приложив большие усилия, попыталась унять дрожь и проглотить подступающий к горлу ком: — Я… Да, Ляо. Все в порядке. — Не похоже, если честно, — все еще с беспокойством разглядывал меня мальчик, — я могу чем–нибудь помочь? — Нет–нет. Правда, все уже хорошо. Просто кошмар приснился, — продолжала успокаивать я ребенка, — лучше расскажи, как ты себя чувствуешь? Он посмотрел на меня своими большими, темными, нечитаемыми глазами, убрал руку и быстро отвернулся. Его плечи содрогнулись от первого всхлипа, который он старался всеми силами подавить, зажимая рот руками. Я быстро сориентировалась и пододвинулась ближе к кажущемуся таким разбитым, хотя все это время бывшим относительно бравым, спутнику, обнимая его. — Чш–ш, Ляо. Тихо–тихо, не плачь. Все будет хорошо, правда, — приговаривала я, гладя ребенка по голове, — мы живы, у нас есть крыша над головой, еда и вода. Мы попросим господина Тсяо Ши показать нам место, где сможем смыть всю грязь, которой за это время успели покрыться. Возможно, нам даже дадут чистую одежду! Чудо, что у нас получилось спокойно выйти к этой деревне. Даже никакой опасности не было! Прав–вда, з–здорово? — я пыталась отвлечь мальчика, не заметив сначала, что голос предательски задрожал и слезы потекли сами собой, — Л–ляо… Слышишь? Мы должны быть сильными. Ради них, ради… Потом ни глаза, ни мозг уже не могли ни на чем сфокусироваться и комнату сотрясли рыдания сразу двух полностью разбитых людей. Нервы дали сбой окончательно, и через эти слезы мы оба выплескивали все накопившиеся эмоции прошедших дней. Прошло немало времени, пока мы успокоились и теперь просто сидели, друг друга обнимая, и думая каждый о своем: «Я влипла. Серьезно и бесповоротно влипла. Я в средневековом Китае, в какой–то деревне, в чужом теле. Что будет дальше? Это очень хороший вопрос, но меня интересует не меньше, что было до… Узнать бы, как я выгляжу. Это, конечно, явно ни о чем мне не скажет, но я буду знать, в чьем теле мне предстоит… Что? Что мне вообще предстоит? Для чего я здесь? Для чего–то ведь меня сюда занесло?! А занесло ли? Я не слышала, что это нормальная практика — переселяться в чужие тела, в прошлое, в Китай. Это точно не сон? Ох, как же сильно болят и ноги, и голова, и спина. Ох, как же болит спина! Точно, меня же кнутом избили. Те люди, куча мертвых тел. Жизнь, смерть. Нет–нет, это явно все реальность. Причем, очень жестокая. А сон? Мне снился кошмар. Я была в комнате, письмо, служанка, женщина с кинжалом. Даже во сне переживать убийство крайне неприятно, — я поежилась, и будто бы только обратила внимание на две ручки, легко приобнявшие меня за талию, — Ляо… Мало того, что я непонятно где и непонятно в чьем теле и вообще все непонятно, так я еще и за мальчика теперь отвечаю! Брат… Мама, папа. Я так по всем скучаю. Я скучаю по моей мягкой постели, по моему теплому дому. Как же я это не ценила… Так! Эй, кто–нибудь там? Вы слышите? Я все осознала! Можно уже домой? И, желательно, ребенка тоже домой? — ничего не происходило, и я разочаровано выдохнула, — Ладно, это не так работает. Я поняла. Хоть что–то стало понятно: отсюда так просто не сбежать… Значит, нужно жить дальше здесь, в этом теле? Так ведь, это как приключение! Еще одна жизнь! Мне это даже начинает нравиться, — я, сама себе удивляясь, улыбнулась, — значит, так. Мне выпал шанс пожить в чужом теле, в старые времена. Я всегда любила Китай и хотела посмотреть, как все было на самом деле, а вот и возможность! Как же быстро мне стало это нравиться, даже немного жутковато, но что бы это ни было, сон ли, иллюзия, я воспользуюсь этой ситуацией. Так, на этом и решили, — я мысленно кивнула, — а мальчик? Ладно, пора бы, наверное, поговорить с ребенком. Я ничего почти о нем не знаю, а, судя по всему, времени мы проведем вместе немало, пока я смогу его