Любовь, которую мы сможем прожить

Ягыз проснулся от звонка телефона. За окном только начало светать, на часах было три часа ночи, значит они спали около 2 часов. Его телефон был отключен, как и телефон Хазан, он не сразу понял, что кто-то звонит на домашний. Хазан тревожно заворочалась во сне. Распахнула глаза и потянулась к груди любимого мужчины. - Что случилось? - Спи, любимая. Я отвечу и вернусь. Хазан села на постели. Душу сковал страх и предчувствие надвигающейся беды. Ягыз снял трубку и услышал рыдающий голос Гёкхана. - Ягыз, я прошу тебя, помоги. Я не могу. Селин мертва, она убила себя. Умерла наша сестра. Понимаешь? Её больше нет. Ясемин умирает, она в больнице, она умирает. Моя Ясемин! - пугающие, нечеловеческие рыдания вырывались из груди мужчины. - Умоляю, приезжай, брат… Всё плыло перед глазами, темнота накрыла сознание, ошеломляющая боль пронзила грудь, сковала горло. Ягыз прижал руку к сердцу, хотелось разорвать грудь, дать себе вздохнуть. В голове гремели слова: «Селин мертва, её больше нет». В трубке продолжались рыдания. «Я должен что-то сказать, должен собраться», - думал Ягыз. - Я еду к тебе. Где ты? – это всё, что он смог выдавить из сжатого горла. - Ягыз, Слава Аллаху! Я в больнице. Она умирает. - Я скоро буду. Держись. Ягыз прислонился головой к прохладному стеклу. Из воспалённых глаз потекли безмолвные слёзы. Хазан бесшумно подошла сзади, обхватила его крепко, прижалась щекой к обнаженной широкой спине. Она не понимала, что произошло, но ощущение трагедии наполнило весь дом, его можно было как будто потрогать руками. Она физически чувствовала его боль и была готова разделить её с ним. - Хазан, Селин мертва. Она убила себя. Что-то произошло с Ясемин, она при смерти. Звонил Гёкхан, я должен ехать к нему, - всё это было сказано абсолютно спокойно, ровным голосом. Так, наверное, говорил бы мертвец, если бы мог что-то сказать. Новый удар, казалось, сокрушил его. «Я должна быть сильной, как никогда! Ты соберёшься, ты поможешь ему». - Ягыз, посмотри на меня. Мы поедем вместе. Мы будем вместе. - Хазан, сколько ещё? Что ещё? Он посмотрел на неё затравленным, полным отчаяния взглядом. Девушка отдала бы что угодно, лишь бы больше никогда не увидеть у него таких глаз, не услышать такого голоса. - Куда мы поедем? - Я должен поехать к Гёкхану, он в больнице у Ясемин. Я сейчас ему нужен. - Я позвоню в особняк маме или Эдже и узнаю, что произошло с Селин, хорошо? Узнаю как господин Хазым. Если ты захочешь, то мы поедем туда после больницы. Ягыз кивнул. Он даже представить не мог, что бы с ним было сейчас не окажись рядом Хазан, если бы он опять был один. * * * * * В такси Хазан позвонила матери. - Мам, что случилось? Вы в порядке? - Дочур, Слава Аллаху! Ты не брала трубку! Где ты хоть? - Мамочка, я с Ягызом. Мы вместе, мам, - в эту простую фразу девушка постаралась вложить всю свою радость, передать свою благодарность матери. На том конце провода послышался вздох облегчения. - Эта сумасшедшая змея пыталась убить твою сестру и племянника. Удушить хотела, застрелить! Убила себя на наших глазах! Ягыз смотрел на Хазан больными глазами. Слова гулко раздавались в тихом салоне такси, он всё слышал. - Мама, не нужно. Скажи, что сейчас происходит? - Увезли её, Слава Аллаху! Всё вверх дном! Господин Хазым с мастерской, где же ему ещё быть. Что там делает, жив ли, откуда же мы узнаем? - Эдже и малыш как? - Плохо, дочур, плохо! Сестра твоя в бреду, в лихорадке, не знаю как её унять. Пропадёт молоко, внук заболеет. - Скажи ей, что утром к ней приеду, хорошо? - А сейчас то вы где? Куда собрались, а? - Мы едем в больницу к Гёкхану. - В какую ещё больницу? О, Аллах! - Ясемин ранена. Я