***
На развалинах под палящим солнцем трудились изнеможенные люди. Они были босы и одеты в разорванные тряпки, едва прикрывающие тела, которые едва ли можно было назвать одеждой. Исхудавшие, истощенные мужчины и женщины укладывали кирпичи, таскали доски и убирали осколки стекла. Едва стоило кому-то хоть на мгновение остановиться, чтобы лишь перевести дух, как раздавался свист плети и громкие ругательства надсмотрщиков, гнавших их работать дальше, не давая хотя бы выпить воды. Если кто-то падал на землю, то несмотря на всю усталость и боль в теле, старался немедленно подняться, ведь если не продолжить работу, можно получить не только несколько болезненных ударов, за то, что прекратил работать, но и быть забитым насмерть, чтобы другим неповадно было «отлынивать». Стоило только прозвучать сигналу к прекращению работы, как колени каждого раба подогнулись, и они осели на землю, тяжело дыша. Но лишь через несколько вздохов, несмотря на желание просто закрыть глаза и больше ничего не чувствовать, они пытались подняться, поднять своих товарищей, которые неспособны сделать этого самостоятельно и выпить хоть немного воды. Ведь передышка будет длиться лишь несколько минут, пока надсмотрщики ведут между собой диалог, а после им прикажут подняться и погонят в барак. И пусть внутри него есть небольшая колонка, дающая пресную воду, сам барак тесный, а внутрь него загоняют по пятьдесят-шестьдесят человек, так что возможности попить или умыться практически нет. Несколько упавших не смогли подняться, даже несмотря на тормошения и попытки им помочь. У одной из женщин, кажется, остановилось сердце. Остальные ещё дышали, но после нескольких попыток им перестали пытаться помочь, ведь есть ещё другие, нуждающиеся. Но среди всех этих отчаявшихся и влачащих это существование лишь из боязни смерти людей была одна девушка лет пятнадцати с рыжими волосами, которая выглядела так, как будто не она только что под палящем солнцем таскала тяжеленные ящики. Быстро умыв лицо, она сделала несколько жадных глотков холодной воды, схватила несколько маленьких плошек и начала набирать в них воду и разносить всем нуждающимся, пока не закончилось их минута передышки. Девушка была одета в какую-то серую тонкую тряпку, вроде длинной майки, достигающей лишь середины бедра. На её тело было худощавое, осыпанное синяками, ранами и шрамами. Эта девушка была измучена, слаба, но не была сломана. В ее глазах все ещё была жизнь, а мягкая улыбка придавала другим людям уверенность и желание жить.***
Милли, так звали девушку, продали в рабство, когда ей было лишь шесть. Ее отец был капитаном пиратской команды, и когда его поймали, и казнили вместе с командой, маленькую девочку, единственную оставшуюся в живых на корабле, просто отправили на аукцион. С тех пор прошло много времени, но она всё ещё трепетно хранила в сердце воспоминания. О свободе, безбрежном и опасном океане, и тёплых руках отца, сажающем её к себе на плечи, весёлом смехе его команды, когда их капитан бегал по всей палубе с дочерью на плечах, чтобы развеселить приунывшую девочку. И об их веселых и интересных историях, которые ей рассказывали на ночь. В ней всё ещё живёт надежда. Сейчас, когда на архипелаг опускается ночь, а всех рабов загнали в барак, она лежала, свернувшись калачиком, в самом углу, на холодной земле, заменяющей ему пол, и смотрела в щель между досками, наблюдая за тем, что происходит с наружи и мечтая о том, чтобы она сделала если бы стала свободной. Здание, в котором все они жили находится позади какого-то поместья, так что в узкую щель девушке было видно разве что несколько разноцветных полос света на короткой траве, но она всё равно не прекращала пытаться что-то разглядеть. Она продолжала вглядываться в ночь, пока рабам не принесли их скудную пищу. Полмиски пустого бульона и пару кусков хлеба. Быстро расправившись с едой, она, как и все устроилась спать, чтобы набраться хоть каких-то сил, ведь с рассветом их снова поднимут и погонят на работы. Барак был очень тесным и места, конечно, категорически не