***
К моему удивлению, Иори не звонит ни через час, ни вечером, ни на следующее утро. Я уже начинаю нервничать, ведь младшему брату некуда идти. Ведь не к кому, верно? Жду до вечера, но больше не выдерживаю. Возвращаюсь к потрёпанному дому, как будто случайно заехал. Отыгрываю удивление, и сразу же бегу в квартиру. Внутри всё выглядит куда хуже, чем снаружи. Благо, соседей нет, а потому просто с осторожностью обхожу вокруг квартиры. Там всё на ладане дышит, боюсь, если ступлю, то провалюсь на нижний этаж. Больше мне тут делать нечего, а потому бегу к Мико-сан. Она последняя, с кем я видел Иори, а потому она может знать, где он. Возможно, они даже приютили его. Но не могу пока перемещаться, ведь всё должно выглядеть для посторонних так, как будто у меня и нет этой причуды. Пока что. До магазина добегаю быстро. Иори внутри нет, но зато без особых усилий нахожу Мико-сан. Женщина сразу же бросается в слёзы, как я подхожу ближе. – Хи-кун! – Прокричав моё имя, она тут же бросается ко мне, никого не стесняясь. – Где Иори? Он в порядке? Он не пострадал? – Тут же спрашиваю, ведь это самое главное на данный момент. Да и что ещё я могу спросить, как если бы сам не подстроил всё это и совершенно не знал об это? – Он у нас дома. – Услышав это, я даже немного успокаиваюсь, но в это же время я и ревную. Он убежал к ним, а не ко мне. Почему? – Мы с Хиро разрешили ему пока отдохнуть у нас. Такое горе, такое горе… – Могу я навестить его? – Конечно. Только за ключами сбегаю. А то он никому не откроет. – Подожду, бегите… – Без сожаления отпускаю от себя, и Мико-сан, чуть помедлив, всё же срывается с места. Как назло, очередь начала собираться и, чтобы Мико-сан не беспокоилась, начинаю обслуживать посетителей. На удивление, тут всё по-старому. Руки быстро вспоминают, что делать, так что люди быстро рассасываются. К возвращению Мико-сан в очереди остаётся ровно один старичок, со смешной панамой и полной сладостями корзинкой, явно для внуков или детей. – Прости, Хитоши. Ты ведь гость… – Мне было не сложно… – Мягко забираю протянутые ключи, чуть сжимая дрожащие руки Мико-саан, – верну их сразу же, как только заберу Иори. – Уже сегодня? – Да. Вы и так помогли. Я заплачу за тот период, ког… – Меня резко перебивают. – Ну что ты такое говоришь? Нам с милым совсем не в тягость принять тебя или же Иори! Вы же нам совсем как родные! – И всё же,… – Немного мнусь, ведь слова Мико-сан могут испортить мой план, могут задержать Иори тут, вдали от меня. – Просто беги пока что к нему. Уверена, ему нужна твоя поддержка сейчас как никогда прежде. Тихо бросив что-то в духе «хорошо», строя из себя хорошего мальчика, сразу же бегу в её квартиру. Пока иду к квартире, в голове бьётся мысль о том, что и от них нужно будет в случае чего избавится, несмотря на привязанность и благодарность. Или же будет достаточно и простого запугивания? Или денег? Нет, точно не последнего. Слишком уж честные эти беспричудные старики, ещё и добродушные до одури. Если так и дальше пойдёт, то Иори снова может вернутся к ним, выбрать их, а не меня. Поднимаясь в лифте на семнадцатый этаж, думаю, какое лицо сделать перед братом. Боюсь, я заулыбаюсь, когда увижу его беспомощного и разбитого. Звонок, и дверцы лифта раздвигаются в разные стороны, выпуская меня из своей кабинки. По узкому коридору иду чуть спеша, а вот у двери замираю. Ключ вставил, но повернуть его не могу. Руки дрожат, пока с лица не сходит улыбка. Сделав несколько раз вдох-выдох, всё же поворачиваю ключ. Дверь со скрипом открывается, медленно раскрывая практически идентичную планировку. В их квартире лишь одна спальня, и дверь прямо напротив гэнкана. Макушка Иори высовывается не спеша, братец даже что-то бубнит, обращаясь к Мико-сан, но стоит увидеть меня на пороге, как тут же замирает на месте. – Ты жив… – Быстро разуваюсь, не смотря куда падает обувь, и тут же несусь к младшему брату, хватая в охапку и его самого, и тонкий