Предыдущая съемщица моей новой квартиры оставила мне гайд по выживанию

Я была в полнейшем шоке, глядя на это. На неё. Лицо Пруденс было переполнено чувством вины, и теперь, когда я знала правду, я все видела. Существо было точь-в-точь, как говорил Йен, но у него были рыжие волнистые волосы и печальные глазки. Это отродье было Лайлой. Такой её вернула Пруденс, и только таким я теперь смогу увидеть Джейми. Я не собиралась так рисковать. После стольких дней отрицания реальность обрушилась на меня тонной кирпичей. Джейми мертв и больше не вернется. — Зачем ты это сделала? — спросила я, дрожащим от ужаса голосом. Пруденс нахмурилась, пытаясь скрыть сожаление. — Я не хотела такого. Если ты думаешь, что моей целью было это, ты ещё хуже меня. Я просто хотела вернуть свою внучку. Когда она умерла, во мне тоже что-то умерло. Мой сын винил меня, его жена винила меня, и, хотя Берни никогда этого не говорил, я знаю, что он был с ними согласен. Я подтолкнула её к тому, чтобы остаться. Я так хотела проводить с ней больше времени. Я стала слишком уверенной в том, что смогу справиться со странностями в квартирах. Знаю, что ты думаешь. Но, клянусь, я не знала о лунатизме, пока не стало слишком поздно. Мы переехали в этот дом вскоре после того, как мой сын съехался со своей девушкой. Он самый младший из трех и последним покинул гнездо, поэтому мы решили, что нам с Берни нужна квартира поменьше. Он не знал о том, что происходит в квартире и куда он отправляет свою дочь. Это случилось через несколько лет после пожара и проблем с тварями. Но с ними мы заключили сделку, а соседи из сгоревших квартир стали просто ещё одной обыденностью, как остальные странности. Я правда думала, что она будет в безопасности. Существо дернулось, и Пруденс внимательно посмотрела на обезображенную девочку в клетке. В ответ она оголила четыре ряда зубов и нежно зашипела. — Но как ты это сделала?! — на этот раз я перебила её, чтобы заставить говорить быстрее, в неверии глядя на крысо-Лайлу. Мне нужно было получить ответы как можно быстрее. Я не хотела оставаться в этом сарае дольше, чем это было необходимо. — Мне помог садовник, — дрожащим голосом ответила она. — Какой ещё садовник? — я становилась все более нетерпеливой по мере того, как она снова и снова меня путала. Меньше всего мне нужно было ещё одно потенциальное злое существо. — Я не упомянула его в записке, потому что его нет уже больше 20 лет. Не волнуйся, он тебя не потревожит. Сейчас он в прошлом… Как раз тогда, когда пропала Лайла, совет дал разрешение на строительство новой многоэтажки рядом. Но до его строительства на месте этого дома был наш с соседним домом сад. Там работал садовник Дерек, его часто можно было видеть, когда он ухаживал за клумбами. Дерек был одним из первых, кого я встретила, когда переехала. Как я уже сказала, мне пришлось разбираться во всем самой, поэтому когда мойщик окон появился на балконе впервые, я, естественно, пошла открыть и предложить ему чашку чая. Как только я нажала на балконную ручку, чтобы открыть, во входную дверь постучали. Я жестом показала мойщику, что вернусь через минуту, и пошла открывать. Это был Дерек. Он остановил меня и сказал, что если я впущу того мужчину, то совершу крупную ошибку. Я подумала, что он сошел с ума, я так ему и сказала, и после пары минут препирательств пошла снова ставить чайник и впускать мужчину. Тогда Дерек взял меня за руки и закричал посмотреть на человека за окном. Когда я обернулась, человека там не было. Там стоял монстр. Он был высоким и невероятно худым, кожа до кости, только каким-то образом ещё тоньше костей, обтянутых серой кожей. Глаза у него были посажены настолько глубоко, что казалось, будто их нет вовсе, — просто зияющие дыры, чернее, чем ты можешь представить. Из его рта стекала слюна, текла по стеклу и падала на балконный пол. Я открыла рот, чтобы закричать, но в эту минуту Дерек отпустил мои руки, и монстр исчез. На его месте стоял холеный дружелюбный мужчина, просивший дать ему попить, пока он моет окна. Мне понадобилась пара минут, чтобы прийти в себя, но я знаю, что видела. Это был настоящий мойщик окон. С тех пор я больше ни разу нарочно не открывала и даже не пыталась открыть ему дверь. В тот день Дерек не стал задерживаться. Он не сказал, кем на