хватало, поэтому все спали, подтягивая ноги ближе к груди, кто-то и вовсе сидя, облокотившись о стену и подтянув колени к себе. Дети спали прямо на взрослых ведь бывали случаи, когда их просто на просто насмерть задавливало телами других спящих. Так же уснуть очень сильно мешали трущие кожу ошейники и цепи, которые с рабов не снимали даже в этом месте, не давая им и крохотного шанса на мысль о свободе. Тяжелые металлические кандалы всегда были на них. Сковывая не только физически, но и морально. Внезапно привычный распорядок был нарушен, в комнату вошли два стражника. Рабы, услышав звук открывающейся двери тут же поднялись на ноги, с непониманием и страхом взирая на вошедших. — Девушкам с двенадцати до восемнадцати лет выйти вперёд и выстроиться в линию! И поживее! — Крикнул один из них и для острастки щёлкнул кнутом по полу. Милли послушно сделала несколько шагов вперёд, и из-под ресниц непонимающе наблюдала за действиями стражи, стараясь не поднимать взгляд и не смотреть им в глаза. Когда же все одиннадцать девушек, подходящих по возрасту, названному стражей, выстроились в некое подобие шеренги, те начали обход. Пристально, и со всех сторон осмотрев каждую, они вернулись к середине и остановились прямо перед Милли. — Такой оттенок красно-рыжего цвета волос довольно редкий. — Прокомментировал тот, кто отдал команду рабыням выстроиться в линию. — Личико тоже ничего, довольно милое. — Отозвался его более тихий коллега — Ты! Следуй за мной! И чтоб без глупостей! — Качнул головой в сторону девушки первый стражник. Гранд-Лайн, остров Инь-Янь. POV: Юичи Я резко втянул в себя воздух и распахнул глаза. Мои руки судорожно сжимали простынь, а сам я ещё несколько минут пытался отдышаться. Кошмар. Всего лишь ночной кошмар. Впрочем, в том, что я проснулся таким образом, не было ничего удивительного. Вчера, когда я вновь поднимался в горы за травами, я встретил неизвестное мне ранее существо. Оно было похоже на почти полностью лысую обезьяну с лицом человека, только без носа, который заменяли две щели, на месте ноздрей, и с выпученными флуоресцентными и фасеточными глазами. Как оказалось, эти животные живут на вершинах горы и мало кто мог похвастаться тем, что видел их. Честно говоря, я был бы рад никогда не встречать нечто подобное ни тогда, ни в будущем, до конца своих дней. Чему-то подобному самое место в ужастиках, и нигде более. Тихонько включив ночник, стоящий на тумбе рядом с кроватью, я вздрогнул от возникшей на стене огромной тени. Резко повернув голову, я увидел лишь горку из одеяла и торчащую из-под неё пятку, принадлежавшую парню что, спокойно спал рядом, повернувшись ко мне спиной. Точно, из-за этого кошмара, я совсем забыл, что мы с Изаму решили жить вместе. Эта идея пришла нам в голову после того, как я, побывав на его экскурсии по деревне, увидел, где и как он живет. Среди местных жителей он оказался действительно знаменит, его тут знали все. Изаму – сын одного известного дозорного. Настолько известного, что я даже не запомнил его имя. Хотя, когда я услышал его впервые, оно показалось мне немного знакомым. Это означает, что скорее всего информация о нём была в аниме. Ну не в этом суть. Оказалось, что однажды на этот остров напала очень сильная команда пиратов, собирающаяся разорить его, а жителей поймать и продать в рабство. Но в тот раз отец Изаму вместе с моим учителем спасли этот остров, уничтожив всех пиратов и не позволив ни одному жителю пострадать. Так что с того момента, эти двое начали считаться героями-защитниками острова. Через несколько дней до острова добрался корабль морского дозора, с Вице-адмиралом на борту, который уже давно преследовал этих пиратов, и знал, насколько они сильны и удачливы, ведь всегда ускользали до того момента, как он успеет добраться до них и вступить в бой. Узнав, что двое мужчин разобрались с теми в одиночку, он мгновенно пригласили их вступить в Морской Дозор, пообещав, что после прохождения обучения, сразу же предоставит им звания Лейтенантов. Мой учитель тогда отказался, а отец Изаму