Особенное печенье

Все спокойно. Я сижу на паре и думаю о том, чтобы в кой-то веки прослушать ее. Конечно, она очень важная, ведь нам выдали аж целые три пары каждый день на нее, да и предмет по специальности - экспертиза и оценка качества продовольственных и непродовольственных товаров, но как же иногда я устаю писать конспекты. За день набегает страниц 10-20. Я бы забросила это все, только вот в группе с двадцатку лентяев, из которых только человек пять-шесть, в том числе и я, пишут. И только я потом фотографирую листы и скидываю конспекты в беседу в социальной сети. Греет душу то, что люди нуждаются во мне… или я сама навязываюсь. Соседка по парте ткнула меня в бок и молча указала на стену, где преподаватель перелистнула слайд. На самом деле – это круто, не то, что было в прошлый раз. Прошлая преподаватель диктовала учебник, а тут аж проектор. Нам рассказывают о колесе вкуса и аромата, дескрипторном анализе по балльной шкале, статистической обработке данных и немного затрагивают тему о зерно-мучных товарах. И я уже предчувствую, что следующая экспертиза будет с чем-то таким. Хлеб? Макароны? Печенье? Выпечка? Крупы? Пишу. Пишу. Опять пишу. Устаю и слышу звонок, а после него сразу же валюсь головой на руки. Отличница. Не знаю, проклятье мне это или дар, но мотает изрядно. Смотрю на Дарину и думаю о том, что надо как-то переманить ее внимание на себя, а то не дело это – я рядом, а она в телефоне залипает. Усталость проходит от этой мысли. Иногда мне кажется, что я погибаю во тьме и выплываю только на тот момент, когда она рядом и еще на час после ее присутствия, будто ее энергия еще теплится внутри. Я так влюблена… и я так громко говорю об этом. Я говорю Дарине, как люблю смотреть на нее. Не то, чтобы я прямо так и сказала, но… "- Почему ты так смотришь на меня? - Мне нельзя смотреть на тебя? - Эм, можно…" Я лежу на ее плечах. Я рисую на ее руках рисунки. Я обнимаю ее очень крепко. Я гуляю с ней и болтаю обо всем вокруг. И я жутко тоскую, когда Дарина сбегает на больших переменах к подруге из другой специальности, а я порой вижу их вдвоем… они сидят на подоконнике и болтают все полчаса большой перемены. А я сижу в кабинете и думаю о том, что на подоконниках сидеть нельзя, и что к ним тоже нельзя. Вот так и бывает. - Дарина, - говорю я тихо. Она отрывается от телефона и улыбается мне. Я улыбаюсь в ответ, разглядывая любимые черты. – Мы сегодня идем до станции? - Конечно. А что, тебе куда-то надо сегодня? - Нет-нет, просто спросила. Мало ли, вдруг у тебя дела. Я никогда добровольно не откажусь прогуляться с тобой, - бросаю я еще одну "нейтральную фразу", как много раз до этого. Дарина кивает и уставляется в телефон. А я вот рада и тому, что она уделила мне кроху внимания. Иногда мне хочется распустить волосы и лечь к ней на руки, что бы она накручивала мои пряди на свои пальцы. Мои волосы часто собраны в косу, от чего в распущенном состоянии укладываются волнами. И если бы она позволила, я бы провела по ее шее, ощущая позвонки под тонкой кожей, и волосам. Я видела, как подобным занимались две подруги в нашей группе. Может быть это не вызовет лишних взглядов? Порой мне думается, что я все выдумала. Этот колледж, влюбленность, свою семью. Может быть, сейчас я лежу где-нибудь и сплю, а все мне это снится, потому что нельзя влюбляться в девушек, нельзя показывать любовные отношения на людях, нельзя-нельзя-нельзя… И так мало можно. Вздыхаю и утыкаюсь в рукав. Звенит звонок – пять минут прошли. Возвращается преподаватель и включает проектор. Она