тёмно-бардовый плед, в который он укутан. Это ведь достаточно нормальная реакция для подобной ситуации? Не сразу, но и Иори обнимает меня, сам утыкается поудобнее в моё плечо. Ткань белой рубашки тут же намокает, и я понимаю, что он ревёт. А я всё же не выдерживаю и улыбаюсь, наслаждаясь тем, что брат не отказывается от меня, радуюсь его объятиям, что ищут защиту и поддержку. Только на колени чуть больно падаем, ведь ноги Иори не держат. – Успокоился? – Спрашиваю, не в первый раз наливая по кружкам чай. – Угу… – Пока я стараюсь строить сочувственное лицо, Иори потирает покрасневшие глаза. – Как так получилось? – Самому бы узнать… Пожарные сказали, что было несколько очагов возгорания, поэтому всё произошло так быстро… – Конечно, всё произошло быстро, ведь подожгли то, что быстро горит. – Но я не поджигал… это был не я!... – Иори же пробует оправдаться, хотя это совершенно ни к чему. – Я, правда, не поджигал… – Я верю тебе. – Хочу рассказать ему всё, но пока не могу. Иначе убежит. – Правда? – Конечно. Ты бы никогда так не сделал… Уверен, даже в мыслях ничего такого не было… – Не было… – Иори снова вот-вот заплачет, а мне только и остаётся, что быть рядом, поддерживать его. И незаметно забрать домой, к нам домой. Осталось лишь подсунуть причину. – Уверен, полиция найдёт хулигана. А пока… – Мысль приходит неожиданно, но она настолько логична, что даже сам себя похвалить готов. – Может, проедимся по магазинам? Наверняка элементарно из одежды ничего не осталось? Да и Мико-сан и Хиро-сану нужно купить что-нибудь в благодарность. – Твоей карты тоже нет… – Иори на моё предложение только мнётся, заворачивается в плед сильнее, да пробует оправдаться и находит повод отказаться от покупок. – Прости… Я не подумал взять её с собой… – Ну и чёрт с ней. Счёт же не реальный, а в онлайне. Просто сделаю перевод на другую карту. Конечно, если ты их не обналичил? – Нет, ни йены не тронул. – Значит, пора тронуть. Стараясь не спугнуть, выкутываю его из пледа. На нём всё та же одежда, что была на нём вчера утром. Только носки явно не его, либо совсем старые. Таких поношенных даже у матери не было в худшие годы для нашей семьи. Быстро допиваю свой чай, а вот Иори как будто резко стало неуютно рядом со мной. – Не думаю, что это хорошая идея. – Отчего же? – Не хочу быть ещё большей обузой, чем уже. – Тогда перебирайся ко мне! – Чуть покрикиваю от нетерпения, но быстро беру себя в руки. Нельзя спугнуть. – Послушай, я наоборот буду рад, если ты переедешь ко мне. Что, если это был знак свыше? – Какой ещё знак свыше? – Своеобразный? У меня со вчерашнего дня сердце не на месте. Знаешь, каково мне было, когда я увидел весь тот пепел? Уже даже подумал, что и тебя потерял… – Вру и не краснею. – Представляю… – Только сейчас Иори отпивает немного чая, но на меня уже не смотрит. Что-то выискивает в кружке. – Мне и самому не по себе… – Дом большой, гостиных комнат только три, а комнат так и вовсе, выбирай, какую захочешь. И в саду можешь творить всё, что захочешь. Да и внутри дома тоже твори, что душе угодно. И слова против не скажу. – Это тоже как-то неправильно… – Чуть наклонив голову, брат продолжает отказывать мне, а ведь моё терпение на исходе. – И что же в этом неправильного? Мы – семья. – Пробую взять его руки, и у меня получается это. Иори не выдёргивает, но и не сжимает пальцы в ответ. – Поддерживать друг друга – вот что правильно. Или ты думаешь, что старики позволят тут остаться на всю жизнь? У них ведь и своих проблем предостаточно. Наши им решать ни к чему. Тем более, когда проблему с жильём можно решить так просто. – Давай для начала в банк съездим? – Иори всё же поднимает голову, смотря на меня своими мокрыми глазами. Пальцы всё же сжимают в ответ, да так крепко, что я уже забываю про холодность со стороны брата, что была буквально секунду назад. – Может, получится и мои, и твои средства перекинуть на новую карту уже сейчас. – Не получится. В