Любовь, которую мы сможем прожить

Лучи ласкового утреннего солнца заливали весенний сад. Пение птиц, аромат цветов, легкое дуновение ветра всё это делало мир таким прекрасным. Но на душе у двух возлюбленных снова было тяжело от боли и неизвестности. Ягыз и Хазан завтракали, сидя в саду. Это был совсем не тот завтрак, о котором мечтали всего день назад. Они не могли улыбаться друг другу, флиртовать, кормить друг друга, выбирая для любимого самые вкусные кусочки. Это был день похорон Селин. Им обоим кусок не лез в горло, но они знали, что им понадобятся силы, нужно хоть что-то съесть. Всякий раз мысли Хазан возвращались к тому, что было вчера. Она смотрела на диванчик, на котором они вчера сидели с Ягызом. Жар заливал всё тело, краска смущения покрывала девичьи щеки. Казалось, она никогда не сможет спокойно смотреть на это место, в её памяти этот вечер останется навсегда. Мужчина понял ее мысли, ласково ей улыбнулся и пальцем погладил ее ладошку, ободряя ее. Это прикосновение было таким простым, но при этом интимным. Между ними нет преград, они наконец-то открыты друг для друга. «Не до конца. Пока», - лукаво подумала девушка, смотря на своего любимого. Ей сложно было себя сдерживать, ведь она все для себя уже решила. «Ничего, нужно немного подождать, пока не время, но я же чувствую, что я ему так же нужна, как и он мне. Я не дам ему долго ждать». Телефонный звонок отвлёк ее от этих мыслей. -Да, Гёкхан, я слушаю тебя. Повисло долгое молчание. Голова Ягыза была склонена, взгляд задумчив. Он долго слушал брата, не проронив ни слова. - Хорошо, сейчас мы приедем к особняку. Мужчина положил трубку и устало протёр глаза. Хазан присела перед ним на корточки. - Что случилось? - Господин Хазым вышел из мастерской, но он плох. Гёкхан не думает, что ему стоит ехать. - Он не простит вас, если вы не позволите ему поехать. Ему нужна ваша поддержка, чтобы он мог справится, - задумчиво произнесла Хазан. Она взяла свой телефон и набрала номер сестры. * * * * * Когда они подъехали на такси к особняку, там была уже толпа журналистов. Со всех сторон доносились выкрики. Один был больнее другого. Казалось, что эти люди соревновались в том, кто заденет их как можно сильнее, выведет из себя. Тут были и вопросы про мать Ягыза: как мать его продала, за сколько его купили, про его отца-преступника. Припомнили и спектакль Синана с поцелуем и пощечиной. Хазан демонстративно взяла любимого за руку, не стесняясь и не краснея, с высоко поднятой головой она шла к дверям особняка. Она была рада тому, что наконец-то она может разделить с ним эту ношу, этот мнимый позор. Возможность быть с ним, идти рука об руку стоит любых осуждений, ради этого она вытерпит любые грязные слова и домыслы. Из дома вышел Гёкхан. Они поприветствовали друг друга. Братья крепко обнялись. - Сейчас Эдже с отцом. Говорит с ним. Сказала, что поедет с нами. Спасибо тебе, Хазан, что попросила ее об этом. По-моему он был рад, - Гёкхан тяжело вздохнул и продолжил,- Селин я забрал. Спасибо тебе, что помог с организацией, Ягыз, один бы я не справился. Ягыз коротко кивнул. Слова тяжело давались им обоим, оба предпочитали молчать в ожидании, когда выйдет отец. Время шло и вот двери открылись и на крыльце дома появился господин Хазым. Он шел медленно, по-стариковски опираясь на руку своей молодой жены, черпая от нее силы. Все трое не могли узнать в нем сильного и уверенного в себе мужчину каким он был ещё недавно. Увидев своих сыновей, он казалось постарался взбодриться, не желая показывать перед