новенькая, вся такая правильная – выключает проектор, если выходит на пять минут, не допускает шпаргалки, не ставит двойки и тройки, вообще ведет себя как преподаватель из идеального фильма какого-нибудь. - Сейчас я выдам вам тест и уйду. Вы ребята большие, второй курс все-таки, да и показали себя хорошо в этом месяце. Решите все и отдыхайте, а я вернусь и проверю потом. У меня запись к врачу. Только не расходитесь, ладно? – говорит преподаватель и собирается. Я провожаю взглядом ее слегка полноватые ножки на каблуке. Красота. Ничего мне не мешает наслаждаться красотой, верно? Она прекрасна, но на этом все, пожалуй. А оценивающе смотрю на Дарину, обернувшись. Вот, кто прекрасней всех – красивая фигура, каблуки извечно, опрятность, чистота, смешливый характер и родное лицо. Преподаватель оставляет тест и уходит, а мы всей группой тут же разделываемся с ним. Такой предмет, как экспертиза и оценка качества продовольственных и непродовольственных товаров, не особо сложный. Если, конечно, знать небольшое количество основных значков типа декларирования, сертификации, федерального технического регламента и всего такого. Нам сказали - если сдадите знание этих значков, то уже, как минимум, на тройку себе наскребли, но я на тройку не согласна, мне нужно пять. И если сегодня был тест, значит, в следующий раз будет экспертиза. Вероятно, мы спустимся в лабораторию, в которую вход с внутреннего двора, а не будем сидеть в кабинете. Кажется, я слышала что-то про экспертизу печенья. Если это так, то после того, как мы сделаем экспертизу, нас ждет чай с печеньками. Конечно же, не с той частью, что осталась от экспертизы, а со второй, чистой. После экспертизы обычно не остается ничего съедобного - объект исследования чаще всего бывает подвержен изменению формы, консистенции и добавлению различных веществ типа люголя, фенолфталеина и др. Порой даже изменяется цвет. Смотря какие там органолептические и физико-химические показатели по ГОСТ. Студенты сдают тест, некоторые подходят и фотографируют мой конспект, а потом мы остаемся одни с Дариной. Нет, все еще здесь, но теперь мы принадлежим друг другу. В моих мыслях. Дарина смотрит на меня и достает стержень с разноцветными чернилами, а потом смотрит мне в глаза так, что я понимаю – настало время рисовать. Без слов беру стержень с дурацкой улыбкой, бережно беру руку и начинаю рисовать узоры. Вывожу что-то, похожее на Ловец Снов и розу. Я с трепетом касаюсь ее кожи. Я закончила рисунок. Сейчас я мало что ощущаю в моменте, но позже, я знаю, при этом воспоминании меня переполнит такая нежность, что даже темнота отступит. Ненадолго. Мы сидим за первой партой, тогда как все остальные сидят сзади. Мы у стены, поэтому на нас могут смотреть только слева. Интересно, кто-то догадывается? Конечно, догадываются, вероятно, несколько наших подруг. Я постоянно смотрю. Неотрывно. Дарина, пожалуйста. Это так мучает меня. Настолько, что когда у нас раздельные последние пары, я готова ждать, пока ты закончишь учиться все два часа. Просто чтобы вместе пойти домой, только вот это сумасшествие. Влюбленность. Я так устала вести борьбу с собой, такую молчаливую и убивающую. Тяжко. Эти проблемы со скрыванием себя. Устала. Боюсь быть отвергнутой Дариной, но и носить это в себе тяжело. Я уже два года варюсь в собственном соку, в собственных мечтаниях, сама себе заказываю сны и силы. - Ева, ты здесь? – говорит Дарина. - Прости, задумалась. Порой бывает… - отвожу взгляд и отдаю стержень, который все еще был в моих пальцах. - О