пристроить и спокойно начать свое путешествие». — Ляо? Ты успокоился? Мы можем поговорить? — уже спокойно спросила я мальчика. Он разорвал объятия, и, немного отодвинувшись, произнес: — Да, все в порядке. О чем вы бы хотели поговорить… И, кстати, может, скажете свое имя? А то брат не знает, как зовут его сестру, — он предпринял попытку улыбнуться. — Ляо, я бы с радостью, но… Я ничего не помню. Ни откуда , ни как меня зовут, ни даже, как выгляжу, — мне показалось, что решение не пугать мальчика рассказами о путешествии из будущего было верным, поэтому и решила притвориться, что потеряла память, хотя отчасти это было действительно так. Первоначальная хозяйка этого тела на самом деле потеряла память, раз я не помню ничего из моего прошлого в этом мире. Зато хорошо помню, как мой брат сказал первое слово, и как я в первый раз поцеловалась, и гордость семьи, когда стала отличницей, но, судя по всему, это уже всё не совсем мои воспоминания, — стало страшно тоскливо на душе и мне стоило больший трудов отогнать от себя все грустные мысли и вернуться к разговору. — В таком случае, может, придумаете себе новое имя? А то возникнут ненужные вопросы, — кивнул мальчик. — Сяо Вэй? — Я думаю, что пойдет, — согласился мальчик. — Ляо, раз мы родственники, логично обращаться ко мне на «ты», — получив утвердительный кивок в ответ, я продолжила, — хорошо, а теперь нам нужно придумать убедительную историю того, как мы попали к торговцам. — Раз ты ничего не помнишь, мы можем ничего не придумывая, рассказывать мою так, как будто изначально были вместе, — предложил мой «брат». — Тогда расскажи свою историю сначала. Ляо немного поерзал на подстилке, и, усевшись поудобнее, начал свой рассказ: — Я уже сказал, что на территорию поместья ворвались солдаты, которые убили моих родителей, а нам с Фао Лин — папиным слугой, удалось скрыться. Мы собирались бежать из Тайюаня в Санъян, там у него живут родители, но, когда мы пытались скрыться от преследователей в лесу, из ниоткуда выскочил всадник в черных доспехах, помешавший бежать дальше. Потом главный из них, как я понял, генерал, сказал мне, что они действовали по приказу императора, так как мой отец считается предателем и казнен за серьезный проступок, там что–то насчет тюрков, и весь его род подлежит уничтожению, но потом резко как–то иначе посмотрел на меня и быстро приказал отпустить. Последнее, что я слышал, когда они удалялись, были слова генерала о том, что они якобы не успели нас догнать и недоуменный вопрос «Зачем?» от того солдата в черных доспехах. Мы, не веря в происходящее, стояли в оцепенении пару минут, а потом резко рванули в прежнем направлении. Но далеко уйти у нас не получилось. По дороге, на которую мы в итоге вышли, шла та самая колонна рабов и нас просто к ней присоединили. Правда, Лин очень сопротивлялся, пока меня привязывали к этому строю, все время повторяя, что я — сын главного министра Шаньси и его просто до смерти забила кнутами пара торговцев, — его лицо помрачнело после последнего предложения еще сильнее и он злобно прошипел, — я отомщу и за смерть родителей, и за его смерть. Клянусь. Я снова испугалась его огней и поспешила положить руку на плечо: — Верю, Ляо. Ты справишься! Только скажи, есть ли у тебя какой–нибудь план? — Сначала нам нужно в Тайюань. Мне необходимо поговорить с наместником. А там дальше уже разберемся. — Нам? — А ты собиралась меня оставить? — с прищуром посмотрел на меня мальчик. — Ляо, я… Не знаю. Я тебе помогу добраться туда и сделаю все возможное, пока ты не устроишься по своему положению, но остаться и помочь с местью, не смогу. — Но почему? — он был искренне удивлен. — Хэй, братец! — улыбнулась я как можно снисходительнее, — Я не помню, кто я и откуда. Не может же так вечно продолжаться! Ты же понимаешь? — На самом же