самом деле был мойщик окон или почему он приходил каждые несколько дней. Он вообще не объяснил ни одной из происходящих странностей. Однако, хоть Дерек и был их частью, он единственный был лучом света. Он сказал, что всегда будет рядом, если понадобится. Присматривать за жильцами дома было для него такой же работой, как ухаживать за клумбами. За все годы он появлялся несколько раз. Он стал нашим инструментом в заключении сделки с тварями. Когда наши соседи погибли в пожаре, он сделал для них специальный мемориал в саду, а когда появились коты, убедился, что в нем не растет ничего ядовитого. А ещё он остановил самозванку, когда та собиралась убить Берни у входной двери. Всем жильцам он казался таким чудом. Всегда был рядом, чтобы помочь. Ненавязчиво дать совет или предложить нестандартное решение. Ему можно было доверять. Но он изменился, когда они дали разрешение на строительство. Он знал, что на месте сада будет вырыт котлован, и все его труды пропадут зря. Со временем он стал угрюмым и горьким, но никто не обратил внимания. Особенно когда произошла моя трагедия. Когда Лайла умерла, я была раздавлена. Дерек появился передо мной, когда я плакала на скамейке в саду. Он предложил помочь мне, использовать сад, чтобы вернуть её. Я огрызнулась. Сказала, что это его вина — его не было рядом с ней, когда это случилось, чтобы их остановить. Он так тяжело работал над соглашением с тварями, провел с ними много времени. Лайла нарушила правило, и ему пришлось дать им совершить обещанное. Так он сказал. Он не мог их остановить. Но он хотел помочь все исправить. Я понимала, почему он не вмешался. Но я не могла это принять. Я набросилась на него. Сейчас мне стыдно говорить об этом, но я дала ему пощечину и растоптала только что посаженную клумбу. Я была зла и скорбела. Я быстро перегорела и упала на землю, рыдая. Дерек пытался успокоить меня, но мыслями он был в саду. Он сказал, что сожалеет о моей потере, но мне не стоило топтать клумбу. Что он всегда был добр ко мне, и такой же мне стоит быть в ответ. Я сорвалась и ответила, что это не имеет значения: через пару дней все равно здесь все сравняют с землей. Мне стоило обратить внимание на то, как он дернулся, когда я сказала это. Он тоже сорвался. Дерек стал говорить, что знает, что я зла, но на нем это вымещать не стоило. Если мне так сильно хочется вернуть Лайлу, он знает способ. Но он был опасен. Я умоляла его. Все, что угодно. Я сделаю все. Он сказал мне, что все просто. Нужно всего лишь зайти в лифт в часы ярости тварей и предложить им еду, повторяя фразу revertetur mortuis. Дерек не давал гарантии, что они не начнут хрустеть моими костями ещё до того, как я скажу первое слово, но если у меня все получится, Лайла вернется. Конечно, у меня получилось. Я не увидела ни одной твари, пока исполняла ритуал. Сначала я подумала, что ничего не вышло. Она не появилась сразу же, но через несколько дней я увидела, как она бегает по квартире. В зубах у неё был кусок уха Деймона. Сначала я пыталась убить её, но уже когда я собиралась её прикончить, я увидела ту, кем она была на самом деле, в её глазах. Я пыталась найти Дерека, но на тот момент строительные работы уже начались. Ни от сада, ни от Дерека не осталось и следа. С тех пор его никто не видел. Понимаешь, Кэт, ничто в этом доме не безопасно. Всегда нужно быть начеку. С тех пор я так её и держу. Можешь считать меня сумасшедшей, но я не могу убить собственную внучку. Я не монстр. Прю вздохнула и вывела меня из сарая, закрыв дверь за своим самым большим секретом. Я была вымотанной. Нужно было переварить огромное количество информации, и в результате во мне появилась настоящая скорбь по Джейми. Любая надежда была перечеркнута. Я знаю, многие говорили мне забыть о нем, но я так не хотела верить, что его не вернуть. Я больше не могла смотреть на Пруденс Хеммингс. Я попрощалась и ушла, угрюмо садясь в автобус до дома, в котором когда-то так хотела жить. Домой я добралась ближе к вечеру. Выбор между лифтом и лестницей теперь не казался таким очевидным, но я остановилась на последней. После, я уверена, 11 пролетов, я наконец-то поднялась на 7 этаж к своей квартире. Я лежала на матрасе на полу и оплакивала Джейми. Я всхлипывала так сильно, что у меня пересохло в горле, и на каждый