чем? – ее внимательный и улыбчивый взгляд следит за мной. - Да так… - неопределенно шепчу я, пытаясь увести тему как-нибудь, а ведь так хочется признаться. Нет сил носить в себе это все. - Да ну, расскажи, - и Дарина укладывает свою голову мне на правое плечо. Я утыкаюсь носом в ее волосы. Она ненавидит, когда трогают ее волосы, и каждый раз я все жду, когда она скажет: "Перестань трогать мои волосы, мне это не нравится!", как она говорила другим, но этого нет, и я все дышу и дурманюсь. Я не знаю, что это за запах. Запах теплоты и немного шампуня, наверное. Нет ассоциаций, она просто имеет запах. - Не о чем рассказывать. Я думаю об окружающем нас. - О предметах? – говорит она и утыкается носом мне в ключицу. Она дышит, и я чувствую теплый воздух. Щекотно и… вот же не вовремя. Возбуждающе. В воображении я никогда не заходила дальше поцелуя, да и его представляла смутно. - Нет, о людях. - Например? - Да вот те же подружки, которых я постоянно путаю. Как их там? Эм, не важно. Они еще жили раньше на одной квартире. Они подруги, вот и путаю их. На вид они разные, но я в душу смотрю, а они там на один облик. - Это Наташа и Маша. Не понимаю, как ты их путаешь все еще, два года уже учимся, - ее голос вибрацией отзывается по телу. Я прикрываю глаза и пытаюсь удержать дыхание. Ее запах, ее вибрация, мои еле сдерживаемые желания. - Так получилось. А еще я думаю о тебе, - ступаю я на хрупкий лед. – Не знаю, почему судьба нас свела, - если б я еще верила в судьбу. Нет, я верю в то, что человек в основном сам строит свои дороги, но может попросить помощи. - Что именно ты думаешь? – она поднимает голову и смотрит мне в глаза. Эти древесно-зеленые горы песка в круг… Я бы смотрела на этот каре-зеленый песок за стеклом очень долго. И посреди песка черный космос, без планет и звезд. Но в её крови целые города. Так, опять меня понесло. - Я думаю о том, как рада, что ты пришла сегодня. Думаю о том, что нахожу зебр на улице. О том, что счастлива гулять не одна до станции. Дарина смеется. - Да, зебры – это что-то. Тебе вообще нельзя ничего видеть в черно-белую полоску. До тебя я и не знала, что у нас зебры на каждом шагу, а ведь это так. И я тоже рада идти не одна. - Ну и хорошо. Сейчас отсидим пару и пойдем. - Ева. Я давно хотела кое-что спросить у тебя, - сказала Дарина шепотом прямо мне в ухо. Я вздрогнула. Ой, вспомнила рассказы о "горячем пошлом шепоте на ухо", как именовалось это на сайтах. Ещё одно воспоминание в шкатулку. - Я на все вопросы отвечу. - Правду? - Я тебе никогда не лгала, - твердо говорю почему-то в общую тишину. Все разом замолкли в группе. Я оборачиваюсь, смотрю на всех, а потом прячу взгляд. Бывает же. Молчим. Разговоры начинаются вновь, а я смотрю на Дарину. Она слезла с моего плеча и теперь выжидающе смотрит на меня, а я на нее. Смотрю на часы – до конца пары еще сорок минут и можно идти домой. - Ева, ты же понимаешь, что подруги себя так не ведут? Впрочем, ты и про черный ящик в самолете не знала, и про детские игры. Мои щеки горят. Детство я провела дома, лишь иногда гуляя. Телевизор и одиночество. Я не помню свое детство, хотя, кажется, у меня даже была подруга. А про черный ящик я просто не знала, хотя нам сказали, что в кассах такая штука тоже есть. Как я должна была про это узнать? Откуда? - Я делаю что-то не так? - Ты ведешь себя как… как влюбленная девушка. Эти твои фразочки… странно, что еще никто не заметил, хотя Лина и Кира чуют. Они написали мне в личной беседе свои подозрения. Мое дыхание спирает. Мозг, работай! Как