Предыдущая съемщица моей новой квартиры оставила мне гайд по выживанию

Когда я увидела Наталью, то могла думать только о Джорджии. Я вспомнила, как на её лице плавилась кожа, запах горящих волос и какие звуки она издавала. У меня не было времени считать, но их было больше, чем мне сперва показалось. Я догадалась, что это, наверное, и есть те 15 человек, о которых говорила Пруденс. Те, что зашли в дом, когда горели квартиры. И Наталья была одной из них. Эдди и Элли держались за юбку Терри, дрожа от страха. Я очень хотела их защитить, но сама вздрагивала, встречаясь взглядом с дырами на месте глаз. — Привет, Терри. Детки сказали, что ты можешь дать нам сахар, — угрожающе спросила Наталья, с ухмылкой глядя на стоящую рядом со мной напуганную семью. Несколько пристальных взглядов спустя Наталья обратилась ко мне: — А как поживает твоя подружка? Мне жаль, что наша встреча так быстро закончилась. Мне нравилась её компания. — Не смей даже заикаться о ней! Она ни при чем к тебе, больная на голову сука! — закричала я, не в силах снова видеть её лицо. — И ты не напугаешь меня своими дружками-уродами. Я не дам тебе навредить этой леди и её детям! Наталья фыркнула. Я громко сглотнула. Говорю-то я, может, и хорошо, но герой из меня никакой. Ещё несколько дней назад я была молоденькой девочкой, радовавшейся возможности съехаться с парнем. И вот мой парень мертв, квартира превратилась в личный фильм ужасов, а я стою и спорю с демоническими соседями-поджигателями, чтобы защитить демонических детей. Но когда я сказала, что она меня не пугает, я говорила чистую правду. Что-то внутри меня уничтожало страх перед этими людьми. Я просто хотела защитить жителей. Жизнь действительно полна неожиданных поворотов. — Я знаю, что ты не боишься. Я видела это в твоих глазах, когда ты воткнула мне нож в горло. Поэтому мы здесь. Мои братья и сестры не уроды. Уроды как раз вы! Думаете, что ваши жизни что-то значат. Мы смотрим, как вы, люди, каждый день живете лишь рутиной, в которой ничего не меняется. У вас бессмысленные, одноразовые жизни. Поэтому мы и подожгли ваш дом столько лет назад, — она засмеялась от собственных слов. Она вела себя, как псих из мультика, который спустя 138 серий погони наконец-то поймал добычу. — Те люди не были одноразовыми… — пробормотала Терри. Она говорила едва громче шепота. — Что-что, Терри? Ты что-то сказала? — из мультяшного злодея Наталья превратилась в школьного хулигана. У меня от неё бежали мурашки. — Я была единственным ребенком, но те люди были друзьями моих родителей. И они были хорошими, — сказала Терри немного увереннее. Никто из пришедших не шевельнулся. Они просто стояли и смотрели. — Зачем сжигать людей заживо? Что тебе с этого? — вмешалась я, сделав шажок так, чтобы быть между Натальей и Терри с детьми. Я видела, что она готова на них напасть, и не могла этого допустить. — Мы жили с нашим великим лидером, Майклом. Все мы. Жили праведно, так, как он нам сказал, — она показала на людей вокруг неё. Упоминание Майкла вызвало в толпе некое волнение. — На сгоревшем этаже жил брат Майкла, Джонатан. Иногда он позволял нам проводить там время, но он не был праведником, как мы. Ему не нравилась наша вера. Тем не менее, он принял нас к себе, когда мы потеряли первое пристанище из-за роста группы. Они с Майклом редко виделись лицом к лицу и сильно ссорились. Наша группа не верила в жизнь в соответствии с нормами общества: мы никогда не спали, приходили и уходили тогда, когда нам вздумается, наслаждались свободой и слушали музыку, пока проводили интроспективную работу. Терри оттолкнула детей назад и разъяренно огрызнулась: — Вы были толпой самодовольных дерьмохиппи, идущих за больным на голову подонком. Вы себя-то хоть слышали! Вы несете какой-то стереотипный оккультный бред! — закричала Терри. Я была шокирована её словами, хотя поспорить не могла. Звучало действительно как оккультный бред. И меня безумно злило, что из-за него погиб целый этаж людей. Когда Терри закончила говорить, за её спиной загорелись шторы. Я отскочила и