Географичка

— Думаю, что не лгу, правда скучала, — смотрю в её глаза, не мигая, боясь упустить из виду малейшее изменение её настроения. — Тебе живётся что ли скучно? Нечего глупостями заниматься. Ты же уедешь, я уверенна в этом, — она тихо шептала, настолько, что, отойди я на пару шагов — ничего бы не услышала, приходилось придвигаться ближе, нарушая личное пространство. — Не знаю ещё, но скорее всего, уеду, — непроизвольно я и сама шептала, хотя никого кроме нас не было. — Ты должна думать о перспективах, не упустить шанс, — она сделала паузу, — но я бы не хотела, чтобы ты ушла от нас.       Вот почему главные слова говорит не тот от кого ждёшь их?       Где-то в коридоре по правую сторону закрывали кабинет на ключ, послышались шаги двух человек и их голоса. Это Лариса Николаевна со своей подругой-завучем. Юлию Юрьевну будто переключило, она резко двинулась к выключателю у двери, после щелчка включился свет во всём кабинете. Яркий свет поначалу слепил, заставляя щуриться и временами закрывать глаза. Каждый шорох в немой тишине оглушал — такими громкими казались непримечательные звуки — днём их даже не заметишь. Всё же темнота и тишина имеют какую-то магнетическую привлекательность.       Женщины приближались к нашему тайному сборищу, судя по всему, они заметили, что неожиданно в полутёмной учебной аудитории включили все лампы. — Юлия Юрьевна, что-то вы засиделись сегодня, поберегите себя, — географичка смотрела на нас двоих, не привыкших к свету. — Уже итак собирались уходить, Раиса Васильевна. — Я так и поняла, — губы завуча дрогнули, брови сдвинулись к переносице.       Чего она там поняла, разобрать для меня не составило труда. Хотела я оставить о себе хорошее впечатление, но затупила и оставила незабываемое. Она считает, что я бросилась выполнять её прихоть, чтобы прикрыть себя.       Мне станет легче, когда я перестану испытывать к ней чувства. Вот тогда-то я и вздохну с облегчением, теперь же я просто тяжело выдохнула, округляя глаза. Ещё и момент такой испортили... ***       На следующий день вся школа готовилась к праздничному концерту. Я решила принимать участие во всём этом мракобесии лишь в качестве зрителя. — Чем вы занимались? — утром географичка решила насесть на меня и выяснить всё в мелких деталях. Только я не понимаю, она заводится что ли от подобных тем? — Раиса Васильевна, давайте говорить в коридоре и без гаджетов, — я любила её и не верила ей, подозреваю, что разговоры она может записывать на диктофон. — Ты не доверяешь мне? — Ну что вы, как можно?! — да-да, так и можно, сама в шоке, как можно беззаветно любить и при этом не доверять любимому человеку, оказывается, возможно абсолютно всё в нашей жизни.       Женщина встала со стула, потрясая своим телефоном в воздухе. Демонстративно положила его на стол, выходя из кабинета. — Ничем мы не занимались, я пришла раньше вас на пару минут. — То-то ты вчера ослепла от ударившего света... Ты сильно-то не переигрывай, необязательно оставаться с ней наедине вот таким образом... — Как так? Вы же хотели видео, аудио? Вы думаете надо на людях её соблазнять? — Да что ты городишь!? Слова какие грубые "соблазнять"... — А как по-другому назвать то, что вы мне поручили? Я так понимаю, что вы хотите, чтобы я соблазнила педагога, зафиксировала некоторые аспекты аморальной связи учительницы и ученицы; вы эту порочную связь обнародуете — учителя увольняют с позором и со всеми сопутствующими радостями жизни; я в соплях и слезах, так как на меня тыкают пальцем все, кому не лень, после я уезжаю в другой город, а вы счастливы и довольны жизнью.       Кажется, я попала в точку каждым словом, пусть грубо, но точно в цель. Никогда я себе до этого разговора не позволяла хамского поведения в сторону Раисы Васильевны. Она молчала, ни один мускул на лице не дрогнул. Она как всегда уверенна в себе и спокойна. Или же я путаю уравновешенность с банальной неспособностью к эмоциональной эмпатии? — Это не совсем так... — А знаете, ведь я любила вас. Как жаль! Извините, мне пора, — никогда не думала, что моё признание будет таким. ***       Праздничный концерт начался в три часа дня в большом актовом зале. Географичка смотрела концерт в приподнятом настроении. Я думаю, что она не восприняла в серьёз мои слова о любви к ней. Решила, что я говорю о простых человеческих чувствах. Ведь люди часто говорят "люблю" приятным им людям, без романтического подтекста.       