банке так ничего не работает. – На самом деле, я понятия не имею, действительно ли в банке нет или наоборот имеется подобная функция. – А о деньгах даже не думай. Это моя инициатива, тебе не обязательно возвращать. Считай, что это моя компенсация за все пропущенные праздники и не подаренные подарки. Утираю накопившиеся вновь слёзы, и не возвращаю руку к его кистям. Уложив широкую ладонь с пальцами на затылок брата, несильно сжимаю его волосы, чтобы притянуть к своему лбу. Стукнувшись кожей лба, продолжаем сидеть друг напротив друга. Иори продолжает подрагивать, хоть уже и не так сильно. – Я, правда, не знаю… – Просто прекращай думать и поехали. Тебе не просто нужно, а надо переодеться во что-то новое и свежее. – Мне вообще нужна новая одежда. – Это точно. – Только кружки надо хотя бы сполоснуть. – Иори уже тянется и к моей кружке, но я успеваю первым. – Допивай. Я сам всё перемою. Кроме кружек, больше ничего не трогали, а потому быстро мою одолженную для себя кружку. Младшенький как раз успевает допить в пару глотков и отдаёт кружку мне. Закончив с посудой, наспех вытираю руки об висящее на ручке шкафчика полотенце. Иори как раз сложил плед и оставил его в единственной спальне. Осталось только обуться да вернуть ключи Мико-сан. PovИори От пакетов уже голова кружится, а Хитоши всё водит и водит из магазина в магазин, из бутика в бутик. Старший брат не успокаивается вплоть до того момента, когда мы почти начали проходить всё по второму кругу. Ноги болят неописуемо, а руки ещё сильнее. И это я ещё ношу пару пакетов с одеждой, тогда как всю оставшуюся кучу несёт брат. В машину всё влезает, но кое-как. Три пакета даже придётся держать мне, под ногами и так, в руках. Иначе никак, ведь будут мешать заднему обзору через зеркальце или же управлению механикой машины. Последнее, куда позволяю себя увести, KFC. Уже и сам хочу покушать, и от попить не откажусь. Брат просто усаживает меня за свободный столик и идёт делать заказ, а я и не противлюсь. Просто вымотался за эти два дня, как эмоционально, так и физически. Часто сюда не захожу, а потому с интересом разглядываю все эти этажи, вид на который открывается благодаря прозрачной перегородке. Столик настолько близок к этой перегородке, что стоит мне чуть наклонить голову вниз, и я без проблем разглядываю людей снизу, что снуют туда-обратно, словно муравьи. Чтобы не упасть, придерживаюсь за стул. В некоторых людях узнаю себе подобных, кто уже устал ходить от бутика к бутику. Но я не жалуюсь, просто понимаю этих бедняг. – Что ты делаешь? – Голос брата звучит совсем рядом, пока на стол ставится поднос с едой. – Просто смотрю на людей. – Тут же выпрямляюсь в спине, пока брат раскладывает еду по наши стороны. – И как успехи? – Ты первый представитель мужского рода, который с таким энтузиазмом бегает за покупками. – Неужели я вымотал тебя? – Есть немного. – Решаю посмотреть, что именно заказал брат, и понимаю, что тут есть непонятный пирожок в упаковке. – Что это? – Десерт. Сладкое восстанавливает энергию. – Как будто газировка не сладкая. Я рад тому, что набор нормальный, а не на «доем позже». Сэндвич-сет состоящий из картошки фри, десерт в виде мини-яблочного пирога, мясной кусочек и газировка в пластиковом стаканчике. У брата точно такой же набор, но ещё и ведро с картошкой фри и стрипсами. Хитоши, по всей видимости, заметив мой взгляд, пододвигает ведро поближе ко мне. – Ты тоже кушай. – Не влезет. – Начни, а там само пойдёт. Пару минут жуём молча. Мы оба проголодались за пару часов ходьбы. К вкусностям в ведре всё же подступил. Стрипсы с чесночным соусом особенно понравились. В итоге сам не замечаю, как берусь за второй, третий, и за дополнительной порцией картошки, а Хитоши посмеивается, слегка подняв уголки рта. Чуть краснею, но продолжаю жевать. – Смотрю, тебе нравится тут кушать. – Это второй раз, когда брат кормит меня едой из KFC, а потому и стало интересно. Да и так могу перевести