Зависимость

             PovИори              Просыпаюсь из-за звука льющейся воды, что звучит повсюду. По окнам тарабанит дождь, закрыв своим потоком здания, что стоят подальше, а за стенкой идут звуки душа. Голова тяжёлая, не могу поднять её с подушки. И снова закрываю глаза, падая в сон.                            Второй раз просыпаюсь не один. Старший брат прижимает к себе, словно я ребёнок. Носом уткнут в его широкую грудь, а потому без проблем ощущаю запах моего геля для душа и чего-то, похожее на омлет с травами. Открыв глаза, вижу грудь, слегка тронутую волосным покровом. Даже завидно немного, ведь у меня даже на ногах едва-едва прорастает, ещё и светлые, едва видимые. Про грудь и вовсе молчу.              Решаю поднять голову, чтобы немного посмотреть на спящего брата, но натыкаюсь на приоткрытые светлые глазки, которые тут же раскрываются.              – Давно не спишь? – Тут же спрашиваю, слегка хрипя после сна.              – Не очень. А ты можешь поспать ещё.              Уткнув мою голову в себя, брат крепче обнимает меня. Я тоже обнимаю его в ответ, ведь сколько бы не ругался на него, сколько не злился, всё равно соскучился. И я, и мама нуждались в нём все эти годы, в его присутствии, в тепле его тела. Теперь же из нас двоих только я могу обнять Хитоши, а потому делаю это за нас двоих.              Звуки дождя так же мирно звучат снаружи, а вместо звуков из ванной комнаты, я слышу биение сердца брата. Свет выключен, да и за окном темно, но мне не страшно. Уже даже и не вспомню, когда в последний раз чувствовал себя таким выспавшимся и умиротворённым. Я бы даже сказал, спокойно и безопасно…              – А сколько времени? – Спрашиваю, начиная чувствовать первые позывы желудка.              – Ещё и шести утра нет.              – Надо встать и приготовить завтрак.              – Он уже готов, так что не переживай об этом. – Брат не даёт мне даже шевельнутся в сторону от него, не то, что встать.              – И когда успел?              – Я привык рано вставать.              – Как и я, так что подъём. – Чуть хлопаю его по плечу, совсем легонечко.              Нехотя, Хитоши всё же отпускает меня и я тут же встаю, так же нехотя. В комнате холодно, а потому сразу иду к шкафу, чтобы переодеться в вещи потеплее. К удивлению, замечаю на себе не вчерашнюю одежду, а домашнюю: простая серая футболка, что стала такой от множества стирок, да длинные чёрные штаны. Одежда моя, но я не помню, как переоделся в неё. Если так подумать, то я не помню и того, как уснул.              – Эх, а в детстве тебя было не поднять, пока щекотать не начинал. – Брат говорит спокойно, но тревога всё равно зарождается где-то внутри меня.              – Эм… Слушай…. – Всё же открываю шкаф, пока решаюсь спросить не совсем уместный вопрос. – А когда я уснул?              – Наверное, где-то ближе к полночи.              – Мы ведь не пили ничего алкогольного?              – Нет. А что?              – Прости, просто я не помню, как уснул. – Всё же достаю вещи потеплее. В шкафу нахожу и папин свитер, который может подойти брату. Моя одежда точно на него не налезет.              – Ты уснул за столом. Голова прямо в курочку и соусы упала. А потом ты ещё бормотал о том, в каком масле тебя поджарить да под каким соусом подать. – Хитоши снова дразнит, пародируя непонятное мне нечто, но видимо курицу. Руки сложены по птичьи, пока ходят из стороны в сторону.              – Ч-чего? – Я же от такой новости роняю всю одежду на пол.              – Расслабься. Я шучу.              – Дурак… – Не могу на него обижаться. Да и после его слов немного легче стало.              Одежду подбираем вместе. Брат, взяв свитер отца, немного зависает. Он тоже помнит его. Пожалуй, это единственное, что осталось от родителя, не пропахшее алкоголем. Он носил его ещё до того, как пристрастился к бутылке. Отложив его в сторону, Хитоши снова обнимает меня. На удивление, брат не покрывается гусиной кожей, в отличие от меня. Наоборот, он тёплый, особенно его грудь.              – Ты просто клевал носом и в итоге уложил голову на руки. И ничего не говорил. Только ухватился крепко, прямо как в детстве, когда мне надо было вставать в школу, а ты оставался дома вместе с мамой. Вот я и уснул рядом с тобой. К тому же, ты так мёрз под одеялом, так что я и утром решил составить тебе компанию.              – И тебе не холодно?              – Ни капельки.              – Врёшь… – Ни вентилятор, ни кондиционер не включены, в комнате стоит утренний мороз, я уже подмёрз до самых косточек. Брат тоже мог за это время замёрзнуть, как минимум прочувствовать.              – Наверное, стоило рассказать об этом ещё вчера…              – О чём?              – Лучше покажу. – Встав с тёплого места, брат помогает встать и мне. – Переодевайся и пойдём.              – Куда?              – К маме.              Быстро заканчиваю переодеваться, и иду за братом. В спальне мамы ещё прохладнее, ведь ночью тут никого не было, никто не надышал. Брат же, прошагав в одних трусах, присаживается на подушку. Взяв в руки свечку, он дышит на неё, сложив губы в подобие трубочки. Секунда и из его рта вырывается лёгкая огненная струйка, что зажигает свечу. Огонь как будто и не трогает его губы, начиная своё горение чуть дальше от тонкой кожи. Всё произошло слишком быстро, и я не успеваю понять, что же произошло.              – У меня несколько причуд. От отца получил железные заклёпки. А вот огненное дыхание и искривление пространства – непонятно, сами они выработались или как? Но я не жалуюсь.              – Удивительно! – Присаживаюсь на холодный пол рядом с братом, не отрывая взгляда от свечки. – Повезло так повезло.              – Теперь хочешь причуду? – С непонятным для меня намёком спрашивает Хитоши.              – Нет. Не думаю, что управлюсь хоть с какой-нибудь, даже простенькой.              – Вот как… Тогда, раз мы встали, пошли завтракать. – С этими словами Хитоши задувает свечу и поднимает меня над полом, а я льнусь к его тёплому телу, приобняв за шею и плечо.              – Сначала умоюсь да хоть сполоснусь под горячим душем. А то продрогну вконец.              Пройдя со мной на руках до ванной, брат ставит меня на холодный кафель. Стоять босиком некомфортно, так что я сразу открываю кран с горячей водой и опускаю душевую лейку к ногам. Небольшие струи тёплой воды согревают ноги, при этом не моча ничего остального. Лишнее же утекает в слив, так что до брата ничего не дотекает.              – Тогда я пока поставлю чайник.              – Да, будет кстати. – Соглашаюсь, раздеваясь, чтобы тут же прибавить воду в кране да зафиксировать лейку на держателе.              Шланг чуть запутался, но мы не обращаем на это внимание. Брат так и не вышел, так что я поворачиваюсь к нему. Не знаю зачем, но он продолжает смотреть на меня. Уж не думает ли он, что мне нужна помощь? Я не настолько мелкий и беспомощный, чтобы он так возился со мной, хотя раньше часто принимали ванну вместе, особенно перед сном. Тем не менее, с каждой секундой мне становится всё неуютнее и неуютнее. Стараюсь прикрыть себя немного, продолжая стоять под струями горячей воды.              – Я занесу полотенце. – Хитоши будто отмирает, наконец смотря в другую сторону.              – Спасибо. – Чуть смущённо произношу.              С его уходом всё ещё ощущаю его взгляд, от которого становится дурно. Придвинув деревянный стульчик, смачиваю его водой и присаживаюсь. Ноги чуть дрожат, но не смертельно. Не понимаю почему, но мне стало страшно рядом с ним. Возможно, я всё же перестал видеть в нём старшего брата, и вижу мужчину, достаточно привлекательного и сильного. Совсем на секунду.              Думаю, мне всё же стоит рассказать Хитоши о своей ориентации. Вчера так и не смог, не хватило духа. Или лучше познакомить их, но с подготовленной почвой? Да, думаю, так будет лучше. А примет он меня таким или нет… О последнем даже думать не хочу.              