сохранить хотя бы дружбу? - И в кого же я влюблена? – ляпаю я первое, что пришло в голову. - В меня, - отвечает она и перекрещивает ноги. Я опускаю взгляд, а затем отворачиваюсь и смотрю выжидающе на Ангелину и Киру. И эти трое общаются без меня, обсуждают за спиной. Да я бы никогда!.. после того случая много времени назад. Кира смотрит на меня и чувствует немой укор. Тушуется, а затем улыбается и подмигивает. - Они не виноваты, они просто открыли мне глаза. Вернее, это сделала Кира, а Лина ее поддержала, - продолжает Дарина, и я поворачиваюсь к ней. Не вижу в ее глазах злости или ненависти, но это какое-то неопределенное чувство. - И что теперь? – еле шевеля губами, говорю я. Мне хочется испариться, а с тела сходит семь потов, и я ведь не должна врать. Пф, прямо как Гарри Поттер с его "Я не должен лгать" на руке, вроде не лгу, но… Мне страшно, но в тоже время легко. Ноша слетела в миг, все решится здесь и сейчас. На глаза наворачиваются слезы, и я закидываю голову немного вверх, чтобы они не вытекли. Держись, солдат. Мы не плачем, мы держимся. Тише. Тише. Но мысли путаются между собой, а уши закладывает. Дарина вздохнула. - Я знаю об этом уже около месяца. Ты ведь заметила, что за это время я очень приблизилась к тебе. Ты рисуешь у меня на руках, вместе до станции ходим, а ведь всего этого не было на первом курсе и начале второго. Думаешь, это просто так? Я ушла в себя. Наверняка она говорит что-то обидное. Не с нашим обществом рассчитывать на однополую любовь. - Прости меня. Если хочешь, я отсяду и вообще перестану смотреть на тебя, - быстро говорю я, уже готовая вскочить и уйти куда-то. Мне все еще страшно. - Нет, ты останешься здесь. – Она берет меня за руку и сжимает в своих теплых ладонях мою вечно мерзнущую конечность. Она касается меня, значит, ей не противно. И от сердца отходит острая игла, а дышится свободней. И мосты сведены наконец-то. - Прости, мне нужно выйти, - говорю я, выскакиваю из парты и мчусь в туалет. Вылетаю на первый этаж, еще ниже него и уже стою в закрытой кабинке, прижавшись к стене. Я никогда не чувствовала такого облегчения души. Молодец. Ты же знаешь, что мысли умеют сбываться, верно? Ещё бы. Говорят "бойтесь своих желаний". А Дарина сейчас… она призналась, что знает о моих чувствах и даже углубила контакт. А я пою и танцую в душе уже целый месяц, я праздную ее прикосновения и голос, ее тело и энергию. А сейчас это все может сбыться. Перекочевать из фантазий в реальность. Мне бы положено сейчас быть счастливой, но в голове крутятся одни проблемы. Где мы будет встречаться? Как это будет? Как отреагируют люди? Как далеко мы зайдем? Как мы разойдемся? Как долго любят однополые пары? Сможем ли мы остаться друзьями и надо ли? Как долго я буду счастлива с ней? Я чувствую, что не дышу уже некоторое время, а в груди что-то сладко щекочет. Точно, это ощущение, когда задыхаешься, когда приходит вдохновение, а идея зажигает до безумного взгляда и трясущихся рук… так сладко ноет в груди от отсутствия воздуха, и я не дышу еще чуть-чуть. Слышу шаги, а потом опускаю взгляд на пол. Эти сапоги на каблуке я узнаю, наверное, из всех студентов, обучающихся здесь. - Ева, все хорошо? – говорит обеспокоенным голосом Дарина. Я открываю кабинку, взяв эмоции под контроль. - Да, конечно, - я улыбаюсь. - Ты влюблена в меня, - утверждает эта невыносимая девушка. Я вновь чувствую стресс, но тут же успокаиваю себя. - Да, - подтверждаю. - Я хочу попробовать. Я молчу, а затем мотаю медленно головой в отрицании. - Не сегодня. Дай мне привыкнуть