Любовь, которую мы сможем прожить

Ягыз и Хазан сидели в саду. Полная луна заливала всё вокруг каким-то неземным серебряным светом, создавая у них ощущение нереальности происходящего. Хазан могла бы быть абсолютно счастлива, но мысли о похоронах Селин, о том, что завтра они возможно увидят Синана и он опять выплеснет на них свой яд и желчь, мучила её, не давала покоя. Она чувствовала, что и любимый напряжен и думает об этом же. - Почитай мне стихи, пожалуйста. У тебя такой красивый голос. Ягыз удивился словам любимой, смутился. Хазан смотрела на него мечтательно наклонив голову на спинку кресла. «Она та сама единственная женщина. Я хочу рассказать ей свой стих, только ей». Мужчина взял с полки его любимый томик стихов. Он читал строку за строкой, их обоих окутывала магия этого момента, ведь наконец-то они не только чувствовали свою любовь, но и могли её проживать. Хазан тонула в его голосе, его взгляде, в ощущении того, что эти стихи посвящены только ей одной. Теперь она точно знала, что он не только ни для кого не срывал цветов, но и никому не читал стихов. Никого до неё не любил. - Что ты со мной делаешь, Ягыз? – девушка посмотрела на любимого с обожанием. - Ты помнишь, да? – сказал мужчина и с лёгкой тоской посмотрел на неё. - Мне кажется, что я помню каждое слово, что ты когда-то мне говорил. Но только сейчас я начинаю понимать их истинный смысл. - У меня вырвалось, я сам не понял, как тебе это сказал. - Тебе очень повезло, что я была так слепа. Иначе ты бы сдал себя с потрохами. - Да уж, малышка Эдже совсем быстро меня раскусила, а потом и твоя мать, господин Хазым, Фарах, Ниль. Все, но только не ты. Лицо Хазан помрачнело, она склонила голову к плечу Ягыза, положила руку ему на грудь. - Кериме была первая, кто понял, знаешь…, - как только она произнесла эти слова, мужчина напрягся, закрыл книгу. - Она сказала мне о твоих чувствах, прочитала тебя. Говорила мне про то, что я не могу глаз от тебя отвести, и была права. Раньше меня самой поняла. Именно поэтому она похитила нас, из-за нашей любви. Из-за того, что мы обманывали её «сына»… Я не знаю, как она это поняла, просто почувствовала и всё. Хазан уже сама пожалела о своих словах, она не хотела напоминать Ягызу о матери. Но иногда надо открывать раны, для того, чтобы они стали чистыми, чтобы в них не копился яд. Только тогда они смогут затянуться. - Мы не можем изменить наше происхождение. Наши матери сделали ужасные вещи, теряли разум от своих обид, от своей боли. Наши отцы были преступниками. Ничто этого уже не изменит. Мы можем это только принять. В нас есть частичка их, но мы не они. - Она меня даже не узнала, не поняла, что это я, - Ягыз произнёс эти слова и сам с удивлением понял, что испытывает обиду от того, что родная мать не признала его, что не почувствовала сразу, кто её сын. - Кериме увидела в Синане часть себя, а в тебе нет ничего от неё. Ты похож на отца. «То огонь, то лёд. Рассудительный, сдержанный, всё таил в себе». Тебе никого это не напоминает? - Откуда ты знаешь? - Ягыз спросил это с равнодушным видом, но Хазан то знала, что он жадно впитывает каждую крупицу информации про своего отца. - Так она сказала про твоего отца Синану. (Знаю-знаю, этого в сериале не было. Авторская фантазия. Не удержалась.) Стремясь стереть это хмурое выражение с лица любимого, Хазан провела пальцами по его сведенным бровям, погладила щёки, покрытые трёхдневной щетиной. Она была такой приятной на ощупь. Так отчаянно хотелось почувствовать её своими губами, потереться об неё щекой. Набравшись смелости, девушка прикоснулась губами к скуле, проложила дорожку поцелуев от уха до уголка губ. Медленно, осторожно, чувствуя приятное покалывание, потёрлась о щёку любимого. Хазан ласкала лицо мужчины, кончиками пальцев прикоснулась к его губам. Ягыз нежно целовал её нежные пальчики, её ладони, прикоснулся губами к нежным венкам на запястьях, ощущая под своим языком как бешено колотится пульс. Девушка никогда не могла подумать, что её руки так чувствительны. Казалось любое его прикосновение способно свести её с ума, высечь из неё искры огня. Желая утолить свой голод, вернуть ему ласки, Хазан приникла губами к мочке его уха, провела языком, затем спустилась к шее, заглянула в расстёгнутый ворот рубашки, провела губами по ключице. Жаркое прерывистое дыхание девушки посылало импульсы страсти по всему телу мужчины. Грудь Ягыза высоко вздымалась, воздуха отчаянно не хватало. Стремясь вздохнуть, он раскрыл губы и из его груди вырвался судорожный вздох. Девушка никогда не слышала ничего слаще, никакой звук в этом мире не казался ей таким приятным. Ягыз поймал губы девушки своими, углубляя поцелуй, подчиняя себя. Мужчина крепче обхватил талию девушки и пересадил её к себе на колени. Из груди Хазан вырвался протяжный стон удовольствия. Она ждала этого, хотела именно так. Это было идеально. Её высокая упругая грудь вжималась в его твёрдые мышцы, её округлые ягодицы плотно прижимались к его бёдрам. Их руки блуждали по телам, изучая, стремясь дарить и получать удовольствие, которое только они могли друг другу дать. Ягыз пристально посмотрел на Хазан, ему безумно хотелось увидеть в её глазах отражение своей собственной