Быстро со всем заканчиваю и сразу же, толком не обтеревшись полотенцем, оставленным на дверной ручке, одеваюсь и выхожу. Телевизор слегка освещает пространство, пока утренние новости звучат в неполную силу. Хитоши возится с кофе, пока я удивляюсь, как же он так всё видит. Дойдя до выключателя, включаю свет и сразу же ныряю под одеяло котацу. Обогреватель в нём уже включён, так что я просто греюсь под ним, практически лёжа. Только голова снаружи и остаётся, так что наблюдаю за старшим. Он зачем-то взбивает молоко в миске, пока на плите, помимо сковородки стоит ещё и ковшик. С моего положения мне не видно, что же там варится.              – Ты ведь пьёшь марочино*? – Спрашивает Хитоши, даже не обернувшись ко мне.              – Даже не знаю, что это.              – Это кофе. Шоколад, экспрессо, но у нас простой растворимый, и взбитое молоко, что осталось с омурайсу. И у тебя нет микроволновки, так что подогреваю еду в сковородке. Ты же не против, что я тут хозяйничаю?              – Нет. Это даже удобно, когда кто-то делает это за тебя. Боюсь, ещё пару таких завтраков и я смогу даже привыкнуть.              – Так переезжай. В доме места всем хватит. – Так же спокойно предлагает брат, забирая ковшик с плиты.              – Не думаю, что это хорошая идея…              – Отчего же?              Передо мной ставится кружка ароматного кофе, который мне явно понравится. Чуть присаживаюсь и обхватываю кружку руками. Руки об неё не погрею, но глоток всё же делаю. Не удивлюсь, если сейчас на моём лице расцветает глупая улыбка. Это безумно вкусно.              – Во-первых, я ничего не сделал, чтобы жить в том доме. – Произношу в перерыве между глотками кофе. – Во-вторых, я не хочу пока что ничего менять. К тому же, тут спокойно. Нет никаких стычек. Мне нравится такая мирная жизнь. А учитывая, что и долга теперь почти нет, то и вовсе тишина настанет.              – Кто сказал, что тебе обязательно нужно что-то делать для того, чтобы жить в том доме? Я не припомню, чтобы ставил такое условие. К тому же, тот дом в разы теплее этой квартиры, а комнаты больше. Можешь даже девушку туда привести, детишек нарожать, внуков. Всем места хватит.              – Знаешь, я… Как бы так сказать… – Не знаю, как сказать ему помягче, а брат так же спокойно ставит тарелку с ароматной едой передо мной. – Не думаю, что хоть когда-нибудь приведу девушку в дом… Я… – Мою речь прерывает телефонный звонок.              – Прости. – Телефон брата трезвонит совсем недолго. Брат перемещает его из спальни и отвечает на звонок, отойдя ближе к спальням. – Алло. Что не так? – Кто-то на другом конце провода кричит, явно взволнованно, но Хитоши молча выслушивает своего собеседника, пока тот не замолкает. – Ещё только раннее утро, какого чёрта вы уже накосячили?              Тяжело вздохнув, брат бубнит что-то в духе «скоро буду» и уходит в нашу спальню. Всё же пересиливаю себя и встаю, чтобы проследовать за ним, ведь он так и не вышел. К этому времени Хитоши уже успел надеть штаны и уже принимается за рубашку. Увидев меня, он тут же поворачивается полностью ко мне лицом.              – Прости, мне надо срочно уехать.              – Да? Да, конечно… – Видимо, брат и правда стал занятым человеком, раз привычка вставать так рано выработана не простой прихотью, а из-за необходимости работать. Даже поесть некогда. – Стоп, а как же завтрак? Ты же не поел.              – Я уже перекусил. – В спешке отвечает брат, застёгивая последние пуговицы.              – Всё настолько плохо?              – Без меня – да. Не переживай. Я оставлю тебе свою карту. – Так же в спешке произносит брат, накидывая пиджак. Из внутреннего кармана он вынимает карту, тут же отдавая мне в руки. – Сними ту сумму, которую они потребуют. Пароль – твой день рождения, без года рождения.              – П-подожди. Ты не вернёшься сегодня? – Не ожидал, что он вот так просто оставит мне карту, ведь хотел лично разобраться с теми ребятами. Да и просто доверить такое кому-либо… Лучше мне сразу же вернуть ему карту, как только предоставится такая возможность.              – Надо проверить дом и, если всё нормально, то принять у бригады. Но я приеду к тебе на выходные, чтобы точно никто не отвлекал.              Быстрым шагом пройдя мимо меня, брат торопится обуться. Пальцы ловко справляются со шнурками, и он выпрямляется, чтобы нормально заправить рубашку в штаны. Последний раз осмотрев себя, Хитоши забывает про собственные волосы. Пару волосинок торчат в разные стороны. Могу до них дотянутся благодаря тому, что Хитоши стоит в гэнкане и сейчас практически одного роста с ним. Подняв руки, приглаживаю эти самые волосинки, пока Хитоши чуть наклонил голову для моего удобства.              – Только если вечером.              – Почему?              – У меня подработка в храме. – Убираю руки и понимаю, что можем встретиться и раньше. – Или приезжай после обеда. Устрою тебе экскурсию, пока буду прикрываться уборкой да поиском туристов.              – Ловлю на слове. – Брат зачем-то целует в лоб, и тут же отходит от меня. – Я ушёл.              – Береги себя. – Провожаю его, наспех нацепив тапочки на ноги.              Закрыв за ним дверь, не могу поверить в то, что проводил старшего брата. Только сейчас вспоминаю, как он делал так, пока матушка держала меня на своих руках. Он убегал в школу с огромной неохотой, но рядом со мной не унывал и улыбался. В гостевую зону выхожу не сразу. Лениво отбросив тапочки, даже не смотрю, как они упали на чёрную поверхность.              К котацу подхожу так же неторопливо, размышляя о том, что делать дальше. Сегодня у меня выходной и единственное дело, которое предстоит сделать – отдать остатки долга. Нетронутая тарелка привлекает внимание, и я начинаю есть, пока еда горячая. По телевизору всё ещё идут новости, хотя уже должны были закончатся. Подняв глаза, понимаю, что вижу знакомую местность. Прибавляю немного звук, но так, чтобы не потревожить ещё спящих соседей.              Картинка отнюдь не самая благоприятная. Повсюду кровь и разруха, в некоторых местах тушат небольшие пожары. От дома одно название да старые печки в центре некоторых комнатах. Бригада скорой помощи уносит людей в чёрных мешках, и нет ни одного, кого бы унесли на носилках. Новости не цензурят всю картинку, но и этого достаточно, чтобы ужаснуться.              – Поместье семьи Такаши было полностью разрушено сегодня ночью. Информации о выживших пока нет. Спасатели продолжают поисковые работы. О том, кто учинил такой беспорядок достоверно не известно, но полиция предполагает, что это дело рук группировки, что следуют за некто, кто зовёт себя... – Не дослушиваю диктора новостей.              Думаю, хватит с меня телевизора на сегодня, а потому выключаю. Не хочу смотреть на подобное с утра пораньше. Хочу как можно быстрее закончить с завтраком, но растягиваю трапезу. Хоть и подогрето в сковородке, но омурайс вышел безумно вкусным. Даже мама бы так не приготовила, не то, что я…              – Вот ведь…              Думал, что за эти дни я уже привык быть один в этой квартире, но нет. Мне не хватает брата. Хоть и некомфортно на все сто процентов, но всё же… Думаю, он всё же нужен мне.                            Не зная, что же мне делать и нужно ли теперь отдавать долг, сижу дома до позднего вечера. Ко мне так никто и не наведался и навряд ли теперь кто придёт из семьи Такаши. Судя по новостям и обсуждениям из интернета, люди ВЗО постарались на славу, уничтожили всё и всех, никого не оставили в живых. С одной стороны, это хорошо, ведь деньги брата остались нетронутыми. С другой стороны – теперь эти бандиты и тут орудуют. Тут было так тихо, даже Такаши не устраивали много шума, только лаяли да помогали старикам, тяня последние копейки у людей помладше.              Так и не придумал ничего лучше, чем убрать карту брата в шкаф, в пустую коробочку. Так и соблазна меньше, и я не расплачусь ею случайно в магазине или ещё где. Не хочу тратить его деньги просто так и уж тем более без него самого.                     