почувствовала, как сердце пропустило удар. — Хватит нас оскорблять. Мне надоело, что недалекие люди называют нас культом, — донеслось из заднего ряда. Говорил непримечательный темноволосый мужчина в джинсах, с улыбкой глядя на горящие занавески. Это сделал он. Они все были способны по крайней мере на то же, что Наталья сделала с Джорджией. Впервые с тех пор, как люди появились в квартире Терри, мои стальные нервы дрогнули. Я поняла, что мы все ещё живы лишь по их милости. И у нас были большие проблемы. Терри быстро умолкла, и Наталья продолжила. — Майкл был настоящим лидером. Не таким самозванцем, про которых рассказывают у вас в новостях. Как люди, о которых вы говорите. Он учил нас строить мир добра и гармонии. Но он не отрицал, что для этого нужно устранить неверующих. Он учил нас, как принять плохое в себе и обуздать его, чтобы совершать необычные вещи, — на её губах была безумная улыбка. Пока она говорила, её руки светились, как угли. Звучало все ещё как оккультный бред, но будь Майкл самозванцем, это не объяснило бы их сил. — Все пошло не так, когда однажды Майкл и Джонатан очень поссорились, и кто-то вызвал полицию. Когда она приехала, Джонатан приказал нам уйти. Мы все равно собирались покинуть дом. Здесь нас все время прерывали, и от этого странного места были одни проблемы. Но нам не было куда уйти сразу же. К тому же, полиция недолюбливала нас после того, как мы собирались большой группой в предыдущем месте. Мы не хотели привлекать лишнее внимание. Майкл был в ярости. Мы часами думали, кто мог это сделать. Лично я подозревала женщину из квартиры за стенкой, Мавис. Эта женщина была очень любопытной, все время стучала к нам и просила быть потише, прерывая наши спиритические сеансы. Майкл не мог точно определить, кто мог это сделать. Мы смогли только прийти к общему выводу, что это был кто-то с нашего этажа. Он приказал нам вернуться ночью и уничтожить целый этаж вместе с каждым неверующим, кто там жил. Как вы знаете, мы повиновались, — это вызвало у толпы дикий смех. Я ждала, заставляя себя дать ей закончить. Мы выигрывали время. — Нам доставляло удовольствие слушать их крики, смотреть через окна во входных дверях, как в огне исчезают мужчины, женщины и дети. Мы впервые выпустили всю свою силу и были такими могущественными! Но когда мы ушли из горящего коридора и направились к лестнице, дом нашел способ помешать нам в последний раз. Мне сложно сказать, сколько раз мы пытались спуститься по лестнице, оставив позади нашу победу, и вернуться к Майклу. Но это и не важно. Мы не могли сойти с того этажа, лестница нам не позволяла. Вскоре огонь добрался до лестничной клетки, ставшей для нас ловушкой, и мы сгорели вместе с неверующими. Мы умерли как раз тогда, когда приехала пожарная машина. Мы умерли, но не исчезли. Мы застряли в этом доме без возможности выбраться и остались бродить по сгоревшим квартирам и коридорам, не в праве пройти куда-нибудь ещё, если нас не пригласят. Это было ужасно. Сперва мы не хотели доставлять неудобств. Мы ждали, пока Майкл придет, найдет нас и скажет, что делать. Но он не пришел и два месяца спустя. Вместо этого пришло подтверждение. Газета, которую просунули под дверью дома. Заголовок прямо на первой странице. «Житель многоэтажного дома Берни Хеммингс дал решающие показания для заключения местного лидера культа за торговлю наркотиками». У меня перехватило дыхание. Я не могла поверить, что не нашла этого, когда искала информацию о Прю. Но, опять же, местные новости того времени наверняка нечасто выкладывали в Сеть. Наталья посмотрела на мое шокированное выражение лица и ухмыльнулась ещё шире. — Вижу, эта старуха тебе не сказала? — спросила она, хотя это не походило на вопрос. — Что мы здесь только из-за её муженька! Вот тогда-то мы и начали строить козни. Делали все, что было в наших силах, чтобы разнести этот дом. Но до них быстро дошло, что мы бессильны, если нас не пригласить. Мы остановились только тогда, когда Прю узнала, как убить нас во второй раз так, чтобы мы не вернулись. Она убила