страсти, понять, что она его хочет также, как и он её. Она почувствовала его взгляд и распахнула глаза. Её затуманенный взгляд, трепет её ресниц, удовольствие, что плескалось в её чёрных глаз, всё это говорило громче любых слов. В самых запретных, сладких и мучительных фантазиях он видел её такой. В его руках она была тёплой и податливой, страстно прижималась к нему. Ни тени сомнения не было в её глазах, только желание быть его, и стать его владелицей, ведь в её сердце был только он. Ягыз всей ладонью провёл от подбородка, вниз по горлу, плавно спустился к груди. Сильная мужская рука с чуть грубоватыми пальцами с невероятным трепетом прикоснулась к девичьей груди. Хазан качнулась вперёд, навстречу этой ласке, прося усилить прикосновение. Только так она могла унять томление в груди. Прижаться обнажённой кожей, почувствовать тела друг друга. Освободиться от оков, позволить себе не думать хотя бы раз в жизни. Ягыз целовал Хазан мучительно медленно, пробуя на вкус. Он медленно расстёгивал пуговицы на её блузке, осторожно, как будто поклоняясь ей, её великолепному телу. Вид пышной девичьей груди в обрамлении чёрного кружева исторг из груди мужчины стон восхищения. Импульсы желания бежали по всему телу и сосредотачивались в паху. Ягыз наклонил голову, пряча лицо в ложбинке между грудей, вдыхая аромат любимой долгожданной женщины. Лёгкими поцелуями он покрывал нежную кожу груди, губами отодвигая лёгкое кружево бюстгальтера, стремясь добраться до напряженных сосков девушки, которые он ощущал сквозь тонкую преграду. Хазан сходила с ума от нетерпения, она готова была своими руками освободить себя от ненужной преграды, прекратить это невыносимое ожидание. Она своим женским чутьём знала, чего бы ей хотелось, каких ласк. Не решаясь сделать этот смелый шаг, Хазан вцепилась в рубашку Ягыза, вытянула её из брюк, торопливо расстегнула пуговицы. Ягыз спустил бретельки с плечей любимой, полностью открывая её для своего взора. Потрясающая грудь казалась совсем белой в лунном свете, её венчали яркие набухшие соски. Долгими ночами, когда сила воли покидала мужчину, когда он не мог больше сопротивляться себе и позволял себе хотя бы мечтать, он рисовал в своём воображении обнажённую Хазан, пытаясь представить какая она, какого цвета её нежные соски, нежно розовые или яркие как её алые губы. Ощущение её атласной кожи, её дурманящий запах, всё это сводило с ума. Неужели это правда! Неужели все его самые смелые мечты сбылись! – Ты так прекрасна. Ты божественна. Я люблю тебя! – шептал мужчина, втягивая в рот возбужденный сосок, оставляя на них влажные следы. Хазан больше не владела собой, больше не было стеснения. Она перекинула одну ногу через бедро мужчины, садясь на него сверху, раскрываясь перед ним, полностью вверяясь ему. Руки Ягыза судорожно сжали бёдра девушки, направляя их всё ближе к себе. Их соприкосновение пронзило его током, кровь прилила к паху, узел сладкой боли стянулся в животе у мужчины. Женская сущность подсказывала Хазан что нужно делать, она судорожно вжималась в бёдра мужчины, раскачиваясь то вперёд, то назад. Её голая грудь прижалась к обнажённой мужской груди, потёрлась сосками о мягкие волоски на груди мужчины. Нежными пальчиками она обводила контур татуировки на груди мужчины. Это были невероятные ощущения для обоих. Каждое прикосновение любимого повергало Хазан в бездну, ей хотелось плакать и кричать от счастья, от того, что Ягыз наконец-то её, что она жива, что может так чувствовать и любить. Девушка запрокинула голову назад, из горла вырывались стоны страсти, они громко разлетались в безмолвном саду. Ягыз как будто бы очнулся ото сна. «Я должен остановиться. Что я творю? Приди в себя». Стремясь прикрыть Хазан, поставить между ними преграду, мужчина накинул на неё свою рубашку, запахнул на её груди. Хазан с тревогой смотрела на его действия, её охватил жгучий стыд за то, как она себя вела. Она прикрыла лицо руками и уткнулась в плечо любимого. Её била дрожь. Ни за что на свете Ягыз не хотел, чтобы она стеснялась своего тела, стыдилась своих действий. Он мечтал видеть её такой как сейчас, ощущать её доверие к нему. - Ты прекрасна. Я люблю тебя, я хочу тебя, безумно хочу. Всё, что происходит между нами восхитительно, это всё правильно, не нужно стесняться - хрипло шептал Ягыз, медленно гладя волосы и плечи девушки, он стремился успокоить её, хотя сам был на грани, всё тело ныло и пульсировало, - но мы немного торопимся, да. Пока не время. Не место. Хазан обиженно всхлипнула и даже стукнула своим маленьким, но сильным кулачком мужчину в грудь. - Ты хочешь меня побить, госпожа? – сказал Ягыз, он заулыбался, медленно приходя в себя, - Я готов даже бить побитым тобой, если только после этого ты меня пожалеешь и поцелуешь. Девушка заулыбалась и смело встретила взгляд мужчины. Она доверяла ему полностью. Ягыз легко подхватил её на руки и отнёс в спальню. Завтра будет очень трудный день. Неизвестно, что он им принесёт. А сейчас его ждёт долгая бессонная ночь. Таких было уже много с тех пор, как он встретил Хазан. Но сейчас она спала на его плече, в его рубашке, в его объятиях. Она – его судьба, его сбывшаяся мечта. Завтрашний день не разобьёт его что бы ни случилось.