По ту сторону: моя новая жизнь

      Ох и неприятный же будет денек! Монстры восстанавливаются не так медленно, как люди, и все же чтобы все раны зажили придется повозиться. Не успела выспаться как меня уже разбудил Марлон, перевязал голову и поволок в лабораторию. Мне предстояло пройти три таких процедуры каждая в час длительностью.        — Бинты не снимай! — Предупредил ученый.       А они меня успели задолбать. Мало того, что за ними ничего не видно, так еще и голова чешется. Листьям тыквы очень тесно под двумя слоями марли, чувствую себя собакой, на которую надели конус.        — И долго мне так ходить?        — До вечера, завтра уже сможешь работать, но я бы на твоем месте отдохнул. Элоиза вон почти неделю в комнате без дела проваляется, уговорила босса. С тобой такой номер не прокатит, однако за день отпуска никто ругать не станет.        — Выходной! Звучит здорово, только вот делать здесь нечего, любое развлечение так или иначе связано с работой.        — Это суть любого приспешника. Наша жизнь тесно связана со злодейством и жертвами, мы слушаем хозяина не только потому, что он нам платит — сама работа очень приятная.       Мы немного посидели в тишине. Рана вроде бы начала затягиваться, хотя я все еще чувствую неглубокий порез, который проходит по моей пустой башке. Больше никогда не буду вырезать тыквы на Хэллоуин — это жуткое видение надолго засело в памяти.        — Жалко что с Эрнестом так получилось. Психопаты говорили, его можно воскресить злобием.        — Весь злобий у хозяина хранится, а он никогда не станет тратиться на такие мелочи.        — Возможно, вместо приспешников мистер Фаустин воскресит своего отца, ну того, что на солнце сгорел.       Марлон разразился хохотом, который перешел в кашель. Ничего не сказать — злобный гений до мозга костей. Успокоившись ученый ответил мне.        — Воскресить старого хозяина значит вернуть ему особняк. По правилам лиги старший в семье владеет имением, а отдавать такую должность господин не захочет. К тому же, чем опытнее монстр, тем больше требуется злобия на его воскрешение. На тысячелетнего упыря не напасешься. И откуда ты такая взялась?        — С тыквенной грядки.        — Странно. Тыквоголовая, а в школе училась, огня боялась да еще и хозяина по имени называет.        Ничего не ответила, сослалась на головную боль и вернулась в спальню. Скотт принес мне несколько пакетов с кровью, еще и покормил, как питомца.        — Вот так, на ужин принесу кровяную колбасу. — Парень хотел погладить меня по голове, но вовремя вспомнил о ране и остановился. — Такие необычные чувства, будто я о младшей сестре забочусь.        — И что в этом такого?        — Точно, ты же одна была на грядке. Младших у нас недолюбливают — зелеными обзывают, огнем швыряются. Все братья и сестры стремятся как можно скорее покинуть дом и пойти куда-нибудь работать, дружелюбие начинаем проявлять только в особняке. Когда помимо тыквоголовых появляются другие монстры понимаешь, что лучше держаться своих, особенно когда дело доходит до драк с героями.        — Значит я временно побуду твоей сестричкой, рано или поздно доброта надоест.        — Точно. — Попытался сменить разговор на шутку, будто стыдился своих слов. — Злодеи не умеют любить, а я… почти что злодей.       Следом за тыквоголовым меня навестила Вина. Она молча стояла около меня, а потом каким-то образом вложила в мою руку молоток. Тут же в голове раздался голос, который говорил что-то об оружие, защите от героев и неудачниках-приспешниках. Я извинилась за то, что перепутала шину с парнем, сказала, что никогда до этого не видела живых шин. Ее недовольство сменилось на радость и даже гордость. К нам неожиданно присоединился зомби.        — Элоизу спасла, Ернеста нет. Дарен считает, Хана нехорошая.       Простыми словами он описал непростую ситуацию. И как мне донести до зомби, что там случилось на самом деле?        — Я не хотела никого убивать, разве что охотника. Эрнест сам виноват, он втюрился в эту вампиршу и пожертвовал собой, чтобы ее спасти.        — Вы обе плохие.       Логику живого трупа трудно понять. Дарен ушел, переговариваясь о чем-то с шиной. Я уснула ненадолго, а когда проснулась у постели раздавалось тихое жужжание пчел.        — Мне будет трудно без зрительного контакта… — Это оправдывался суккуб.        — Ты сделаешь о чем попросили, или нет?!       Вдруг мое сознание отключилось. Разум заполонил сладкий голос рогатого, слова сливались в неразборчивый шум. Я говорила, отвечала не задумываясь, сама не помню что. Когда парочка отправилась к выходу — видимо перерыв закончился — мне удалось напрячься и услышать слова Эрики.        — Нужно отомстить Элоизе…       Ужасно! Не то чтобы вампирша была моей подругой, но если с ней что-то случится Марлона могут уволить. Надо им помешать, для начала было бы неплохо дорогу видеть…       По памяти ползу к кровати Дональда. Надеюсь он не обидится, что я одолжила у него нож. Аккуратно разрезаю бинты около глаз. Руки дрожат, страшно ошибиться, кое-как мне удается сделать небольшие прорези.       Выхожу из спальни иду под стеночкой, замираю от каждого шороха. Добираюсь до ужасно скрипучей лестницы, забираюсь наверх. Никого нет. Неужели опоздала?       У комнаты Элоизы все тихо, сама она мирно посапывает в гробу. Смотрю на нее и вспоминаю фильмы о вампирах. Говорят, что во сне они ничего не слышат, можно вонзить в упыря осиновый кол или облить святой водой.       