тему в иное русло. – Скорее, уже привык. Да и с этой франшизой у меня предостаточно воспоминаний. – Например? – Знакомство с первым спонсором. – И за что он спонсировал тебя? – Моя причуда многим может помочь. Для некоторых и вовсе жизнь меняется в совсем иную сторону. Я делаю людей счастливее. – Разве причуды могут довести человека до ощущения счастья? – Мне немного непонятно, как причуда может сделать счастливым даже своего носителя. Хотя от тёплого тела я бы не отказался, но лишь на зимнее время и сезон дождей. – Ещё как. – Прости, я просто не привык к подобному. – Немного хватаюсь за голову, ведь перед глазами резко потемнело. Снова глотаю газировку, думая, что мне полегчает, но нет, становится только хуже. – С тобой всё хорошо? – Беспокоится Хитоши, чуть сжав моё правое плечо. – В сон клонит. Резко как-то начало… – На всякий случай отодвигаю в сторону стаканчик и уже не нужные упаковки. Мало ли головой вниз упаду. – Совсем вымотался. А на сытый желудок так и вовсе уснуть на раз плюнуть. – Встав со стула, Хитоши помогает встать и мне тоже, мягко тяня за руки. – Вставай. – Отвезёшь к Мико-сан? – Спрашиваю, пока брат берёт меня на руки. Стыдно, но уже и сделать ничего не могу. Тело не слушается. – Нет. Мы поедем домой. – Это последние слова брата, которые я осознаю. Почему-то только сейчас в голову выстреливает мысль о том, что это мог быть и Хитоши. Его причуда с как-там-его-пространством вполне могла переместить его и в магазин, и ко мне в квартиру. Но ведь он не стал бы так поступать со мной, верно? Глаза разлипаются, когда я уже сижу в машине. В моих руках ничего нет, хотя я оставлял пару пакетов, ведь не было места. Поднимаю голову и тут же вижу огни фонарей. Мы точно едем за городом, по трассе. Хочу пить и расспросить брата о том, что за фигня происходит, но получается лишь вяло повернуть голову в сторону водителя. Хитоши же уверенно и с какой-то маниакальной улыбкой сидит за рулём. Он такой – пугает. Что-то хриплю, привлекая внимание к себе, и Хитоши чуть поворачивает голову в мою сторону. – Проснулся? Хочешь пить? – Киваю головой, и он тут же, чуть сбавив скорость, тянется рукой к бардачку. – Держи. Мягко уложив в мои руки бутылку с водой, Хитоши возвращается к дороге. Медленно открываю вполне обычную бутылку, крышку которой явно ещё не открывали. Пью спокойно, хоть и с небольшой опаской. Сухость во рту ушла, но вот сонливость осталась и не думает проходить. Снова смотрю в окно и теперь осознанно понимаю, что эта местность явно за городом и явно далеко. – Куда мы едем? – Спрашиваю с лёгким испугом. – Домой. – А вот Хитоши не просто спокоен, он… Счастлив? Снова клонит в сон, да в разы больше, чем раньше. Укладываю голову на ремень безопасности и снова засыпаю, хотя сейчас бы на брата наорать за то, что тот своевольничает.***
Просыпаюсь уже на мягком. Открывать глаза не хочется, но, по привычке протянув руки к будильнику, натыкаюсь на стену. Открыв глаза, понимаю, что слева от меня деревянная перегородка во всю стену, что разделяет комнату на спальную зону и… учебную? С одной стороны стены полностью белые, тогда как с другой покрыты обоями с нежно-голубым фоном и белыми цветами на нём. Это точно не моя квартира и не квартира Мико-сан и Хиро-сана. Но тогда у кого я проснулся? Брат ведь не мог насильно привезти? Или мог?… Резко встаю с постели, возможно, даже слишком, но всё равно подхожу к окну, чтобы раздвинуть шторы. А за окном один только лес. Отхожу назад на пару шагов. Дверь наружу нахожу не сразу. За первой дверью туалет с ванной. Не рассматриваю её и закрываю дверь. Вторая же ведёт наружу, но за ней один только коридор да новые двери, от которых тут же кружится голова. Только слева стена не доходит до противоположной. Небольшая гостиная с камином приятна для глаз. Цвета на стенах хоть и яркие, но не режут глаза. На голубые диванчики и кресло толком не смотрю и не рассматриваю, ведь замечаю раздвижную