ними свою немощь, но у него это плохо выходило. Его взгляд загорелся надеждой при виде Ягыза и тут же потух, не найдя рядом Синана. «Значит это не дурной сон, значит мои мальчики больше не рядом, больше не братья. Я и вправду прогнал Синана, а Ягыз больше не смотрит на меня, как на отца. Я не только не защитил их, но и сделал всё только хуже». Всё то время, что он был в одиночестве в мастерской он думал о том как он потерял своих детей. Он всегда хотел быть отцом, но никогда не был другом. Не стремился познать душу своих детей, не видел того, что их терзает. Да, он разделял своих детей! Потакал своим родным детям, не требуя от них ответственности за самих себя, и давил на Ягыза, забывая, что он просто человек, а не идеальный проект своего отца. Это его вина, его бремя, но за его ошибки заплатили дети. «Если бы я мог отдать свою жизнь взамен на жизнь Селин, в обмен на то, чтобы увидеть своих сыновей вновь плечом к плечу». Но Аллах был глух к его мольбам. Время не вернуть назад. Гекхан подошёл к отцу и помог Эдже посадить его в машину. Девушка повернулась к сестре и Ягызу. Они обнялись. - Я поеду на похороны, но останусь в машине. Селин неприятно было бы моё присутствие. Я просто хочу поддержать Хазыма, я должна протянуть ему руку. - Я думаю, что это верное решение, сестрёнка, - Хазан обхватила Эдже за плечи и слегка сжала их. - Нам пора ехать, - сказал Ягыз, пристально смотря на металлические ворота. Он надеялся, что вот-вот раздается сигнал клаксона и охранники поспешат пропустить внутрь машину Синана. - Надо ехать, ждать нельзя. Эдже села в машину к мужу. Хазан и Ягыз к Гёкхану. * * * * * Траурная вереница машин отъехала от особняка, чтобы проводить в последний путь молодую женщину, сошедшую с ума от сильной любви и отчаянной ненависти. На кладбище было немноголюдно. Не нашлось много желающих проститься с самоубийцей из опозоренного и разорившегося рода Эгеменов. Гёкхан и Хазым первые подошли к закрытому гробу Селин и встали у его изголовья. Убитый горем отец гладил массивную отполированную крышку гроба, как будто это кудрявые волосы его маленькой девочки. Вслед за ними к гробу подошла Ниль на нетвердых ногах. В ее руках был букет белых роз. Огромное чувство вины поглощало девушку. Жизнь для нее не будет прежней. Она упустила свою подругу, не смогла остановить. Спасла себя, но не спасла своего единственного друга. Гоняясь за Синаном, она предпочитала не замечать, что Селин сходит с ума. Ей было легче не противостоять ей, а оправдывать ее, потакать ей. В последнюю их встречу она не должна была ее прогонять, должна была задержать, нужно было сдать её полиции. Она была бы жива, все вместе они бы смогли помочь ей. Беззвучные рыдания сотрясали молодую женщину. Слезы горького сожаления падали на прекрасные белые розы. Ягыз и Хазан встали поодаль. «Не отпускай моей руки, прошу. Я пропаду без тебя! Я слабее, чем кажусь», - так говорил взгляд молодого мужчины. «Я здесь. Ты со мной», - был немой ответ. Сердце Ягыза разрывалось на части, когда он смотрел на могилу матери и на место, куда всего через несколько минут опустят тело его маленькой сестрёнки. «Мама, прости нас! Мы не смогли, мы не уберегли ее, мамочка! Нам нет прощения, такое невозможно простить…я ведь помню тот день, когда она родилась, как ты впервые дала мне её подержать. Она была такая смешная, такая крошечная, такая тёплая. Я так боялся ее не удержать, помнишь? Обещал тебе присматривать за ней. Я опять подвёл тебя, не сдержал своих обещаний и клятв. Здесь нет Синана из-за