к тому, что все знаешь. Пожалуйста, - говорю я. – Прости, - и закрываю кабинку, вновь оставаясь одна. Дарина укладывается на дверь и тихонько стучит. - Я дам тебе время. Кстати, мы сегодня идем до станции? - Конечно же идем, - отвечаю я, но дверь не открываю. Молчим. У меня в голове столько проблем разом. Выдержу ли я? Эта восхитительная девушка… Дарина уходит, а я еще минут пять стою просто в тишине мыслей и окружающего мира. Затем выхожу и переплетаюсь у зеркала. Нервничаю. До конца пары Дарина ведет себя как обычно, а я не реагирую ни на что, погрузившись внутрь себя. Мне чертовски страшно, я не знаю, как быть. Столько лет просить теплого плеча, мечтать и надеяться, и тут вдруг получить… а дальше-то что? Так хочется сбежать и подумать обо всем, забравшись под одеяло, чтобы молчаливо расплакаться и заснуть. Хотя, казалось бы, я должна быть счастлива, но что-то мне не дает быть такой. Идем до станции, и Дарина молчит, что ей не свойственно, а я не улыбаюсь, не любуюсь медом глаз и темным золотом волос. Внутри что-то рухнуло. Мы дошли до станции и остановились. Я смотрю на Дарину, и вдруг она меня обнимает. Я обнимаю в ответ крепко-крепко, как обычно, чтобы не отпускать, только вот на этот раз объятие длится очень долго. Я первая (немыслимо) расцепляю объятия. - Увидимся завтра? – спрашиваю я и вижу, как подъезжает 64 автобус, мой, а за ним тащится еле-еле её. - Конечно, - и она проводит рукой по моей щеке. Я задыхаюсь от нежности, улыбаюсь и машу рукой, уже запрыгивая в 64. Не оборачиваюсь. Сказка. Я живу в сказке. Можно ли любить больше, чем я люблю? Можно ли желать больше, чем есть? Я буду любить сегодня, сейчас, и вчера любила, а вот в завтрашнем дне не уверена. Я люблю Дарину еще час после ее ухода, а затем сердце сковывает лед. Тьма. И пока я не встречусь со своим Солнцем, мною правит Ночь. Лишь небольшие лучи касаются меня, когда я думаю о ней, но не нахожусь рядом. Я не могу согреться, и порой даже не только психологически, но и физически. Ночь проведена в тяжких раздумьях. Я глядела на фото Дарины, которые были сохранены на телефоне. Стоит ли?.. К концу размышлений решила, что стоит, поэтому спокойно уснула. В конце концов, какого Мерлина, если мои мечты сбываются?! И я стараюсь думать лишь о том, как заканчиваю за нее предложения, или мы начинаем одновременно говорить одно и то же. Эта связь очень глубокая, такая, которую разорвать – кощунство. Как между близнецами. И она часто говорит, что если бы не я, все было бы иначе. Я отдала ей часть себя, часть своей ответственности ко всему. Я проросла в нее, как и она в меня, но в разной степени. И если я дерево, то она листва и цветы. *** Сажусь за стол, где уже сидит Дарина. Мы на последней парте, так как кабинет другой. Сегодня у нас ОБЖ в это время, а на нем мы смотрим фильмы, а преподаватель, строгий военный, бродит где-то все два часа. Фильм можно не смотреть, мы предоставлены сами себе, а его волнуют только сданные рефераты, написанные дома, и рисунки на титульном листе. А я что? А я очень неплоха в скетчах и люблю рисовать, поэтому чаще всего я получаю пять. И в этом году преподаватель объявил, что сделает конкурс на лучшие рисунки на титульном листе. Если бы мне сказали в школе, что таким занимаются в колледже, я бы рассмеялась. - Ты как? – шепчет тихо Дарина мне на ухо. Уже прошло несколько дней, и мы ходим вокруг да около. Не то, чтобы в наших отношениях сильно что-то поменялось. Мы все так же уважаем друг друга, поддерживаем, на переменках вместе ходим по