Под подозрением: Даниэль

…Как только дверь помещения для допросов лязгнула, закрываясь, Даниэль принялся разминать затёкшие от наручников запястья. Пальцы на его левой руке предательски подрагивали, однако мужчина вполне мог это контролировать. Хотя внутри него бурлила адская смесь негодования, возмущения и гнева, приправленная опасением за свой имидж и престиж, внешне доктор Легарра был совершенно спокоен. Настолько, насколько может быть спокоен человек, которого арестовали в собственном доме прямо во время бритья и привели в полицейский участок, не дав даже одеться. Да ещё и этот инспектор — Даниэль постучал холёными пальцами по столу, вспоминая фамилию давно досаждавшего ему полицейского, — Видаль, с его вечными «остроумными» высказываниями относительно внешности и благосостояния Легарры…В общем, положение, в котором оказался ведущий хирург мадридской клиники Монтальбан, было незавидным. Впрочем, бывало и хуже…Даниэль вспомнил свой первый арест по тянувшемуся уже около месяца делу об исчезновении Катарин ле Моньер. Тогда его обвинили в похищении психиатра клиники, Сары Гузман, а также в нападении на медбрата Виктора Сепеду. Хирургу даже пришлось провести некоторое время в следственном изоляторе. Но самым страшным было не это: Даниэль чуть было не потерял свою престижную работу, ведь кража скополамина из его операционной действительно имела место. Вот только доктор Легарра использовал сильнодействующее наркотическое вещество не для нападений на сотрудников клиники, как предполагала полиция. Скополамин был единственным средством, которое позволяло мужчине продолжать свою завидную карьеру. Даниэля передёрнуло от воспоминания об унижении, которое он испытал на первом допросе. Тогда эта французская комиссарша (по фамилии, кажется, ле Дюк) вывела его на чистую воду, потребовав расписаться на какой-то бумаге,но трясущиеся руки мужчины не позволили ему этого сделать. Впрочем, адвокат Легарры заверил Даниэля, что о его болезни никто не узнает, пригрозив полицейской чиновнице публичным разбирательством в случае разглашения врачебной тайны. Да, хирург страдал синдромом Паркинсона, однако не хотел бросать прибыльную работу. Через руки Легарры проходил нескончаемый поток пациентов…богатых пациентов, оперируя которых, Даниэль добился признания и славы, а также к своим тридцати семи годам заработал достаточно денег, чтобы купить престижный особняк с бассейном. Особняк, который эти полицейские ищейки перевернули вверх дном, осмотрев буквально каждый сантиметр драгоценной недвижимости доктора. Легарра стиснул зубы. Разумеется, они ничего не нашли. Даниэль был невиновен...По крайней мере, на этот раз. Дверь снова лязгнула, и в комнату вошли двое уже знакомых Легарре полицейских: француженка-комиссарша и инспектор (чтоб его!) Видаль. Хирург поёрзал на стуле, пытаясь принять наиболее выгодное положение, и скрестил руки на столе. «Это немыслимо!» — подчёркнуто беспечным тоном произнёс Легарра. «Моему адвокату это очень понравится», — с нескрываемой иронией продолжил Даниэль, пока француженка и инспектор усаживались напротив него. — Не жалуйтесь. Вон Вы какой модный парень, — несмешно пошутил Видаль, указывая глазами на домашний халат доктора и широко улыбаясь. Легарра лишь хмыкнул в ответ. — Мы нашли Ваши отпечатки пальцев на мобильном доктора Ягуэ. Почему? — с места в карьер начала комиссарша своим не очень-то приятным голосом с дурацким французским акцентом. Хирург на мгновение замешкался, подбирая слова. — Ну, она оставила его в предоперационной, — смотря чуть в сторону, ответил Даниэль. — Я увидел, что ей звонят. Это была Катарин, и я ответил, — Легарра снова говорил уверенно, глядя на комиссаршу и инспектора исподлобья. — Почему? — повторила вопрос француженка. — Если бы Ваша коллега пропала ни с того ни сего, и её бы искала полиция Франции и Испании, Вам бы не захотелось узнать, что с ней? — с ноткой раздражения спросил хирург. — Но если Вам так хотелось ей помочь, почему Вы ничего не сказали нам о звонке? Даниэль усмехнулся, покачав головой: «Я думаю, это очевидно. Она и слышать о вас не хотела». Тут инспектор поднял бровь: «Ну, знаете ли, чего боишься, то и случается». Француженка непонимающе повернулась к Видалю. Тот подмигнул Даниэлю: «Это поговорка, он меня понял». Легарра стиснул зубы, едва сдерживая гнев. Он терпеть не мог фамильярности. После непродолжительной паузы комиссарша продолжила допрос: «Как Вы объясните, что мы нашли заводное колесо Ваших часов на месте преступления?» В тонких пальцах ле Дюк действительно были часы, как две капли воды похожие на хронометр Легарры. Во время ареста этот треклятый инспектор лично отобрал их у Даниэля. «Это…это невозможно», — хирург прекрасно знал, что ни о каком «месте преступления» и речи быть не могло. Комиссарша подвинула часы к Легарре. Тот взял их в руки и, с подозрением покосившись на полицейских, сразу же посмотрел на обратную сторону циферблата. — Это не мои часы, — надменно бросил Даниэль, лёгким толчком через стол возвращая злополучный предмет француженке. — Я Вас уверяю, что они Ваши,— с нажимом ответил