меня, это я ранил его. Где он теперь? Аллах, приведи его сюда, дай ему проститься с сестрой. Прошу только об этом»! Казалось, что молитвы его были услышаны. Вдали показался знакомый силуэт. Шатаясь от выпитого, не замечая никого вокруг, Синан подошёл к гробу. Он был все в той же одежде, что и в тот роковой вечер. Тяжёлый запах перегара и немытого тела исходил от него. Красными воспалённые глазами он окинул всех окружающих. Прощание проходило в полном молчании, никто не находил слов, чтобы хоть как-то облегчить боль отца, потерявшего дочь. Нет таких слов. И вот наконец гроб был опущен в землю, вот его покрыла холодная земля. Селин была погребена рядом со своей матерью. Каждый хотел верить, что она все-таки обретёт покой. Быть может она уже встретила там свою мать, которую так любила. Медленно люди стали расходится и вот у могилы осталась только семья. Господин Хазым от усталости еле стоял на ногах. Эдже, видя это из окна машины, вышла и направилась к нему. Она подошла к своему мужу и взяла его под руку, уговаривая уйти отсюда. Синан смерил их презрительным взглядом. «Как эта мразь осмелилась сюда явиться? Пришла злорадствовать. Им всем всё равно, что Селин умерла». - Все в сборе, вы только посмотрите! Даже маленькая мачеха пришла! Добилась своего, свела сестру в могилу! А вы ей не сказали ещё что ли, что мы банкроты? Она бы сразу свалила со своей мамашей и нашим маленьким братцем, искали бы новых дураков, - с яростью выплюнул младший Эгемен. Синан пытался встретиться взглядом с Ниль, ища у неё поддержки, но она даже не посмотрела на него. Последний раз она погладила надгробие подруги, кивнула Ягызу, Гёкхану и Хазан на прощание, и неуверенно пошла вверх по склону. Господин Хазым хотел было что-то сказать своему сыну, но он не смог вымолвить ни слова, только жадно хватал ртом воздух. Эдже тут же увела его в машину. Синан проводил их презрительным взглядом и перевёл взгляд на Ягыза. От него не укрылось то, как Хазан крепко держит Ягыза за руку, как она прижалась к мужчине, стараясь отгородить его от ненависти брата. «Этот Мехмет здесь, как ни в чем не бывало, в кругу МОЕЙ семьи. Он отобрал у меня все! Отца, брата, Хазан, настроил против меня Ниль! Это всё должно принадлежать мне! Все отвернулись от меня! Они ещё и держатся за руки с этой...». Этого он не мог стерпеть. - Мехмет, как я посмотрю, тоже на месте со своей любимой. Ничего не стесняетесь, да? А вы часом никого позвать на похороны не забыли, а? Ягыз, предчувствуя ссору, взглядом попросил Хазан оставить их. Хазан ещё крепче сжала его руку, прося разрешить ей остаться, но мужчина был непреклонен. Девушка понимала, что Ягыз не хочет, чтобы она стала свидетелем их позорных разборок и взаимных унижений. Стараясь сделать ему лучше, она ушла вслед за Ниль. - Если ты про себя, то я где только тебя вчера не искал, но видимо так и не смог найти тот притон, где ты провел эту ночь, - ответил ему Гёкхан. Резкие несправедливые слова больно ранили старшего брата. - Да брось, зачем я тебе? Это же я паршивая овца нашей семьи! Я видел как вы с Мехметом мило обнимались. Прям как родные братья! Ты смотри, берегись его, у него ни один нож за пазухой, не поворачивайся к нему спиной. У тебя всё-таки жена есть, да ещё с разными наклонностями, всякое может быть, - сказал Синан со всем ядом, на который был способен. - Как хорошо, что вспомнил про то, что у твоего брата есть жена. Она сейчас, кстати, в реанимации. Но если бы тебя беспокоила хоть чья-то боль кроме своей… После слов брата Синан на минуту