дверь, что ведёт наружу. Стеклянные дверцы легко раздвигаются, и я уже на свободе, как мне кажется, но вокруг всё тот же дом. Лишь с одной стороны забор, но нет дверцы. Да и он частично скрыт бамбуком, так что не пролезть. – Ты проснулся? – Голос брата звучит совсем рядом. Этот хитрый лис преспокойно жарит мясо на гриле, улыбаясь чуть ли не во все тридцать два зуба. – Какого чёрта? – Тут же начинаю кричать, искренне негодуя. Сил хоть отбавляй, а потому и громкость голоса не регулирую. – Просто привёз тебя домой. – К себе домой, а не… – Мне не дают договорить. Хитоши просто отворачивается обратно к мясу, пока к моему рту перемещается рука через небольшой портал, просовывая кусок мяса. Конечно же я жую его, ведь оно вкусное. Рука исчезает, и брат просто начинает пританцовывать на месте. – Мой дом – твой дом. – Хитоши почти поёт, тяня гласные звуки. – Хитоши… – Всё же проглатываю прожёванное мясо, уже немного успокоившись. – Послушай, я правда благодарен тебе за вещи и помощь, но я уже не тот маленький ребёнок, которому нужно рассказывать истории на ночь. – Конечно же нет. Ты просто взрослый в трудной жизненной ситуации. И таким тоже нужна рука помощи. Разве нет? Ничего не могу ответить на это. Ещё в детстве знал о том, что спорить с братом – гиблое дело. А в голове снова мысль о том, что это мог и старший брат устроить поджог. Слишком уж он счастливый при таком горе. Хотя… Учитывая размеры дома, то тут спокойно уместятся ещё несколько таких же квартир. Одна только спальня с отдельной туалетно-ванной комнатой чего стоит. – Брат… Это ведь не ты поджёг квартиру? – Всё же произношу вопрос, чтобы не ходить и не думать «а как» да «а если». Брат же, наоборот, молчит. Заканчивает с мясом и выкладывает на большую тарелку. Всё так же молча и уже не такой весёлый, Хитоши ставит свежеприготовленное мясо на дворовый столик. Подхожу ближе, но не усаживаюсь. Не могу отвести взгляда от брата. Глаза пристально смотрят на меня, чуть исподлобья. Брови слегка вскинуты наверх, тогда как он сам тяжко вздыхает. – Ты обижаешь меня подобными речами, Иори. – Голос как у учителя, что разочаровался в своём ученике. – Тогда с чего такая радость? – Потому что у нас появилась возможность жить вместе, как братья. – Обойдя стол, брат сам отодвигает скамейку без спинки и жестом руки приглашает сесть. – Присаживайся. Всё же присаживаюсь, но к мясу пока не прикасаюсь. Боюсь, совсем расслаблюсь, если сначала поем. Надо поговорить, хоть о чём-то договориться. – И как я отсюда буду на работу и подработку ездить? У меня ни прав, ни машины. – Никак. – Тон брата снова стал таким простым и повседневным, будто тут обсуждается не нарушения моих человеческих прав, а выбор столовых приборов, если не чего попроще. – В смысле? – Снова негодую, и брат снова проталкивает мясо в мой рот, но не с помощью причуды, а самостоятельно, нанизав на вилку. – Тебе не обязательно работать. Лучше об учёбе подумай. – Мы уже обсуждали это. – Это было раньше. Теперь же тебе нет нужды работать за семерых. – Хитоши снова заладил одну и ту же шарманку по сотому кругу. Не знаю, как он, а я уже устал. – Я бы хотел самостоятельно решать, что мне делать: работать или учится. – Пробую сказать потвёрже, но в итоге почему-то чувствую вину. Брат ведь не желает для меня плохого, наоборот, помогает. И тут я, капризничаю а-ля неблагодарное дитя. Но меня никто не ругает, наоборот, брат усаживается рядом, чтобы уложить свою голову на моё плечо. Не отталкиваю его, и он приобнимает меня, мгновенье спустя, уже нахожусь в его крепких объятиях. Да и я сам обнимаю его в ответ, пусть и не так крепко, как Хитоши. – Не хочу больше боятся потерять тебя. – И после этой фразы стыдно не просто на «чуток», а уже конкретно, на «готов провалиться сквозь землю». – Я не на столько беспомощен. – А мне всё равно страшно за тебя. – Ты преувеличиваешь. Серьёзно. Прекрати. – Всё же вырываюсь из его объятий. Мне, правда, уже надоело