***

                    Выходные наступают быстро. О том, что случилось с домом Такаши гудят и по сей день. Естественно, это сказалось на туристах, а потому сегодня я практически ничего и не делаю, только подметаю да выискиваю не там лежащий мусор. И жду приезда брата, то и дело тусуюсь у ворот, чтобы встретить его.              И вот, подхожу к ним в очередной раз и вижу, как Хитоши выходит из машины. Сейчас он более привычный для меня, пока не в строгом костюме. Простая чёрная футболка с дурацким принтом. Розовые фламинго расположены на уровне груди, оставаясь в определённых рамках. Шорты самые простые, до колен и чуть темнее его родного телесного тела. На ногах же белые носочки да белые кеды с высоким голенищем.              Мне даже стыдно, что я не в икане или же сайфуку*, а в самой простой. Белый верх и светло-голубой низ в виде хакамы*. На мне он висит, но я хорошо затянул пояс. Самое неудобное – обувь. Редко ношу гэты*, но в храме обязан носить их, пока не выйду в лес. Неудобно бежать в них, но я бегу к Хитоши.              – Ты приехал. – Первое, что произношу, прежде чем обнять его.              – Конечно. Ты ведь обещал мне экскурсию.              – Подожди минуту. Я быстро переобуюсь и вернусь к тебе. – Сам вырываюсь из крепких рук, всё ещё не веря, что брат снова рядом. – Можешь пока осмотреться. И воду не бери! Нам её бесплатно выдают, так что возьму пару бутылок.              – Хорошо.              Хитоши отпускает мои руки, и я убегаю в комнату персонала. Первым делом, открываю свой шкафчик и вытаскиваю чёрные кроссовки. Быстро переобуваюсь и, прихватив две бутылки воды из холодильника, проверяю карту во внутреннем кармане штанов. Всё на месте, так что несусь обратно к брату. В кроссовках делать это куда удобнее, так что вылетаю из небольшого здания.              – Мимо не убеги. – Звучит голос Хитоши за моей спиной.              Торможу и тут же оборачиваюсь. Брат стоит, облокотившись об дерево. Пока подхожу к нему, он переносит опору на обе свои ноги и идёт мне на встречу.              – Когда успел догнать?              – Я шёл своим обычным шагом, пока ты шагал короткими шажочками. – И чтобы я поверил его словам, брат копирует непонятное нечто, шагающее совсем уж несуразными и короткими шажочками.              – Снова дразнишь!              – Но ты правда так шагал. Мне даже стараться не пришлось.              – Вырос дылдой и теперь хвастаешься? – Легонько стукаю брата в грудь, чтобы ему не было больно.              – Ой, да брось. – Подхватив на руки, брат закидывает меня на плечо. – Давай-ка лучше проведи мне обещанную экскурсию.              – Сразу же, как опустишь меня на землю.              – Ага, значит, нам надо пройти к тропинке. – Вместо того, чтобы видеть лицо старшего брата, я вижу его спину и землю под его ногами.              – Ты меня вообще слушаешь?              – На какой указатель, говоришь, смотреть?              – Да ёпт… – Не могу на него злиться, но мне стыдно перед другими редкими посетителями. Их сегодня и так мало, а подобная сцена может распугать остатки. – Хитоши! Отпусти!              – Что говоришь? Лучше на спине?              – Лучше на своих двоих! – Кричу в его ухо, чтобы быть услышанным наверняка.              – Ладно-ладно. Только в ухо не кричи.              Всё же встаю на собственные ноги и, отойдя на пару шагов вперёд, зову за собой. До тропинки осталось совсем немного, а потому быстро доходим до неё. Уверен, Хитоши наверняка уже был тут с классом в младшей или средней школе, но он точно не видел новый каменный сад, сделанный не так давно, буквально пару лет назад. К нему и веду.              – И куда так торопишься?              – Хочу показать одно место.              – Тогда я просто следую за тобой.              Идём молча. Не ругаю и не противлюсь, когда Хитоши хватает меня за руку, нежно сжимая пальцами. Лишь думаю про себя о том, как же хорошо, что Цубаса-кун не видит нас сейчас, иначе бы всё неправильно понял.              