согласился. Он уехал, оставив своего семилетнего сына и жену на острове. К сожалению, мать Изаму умерла, когда тому едва исполнилось двенадцать. Подробностей я не знаю, но с тех пор он жил один на деньги, что он зарабатывает, продавая Мейбор, и на редкие пожертвования местных жителей, что помнят героический поступок его отца. Друг мой, конечно, молодец, что с двенадцати лет со всем пытается справляться сам, но вот живёт он, откровенно говоря, ужасно. В его доме настоящий свинарник, потому что его никто и никогда не учил убираться, ведь этим всегда занималась его мама. В холодильнике кроме сосисок и хлеба нет еды, потому что он в принципе не представляет, как вообще что-либо приготовить. Так что, узрев весь этот ужас, я помог ему сделать генеральную уборку. Выбросить весь мусор, избавиться от ненужных, давно сломанных вещей и отдраить весь дом, а после ещё и приготовил ужин. Во время этого самого ужина, он и предложил мне остаться жить у него. В принципе для меня такой вариант был гораздо лучше, чем жизнь в доме учителя. Ведь когда я жил у него, помимо моего обучения, ему ещё и приходилось тратиться мне на еду и одежду, да и просто за крышу над головой я не мог ему ничем отплатить. Именно так я и стал горничной, то есть вот так я и остался жить у друга.***
После пробуждения посреди ночи, сколько бы не пытался, я так и не смог заснуть. Это было довольно странно, ведь обычно я мог уснуть где угодно и когда угодно. Так что, проворочавшись на кровати с полчаса, я решительно откинул одеяло, решив прогуляться. Возможно, свежий воздух выметет из головы ненужные мысли и переживания, и позволит заснуть. Дом Изаму находился не в деревне, а на её окраине, с трех сторон окруженный лесом. Рядом с ним так же протекала небольшая речка. На улице царила ночная прохлада, я немного прошел вдоль реки и в конце концов уселся под разлапистое дерево. Из-за доносившегося от остывшей за ночь воды ветерка мне было немного прохладно, но всё же возвращаться за кофтой было лень. Оперевшись на мощный ствол кажется дуба или чего-то подобного, я всё же вернулся к тем мыслям, которые не давали мне заснуть. Я размышлял о том, что же будет дальше и в каком направлении развития мне продолжать двигаться. Я уже довольно глубоко погрузился в поток не очень-то позитивных мыслей, как неожиданно меня выдернул из него прилетевший мне на голову плед. — О, спасибо. — Это оказался Изаму, который нашёл меня и явно уже пару минут наблюдал. Укутавшись в плед, я поблагодарил друга. Он закуклившись в точно такой же, уселся на пень, находившийся напротив меня прямо у самой речки. — Почему не спишь? — Перевернулся и упал с кровати. — Идиот, — Улыбнувшись, фыркнул я. — зачем встал то? ... Тоже не смог заснуть? — Нет я просто увидел, что тебя нет, и подумал, что ты решил прогуляться. На улице холодно, вот я и притащил тебе плед. — Ох, как же это мило. Я даже и не знал, что он может быть таким. — Не хочу остаться без еды, когда ты заболеешь. О, ну да, конечно. Весь налет очарования тут же смыло. Я резко встал, намереваясь отомстить и за два шага подойдя к нему, сильно, но аккуратно толкнул. Ещё сонный Изаму не смог быстро отреагировать, так что с изумленным вскриком свалился прямо в речку. Развернувшись, я со всех ног бросился в дом, чтобы меня самого не заставили купаться в холодной воде. — Юичи! Тварь такая! А ну стой!***
Через несколько недель, когда я пошёл на рынок в деревне для покупки продуктов, на деньги Изаму, разумеется, меня окликнули. Да, да я трачу его деньги, но все честно. Ведь я после тренировок занимаюсь домом, и готовлю, а он весь день ходит по горам в поисках разных трав на продажу. Обернувшись, я увидел троих девушек примерно на пару лет старше меня. — И-извините, я Анна… — Одна из девушек подошла ко мне поближе и неловко представилась. Это была светловолосая девушка с голубыми глазами. Горевший на её щеках румянец и лёгкое заикание, полностью выдавали её смущение. — Вы же друг Изаму? — Да. — Спокойно ответил я. — Я-я слышала, что вы живете вдвоем и хотела поинтересоваться