говорить об одном и том же столько раз. – Поживи хотя бы летом. Отдохни, занимайся садом. А потом и по поводу работы подумаешь. – А потом это затянется на осень, зиму, на второй год, на пять и больше. – Ты не экстрасенс, чтобы знать наверняка. – Мне достаточно знать твой несгибаемый и дрянной характер. – Ну тоже назовёшь. – Хитоши даже немного посмеивается, не обижаясь на мои слова. – Просто я упёртый и не привык сдаваться. – Это чересчур. – Покушай давай. А потом проведу экскурсию по дому. – Кухни будет достаточно. И как дойти до той спальни. – А как же остальная часть дома? – Так всё равно съеду. – Говорю одно, но по глазам Хитоши вижу, что он иного мнения. – Съеду ведь? – Но это не значит, что нет нужды знать место, в котором будешь жить. Верно? – Но это последний раз, когда я ведусь на твои уговоры. – А я надеюсь – нет. – Пропускаю его взгляд, а стоило заметить. Возможно, уже сейчас бы убежал от него. Но я просто жую мясо, чуть отсев в сторону от старшего брата. Мясо совершенно не жёсткое внутри, а корочка легко хрустит во рту, как и прожёвывается. Это лучше и вкуснее стрипсов из KFC. Вчера устал от магазина, так что просто позволяю вести себя. Наружу, во внутренний двор и в часть для гостей, ведёт один небольшой коридор. Три двери по разные стороны сначала путают, но благодаря части для гостей можно сориентироваться. Для гостей выделено две комнаты: первая, как комната отдыха, вторая, как спальня. Ну и третья, узкий но вытянутый туалетно-ванная комната. Мебель стоит в коробках, в несобранном виде. На полу же нет ни ковров, ни прочей мелочёвки. После из своеобразной гостиной выходим наружу и заходим уже через другую дверь, такую же стеклянную и раздвижную, что вела из цветастой гостиной, преимущественно в темновато-зелёном цвете. Коридор сменятся таким же небольшим коридором, и только после мы входим в спальню. Стены тут так же разноцветные, как и в спальне, в которой я проснулся, но вместо нежно-белого – насыщенный синий. Мебель же полностью собрана и обставлена, где-то уже даже видна пыль на прикроватной тумбочке. – Думал устроить тут матушку… Долго продумывал, как бы обустроить тут всё для неё. – Брат слегка вздыхает, и на немного, буквально на пару секунд замолкает. – Пойдём, это ещё не всё. Брат тянет дальше, и мы проходим мимо небольшого камина, над которым висит телевизор. А дальше за дверью небольшой коридорчик. В каждой из четырёх стен – двери. Одна в спальню, две в гардеробные, при том в разные, и в просто огромную ванную. А в ней и ещё одна дверь. От них снова голова идёт кругом а силы покидают меня. – Ты сам тут не плутаешь? – Нет. – Да как «нет» то? Я уже запутался… – Можешь не заходить в эту часть без причины. – Тогда давай сразу дальше? – Пойдём. Проходя мимо, даже не стараюсь запоминать дорогу. Дальше идёт, как я успеваю про себя прозвать, зелёная гостиная. Из всего, что тут находится, внимание привлекает бар, что идёт чуть ли не из стены. Ну и огромная дверца, так же стеклянная, что выводит на своеобразную террасу. На неё и выхожу. Снаружи уже стоят тапочки, что могут подойти мне по размеру. Обуваюсь и выхожу наружу, ибо после всего разнообразия дверей мне нужен глоток свежего воздуха. Руками облокачиваюсь об небольшие перила, тяжко вздыхая. Всё-таки, делать это без интереса и энтузиазма – та ещё запара. Не то, чтобы мне было не интересно, просто бесполезно. – В той спальне тоже есть небольшая терраса, но она совсем крохотная. – Звучит спокойный голос брата со спины. – Скажи, мы хоть половину дома осмотрели? – Спрашиваю с надеждой узнать, что осталось совсем немного, но Хитоши гордо вскидывает голову наверх, уже готовый похвастаться. – Ещё кухня, совмещённая со столовой, ещё одна гостиная для приёма гостей, спортивная комната, две комнаты для безделушек, наши спальни, гостиная для нас, к слову которую ты уже видел, пара туалетов, и одна пустая комната. Пока не придумал, что там разместить. Ещё гараж, но