инспектор. — Нет. На моих выгравированы мои инициалы. Вот что значит быть одним из лучших, — хирург откинулся на спинку стула, свысока смотря на слегка опешивших Видаля и ле Дюк. — Ага, и такой молодец, как Вы, не заметил, что часы подменили, — спустя пару секунд с издёвкой парировал инспектор. — Да, это мог быть кто угодно. Я всегда их снимаю перед операцией, — Даниэль говорил уверенно и даже слегка нагло. Интересно, кто из коллег захотел его подставить?.. Хирург готов был и сам убить этого мерзавца, но сейчас ему ничего не оставалось, кроме как сидеть в холодной комнате в одном халате и тапках и отвечать на дурацкие вопросы полицейских. Хотя…в какой-то мере Легарра был даже благодарен тому, кто устранил эту чуть не испортившую ему карьеру сучку — Белен Ягуэ. Несмотря на то, что директор клиники, донья Адела, в возникшем между ними прямо на операции конфликте приняла сторону Даниэля и уволила Ягуэ в тот же день, та грозилась рассказать о тайне хирурга всему Мадриду. И откуда только эта тварь узнала про скополамин? Впрочем, ответ на этот вопрос был почти очевиден: Наталия. Эта медсестричка, которая наивно полагала, что их роман с Даниэлем может вылиться во что-то серьёзное, наверняка сдала его с потрохами. — Я расскажу Вам секрет. Доктор Ягуэ ранила своего убийцу перед смертью, — голос Видаля вывел Легарру из раздумий. — Но, думаю, Вы об этом уже знаете. — И почему же я должен это знать? Меня там не было! — Даниэль почувствовал, что дошёл до точки кипения. Срываться на крик было не лучшим решением, но Легарра уже не мог в полной мере себя контролировать. — Как любопытно, что именно сегодня у Вас появилась эта рана, — ле Дюк взглядом указала на царапину на лбу хирурга. —Ну, я уже говорил об этом Вашему коллеге, — Легарра старался говорить спокойно, несколько замедлив темп речи. — Это случилось сегодня утром…Несчастный случай, — жестом указав на рану, попытался оправдаться Даниэль. Царапина на лбу хирурга действительно подходила под это определение…Легарра и сам не понял, как она появилась. Даниэль ясно осознавал одно — на него напали, пока он искал в архиве какую-то важную папку с документами, исполняя поручение доньи Аделы. Должно быть, падение от удара по голове было не слишком удачным…Но сообщать полиции о покушении хирург не хотел: слишком много проблем в последнее время принесли клинике их расследования. — Бедненький. Какая жаль! — ухмыльнулся инспектор. — Вам подменяют часы, Вы головой стучитесь где ни попадя… Даниэль сидел неподвижно, пристально смотря на Видаля исподлобья. — У Вас случайно ещё какой раны нет? — участливым тоном поинтересовался полицейский. — Нет, у меня других ран нет. Но, если хотите, я могу дать вам образец своего ДНК, —Легарра чуть смягчил тон и перестал буравить Видаля взглядом, пытаясь казаться дружелюбнее. — Сотрудничать готовы…Мы с радостью его примем, — с металлом в голосе ответила француженка. — А пока разденьтесь, — бросила комиссарша, переглянувшись с инспектором. Даниэль не смог сдержать удивления. «Что?» — с нервным смешком переспросил хирург, слегка опустив голову, и с недобрым прищуром тёмно-карих глаз посмотрел на ле Дюк. Унижение. Снова унижение. Да что они, все сговорились, что ли?! — Вы говорите, что невиновны. Я хочу Вам верить, — спокойно ответила комиссарша. Видаль сочувственно закивал головой. — Белен Ягуэ ранила своего убийцу. Покажите мне, что у Вас нет других ран, и звонить адвокату не будет нужды, — продолжила ле Дюк. — Вы сможете спокойно уйти отсюда. Даниэль отвел взгляд, усмехнувшись. «Эта наглая француженка слишком много себе позволяет…», — подумал хирург, отвернувшись от полицейских, чтобы скрыть замешательство. Совершить акт эксгибиционизма перед двумя ищейками было бы унизительным…Но ещё одного удара по репутации карьера Даниэля бы не выдержала. Легарра понял, что придётся подчиниться. — Если хотите, я могу выйти, — неверно интерпретировав его молчание, произнесла ле Дюк. — В этом нет необходимости. Останьтесь, — Даниэль снова повернулся к комиссарше и инспектору, хитро прищурившись, и кивнул головой. Снова стиснув зубы (от чего его лицо приняло весьма свирепый вид) и подчёркнуто громко вздохнув, хирург медленно развязал пояс халата и посмотрел на француженку взглядом триумфатора. Легарра почти физически ощутил, как ле Дюк ощупывает глазами его подтянутое тело. — Повернитесь, — скомандовала комиссарша. Даниэль подчинился, чувствуя на себе пронизывающий взгляд француженки. — Довольны? — с издёвкой спросил хирург спустя несколько долгих секунд. — Одевайтесь. Легарра медленно повернулся, не отказав себе в удовольствии посмотреть в глаза с видимым усилием поднявшей взгляд комиссарше, и завязал пояс халата. — Ещё один вопрос, и Вы сможете уйти, — сказала ле Дюк, всё ещё пристально смотря на Даниэля. — Посмотрим, — вздохнул хирург, садясь. — Кто-нибудь может подтвердить, где Вы находились между 13:30 и 15 часами? Даниэль кивнул, чуть отвернувшись, и усмехнулся. — Это не Наталия, лгунья-медсестра? — бестактно поинтересовался инспектор Видаль. — Нет. Это не Наталия, — качнув головой, ответил Легарра.