Слышу жужжание пчел в коридоре. Прячусь в шкаф вампирши и подсматриваю через щель. Полосатые насекомые залетают в комнату, их хозяйка не спешит бежать за ними — она все контролирует с лестницы. Некоторые успокаивающе зудят около Элоизы, другие добавляют какую-то черную росу в бутылку с кровью. Закончив свое дело они улетают, я тут же бросаюсь к бутылке и выливаю ее содержимое в окно, именно в этот момент хозяйка просыпается.        — Ты это что творишь, тот охотник тебе мозг выбил? — Орет девушка так, что портрет на стене дрожит.        — Тебе в питье что-то подсыпали пчелы, могла бы и спасибо сказать.        — Пчелы? — Ее глаз дергается, и все же Элоиза подходит ко мне, выхватывает бутылку и внимательно осматривает ее. — Черный нектар, фу! Такую пакость могла сделать только Эрика, но зачем ты мне помогаешь?        — Если что-то случится с сестрой Фаустин всех нас накажет, Эрика не понимает этого и всех подвергает опасности.        — Конечно, семейство хозяина надо уважать. — Клыки украшают отвратительную ухмылку, вампирша торжественно задирает голову вверх. — Увы не все усваивают этот урок.        Поставив бутылку на тумбочку Элоиза смотрит на портрет своего брата. Такое чувство, будто картина ожила и о чем-то беседует с сестрой.        — Это ничего не значит! — Резко заявляю я. — Помогать тебе в кознях против приспешников не стану, и мне все еще кажется, что твое отношение к Эрнесту было отвратительным… Просто не хочу, чтобы другие опускались до такой жалкой мести.       Ухожу, пока она ничего не ответила. Мало ли еще обидится или отвесит какую-то шутку, от чего мои проблемы разрастутся как пауки под воздействием радиации. Успеваю вернуться на свой матрац как раз вовремя, чтобы пришел Марлон и повел меня на вторую процедуру.        — Все таки порезала бинты, вот зараза! — Бурчал он, запуская капсулу.        — Прости, надоело лежать с закрытыми глазами. Может, стоило завязать немного выше глаз, хотя ты же у нас гений, тебе виднее.        — Что-то я не слышу в твоем тоне сарказма. — И почему они так подозрительно относятся к комплиментам, а злобные выкрики воспринимают как истину?        — Никакого сарказма, эта лаборатория идеальна.        — Тыквоголовые… Вы просто никогда не видели настоящих домов злых ученых. Вот у моего брата — он работает в замке — две комнаты под исследования и еще персональный склад.        — А ты не равняйся на брата, в таких условиях кто угодно гением станет, пусть попробует хотя бы день на Фаустина поработать!       Сперва ученый перепугался. Вообще шутить про хозяина — не самая лучшая затея. Однако поскольку Элоиза взяла больничный, а сам упырь где-то пропадал. Услышать эту шутку было некому, и Марлон позволил себе улыбнуться.        — Иди уже, и не забудь прийти вечером. Вылечу, заодно и бинты сниму, будь они неладны.       В коридоре меня осенила идея. Пользуясь своим выходным я схожу на могилу к бабушке, другого шанса не будет! Поспешила к своему рюкзаку, достала книгу и начала искать что-то о маскировке. Узнала, что есть некая маска с очками, которая одурачивает людей. И где мне ее взять?       Последний вопрос задала вслух, чем привлекла внимание психопатов. Дональд не удержался и начал расспрашивать о планах.        — Да ничего особенного, просто у меня есть ключ от склепа, и я бы хотела туда попасть, но люди… Они не особо обрадуются тыквоголовой.        — Склеп? — Подключился Девон. — Это такое место, где есть много-много жутких изваяний? Говорят, там можно загорать — сырость положительно влияет на бледность кожи. А нас возьмешь с собой?        — Если пообещаете ничего не ломать.        — Культурно-злодейское наследие сохраняешь? Уважаю.       Оба психа пообещали ничего не трогать. Девон также добавил, что поможет мне замаскироваться. В предвкушении психопаты уже начали думать, как бы им прогулять работу и не разболтать о вылазке. Время пролетело незаметно, оглянуться не успела как вдруг пришел Скотт и принес колбасу-кровянку.       Мы поужинали вместе, мой названный брат рассказал мне кое-что о жизни тыквоголовых. Они рождаются на грядках, которые поливаются злобием, появляются на свет зелеными, по мере взросления меняют цвет на оранжевый, белый или золотистый. По истечению трех месяцев отрываются от лозы и начинают бегать по полю, где за ними никто не смотрит.       Со временем повзрослевшие монстры идут искать работу в особняках, однако на Праздник Урожая возвращаются к родным местам. Знаменательный день — начинаются игры с огнем, соревнования по швырянию бомб. Поле загорается разноцветными огнями, а другие приспешники десятой дорогой обходят эти места, даже охотники боятся подходить к грядкам в день праздника.       Хотел еще что-то рассказать, но не успел — Марлон снова повел меня лечится. Третья процедура все царапины заживила, наконец-то мы сняли эти чертовы бинты! Правда, я решилась помочь, в итоге оба запутались в марле.        — Давай я подожгу ее.        — А если мы сгорим? Точно… ведь тыквоголовые не горят.        — Аматоры поджигают всех и вся, мастера делают дело аккуратно.       Несмотря на его перепуганное лицо и протесты я запалила огонек в руке и осторожно перепалила несколько узлов. Куча бинтов упала на пол, никто не пострадал. Шокированный ученый забросал меня вопросами, но так и не получил ответов — я пошла спать, ведь следующий день обещает быть трудным.