Юлии Юрьевны не было на мероприятии. Не любила она этой самодеятельности и не была полна нежных чувств к своим воспитанникам. В общем, чистейший циник и реалист без примесей. Может, подняться к ней и продолжить вчерашний прерванный разговор?! Так и сделаю. ***       Юлия Юрьевна сидела за первой партой центрального ряда, подперев голову рукой, рядом с ней на соседнем стуле в ожидании проверки своей работы, расположилась девушка из одиннадцатого класса. — Подожди в коридоре, я сейчас занята, — она на мгновение отвлеклась от проверки тетради.       Я заметила, что вся работа ученицы была испещрена красной пастой. Пожалуй, красного цвета было больше, чем синего. Девушка неспешно шевелила челюстями, изредка надувая пузыри из жвачки. Я кивнула и пошла к выходу. — Да прекратишь ты сегодня или нет? Что вы все, как жвачные парнокопытные? — несмотря на то, что спиной я не могла видеть выражения лица математички, но мысленно представила как она сейчас поправляла чёлку и активно жестикулировала перед носом старшеклассницы. Как в голливудских фильмах, я не стала оборачиваться на взрыв, пусть и метафорический.       Ждать пришлось недолго — через минут пять девушка покинула кабинет, гордо постукивая высокими каблуками. — Нас вчера прервали... — И что ты предлагаешь?       Юлия Юрьевна взвинчена, может, не лезть к ней сейчас? Хотя, а когда она не взвинчена?!       Я смотрю на её пальцы, они грубоваты, не то что бы они в мозолях или не ухожены, нет, сами фаланги коротковаты, от того движения рук резки и непривлекательны, по крайней мере для меня. Я машинально протягиваю свою ладонь и она, как будто мы договорились заранее, кладёт свою руку в мою. На ногтях прозрачный лак так и переливается при дневном свете. У географички тоже на ногтях часто прозрачный лак, но её руки другие — жестикуляция плавная и нежная. Одни лишь её руки приводят в восторг.       Как ни крути, а всё же сердцу, даже, если и прикажешь перестроиться и влюбиться в другого человека, всё равно оно не послушает и где-то глубоко внутри начнёт сравнивать, и сравнение будет не в пользу того, кого выбрал умом, а не сердцем. Поговорка "ни уму, ни сердцу" крутилась на языке, именно так я сейчас оценивала происходящее действо вокруг меня. Почему ещё вчера вечером я была преисполнена восторга в той вечерней полутьме, а сегодня от него не осталось и следа? Ошибка, это всё досадная ошибка! Я хочу уйти из этого кабинета и не возвращаться сюда до тех пор, пока по расписанию не настанет урок алгебры или геометрии.       Вот так просто развернуться и уйти? Очень неудобно...       Мои мысли метались из стороны в сторону, из крайности в крайность, со стороны это могло выглядеть как смущение, потому Юлия Юрьевна делает шаг навстречу, молча придвигаясь ближе. Наши губы находятся на расстоянии одного поцелуя и на расстоянии одного неверного решения.       Я слегка коснулась её губ своими, прикрыла глаза и отдалась на волю судьбы — будь, что будет.       Она приоткрыла губы и мягко прикусила мою нижнюю губу. Кажется, мой настрой передался посредством соприкосновения губ, я интуитивно ощутила, что и сама Юлия Юрьевна уже сожалела о нашем поступке, но губ она не отрывала, так как, если отбросить все существующие границы и предубеждения, то сам поцелуй был приятен обеим.       В это время передо мной появился образ географички, с закрытыми глазами я мысленно нарисовала её образ в самых мельчайших деталях. На секунду показалось, что именно она рядом со мной. Я сделала два громадных шага за один день: от любви до ненависти и обратно. Люблю, обожаю и жажду именно её, только её — свою географичку.       За дверью послышались быстро удаляющиеся шаги. Что здесь делать? Все на празднике, некоторые вообще дома давно. Дверь, по "счастливому" стечению обстоятельств была распахнута.       Расслабило нас отсутствие камер на третьем этаже, в общем-то камеры были только на первом этаже, на крыльце и в спортзале.       Юлия Юрьевна резко повернула голову вправо, от того её волосы, щекоча нос, губы и щёки, прошлись по моему лицу. Только сейчас я заметила, что одна её рука до сих пор в моей, а вторая на моей спине. Вот в такой позе нас застал случайный (или неслучайный) зритель, да уж, здесь концерт поинтереснее, чем в актовом зале...       В несколько шагов я оказалась за дверью, в коридоре — никого. Бегу за угол, в длинном коридоре пусто. Слишком поздно поняли, что за нами наблюдали. Человек уже поспешил ретироваться, судя по тому, насколько быстро человек покинул третий этаж, можно предположить, что это был кто-то из учеников, ещё и без каблуков, возможно, это был молодой человек.       Желания возвращаться к Юлии Юрьевне у меня не возникало, но она уже стояла рядом, я не слышала как она подошла — внимание рассеяно, неудивительно, что я не сразу услышала крадущегося по коридору анонимного гостя. — Рано или поздно администрация узнает, мы должны будем постоянно держать друг друга в курсе, запиши мой номер телефона. — Диктуйте.       