колледжу, покупаем друг другу еду, если не захочется спускаться до магазина на первом этаже. Все также касаемся и обнимаемся, но прикосновения стали откровеннее. - Все хорошо. А как ты отнеслась к моей влюбленности, когда узнала? - Сначала не могла понять тебя, а потом увидела признаки. Кира мне все уши прожужжала, а я смирилась. Она сводница, знаешь? – Дарина мне улыбнулась. – Не злись на нее. А ещё у меня сестра… того, хотя и имеет ребенка. Сама-то ты как додумалась влюбиться? - А, да у меня там такое дело… Вдруг общество ошибается? – я смотрю на свою юбку и поправляю складки, но она все равно задирается выше колена. Мы прошли все стадии, еще даже не зная о них, остался только физический контакт. И даже если мне хватает этого лесного взгляда – там и ароматная кора деревьев, и яркая листва, и реки с малиновым звоном хрусталя, и медовые цветы, напитанные солнцем… - Ясно, - она внимательно смотрит на меня, а затем робко кладет руку мне на оголившееся колено. Я затаиваю дыхание. Вау. Ладонь чувствуется так… правильно. Будто всю жизнь ждала этого момента. Все так правильно, других слов не подобрать. И так тепло. Я чувствую, что начинаю краснеть. Закидываю ногу на ногу так, что ее рука оказывается сверху, а она сама еще ближе ко мне, вплотную, она повела корпусом вслед за моим движением. Она тихо хихикает (что часто у нас бывает, с ней извечно хочется смеяться) и закидывает вторую руку мне на шею, повиснув. Я чувствую, что она смелеет. Я готова носить юбки каждый день, если она будет касаться моего колена. Я откажусь от любых брюк ради этого. Хотя и в брюках касаться её ног коленями – счастье, чем я и занималась много раз прошлые годы. А ещё раньше я довольствовалась и лёгким касанием подошвы её сапог своей обувью – случайно, конечно. - Знаешь, что мы должны попробовать? – шепчет она мне и немного приподнимается, убирая руку с плеча. Я тихо протестую ее передвижениям, но тут она начинает распускать мои волосы. С первого курса она знает страшную тайну. Если меня заплести или помассировать голову, я не смогу думать. Я не смогу учиться. О нет… Но это же ОБЖ, можно и расслабиться. – Я бы хотела поцеловать тебя, но не могу из-за народа, поэтому потерпи приставания. Я закусила губу и вслушалась. "Приставания"? Конечно, я предполагала это. Наверное… Ее рука скользит с колена выше, а потом убирается с кожи. Она обнимает меня за талию одной рукой, чуть приподнимает, будто я пушинка, а другой… скользит под меня. Я ощущаю холодный стул и горячую руку прямо под нижним бельем, и уже от этого меня чуть ли не пробирает током. Ведет, как от горячей бани и запаха веников – тогда я тоже уплывала, но сейчас… чувствую, как медленно намокает белье, и судорожно оглядываюсь. Все в порядке, никто не смотрит. Со стороны кажется, наверное, что Дарина просто положила руку на стул, но на самом деле она легко проводит пальцами по моему сосредоточению сквозь белье. Меня чуть подбрасывает вверх от первого движения. Я склоняюсь к лицу Дарины и чуть ли не скулю ей в шею от переизбытка чувств. Как такое возможно? Как может быть так одновременно сладко и запретно? От простого прикосновения? Оглядываюсь вновь. Фильм про войну шумит так, что мои тихие вздохи не слышны. И я понимаю, почему выбор Дарины пал как раз на пару по ОБЖ. Здесь максимально распущенная дисциплина, потому что большая часть ребят столпилась в правой части кабинета, наблюдая за тем, как группа студентов режутся в карты, а другая половина занимается своими делами, и только я пялилась на фильм. У меня жажда познавать