он чуть дальше от дома, так что… Думаю, покажу его, когда вместе куда-нибудь поедем. – Ты так пошутил? – Теперь голова кругом идёт не только от дверей, но и от всех слов, что только что вылетели изо рта старшего брата. – Нет… – Он даже немного обижается, но тут же остывает, уже тянет под локоть правой руки, обратно в дом. – Пойдём, это только на словах так много. – Да у меня голова кружится от такого обилия дверей. – Не сопротивляюсь, хотя хочу упереться ногами в пол. Тело пробивает непонятная для меня откуда взявшаяся слабость. – Ну так, а что поделать? Тут раньше был дом самурая. Конечно, его уже снесли, но планировку было решено оставить с небольшими изменениями. – Мог бы просто одним коридором сделать. – Не ворчи раньше времени. Уверяю, тебе понравится. – Не уверен. – Понравится-понравится. Кухню проходим в тишине. Не буду спорить, мне понравился островок. Правда, пока понятия не имею, чем можно заполнить столько места, ведь тут полки и в тумбочках, и в островке, и в настенных шкафчиках. Из всей утвари шумит только мороженица. В больших стаканах крутится нечто, взбивая что-то молочное. Думаю, чуть позже даже с удовольствием попробую, ведь ещё ни разу не ел мороженное домашнего приготовления. Столовая зона отделена небольшими стенками, за которыми спрятан диван и ещё одни тумбочки. Не ожидал увидеть кофемашину, от слова совсем. Хитоши никак не показывал любовь к кофе, но вот он, сюрприз. Даже интересно становится, ест ли что-то ещё, что станет для меня сюрпризом. Хитоши же достаёт яблоко из холодильника, тут же промывая его под небольшой струйкой воды. Вытерев его полотенцем и дождавшись, когда я закончу осматривать комнату, он протягивает его мне. Тут же откусываю, но вкуса практически не чувствую. Брат же ведёт дальше. Бело-золотая комната, по-другому никак не назову. Единственное, что выбивает из колеи – длинное пианино. Возможно, это и рояль, я не разбираюсь. – Ты играешь на пианино? – Впервые за сегодня проявляю интерес. Сам я никогда не интересовался ни музыкальными инструментами, ни музыкальной деятельностью. И тут подобное чудо. – И на пианино, и на рояле. – Брат мягко подводит к белым диванчикам с жёлто-золотистыми подушками. – Садись на любой из диванчиков. Усадив меня, Хитоши присаживается за инструмент, мягко открывая крышку с клавиш. Я же разглядываю движение его пальцев, что почти прикоснулись к клавишам. Чуть размяв, подушечки пальцев всё же опускаются, а сам Хитоши смотрит на меня мягким взглядом. – Сергей Рахманинов, «Итальянская полька». – Произносит Хитоши и тут же выпрямляется в спине. Звуки от игры слишком громкие, как по мне, либо же тут идеальные условия для игры, но я быстро привыкаю. Мелодия энергична, а потому и мне уже хочется подвигаться, но тело всё ещё ломит, а потому просто притаптываю ножками, продолжая жевать яблоко. Не знаю, сколько времени проходит, но брат завершает композицию, так же грандиозно, как и начал. Пальцы плавно бегают от клавиши к клавише и останавливаются, зависая сверху над последними нажатыми. – Красиво. – Всё, то я могу высказать, ошарашенный столь необычным занятием брата. И ведь не скажешь, что это просто хобби. Либо я не разбираюсь, либо у Хитоши и правда талант. – Хочешь ещё послушать? – Я не разбираюсь, так что на твой вкус. – Даю своеобразное согласие, но брату достаточно и этого. – Быть может «К Элизе»? Людвиг Ван Бетховен. С первых нот узнаю мелодию. Тут же и сам выпрямляюсь в спине, ведь не могу вспомнить, где я мог её услышать. Но чем дольше слушаю, тем больше понимаю, что эта мелодия была в маминой шкатулке, которую отец как-то разбил по пьяне. Это было так давно, что я уже и позабыл. Позабыл, с какой грустью мать заводила её, иногда пуская пару слезинок. Не знаю, о чём она тогда думала, но та вещь была дорога ей. – Пожалуй, это было первым, что я выучил после основ. – Если раньше брат был немного на веселе, то теперь немного сгрустнул, и снова от напоминания