вдох живот отзывался сильной болью. Со временем я уснула, так и не перестав плакать. Мои ум и тело просто сдались в борьбе с усталостью и вырубились. Проснулась я поздно, около 10. Посидев в интернете, я поняла, что уже некоторое время сижу на обеденном столе, взявшись руками за голову. Вся моя жизнь полетела под откос, и я это знала. Я передумала много вещей, неизменно задаваясь вопросом, почему они происходят со мной. Поискала в соцсетях новости о Джорджии, но ничего не нашла. Джейми не был близок со своей семьей, но я знала, что вскоре его хватятся. Все новые мысли добавлялись к старым и метались в голове. Я не могла справиться с этим в одиночку. Я решила сделать что-то, на что раньше бы не пошла. Я спустилась и постучала в дверь 26 квартиры. Открыла Терри. Её идеально уложенные волосы слегка распушились, под глазами легли глубокие мешки. От неё пахло вином. — С тобой все в порядке, Кэт? — она выглядела обеспокоенной. Какая ирония: она выглядела настолько растрепанной, что я забыла, что сама пришла за помощью. — Нет… прости… Я знаю, что мы толком не знакомы… Я… просто… — я едва могла говорить. — Не волнуйся. Прю звонила мне. Я сожалею о твоем парне, жаль, что мы так и не встретились, — Терри смотрела меня с материнским выражением лица: теплым и понимающим. — Хочешь чаю? Или чего-то покрепче? — Кофе был бы как нельзя кстати, — кротко ответила я, проходя в гостиную. У неё был очень мягкий диван, который напоминал мне диван в квартире у родителей до того, как все это началось. Терри вышла из кухни, чуть не споткнувшись. С дивана я могла наблюдать кухонную поверхность и пустую бутылку вина, объяснявшую спотыкание. Пока она кипятила воду, где-то внутри квартиры раздался страшный грохот. Я дернулась. Терри закашлялась в слабой попытке скрыть шум. — Я на секундочку, — пробормотала она и вышла из гостиной в коридор, соединяющий спальни. Я услышала ещё грохот, смех и неразборчивый крик. Через какое-то время все стихло, и Терри вернулась в гостиную. — Прости. Ну, знаешь, дети… — объявила она, отмахиваясь от звуков. Я уже почти забыла об Элли и Эдди. Уже было поздно, и, судя по отстраненному лицу Терри, так начиналась каждая её ночь. Я кивнула, не придумав, что ещё ответить. Я видела, что ей просто нужно было присесть. Она встала, чтобы заварить чай, и вскоре поставила на стол передо мной чашку чая и две печеньки. Я нормально не ела уже несколько дней, и мне очень нужен был сахар. Оказалось, что мы с Терри неплохо ладим. Несмотря на разницу в возрасте, у нас были похожие вкусы в кино, музыке и еде. Мы где-то час проговорили о случайных нормальных вещах. Было хорошо сделать перерыв от безумия. Я привыкла к грохоту от близнецов. Даже пару раз посмеялась. За последние дни я уже и забыла о таких чувствах. Но затишье длилось недолго. Следующий звук был гораздо громче предыдущего. Сразу после него в гостиную забежали два маленьких ребенка, тут же прыгая на руки к маме. Я хотела что-то сказать, но осеклась. Эдди и Элли, одетые в пижамы, все ещё были теми милыми детьми, которых я видела в коридоре, но что-то изменилось. Их карие щенячьи глазки превратились в две дыры. Такие же, наверное, были у настоящего обличья мойщика окон, которое описала Прю. На месте же белых ногтей торчали длинные острые когти. Я не успела в ужасе отшатнуться — Терри прижала их к себе и спросила, что стряслось. Они заливались плачем и зарывались лицами в плечи матери, пряча глаза-дыры. Несмотря на устрашающий внешний вид, они оставались просто двумя напуганными детьми. — Мама, прости нас, пожалуйста, мы не хотели их впускать. Мы просто их дразнили… — Тш-ш-ш, они идут! — зашипел Эдди таким же пронзительным голосом. — Кто… что вы натворили? — спросила мертвенно бледная Терри. Дети не успели ответить. Терри побледнела ещё больше, если такое вообще было возможно. Я подняла взгляд и увидела в комнате около 10 невероятно обыкновенных людей. Их лица почти ничего не выражали: они не злились и не радовались. Они были одеты в непримечательные вещи. Я представила, как описываю их полицейскому художнику, который рисует портреты подозреваемых, и не смогла найти ни одной отличительной черты. И поэтому мне потребовалось некоторое время, чтобы узнать её, хотя она с ненавистью смотрела на меня все это время. Наталья.