не знаю, что точно с ней произошло. Она в тяжёлом состоянии. - Этот зверь ранил её, это чудовище почувствовал кровь и напал. Хазан уже положила трубку и не услышала последней фразы матери. Они быстро шли по больничному коридору. Увидев в отдалении фигуру брата, Ягыз остановился. Он никогда не видел его таким. Это была только оболочка, казалось, что внутри нет человека. Вся жизнь была как будто ушла из него без Ясемин. Сейчас Ягыз мог понять Гёкхана, как никогда. Брат любил жену, без причин любил, просто любил. А нужны ли для любви причины? Гёкхан поднял глаза и увидел их. Его лицо мучительно искривилось. Братья кинулись друг к другу. Впервые в жизни они были так близки, так нужны друг другу. Ирония судьбы! Понять, что вы чужие, что в венах течёт разная кровь им было нужно для того, чтобы стать по-настоящему братьями. - Ты здесь, - столько благодарности было в этой фразе. - Что случилось с Ясемин? Как она? - Она спасла меня, закрыла меня собой! Лучше бы я умер! Она не может умереть! Только не она! – Гёкхан судорожно вцепился в куртку Ягыза. В его глазах было столько отчаяния. - Ясемин будет жить, будет. Мы должны верить. Есть шанс, он всегда есть. Она ведь жива, - Ягыз говорил это с железной уверенностью, не показав ни единой доли сомнения. Это как будто вдохнуло жизнь в Гёкхана, придало ему сил. Он поверил. Хазан смотрела на любимого мужчину с нескрываемым восхищением и думала: «Сколько же в нём силы, какой у него непоколебимый дух. Как он умеет подставить плечо, взять на себя чужую боль». Мужчины сидели на скамейке неподвижно, плечо к плечу, в абсолютной тишине. Минуты превращались в мучительные часы ожидания. Сколько прошло уже времени никто не знал, когда в коридор вышел врач. - Господин Эгемен, ваша жена успешно прооперирована, сейчас её готовят к переводу в реанимацию. Состояние стабильно тяжёлое. Но жизни ничего больше не угрожает. Слёзы облегчения полились из глаз Гёкхана. Женщина его жизни, его единственная, мучительная любовь жива! Значит и он жив! Они вместе всё преодолеют! Они с Омрюм растопят её сердце, своей любовью излечат его. Хазан подошла и крепко обняла его, ободряя. Если бы она знала несколько месяцев назад, что будет так рада известию о том, что Ясемин жива и ей ничего не грозит. Как пережить смерть любимого человека? Возможно ли это? Девушка не могла такого пожелать Гёкхану, что бы не сделала ей Ясемин. - Худшее позади. Всё будет хорошо, - Гёкхан кивнул ей. Не до конца ещё веря в то, что Аллах сжалился над ним, не лишил его смысла жизни. - Селин, отец…мы должны поехать домой. Мы нужны там. Я должен сказать Омрюм о матери, она же одна. Как я мог оставить её одну, как мог? Брат говорил сбивчиво, едва выговаривая слова и Ягыз его почти не понимал. При чём здесь Омрюм? Рассказать ей о матери, о Ясемин? - Я не понимаю тебя…не загоняй себя, прошу. Давай ты поедешь в особняк, тебе нужно поесть, принять душ, твоя одежда и руки, они все в крови. Тебе ещё понадобятся силы, не мучай себя сейчас. - Вы поедите со мной? - Я буду с тобой, помогу, но в тот дом мне нет больше пути… Хазан хотела взять хоть часть ноши Ягыза на себя. - Гёкхан, я пойду с тобой. Я нужна матери и сестре. Мы с тобой поймём какая помощь нужна и все втроём решим, что нам делать. Хорошо? Сейчас едем. Особняк встретил их пугающей тишиной, только из кухни были слышны чьи-то тихие всхлипы. Хазан и Гёкхан вместе поднялись в гостиную, там сидела госпожа Фазилет. Всегда такая живая, полная энергии она сейчас сидела абсолютно неподвижно. Только лишь увидев дочь, она пришла в себя. - Хазан, козочка моя! Слава Аллаху! - Мамочка, скажи, что сейчас происходит? Где Эдже и малыш? Полиция? Хазым? - Ох, дочур! И это