знаете ли вы, какой сегодня день? — Я отрицательно покачал головой. — Сегодня день смерти его матери, п-поэтому я хотела предупредить, что скорее всего он не придет на ужин. Ну, что бы вы его не ждали. — Ох, я понял. Спасибо. — Я не знал об этом. А я ведь собирался сегодня над ним пошутить… Что ж повезло, что эта девушка меня предупредила. — И я-я, эм, м-мы хотели… — Она ещё сильнее покраснела. — П-пригласить вас на ужин! Н-ну там будем мы и еще р-ребята из деревни… — Благодарю за приглашение, но я вынужден отказаться. — Мягко улыбнулся я покрасневшим девушкам, и развернувшись ушел. Было бы действительно не плохо сходить на какое-то подобное мероприятие, но, во-первых, я бы хотел пойти с Изаму, а во-вторых, раз уж сегодня такой день то я должен быть дома. Может я смогу ему чем-то помочь. Опровергая предположение Анны, домой мои друг вернулся не поздно, даже раньше обычного. Сев за стол он, ничего не сказав мне, просто начал есть. Покончив же с едой, просто, как и обычно легли спать. Ну, почти как обычно, он с самого своего прихода не произнёс ни слова. Ну, а я и не стал на него давить. Я снова проснулся посреди ночи. На этот раз не из-за очень реалистичного кошмара (надеюсь, что лишь кошмара), как в прошлый раз. А от того, что, будучи во сне русалкой и убегая от какого-то хищного бегемота с головой Бармаглота, споткнулся. В общем обычный бредовый сон. Я бы перевернулся на другой бок и заснул снова, но заметил, что Изаму нет на кровати. Встав, накинув себе на плечи, я вышел из дома. Второй плед я даже не стал искать, потому что, зная Изаму он не полениться сам взять его. Как и ожидал, я нашел его под тем же деревом, где в прошлый раз сидел я. — Как ты? — Спросил я, присаживаясь рядом и упираясь в его плечо своим. — Нормально, вот что-то не спиться. — Просто ответил Изаму. — Если тебе нужно выговориться, то ты знаешь, я всегда здесь. — Я видел, что он хочет выплеснуть то, что его гнетёт, но что-то его останавливает. — Знаешь иногда невозможно справиться со всем самому. — Юичи… — Он повернулся ко мне. Его глаза были полны боли. Он прикусил губу и отвернул голову, спрятав лицо в согнутых и прижатых к груди коленях, которые обнимал обеими руками, из-за чего его голос стал звучать глухо. — М-мой… мой соулмейт убил её. После этого он замолчал, а я не прерывал эту тишину, давая ему немного времени. Но после пяти минут молчания, я все же нарушил её. — Ты можешь мне рассказать, я выслушаю. — И после этих слов, плотину что сдерживала его эмоции и слова будто прорвало.***
Гранд-Лайн, остров Инь-Янь. POV: Изаму В тот день мне только, только должно было исполниться двенадцать. Я очень волновался и много думал о своем соулмейте. Часто представлял, как проснусь в комнате, буду осматриваться и замечать какие-нибудь вещи и детали, которые будут помогать мне составить впечатление о нем или о ней. Как прочитаю записку или встречу гида, как буду знакомиться с его или её семьёй. Я представлял разные места, где мог бы проснуться, разных людей и ситуации, но никак не ожидал что, открыв глаза окажусь в камере. В грязной, тесной камере. Я много думал о том, кем мог бы быть мой соулмейт, но я и не задумывался, что она окажется рабыней. Ее звали Милли. Так мне сказали другие девушки и женщины, находившиеся там. Да, она была не одна. Как мне рассказали Милли попала в рабство в раннем детстве. Хоть она и была рабыней, но она все еще оставалась веселой девушкой, которая всегда с улыбкой помогала каждому нуждающемуся. Она мечтала стать свободной. До одного дня. В тот день их господин приказал привести ему какую-нибудь красивую рабыню. Я думаю, для чего она была нужна и так понятно. Услышав это, я был зол, нет, я был в бешенстве. Я поклялся, что когда вернусь в свое тело то обязательно найду и освобожу ее. В тот день я даже не задумался, почему меня так быстро отличили от Милли. Ведь они поняли, что я не она, стоило мне открыть глаза. Когда же я снова очнулся в своем теле то увидел, чтобы привязан к кровати, а рядом сидел твои учитель. И тогда мне рассказали, что…***