деле, мне просто совсем не хотелось участвовать в этих кровавых играх с местью, когда вокруг столько интересного и неизведанного. Гораздо лучше какое-нибудь кругосветное путешествие! — Да, ты права, прости. Но я дам тебе все необходимое, чтобы ты комфортно начала поиски дома! Коня, денег. Я попрошу у наместника, и он даст тебе все, что захочешь. Ты ведь практически спасла меня, — с запалом проговорил мальчик. — Сначала поговори с наместником, господин сын министра, — хмыкнула я, взъерошив копну черных жестких волос. От этого жеста он вздрогнул и как–то странно посмотрел на меня: — Я женюсь на тебе, даже если ты все вспомнишь и найдешь семью! — резко изменяясь в лице, выпалил мальчик — Никто не сможет тебе запретить выйти за меня. У меня будет большая власть. А, если ты окажешься замужем, родственникам твоего суженого придется копать могилу, — более серьезно закончил «брат». Я опешила от такого заявления и быстро убрала руку с его головы, переложив на плечо и строго посмотрев в глаза: — Ляо, ты еще ребенок. Тебе рано об этом думать — это первое, а второе — с чего ты взял, что я соглашусь? — Не такой я и ребенок, мне уже 12. А твоего согласия никто не спрашивает. Да, мы сейчас в одном положении, но, когда все встанет на свои места, я буду выше тебя на 10 голов и по статусу, и по состоянию, — также строго произнес мальчик. — Запомни, братец, угрозами ты сердце не завоюешь. Мы вернемся к этому разговору минимум через 4 года. Он пристально всматривался в мои глаза несколько минут и увидев, что я сейчас вообще перестану с ним разговаривать, неохотно кивнул. Тут очень вовремя раздался стук в дверь, и после моего «входите», дверь распахнулась, пропуская на порог улыбающегося Тсяо Ши: — Доброе утро, дорогие гости. Как вам спалось? — заботливо проворковал мужчина, мне почему–то не внушая никакого доверия. — Благодарю вас, все в порядке. Простите, господин, можем ли мы где–нибудь помыться? У меня ощущение, что я — один большой ком грязи, — смущенно приобняв себя за плечи и скрестив руки на груди, ответила я. — Разумеется, тут недалеко есть водоем. Поешьте сначала, завтрак уже на столе. Я пока найду вам одежду, — добродушно продолжал улыбаться хозяин дома. Мы молча прошли на кухню и сели за стол, незамедлительно начав трапезу, во время которой два измученных тела были больше похожи на воробушков глубокой зимой, жадно поглощающих каждую крошку. Голод не проходил и живот продолжали время от времени скручивать сильные спазмы. Когда с лепешками было покончено, мы запили всё холодной водой из вчерашнего кувшина и молча дожидались прихода хозяина, так как неловкость от последнего разговора до сих пор отдавалась звенящим напряжением в воздухе. — Уже закончили? Вот, это все, что я нашел, к сожалению, — входя в комнату, смущенно пробормотал Тсяо Ши. Он протянул нам какие–то вещи, и мы, даже не взглянув на них, последовали за ним.***
Господин «доброжелатель» привел нас к небольшому озеру, на другом берегу которого располагался уже знакомый сосновый лес. Солнце стояло еще невысоко, но, тем не менее, его лучи смело заигрывали с водной гладью, приглашая окунуться в эту освежающую прохладу и смыть с себя весь ужас минувших дней и ночей. Сейчас мы с Ляо стояли вдвоем у воды, зарываясь босыми ногами в песке, и, просто улыбаясь, вдыхали это спокойствие. Мы наконец–то могли отдохнуть и немного расслабиться, не думая ни о прошлом, ни о настоящем, ни о будущем. Была только вода и грязные тела, уже жаждущие раствориться в неге живительной влаги. Мальчик повернулся, пристально смотря на меня, и, кивнув, сказал только два слова: «Ты первая» и быстро развернувшись, стал отходить. Радуясь такому шансу побыстрее начать омовение, я стала быстро стягивать с себя тряпки, все это время служившие подобием одежды, и незамедлительно зашла в