Только сейчас осознала, что у нас нет номеров друг друга. Пусть назовёт свой, а мой пока что останется для неё неизвестным. Так будет лучше. ***       Прошла неделя, вторая — никакого "разоблачения" не последовало. Надеюсь, что, необычную для школьных будней картину, наблюдал и в правду невольный зритель, который не собирался и не собирается доносить кому бы то ни было.       Я тем временем готовилась к скорому переезду в спортивную школу. Не могу скрыть, я пыталась убежать. Бежала от неразделённой любви, в которой так и не призналась, бежала от навязчивых мыслей, от депрессивного состояния, бежала от Юлии Юрьевны. Я бежала, но при этом понимала, что от себя не убежишь и новую себя не придумаешь.       Юлия Юрьевна делала вид, что ничего не произошло, меня вполне устраивала её тактика. Я тоже не хотела продолжения, а также не хотела вспоминать ту одномоментную слабость. Называется "добро пожаловать во взрослую жизнь". Если в юности влюблёнными являются ровесники, то после объятия за талию, они уже автоматически считаются полноценной парой. Как мне довелось заметить на примере Юлии Юрьевны, у взрослых всё по-другому: иначе, циничнее, более потребительски что ли. И мне такой расклад в конкретной ситуации нравился. К слову сказать, она перестала пристально меня рассматривать и заигрывать. Она и сама не ожидала, что невинный флирт может иметь продолжение, пусть и такое короткое и ничего не значащее. А ведь это был мой первый поцелуй. И что теперь? Выходит свой первый поцелуй я буду ассоциировать с математичкой? Вот чёрт! А это забавно. Хотя уверена, что через несколько лет забуду об этом.       В кабинет математики вошла географичка и вызвала меня с урока. — Маруся, мне сегодня на рабочую почту анонимно прислали файл с твоей фотографией.       Затем она прочитала текст, сопровождающий фото: "Я не знал, что делать с этим, долго думал и решил отправить вам". — Ты же знаешь о какой фотографии идёт речь? — Догадываюсь. Помните вам кто-то рассказал о том, что Юлия Юрьевна играет со мной в гляделки? Кто это был? — Это был Юлаев. После того, как она выгнала его с урока, он встретился мне в коридоре и рассказал об этом. — Скорее всего это он и сделал фото. Отправитель — Юлаев. — Тебе надо ехать в школу олимпийского резерва. Неважно кто сделал и отправил, важно, что теперь тайной это не останется. — Останется. Юлаев, конечно, болтун, но больше никому этого не расскажет — ученикам точно. Не будет придумывать и разносить сплетни, потому как все знают о его симпатии ко мне, решат, что он мстит мне за отказ. Да и вряд ли он захочет, чтобы над ним смеялись и говорили, что во-первых, он влюблён в лесбиянку, во-вторых, что учительница обскакала его в любовных делах. Тем более, что я итак планирую скорый отъезд. — Юлия Юрьевна, скоро перестанет быть учителем и не только в нашей школе. Правильно, иначе есть вероятность, что можешь утонуть вместе с ней. — Это дружеское или даже родственное выражение чувств, того о чём вы подумали нет и не будет. — В прошлый раз ты говорила почти тоже самое. Она всерьёз тебя привлекает как женщина? Ты правда...? Или ты исполняла поручение и увлеклась? — Нет. — Что нет? — Не то, не другое и не третье. Лёгкое умопомрачение. Вообще-то меня не привлекают женщины, — конечно, я лукавила.       Если верить Юлии Юрьевне, то географичка, будучи ярой гомофобкой, должна бы прилюдно высечь меня на фалаке, но как-то очень уж спокойно отреагировала она и на фото и на моё признание о лёгком умопомрачении. Даже выволочки не последовало. А, совсем забыла, ведь она эмоциональный импотент. — Обещаю, что твоё имя не будет нигде упоминаться. — Почему у вас испорчены отношения?       Ответа не последовало, географичка не считала нужным вести со мной беседу на равных.       Ни одна из них не плохая и не хорошая, они просто преследуют свои интересы и параллельно гадят друг другу, выставляя соперницу в невыгодном свете. Сколько раз за эти годы они вгоняли друг друга в аховое положение, остаётся только гадать. *** — Раиса Васильевна получила фото от Юлаева, теперь у неё есть компромат.       Юлия Юрьевна напряглась. ***       Новый год я встретила уже в другом городе и другой школе.       Первая тренировка в начале января обернулась небольшой травмой.       После душевой надеваю резиновые сланцы, острая боль пронизывает правую пятку, поднимаясь по телу. Точечные колики в нервных окончаниях ударяют под коленку, в локоть, в правую часть лица. Поднимаю ногу: осколок стекла глубоко вошёл в ступню. Кто-то специально вогнал острый осколок в резину тапочка в надежде, что я пораню ногу.       О, жестокий спорт и коварные людишки! Отличное начало, ничего не скажешь.