новое, но сейчас даже я не могу сосредоточиться на фильме из-за прикосновение Дарины. А помимо этого, в кабинете темно, потому что фильм показывается проектором, и этот кабинет специально оборудован темными плотными шторами, сейчас закрывающими окна. Только свет экрана освещает помещение. Дарина насвистывает что-то и вдруг скользит к анусу, который тоже сжимается, и я чувствую, как белье сдвигается, и палец обводит расслабленное колечко мышц. Это выше моих сил. Кажется, я знаю, что будет мне сниться сегодня. Облизываю губы и ловлю взгляд своей… любимой девушки, теперь ее так можно назвать. Зрачки расширены, песок посветлел, а в космосе… так много звёзд или же это отблеск света от фильма? Да и много ли можно разглядеть в такой обстановке. Большой палец ее руки проникает внутрь ануса – медленно, на сухую. От дискомфорта я ерзаю и прикусываю губу. - Осторожнее, - шепчу я. – Смазка. - Что? – она моргает в непонимании. Я шумно вздыхаю. Ни разу не лесбиянка, как она вообще решилась на то, что я хочу? - Перед проникновением нужно смазать палец, иначе будет неприятно, и вообще… - я вдруг задыхаюсь, когда Дарина вынимает большой палец, проводит им по моей выделившейся смазке и возвращает на место. Анус немного ноет от проникновения. Остальные пальцы укладываются на влагалище, а один особенно удачно расположился на клиторе. Я опускаю голову, закрываясь длинными темными волосами. А потом немного поддаюсь вверх и вниз. - Не двигайся, я все сделаю сама. Не привлекай лишнего внимания, все под контролем. Посмотри направо. Там, кажется, Кира выиграла партию. Я застываю от этих слов и чувствую мурашки на коже, дрожу. "Все под контролем". Я застываю и смотрю вправо, где весь ряд занят, в отличии от остальной части кабинета, нашими одногруппниками, и действительно вижу, что Кира радостно что-то говорит Лине и ребятам вокруг. Подождите, что, они там на желание играют, а остальные наблюдают? Ребята протянули Кире черную шапку, она запустила туда руку и достала что-то белое. Это оказалась полоска бумаги. Она посмотрела на нее. - Объяснить, как сделать яичницу, не говоря ни слова? Кто это написал? - спросила Кира и получилась в ответ волну восторженных студентов, ожидающих шоу. Пока там шло представление, я наблюдала за ним, стараясь не выдать себя, и это меня сильно заводило. Вот так, среди народа, когда в любой момент может открыться дверь и включиться свет, или когда любой из студентов может заметить подозрительный стон или шевеление рук. Я вернулась к шумящим студентам взглядом и вдруг наткнулась на взгляд Лики. Она несколько секунд смотрела мне в глаза, а затем отвлеклась на Киру. Дарина сильнее двигает рукой, а затем в меня проникает ее указательный палец. Два пальца между собой разъединены лишь тонкой стеночкой, и когда она пытается их свести, я вцепляюсь в парту до побеления рук и сдерживаю стон. Ощущение, что еще немного, немного сильнее, быстрее, больше трения, и я растекусь на ее пальцах и по стулу. На пальцах сидеть не особо удобно, то так зажигающие и сладко. Мне хочется немного приподняться и опуститься, и я немного скольжу вверх, когда Дарина ловит меня второй рукой и пришпиливает к своим пальцам внизу. Я заглушаю стон, закусив губу, и вижу разноцветные пятна в глазах. Я пялюсь куда-то в сторону фильма, но вся моя концентрация где-то внизу, на пальцах внутри, так хорошо заполняющих и скользящих... и хлюпающих время от времени. - Не двигайся, мы итак шумим, - еле слышно говорит мне Дарина на ухо, и я напрягаю все мышцы, чтобы не ослушаться