о матери. Уверен, он тоже скучает, возможно даже сильнее, чем я, ведь он не был рядом с ней все эти годы. Мне тяжело пережить её потерю, а ему и вовсе не представляю насколько. Столько трудится, чтобы в итоге услышать иное... Не удивлюсь, если Хитоши из-за этого так сильно опекает меня, выплёскивая и любовь ко мне, и любовь к матери за один присест. – Мама любила её слушать… – Да… – Брат как-то быстро соглашается со мной, даже удивительно. Вот бы он так же просто соглашался и со всем остальным, хотя бы частично. – Наверное, поэтому и вцепился в неё так рьяно… – И когда ты только всё успел? Развернувшись ко мне, брат мягко смотрит прямо в мои глаза, лишь изредка поднимая взгляд наверх, предаваясь воспоминаниям. Я не тороплю его, и брат даже облокачивается чуть назад, уперев правый висок в подставленные собственные пальцы. Собравшись с мыслями, он снова смотрит на меня, но уже с лёгкой грустью. Либо мне это кажется, ведь глаза вот-вот слипнутся, непонятно почему, ведь только-только проснулся. Да и голова снова побаливает, а в ушах то и дело звучит отбивающий ритм, идущий от самых висков. – Мой первый спонсор был человеком образованным, я бы даже сказал излишне, и когда он взял меня под своё крыло, то тут же взялся за моё образование. Официально нигде не учился, только у него на дому. А когда он умер, то узнал, что он всё переписал на меня. Я же просто продолжаю быть полезным, получая взамен, так сказать, зарплату. – Поэтому не приехал к нам раньше? – Был слишком занят. Учёба-работа, работа-учёба. А в выходные дрых без задних ног. – Зато тебе легко влюбить в себя девушку. – Подытоживаю, пока глаза всё же слипаются против воли. – А тебя? – Совершенно неожиданно звучит вопрос. – Что «меня»? – Даже глаза разлепил, чтобы убедиться, что мне не послышалось. Это ведь не то, о чём я подумал? – Ты не впечатлён моей игрой? – Спрашивает брат и я даже вздыхаю с облегчением. – Учитывая, что я ни разу не играл – впечатлён, да ещё как! – И чтобы убедить брата в своих словах, поднимаю пальцы веером, сжимаю и разжимаю пальцы, показывая свою деревянность. Такое простое упражнение, а у меня выходит непонятно как. – К тому же, мои пальцы слишком деревянные, чтобы так же совладать хоть с каким-нибудь музыкальным инструментом. – Не преувеличивай. Ты сможешь справиться с треугольником. Или… – Не надо. Пойдём дальше? – Брат снова издевается, а потому и отвлекаю на иную тему. Да и брату это нравится, расцветает в улыбке. – Тогда пошли. – Брат встаёт первым, и я тут же за ним, почти падая на собственные колени. Успев поймать меня, Хитоши совсем не удивляется, а я пугаюсь того, как неожиданно подогнулись собственные ноги. Да что со мной такое? – Совсем вымотался. Может, ещё поспишь? – Да сколько спать-то можно? – Ещё спать и спать. Пережить такой стресс и быть огурчиком на следующий день? Так не бывает. – Но я не хотел столько спать у Хиро-сана и Мико-сан. – Город отличается от пригорода. Воздух чище, трава зеленее. – И всё же… – Просто отдохни как следует. Тебе полегчает. – Полегчает ли? – Будешь свежим, как ребёнок после хорошего сна. Глаза легонько слипаются по новой, пока с руки падает так и не доеденное яблоко, куда-то укатываясь. Меня самого же уносит брат. Сквозь сонливую пелену понимаю, что брат выносит меня в немного знакомый коридор, а после и в комнату с узнаваемыми белыми цветами на светло-голубом фоне обоев. Мягко и даже аккуратно уложив в новоиспечённую постель, Хитоши ещё и по голове поглаживает, перебирая мои отросшие волосы в своих больших пальцах, прямо как у отца. Только эти руки не приносят боли в пьяном угаре, только нежность. Мне непривычно спать так высоко над полом, но я даже пожаловаться не в состоянии. Да и брат, сидя на краю постели, не даст сейчас скатиться вниз. Но кроме резко возникшей сонливости мне не даёт покоя один вопрос. Почему Хитоши так счастливо улыбается, когда мне плохо и я сам не понимаю своего состояния?