сник, но его уже было не остановить. - В какую ещё передрягу впуталась твоя змея? Хотя меня это не волнует! Какое мне дело до вас?! До мерзких предателей! Ты как был дураком, братец, так и остался! Он тебя опять подмял под себя, - Синан гневно ткнул пальцем в Ягыза, - Но не грусти! Я отомстил! Теперь он просто жалкий сын чокнутой убийцы и мелкого воришки. Полное ничто… Ягыз и Гёкхан молчали. Ответить жестоким словом, ударить в лицо… Это всё не имело смысла! На их глазах разрушался их брат, он сам себя сжигал в своей злобе. Он потерял себя. Прежнего Синана Эгемена больше не было. Трое мужчин смотрели друг на друга. Каждый из них больше всего на свете хотел бы обнять своих братьев покрепче и никогда не отпускать, резко проснуться и узнать о том, что это все чудовищный сон. Но страх и обиды сковали их души и они пошли разными путями, так и не сказав то, что хотели сказать на самом деле. Хазан с тревогой ждала Ягыза, не сводя взгляда с троих мужчин. К ней подошла Ниль. - Прими мои соболезнования... Девушка кивнула и тоже посмотрела в направлении кладбища. - Надеюсь, что ему хватит совести промолчать на похоронах Селин, - Ниль презрительно сжала губы, - нет, он будет и дальше уничтожать и топтать. Будет думать только о себе. Хазан тоже не верила в то, что Синан сможет промолчать. - Я ведь его прогнала, знаешь? Вырвала с корнем из сердца, с кровью. Здесь огромная дыра, - Ниль прижала дрожащие руки к груди, - он здесь был почти всю мою жизнь. Теперь здесь пустота. Хазан не знала что ей сказать. Она просто обняла ее. Ниль заплакала ещё горче. - Как же тебе повезло, что ты вовремя разглядела его, разлюбила его. - Я просто не любили его никогда. Даже не знала его. Мне жаль, что я встала между вами. - Нет, не жалей, это не ты виной. Ничего бы не изменилось. Я думала, что избавлюсь от тебя и все будет хорошо у нас. Не было бы ничего хорошо, не могло быть! Синан не умеет любить! Как глупо было ждать от него этого! - Я желаю тебе всего хорошего, Ниль. Это не конец! - Да, я смогу! Я не оглянусь! Я получила свой урок! Девушки замолчали и искренне посмотрели друг другу в глаза. Они больше не желали друг другу зла, все осталось прошлом. Ниль кивнула на прощанье. У самой машины она обернулась, чтобы сказать: «Будьте счастливы с Ягызом, берегите то, что у вас есть. Бегите отсюда, от всей этой грязи»! Наконец-то Ягыз и Гёкхан отошли от Синана и пошли навстречу к Хазан. Все было понятно без слов, по их лицам. В тишине они сели в машину и покинули кладбище. У могил сестры и матери рыдал Синан. Он оплакивал самого себя, то, что он сделал с самим собой, со своей семьёй. Эта игра оказалась горькой, такой горькой. Радость от боли, причиненной Ягызу, оказалась быстротечной. Она была как огонь, горела ярким пламенем, сжигая всё на своём пути, но когда она поглотила всё вокруг, на её месте образовалась пустота и кромешная тьма. Осколки разбитой семьи, разлетаясь в разные стороны, ранили и самого Синана, оставляя в груди мужчины кровоточащие раны. Для него возврата назад нет и дороги вперёд тоже нет. Его душа достигла самого дна. Впереди были долгие месяцы одиночества, раскаяния, попыток простить и быть прощенным. * * * * * Есть такие воспоминания, которые не сотрутся никогда. Они никогда не перестанут выжигать коленым железом душу, никогда не перестанут причинять боль, навсегда останутся с человеком. Такие раны время не лечит. Этот день навечно останется в памяти четырех мужчин, которые проводили в этот день свою маленькую девочку в темноту и неизвестность.