нам пришлось увидеть! Уехала полиция, увезли её, всё наверху опечатали. Эдже пришлось дать успокоительное, сейчас она спит у меня в комнате. От господина Хазыма нет вестей, сломлен человек, не быть ему прежним… Госпожа Фазилет переводила взгляд с дочери на Гёкхана, не зная как спросить о Ясемин. - Ясемин поправится, мам, - сказала Хазан, поняв взгляд матери. - Аллах Всемогущ, Слава ему! – Фазилет вознесла руки для молитвы, - А где господин Ягыз? - Он звонит в полицию, узнаёт про Селин. Мы будем заниматься похоронами. - Да, здесь все без сил, дочур…здесь помощников нет, всем нам нужна помощь… Гёкхан встрепенулся и задал волнующий его вопрос: «Где Омрюм, госпожа Фазилет?» - Внизу, не спит, молчит. Выстрел напугал её, не хочет засыпать пока не придёт мать. Ох, что теперь с ней будет? - Мама. Я за вещами и иду к Ягызу. Я приеду позже вечером к вам, хорошо? Держите нас в курсе. Хазан быстро побежала по лестнице, стремясь как можно скорее собрать свои вещи и вернуться к Ягызу. Госпожа Фазилет пристально посмотрела на Гёкхана. - Это ведь он сделал? Это сделал этот шакал? - Вы знали? Конечно, вы же всё всегда знаете… - Это дьявол в человеческом облике. Божье наказание! Он ведь брат моего покойного мужа. Он вцепился в неё мёртвой хваткой, шантажировал её ребёнком. Решился её убить. - Нет, он хотел убить меня. Она закрыла меня собой. Из-за меня она чуть не умерла. Рыдания опять сотрясали Гёкхана, перед его взором опять стояло бледное лицо любимой с закрытыми глазами. Фазилет сжала его плечи и решительно посмотрела на него. - Утри свои слёзы, ты должен быть сильным, как твоя жена. Ты нужен этому ребёнку. Кто у неё ещё есть кроме тебя, а? Иди к ней. Может быть впервые с момента, когда Кудрет выстрелил в Ясемин, взгляд Гёкхана стал ясным, в глаза появилась жизнь. «Да, она моя дочь! Я заслужу её. Я нужен своей дочери.» Больше всего на свете он хотел добиться любви Ясемин и Омрюм. Он всё для этого сделает Омрюм лежала на своей постели, свернувшись калачиком и тихо подвывала. Сердце мужчины болезненно сжалось. - Жизнь моя, я пришёл. Ты знаешь, я был у мамы, она приболела как ты тогда. Она в больнице, но скоро снова будет с нами. Завтра мы пойдём её навестить. На лице малышки читались испуг и волнение, но как только Гёкхан сказал о том, что можно будет пойти к матери, она сразу же радостно и с надеждой закивала. - Ты пойдёшь со мной, так ведь? Но для того, чтобы завтра быстрее настало, нам обязательно нужно лечь поспать, а утром хорошенько подкрепиться. Договорились? Омрюм опять кивнула. Маленькие тёплые ладошки обхватили Гёкхана за шею, а мягкая щёчка прижалась к плечу мужчины. «Ради такого и стоит жить, в этом смысл всего. И что с того, что она не моя. Я нужен ей, ей нужен отец, и я буду им!» Гёкхан укрыл малышку одеялом и уже встал с кровати, когда она опять тревожно захныкала и крепко вцепилась в руку мужчины. - Ты не хочешь, чтобы я уходил? Но я не могу здесь с вами остаться. Может мы пойдём в нашу с мамой комнату? Улыбка озарила лицо девочки при этих словах она так любила быть в той комнате, трогать мамины вещи, ощущать аромат её духов. Мужчина легко подхватил её на руки. Малышка сначала робко озиралась по сторонам, потом она увидела на краю кровати блузку, которую здесь оставила мать, она взяла её и крепко прижала к себе. Она сладко вздохнула, уткнулась в подушку матери и крепко уснула. Гёкхан сидел с ней до самого утра, охраняя сон своей дочери. * * * * * Хазан выбежала из дома, в руках у неё была сумка с вещами и маленький белый горшочек с ромашками. Она не хотела больше, чтобы они были в этом проклятом особняке, им не место в этой грязи. Девушка оглянулась по сторонам. Она увидела