Гранд-Лайн, остров Инь-Янь. POV: Юичи На этом моменте он замолчал и лишь больше вжал голову в колени. Я не стал настаивать на продолжении. Было уже и без того понятно, что она убила его мать, находясь в его теле, а Учитель остановил его от дальнейших действий. Пусть мне и любопытно, как Учитель оказался там, но я вижу, с каким трудом Изаму рассказывает мне всё это. — А через неделю я проснулся с розой на ладони. Я не смог больше так спокойно выносить изливающуюся из него боль, и крепко сжал его плечи в объятьях. Сердце болезненно сжималось при взгляде на столь измученного парня. За всё то время, что мы провели вместе, я его узнал его довольно хорошо. Столь добрый, справедливый и храбрый парень не заслуживает чего-то столь ужасного. По нему видно, что он испытывает ненависть, но сам не знает к кому. С одной стороны, она пережила ужасную психологическую травму, которая сломала её. Из веселого, жизнерадостного ребенка в одну ночь она превратилась в дикого зверя готового разорвать на части каждого ради свободы. Не способная сбежать и жить так как ей хочется. Без возможности исполнить мечту и увидеть то, что могла бы. И понимание всего этого просто на просто убило ее. В тот миг, когда она проснулась на теплой кровати, без цепей, без ошейника она испытала свободу. Когда же мать Изаму зашла к нему в комнату, чтобы поприветствовать родственную душу своего сына, девушка увидела в ней врага. Конечно же ведь все те, кто издевался и угнетал её были одеты, обуты и сыты. Она, только-только почувствовав свободу просто не могла снова потерять ее. С другой та девушка, его собственный соулмейт, убила его мать. Самого дорогого человека, который у него был. Да ещё и его собственными руками. Ту ночь я провел рядом с Изаму. Позволяя ему излить давно накопившиеся боль, отчаяние и одиночество. Поддерживая и давая опору. К сожалению, это всё что я мог бы для него сделать…***
С того дня прошел месяц. Первые три дня мой друг не мог со мной нормально поговорить. Всё-таки он впервые кому-то доверился и открыл всё то, что у него было в душе. Сейчас я нахожусь в комнате, где я раньше жил, в доме Учителя Мэдоки. Когда я переезжал к Изаму, то взял только половину вещей, так как в принципе, остальные мне не особо был нужны. Но хорошо подумав, я понял, что возможно учителю понадобиться эта комната и как-то не красиво оставлять тут вещи. Внезапно я услышал собачий лай. Это Хару показывал, что он закончил охоту. Да его мы тоже припахали. Теперь он каждый день должен был убегать в лес и охотиться. Половину добываемого мы ели сами, а другую продавали. Очень удобно, и нам польза и ему тренировка. Надо было спуститься и погладить его. Таким образом я показывал, что со мной все хорошо. После моих выходок с Миюки он начал побаиваться за мою жизнь, когда не находиться рядом. Это правда очень мило. Спустившись и немного поиграв с Хару, я вернулся в дом, и начал сервировать стол посудой и заранее приготовленной мной едой. Сегодня мы все ужинаем у Учителя так как у меня есть небольшая новость. Я не хотел ради этого устраивать что-то на подобии вечеринки или праздничного ужина, но услышав новость, учитель настоял на нём. Ну как бы настоял, он со своей разговорчивостью просто сказал: «Завтра в шесть вечера».***
— Как всегда очень вкусно! Спасибо за еду! — Поблагодарил меня Изаму, когда тарелки уже опустели. Учитель же просто кивнул мне. Мы уже покинули дом учителя и не спеша прогуливаясь, двигались к нашему жилищу, как я сообразил, что едва не забыл рассказать Изаму, из-за чего мы сегодня, собственно, собирались. — Кстати… — Начал я, — Я уже предупредил учителя, что завтра я не смогу быть на тренировке, так что, он хотел, что бы ты отвёл к нему на разговор моего соулмейта. — Ага, ладно… Стоп! Что ты только что сказал? — Подавившись пирогом, который не смог доесть во время ужина, но и оставлять не захотел, поэтому продолжал его медленно жевать даже по дороге домой, изумлённо переспросил Изаму. — Ну, мне завтра исполняется двенадцать. — Наигранно-легкомысленно произнёс я.