воду. Озеро приняло меня в свои объятия, и даже не замечая того, что измученное тело снова заныло от соприкосновения с водой, держа в руках щетку и мыло, я поплыла в своеобразную купальню. Боль от каждого синяка и царапины с новой силой отзывалась при малейшем движении, но расслабляющий эффект, который оказывала влага, восполнял с лихвой все болевые ощущения. Добравшись до купальни и удобно устроившись, я с силой начала оттирать тело, которое покрывал толстый слой грязи, отмечая, что начинаю чувствовать неизмеримое облегчение. И, очистив тело практически до блеска, с гордостью подметила, что оно имеет довольно изящные формы и даже невольно залюбовалась им на несколько секунд, но потом, опомнившись, стала возвращаться к берегу. Выбежав на теплый песок, я сразу же стала промакивать капельки воды, предоставленной специально для этого тряпкой, и следом быстро натянула на себя длинную мужскую рубашку, боясь, что меня могут увидеть. Потом, окончательно одевшись, немного просушила длинные, шелковистые, очень густые и черные как смоль волосы.***
Ожидая, пока все необходимые водные процедуры закончит и мальчик, мы с Тсяо Ши прогуливались по деревне: — Я еще не успел спросить, но что в итоге с вами двумя произошло? — поинтересовался мой спутник. — Если коротко, мы случайно попали в лапы работорговцев и после нападения разбойников, сбежали в лес, чудом добравшись сюда, — пожала плечами я. — Откуда вы? — Мы из Тайюаня, — отвечала я, придерживаясь оговоренной версии. — Кто же ваши родители? — продолжал любопытствовать мужчина. Мне не очень хотелось продолжать это вранье, но не придумав, как прекратить допрос, я выдохнула и продолжила, приняв максимально спокойное и расслабленное выражение лица: — Мы дети главного министра Шаньси, господин. Мужчина резко остановился как вкопанный и уставился на меня во все глаза: — Что, простите? Дети главного министра Шаньси? — Да, вы не ослышались, господин, — легко улыбнувшись, ответила я, ожидая от него любой реакции, но только не той, что в действительности последовала. Он резко упал передо мной на колени и начал молить о какой–то пощаде и милости. — Вы что, с ума что ли сошли? Быстро поднимайтесь! — удивленно уставилась я на мужчину и начала свои попытки заставить его подняться. — Простите, умоляю. Или казните! Убейте меня, госпожа! — продолжал валяться в ногах Тсяо Ши. — А ну, перестаньте! Не буду я вас убивать, успокойтесь, — никакой реакции, — раз вы не реагируете на просьбы, услышьте тогда приказ, — продолжила я уже серьезным тоном, начиная немного раздражаться, так как эта сцена меня уже порядком утомила, — я приказываю вам сейчас же подняться и успокоиться. Мужчина повиновался, и, медленно поднимаясь, предстал передо мной, низко опустив голову. — Что вы удумали? — все еще удивляясь, спросила я мужчину. — Простите, госпожа! — не поднимая головы виновато сказал Тсяо Ши. — Да за что простить–то?! О чем Вы вообще? — Как это за что, — удивленно вскинул голову мужчина, пораженный всей этой ситуацией не меньше меня, — вы занимаете такое высокое положение, а я посмел вас принять как каких–то слуг или рабов. Я не оказал всех почестей и готов понести любое наказание! — Ой, да перестаньте же. Мы сейчас находимся ниже, чем вы, так что ни о каких почестях и речи идти не может. Успокойтесь, пожалуйста. Я благодарна вам за предоставленную комнату, еду и воду, мы с братом обязательно вас отблагодарим так, как вы того заслуживаете. Молодой мужчина удивленно хлопал глазами пару секунд, но спохватившись, низко поклонился и негромко сказал: «Спасибо». Я кивнула, все еще прибывая в полном шоке, и мы стали молча возвращаться к озеру, предполагая, что к этому времени мальчик точно должен освободиться.***