двоих из нас. Старуха знала, как нас остановить. В её присутствие ничего нельзя было сделать. Мы зашли в тупик. Затем она съехала. Мы собирались принять это как ничью, пока ты не пырнула меня в горло. Прю больше нет. Теперь все по-честному. По мере того, как Наталья становилась злее, беспокойство передавалось всей группе. Вскоре они стали действовать, как одно целое, повинуясь коллективному разуму. Спокойствие превратилось в хаос: они все двигались и шумели. Сперва я не заметила, как кто-то начал идти к Терри и детям. Это стало очевидно, только когда оно подошло. Это была девочка-подросток: худая и симпатичная, но тоже до ужаса обычная. Когда она подошла к семье на метр, Элли внезапно застыла. Когти, заменившие её ногти, стали быстро удлиняться и заостряться. От быстрого роста на них оставались зазубрины. Пустота на месте глаз стала ещё глубже, если такое было возможно. Она открыла рот, показывая ряды острых зубов. Из десен сочилась кровь, потому что зубы тоже выросли слишком быстро. Элли прыгнула. Она потянулась к девочке и рассекла её лицо когтями, оставляя глубокие раны. Она вцепилась в неё, используя когти как колышки, чтобы держаться на уровне глаз. Эдди взял на себя толпу. Его когти тоже отросли, и он побежал на людей, заставив их выскакивать из квартиры, по пути поджигая случайные предметы. Всю комнату. Пошла жара — началось веселье. Два демонических ребенка успешно отбивались от группы из 15 мертвых паранормальных оккультистов. Наталья тоже убегала от них, не отрывая глаз от меня. Выбегая из квартиры, она крикнула: — Это не конец! — и я знала, что она не шутит. В ту ночь я ночевала у Терри на диване. Мы собрали все обгоревшие вещи и выбросили их, а затем вырубились в детское время. Дети, к слову, вернулись в свое обычное состояние без когтей и отправились дальше проказничать в коридоре. Они были слишком маленькими, чтобы все осознать. Я мало спала. Ничего нового. Когда я проснулась, Терри ещё спала. Я не хотела беспокоить её, поэтому тихо ушла к себе в квартиру, по пути отчаянно пытаясь избегать всего странного. Наверное, лестница это почувствовала, потому что пока я поднималась, все пролеты были на месте. Я не посмотрела на время, когда ушла от Терри, но пришла к двери вовремя, чтобы увидеть знакомое лицо. Там стоял почтальон Йен, складывая письма мне на порог. — Привет, дорогая! — крикнул он, заметив меня. — Мне нужно поговорить. Можете зайти на пять минут? Пожалуйста? — я почти что умоляла его. Я рассказала ему обо всем, что случилось прошлой ночью. Как Наталья захотела мести и решила выместить свою ярость на мне. Я слезно просила его рассказать мне, как их убить, но он отвечал, что не знает, как. Говорил, что если я буду закрывать двери и не впускать их, все будет в порядке. Кажется, он разозлился, когда я упомянула их убийство. Даже не предложил спросить у Пруденс, как это сделать. Что-то подсказывало мне, что это бессмысленно. Он показался мне неискренним. Я хотела доверять ему. Так сильно хотела. Я полностью открылась ему о Джейми. Но если Пруденс Хеммингс могла забыть рассказать о том, что сделал Берни, и удобно не поделиться методом убийства тех людей, оставив их терроризировать её друзей и соседей… она тоже могла лгать. И могу ли я тогда доверять Йену? Когда он не дал мне ни ответов, ни помощи, что-то внутри подсказало, что нужно выдворить его из квартиры. Мне нужно было все переосмыслить и начать действовать самостоятельно. Я извинилась и выпроводила Йена работать дальше. Пруденс оставила мне правила, но она также о многом умолчала. Откуда мне знать, что я не всего лишь пешка в её безумной игре. А придуманный ею мир — не кукловод, ведущий меня к ошибкам. Она годами держала в клетке свою внучку. Может, ей нравятся страдания. Однако, я не собиралась сдаваться так легко. Наталья не победит. Тогда-то я и решила, что сегодня нужно будет пойти на собрание соседей и начать строить армию против Натальи. Я не нуждалась в Прю и её методах. С достаточным количеством людей я могла справиться со всем сама. Это была война.