одинокий силуэт на подъездной дорожке. Взгляд Ягыза был устремлён на окна мастерской. Весь его облик, то как он держал голову, как руки были безвольно опущены вдоль тела, всё говорило о бесконечной тоске. Он почувствовал Хазан ещё до того, как она подошла к нему вплотную. - Это место никогда не было моим домом, но семья казалось была моей. А теперь я понимаю, что это не так, я никогда не был здесь своим. - Это не так, не правда. Да, может быть ты никогда не был таким как они, не был одним целым с ними. Я рада этому, очень рада! Но каждый из них любил тебя. - Любили? – горькая усмешка. Она как будто ножом ударила Хазан. - Да, любили! Так как они умели, как были способны! Твоя мать разве не любила тебя? Твой отец сделал ужасные вещи, делал их от страха, от эгоизма, от гордости. Но я знаю, что он бы опять взял тебя на руки. Гёкхан, Синан, и Селин… их растерзали внутренние демоны, они не смогли их побороть, они оказались слабы. Я счастлива, что ты это ты. Что ты такой один, что ты умеешь так любить и прощать. Это Божий дар! Ягыз смотрел на Хазан своими удивительными глазами, в них можно было прочесть слова любви и благодарности. Такие ясные и чистые глаза! «Как я могла не прочесть в них сразу, как могла быть так слепа?! Как подвергла нас таким мукам?» - Не нужно, не грусти и не терзай себя. Я опять заставил тебя переживать, я вижу. Прости меня. - Нет, ты не виноват. Я всё думаю, как я могла быть так слепа, ведь это я толкнула нас на эти испытания. Если бы я сразу всё поняла… - Значит нам нужно было это пройти. Для невозможного нужно время. Так ведь? Нужны были другие сердца, другие глаза. Нужно было преодолеть свою гордость и предубеждение. Чтобы все обиды сошли на нет, чтобы мы были готовы. Хазан поразилась тому, как хорошо он её знает, как он мудр, как умеет прощать, как терпелив к ней. Ягыз взял из её рук сумку, посмотрел на скромный белый горшочек с милыми ромашками. Влюблённые обменялись взглядами, говоря без слов. Для них это был не просто цветок, это был символ их любви. Ягыз посеял семя этой любви, Хазан смогла его вырастить, отстоять его. Это их общая победа. Они медленно шли по бульвару, взявшись за руки, пальцы тесно переплелись. Ягыз остановился и посмотрел на Хазан, прислонился лбом к её лбу. - Прости меня за мои слова, прости за тот вечер, за те жестокие слова, что я сказал в этом самом месте. Я никогда не хотел сделать тебе больно, но делал и ни раз. Я никогда не смогу себя за это простить. Я был глупцом, надеялся, что, оттолкнув тебя смогу избежать нас. Не мог признаться себе, что я проиграл, когда понял, что любим тобой. Ничто уже не оторвёт меня от тебя, никакая сила не способна на это. Двое возлюбленных стояли на набережной, овеваемые тёплым морским бризом. Всего несколько недель назад они стояли на этом же месте. Но сейчас не было беспроглядной тьмы ни вокруг них, ни внутри. Ласковые лучи утреннего солнца освещали их путь, а их души согревала любовь, которую они смогут прожить, которую уже ничто не омрачит. Отныне и навсегда не было между ними расстояния, не было преград. С балкона особняка за ними наблюдали, но если тогда на них смотрел господин Хазым с тревогой, негодованием и даже злостью на сына, то теперь на них смотрела госпожа Фазилет. Камень свалился с её души, она смогла проявить материнство, помогла своей дочери. Её дочь будет счастлива, рядом с ней по-настоящему надежный человек. Он не бросит на полпути, его не сломят никакие жизненный трудности. А ведь жизнь может быть очень горькой! Кому как не ей это было знать. У Хазан будет плечо. Фазилет безмолвно подняла глаза к небу. Она благодарила судьбу за этого человека на пути её дочери. Кто бы мог подумать...