— Доброго вам утра, господин староста, — поклонившись, сказала я седому мужчине, задумчиво смотрящему на лист пергамента. Он обернулся и коротко кивнул, быстро пробежавшись по мне глазами. — Я могу вам чем–нибудь помочь, господин? — после минутной паузы, в течение которой староста не обращал на меня никакого внимания, поинтересовалась я. Он снова обернулся, пару секунд обдумывая сказанное, и его лицо озарила легкая улыбка, а глаза загорелись. — Да–да! Как ты вовремя! Не признал сначала. Как тебя звать–то? — Сяо Вэй, господин. А как прикажете обращаться к вам? — Чжи Хао, — кивнул староста, — у нас недавно был пожар. Очередной набег разбойников, будь они неладны, — он скривился, упомянув бандитов, — нужно восстанавливать деревню. Денег мало, поэтому необходимо справляться своими силами. Вы вдвоем, — он указал на Ляо, — будете помогать одной семье. Тсяо Ши вас к ним отведет, — договорив, он отвернулся и продолжил снова внимательно рассматривать отчет. Мужчина привел нас к кипящему работой объекту, над восстановлением которого сейчас активно трудились несколько человек. Мы подошли к высокому мужчине средних лет, который в данный момент заколачивал очередную доску. Тсяо Ши сделав нам знак рукой оставаться на месте, подступил поближе, и они, коротко переговорив, подозвали до сих пор не обменявшихся и парой слов с раннего утра «родственников». — Сяо Вэй, Ляо, знакомьтесь. Это Бао Чи. Мы коротко поклонились друг другу и последний энергично стал вводить нас в курс дела, попутно давая указания уже работавшим, и в то же время рассказывая нам наши задачи в этой стройке. Мне нужно было вместе с женской половиной семьи плести крышу, а мальчику досталось выполнять мелкие поручения. Даже не взглянув на ребенка, я направилась к небольшой компании женщин, которые усердно занимались выпавшим на их долю делом. — Прошу прощения, — поклонившись, обратилась я к незнакомкам, — Бао Чи направил меня вам в помощницы, — легкая улыбка, — что мне нужно делать? — Джи Чи объясни всё новенькой. Тебя как звать? — вымолвила после непродолжительного, но внимательного рассмотра моей персоны, девушка, как я поняла, самая старшая из них. — Сяо Вэй, госпожа… Через 13 часов — Вэй, передай еще веревку, — попросила девушка лет четырнадцати по имени Фао Чи, — спасибо, — отозвалась она после того, как я, жутко уже уставшая, дала ей толстую бечёвку. Мы провозились кучу времени, делая перерывы только на еду и короткий отдых, не придающий и грамма сил. — Всё! На сегодня достаточно, отдыхайте! — раздался оглушительный крик главы семейства Бао Чи, и все девушки отложили тюки соломы. Устало выдохнув, они поднялись и направились к мужчинам. Я последовала за ними, зевая и делая большое усилие, чтобы удержаться на ногах и не завалиться спать прямо на дороге. Моему удивлению не было предела, когда взгляд заприметил старосту, который устало улыбаясь, смотрел на меня. — Молодец, Вэй. Вы оба отлично справились, Бао Чи дал мне отчет, — отозвался Чжи Хао. Я слабо улыбнулась и коротко поклонилась. — Как я вижу, ты очень устала. Ну, что ж, не буду больше задерживать, идите отдыхайте, — кивнул он в сторону мальчика и я только сейчас обратила на него внимание. Уставший, он тоже еле стоял на ногах, потирая все время локоть правой руки, — если что–нибудь понадобится, можешь обращаться прямо ко мне, — с этими словами он еще раз улыбнулся, и, развернувшись, направился в сторону дома. «А ведь теперь мною исследована почти вся деревня», — быстро осознала я, и вымученно посмотрела на Тсяо Ши. Он, поймав мой взгляд, спохватился и сказал: — Пойдемте в дом? Вам нужно поспать, — я кивнула, — Вы можете идти? Все в порядке? — с беспокойством заглядывая в глаза, стал приближаться мужчина. — Да, — получив такой резкий ответ, он просто быстро осмотрел меня с ног до головы еще раз, и, развернувшись, устремился к своей лачуге, иногда поглядывая, следуем ли мы за ним.