they both were poems, but they couldn't read

Кайто осторожно, как мог, поглаживал ободранную коленку. Совсем скоро на месте ушиба появится синяк, который на бледной коже Кокичи будет скорее походить на пурпурный клочок космоса, завораживающий своей болезненностью. Собственное ободранное колено сейчас почему-то казалось сущим пустяком. Даже не ныло. А вот на ушибы Омы было больно смотреть. — Чёрт, прости, Ома, я идиот, — пробормотал Момота извинения, запустив пятерню в затылок и стыдливо опустив взгляд, — очень больно? Всё произошло по его вине. Дёрнул же Кайто чёрт пойти в парк кататься на роликах без должной сноровки. Странно, конечно, что, будучи космонавтом, он испытывал такие большие трудности с координацией, но умудрился сделать даже это. Ома только похихикал и вложил свою ладошку в его, мол, хватайся, пока предлагаю. Он, в отличие от Кайто, катался хорошо. Даже детишки с площадки присвистнули и показали большие пальцы, а от них фиг дождешься доброго слова, что, впрочем, не помешало им тут же дружно поулюлюкать, когда Кокичи одновременно с Кайто повалился на асфальт — Момота запутался в собственных ногах и споткнулся. Дети бывали жестоки, космонавт зарубил себе это на носу, пока помогал Оме (и самому себе) доковылять до ближайшей лавки и усесться в тени раскидистого дерева. На улице было жарко нестерпимо. Льющаяся на рану прохладная вода, захваченная с собой в бутылке (как хорошо, что они не забыли!), показалась Кокичи благословением, не меньше. Кайто сидел перед ним на корточках и в панике пытался сообразить, что делать дальше, аптечки-то с собой не было. Чувство вины и страх за чужое здоровье творили с ним странные вещи, и начисто отключали здравый смысл. — О боже, Момота-чан так жестоко со мной обошёлся, — нарочно жалобно протянул Кокичи, — Наверное, мне стоит позвонить Кируми-чан и нажаловаться! Да-да, точно, так и сделаю. Он бросил на Кайто взгляд и рассмеялся — парень подвис, растерявшись, будто его ждало самое страшное наказание, и он и впрямь подумал, что Ома собрался беспокоить Тоджо по такому глупому поводу. Видеть Кайто таким потерянным было странно и даже забавно. Кокичи только улыбнулся ему самой нежной улыбкой, на которую был способен (сказались долгие часы в компании Кайто, которого хлебом не корми — дай улыбнуться), и протянул к его щекам доверчиво раскрытые ладони. Раньше Кокичи бы не упустил возможность поддеть парня, но теперь, завидев, как тот паникует по пустяку, даром, что космонавт, и по идее должен быть готов ко всему, лишь издал лёгкий смешок и клюнул его в нос. Быстро, чтобы дети в парке не принялись наблюдать за ними уж слишком пристально и тыкать пальцем. Нет, ему не было стыдно. Совсем. Просто не хотелось привлекать к себе лишнего внимания, и чтобы Кайто потом гонялся за негодниками весь красный от смущения до кончиков ушей. Щекотался он больно, не всегда верно рассчитывая силы и перебарщивая — Кокичи знал об этом на собственной шкуре и не пожелал бы испытать подобного опыта даже самому надоедливому ребёнку. — Видел бы ты свою физиономию прямо сейчас, ни-ши-ши! — произнёс он, отстранившись, — Да, звёздочки тоже падают и набивают шишки, нет в этом ничего страшного, расслабься и лучше позаботься о себе. Твоё колено выглядит кошмарно. — Звёздочки? — Кайто от облегчения зашёлся смехом, искристым и звонким, несмотря на хриплый голос, от столь нежного прозвища, что они использовали лишь изредка, пугаясь собственной сентиментальности. Он аккуратно накрыл чужие ладошки своими, — Тогда сегодня произошёл самый настоящий звездопад, — он опустил взгляд на собственную коленку, о которой успешно позабыл, пока носился с Кокичи. Из ссадины потихоньку сочилась кровь, и сейчас, когда Момота оценил масштабы трагедии в полной мере, она тревожно заныла вдвойне, заставив его скривиться от боли. — Давай сюда, — Кокичи забрал из его рук бутылку и показал жестом сесть, — ты такой неуклюжий, без меня и дня не протянешь, Момота-чан, прааавда ведь? На рану тонким ручейком полилась вода, и Кайто зашипел, но сдержал всхлип. Смущённо он отвёл взгляд от Омы, прикладывающего к его истерзанному колену салфетку. Кокичи нравилось издеваться над ним, и Момота был прекрасно об этом осведомлён, но сердце парня всё равно колошматило в этот момент, как бешеное. — З-заткнись, Ома! Это кто тут без кого не протянет, скорее наоборот!!! — вспылил он, но подуспокоился, когда на колено слегка надавили, заставляя зашипеть от боли и тихонько выругаться. Вдалеке дети истошно заорали — кому-то из них удалось попасть мячом в корзину. Кто-то выкрикивал поздравления, а кто-то дразнилки. Каждому было довольно поводов для радости и для грусти — этим, наверное, и было прекрасно детство. Горячее солнце полосовало тени на их телах, приятно шелестела зелень в деревьях над головами, а мир сжался до одной лишь лавочки в парке от нежного взгляда фиолетовых глаз, брошенного из-под ресниц. Хотелось пить и вернуться сюда как-нибудь ещё раз, чтобы покататься на роликах (только на этот раз без травм). Чего-то, что ему мог дать лишь человек рядом. Необъяснимо всего и сразу. — Ни-ши-ши, ну ты тоже по-своему прав, — Кокичи принял непривычно серьёзный вид, заставивший Кайто сглотнуть и задержать дыхание, — Просто знай, я всегда рядом. Не забывай об этом.