и взглядом окидываю правую сторону помещения. И вспоминаю тот взгляд Лины. - Мне еще немного, - я отпускаю зубами нижнюю губу и чувствую на ней привкус крови, после чего понимаю, что прокусила ее, но это не особо меня волнует - заживет. - Давай, - позволяет мне она, и в следующие двадцать секунд не жалеет движений и скорости, и я даже слышу сквозь стук собственного сердца в ушах пару хлюпаний, и закрываю себе рот ладонью. Я пытаюсь не дышать, потому что мне кажется, что если я сейчас пророню хоть выдох, то он отзовется по всем стенам и аж в коридоре. Меня потряхивает на таранящих пальцах, и я чувствую приближающуюся волну жара, накрывающую с трех сторон. Как только оно погребает меня под собой, всхлипываю в ладонь и пытаюсь отдышаться. Мое тело наваливается на Дарину, и я не могу ничего с этим поделать. Она застывает, ожидая, пока я приду в себя, а я утыкаюсь в ее шею и чувствую запах ее возбуждения. Ее пальцы.. все еще внутри. Я думаю о том, сколько еще мы можем так просидеть. Вдруг справа слышится смех, и я вздрагиваю. Кира встала из-за стола и попыталась побежать за кем-то. На нее махнули рукой и раздали карточную партию заново на случайное желание, а наша подруга гналась за одной из одногруппниц по кабинету, и они выбежали в коридор. Лина поглядела на нее, покачала головой и влилась в карточную игру. Пальцы выходят, и я чувствую свой пряный запах по воздуху, когда Дарина тянется к своему портфелю, достает печенье и начинает "беспалевно" облизывать пальцы, будто они в крошках, а на самом деле в смазке. Моей смазке. Как мне на следующей экспертизе смотреть на печенье и не думать об этом?.. Я чувствую себя немного некомфортно с намокшим бельем, но при этом до невероятности довольной, сползаю немного ниже. Сбоку слышится хрумкание. Ее глаза светлые, как орех, от возбуждения, и она с лисичьим прищуром оглядывает меня от самой немного вздернутой юбки до глаз. Я задыхаюсь от этого взгляда. - Хочешь ко мне в гости? - Хочу, - улыбаюсь. - Вот и замечательно. Отсидим культуру речи и поедем. Я пытаюсь унять красные щеки и вечные фантазии о том, как и что может быть. Я горю телом от долгожданных прикосновений, даже сейчас ощущая их на коже. Будто бы они впечатались внутрь, как глазурь на керамике. Я будто до сих пор чувствую эти прикосновения пальцев изнутри. И я хочу еще. И хочу, чтобы она тоже испытала такое. Порой она моя Богиня, но иногда я чувствую ее равной. Моя гордыня допускает только ее. Я не хочу принижать ее, когда лидирую, как иных, ей я восхищаюсь. Неприкосновенная, чистая, дарующая силы, но не вечная. Мы действуем как один, мы взаимные механизмы. Она не такая, как все, и, возможно, я люблю ту часть, которую сама в нее и привнесла за эти годы. Или придумала. Каждый раз раззадориваю любовь с новой силой, каждый раз иначе чувствую. Дарина говорит, что ходит до станции только ради меня, ей можно и в другую строну уехать, а я хожу только ради нее. На самом деле, нам обеим в обе стороны, но до станции дольше. Мы будто тянем время, чтобы побыть друг с другом. Меня переполняет теплое чувство. Я понимаю, что мало кому могло так повезти. Я скрываю это в себе и не отрываю взгляда от Дарины. Она улыбается мне, а я пою внутри и улыбаюсь ей в ответ, а потом вновь обращаю внимание на ее пальцы. Они немного влажно блестят в свете от фильма. И я думаю, хватит ли мне терпения отсидеть культуру речи, или я вот сейчас, после пятиминутной перемены, на второй половинке пары ОБЖ осуществлю такой же трюк, и уже мои пальцы будут полниться ее ароматом.