До сада камней доходим за пару минут благодаря тому, что сокращаем путь через лес. Это для гостей предусмотрены длинные пути с небольшими лавками, в которых можно купить как воду с перекусом, так и новую обувь с панамками и прочими необходимыми мелочами. Вроде, ничего такого, а люди то и дело забывают либо теряют то одно, то другое.              – Не помню, чтобы сюда хоть кто-то ходил.              – Раньше – да. А сейчас тут толпами ходят. Ходили… Слышал новости?              – Про Такаши? Слышал и видел. По новостям передавали.              – Вот это и спугнуло туристов. Обычно тут людно, особенно после обеда.              – Значит, и они к тебе не приходили? Люди семьи Такаши совсем носа не показали?              – Неа. Теперь и некому. Никто не выжил. Говорят, даже детей не пожалели… – Не хочу больше говорить об этом инциденте, так что вышагиваю чуть вперёд.              К общей зоне для туристов не отвожу. Тут есть небольшое местечко со скамейкой, а благодаря небольшой возвышенности, мы можем сверху наблюдать и новую площадку с садом, и открывается неплохой такой вид на часть города. Мы не можем похвастаться видом на гору Фудзи, но и моря достаточно, с его кораблями и причалом.              Пока усаживаемся, достаю карту брата и возвращаю ему, протягивая обеими руками. Хитоши смотрит с непониманием и не спешит взять свою же карточку.              – И что это такое? – Только и спрашивает он, закидывая ногу на ногу.              – Возвращаю.              – Оставь себе.              – Но мне она теперь ни к чему.              Хитоши всё же отвлекается на пейзаж, явно что-то обдумывая. Я тоже молчу, но и карту не убираю обратно в карман, всё жду, когда же он заберёт её. Брат же, буквально тут же, обратно поворачивается ко мне. Он всё же забирает карту, но укладывает её не в свой карман или кошелёк, а обратно ко мне в карман.              – Тогда у меня условие. Я возьму её, если согласишься переехать. В доме уже закончены все работы, мебель завезена, газ и вода проведены. Кондиционеры установлены в каждой спальне и в гостиных комнатах. И по поводу уборки можешь не заморачиваться, для этого уже нанят человек. А какой двор! Тебе обязательно понравится. К тому же, это единственное место, не тронутое мною. Хочешь, цветы рассаживай, хочешь, устроим такой же сад камней. Что угодно.              – Давай без этого. – Хоть брат и описывает всё с энтузиазмом, но я не готов к переезду и переменам. Совершенно.              – Нет. – Жёстко отказывается Хитоши, а от его голоса я готов вжаться в землю. – Я не отстану, пока не согласишься. – Уже более мягко произносит брат.              – Я не могу сейчас уехать. – Чуть отсаживаюсь от него.              Мне не нравится то, как он давит на меня. Уже хочу, чтобы наша встреча завершилась. Мне просто неуютно и некомфортно под его пристальным взглядом. Я не знаю, это гиперопека или из-за чувства вины, но брат слишком навязчив в своих благих намерениях.              – И почему же?              Опускаю голову вниз, не зная, как же всё-таки рассказать брату о столь щепетильной теме. Набрав воздуха побольше, всё же решаюсь произнести то, что должен был сказать с самого начала. Авось Хитоши перестанет видеть во мне маленького ребёнка, и наконец-то взглянет на меня, как на полноценную ячейку общества.              – У меня есть человек, с которым мы вроде как встречаемся. Официально пока не начали, но всё идёт к серьёзным отношениям. – Говорю и алею. Чувствую, как щёки краснеют. Но в то же время мне страшно делиться подобным.              – Правда? – А вот брат наоборот даже оживился как-то. Да и взгляд мягче стал, уже не так неуютно. – И кто же это? Как её зовут? Сколько ей лет? Почему до сих пор не познакомил нас? – Вопрос за вопросом сыплются от брата, пока я начинаю дрожать всем телом, ведь это не "она", а "он".              – Его имя Цубаса. Бакуго Цубаса. Ему двадцать семь. – Специально сделал акцент на его половой принадлежности, чтобы не было лишних вопросов и недосказанности. – А не познакомил, потому что он ещё в плавании на рыбацком судне. Ещё неделю пробудет в море да на соседнем острове, в родительском доме, а потом у него пару дней выходных. Обычно он приплывает ко мне, когда наши выходные дни совпадают. В остальное время общаемся в соцсети.              – Вот как… – Только и отвечает брат, явно ошарашенный моим признанием. – Эм… – Не даю ему договорить, перебиваю. Я боюсь услышать порицание с его стороны.              – Я пойму, если тебе противно и ты решишь оборвать все связи со мной.              – Нет. – Тут же встрепенулся Хитоши. – Всё нормально. Просто неожиданно. Не каждый день мой младший брат признаётся в чём-то столь личном.              – Это точно…              – Так… Ты познакомишь нас? – Неожиданно звучит вопрос.              – А тебе этого хочется? – Я ожидал крики и скандал, но Хитоши так спокойно принял мою ориентацию, что мне даже стыдно за свои мысли.              – Он дорог тебе, разве нет?              – Да, но это не значит, что и ты примешь его так же, как и я.              – Хей, я не буду ненавидеть ни тебя, ни его. Я приму твой выбор. – Его рука мягко сжимает моё плечо, и я чувствую в этом жесте поддержку.              – Ты не шутишь? – Мама бы точно переживала сверх меры, а потому ей ничего и не успел сказать. А вот брат… Не понимаю я, почему он такой спокойный.              – Нисколечко. – Миролюбиво отвечает Хитоши, мягко улыбаясь.              – Вау… – Неосознанно вырывается у меня. – Прости, у меня кажется коленки трясутся. – Не вру, только вот трясутся у меня не только коленки, но и всё остальное тело тоже.              – Ну что же ты так? – А Хитоши беспокоится больше за моё самочувствие, нежели за то, что его брат "неправильной" ориентации. – Давай-ка, укладывай свою головушку.              Он сам укладывает мою голову на свои коленки. Щекой чувствую его накаченные мышцы ног. Они не такие мягкие, как у девушек, но головы не отнимаю. Большая рука по-родительски гладит по голове и плечам, успокаивая. Ещё и лёгкий ветерок ласкает моё лицо. Я готов расслабится под такие поглаживания, а потому прикрываю глаза.              Брат вырос странным человеком, но мне всё равно его не хватало…                     PovХитоши              Гуляем до самого вечера. Брату стало лучше, и в итоге мы обошли всю территорию храма несколько раз. Народа толком не было, так что его никто не стал ругать за столь долгое отсутствие на рабочем месте, а под мои уговоры и вовсе отпустили пораньше.              И вот, мы подъезжаем к магазину, что находится рядом с его домом и, по совместительству, моё первое место работы и нынешнее младшего брата. Иори сидит на переднем сиденье, и только этот факт делает меня счастливым. Даже парковаться не хочу, а в голове появилась навязчивая мысль о том, что было бы неплохо отвезти его ночью к морю, чтобы разжечь там бенгальский огонь да пожарить мяса. Но не сегодня, ибо у меня ничего не подготовлено. Надо и место получше выбрать, и с поварами да их работодателями договориться, чтобы предоставили в случае чего свой ресторан или хотя бы беседку с видом на море. Да и ребятам своим надо сообщить, чтобы охраняли в случае чего.              А пока можно просто пройтись по магазинам, как братья.              – Ты так и не сказал, чего хочешь на ужин. – Как бы невзначай спрашивает Иори.              – Давай купим роллов с тунцом да свинину на кацудон? – Предлагаю, пока взгляд упал на готовые и простые блюда с рисом. Их осталось немного, но уже действует скидка. – Ну или ещё с какой начинкой. Можно и онигири.              – Сам готовить котлеты будешь. – Тут же бурчит Иори, не желая много и долго возиться с приготовлением еды.              – Тогда с тебя всё остальное.              – Ты же понимаешь, что мы управимся только к ночи.              – Тогда можем снова заказать курочку. – Предлагаю, закидывая в корзину роллы и онигири с различными вкусами.              – Могу пожарить в панировке.              – И управимся к ночи. – Пародирую Иори, второй раз за этот день.              – Не дразнись.              – Давай сегодня еду на вынос, а завтра приготовим кацудон?              – Уговорил. – На удивление, Иори быстро соглашается, даже не спорит.              – А что на счёт пива? Или ты у меня трезвенник?              – Если только баночку.              – Баночку так баночку. Есть предпочтения?              – Неа.              – Тогда беру на своё усмотрение.              – Ага. – Всё так же незаинтересованно отвечает младший братец.              Выбрав по баночке пива, цепляюсь глазами сначала за Иори, а потом и за арбуз, который он слегка постукивает кулачком да рассматривает хвостики у всех других. Мне же страшно за то, что Иори не удержит такую тяжесть и уронит арбуз, а то и сам упадёт под перевесом.              – Хочешь арбуз?              – Пока по акции.              – Тогда давай вот этот? Он побольше, к тому же, – стучу по арбузу и услышав нужный звук, довольно улыбаюсь, – звук очень хороший, да и плодоножка достаточно сухая.              – А сможешь донести такой большой?              – Обижаешь. Я же не такая щепка, как ты. Не тресну.              – Ты тут единственный, кто меня обижает. – Иори уже надувает губки, чуть обиженно глядя на меня.              – А дыньку хочешь?              – Не унесёшь, "не" щепка. – А теперь он пародирует меня, хоть и плохо, но мило.              – Это вызов?              – Нет. – Тут же успокаивается братец. – Верю…              – А я уже загорелся. Иди пока к кацудону всё набери. Ну и так, на что глаз упадёт тоже.              Брат убегает в соседние отделы, крича что-то в духе «я быстро». А я пока выбираю дыньку. И пока делаю это, взгляд цепляется и за расфасованную по пластиковым упаковкам клубнику. Беру и её, прежде чем направиться к кассе. Иори как раз догоняет с двумя корзинками, полные продуктами и вещами для дома. Больше, чем уверен, всё взял по акции, в том числе и стиральный порошок.              – Всё пригодится? – Спрашиваю на случай, если он что-нибудь забыл.              – Ага.              – Ничего не забыл?              – Даже лишнего взял.              – Блин. Мне надо было секундомер поставить.              – Конечно же я быстро справился. – Скорее, с сарказмом соглашается младшенький. – Иначе бы ты тут с арбузом пополам сломался.              – Конечно. Как скажешь.              – А ты чего ещё взял? – Интересуется Иори, заглядывая за арбуз с дынькой.              – Клубнику.              – Зачем?              – Сделаю нам перед сном ягодно-холодную закуску. Ты же прихватил мороженное?              – Нет.              – Тогда беги. Мы следующие в очереди.              Иори молча уходит в отдел с мороженным, благо холодильные камеры совсем рядом с кассой. Я же остаюсь в очереди совсем недолго, ведь человека перед нами быстро обслуживают. Продвигаюсь с продуктами дальше, помогая пожилой кассирше дотянутся до продуктов.              – Хитоши? – Спрашивает женщина, не веря своим глазам.              – Давно не виделись, Мико-сан.              – О боже! Хи-кун! Милый, иди сюда! Хи-кун вернулся! – Женщина тут же начала звать своего пожилого супруга. – Мы все так ждали тебя.              – И вот он я.              – Ты надолго к нам? – Мико-сан еле-еле сдерживает свои слёзы радости, но она держится.              – С ночёвкой. А потом к себе.              – И правильно. Иори нужен родной человек, чтобы быть с кем-то. Особенно сейчас, когда после смерти Мидори-чан прошло так мало времени. – Всё причитает женщина, пробивая продукты. – Милый, да где же тебя носит?              – Да иду я. – Тут же кряхтит старик. – Вот ведь наглец. Исчез, не сказав ни слова!              – И вам не хворать, Хиро-сан.              – Иди-ка сюда, щенок! – У старика строгий тон, а клюшка так и грозиться ударить меня и не раз. Но я всё равно подхожу к нему. Вместо ударов, старик по-родительски обнимает меня, а клюшка падает где-то рядом с нами. Обнимаю его в ответ, приглашая к нам и Мико-сан, ведь иначе она не подойдёт, будет стоять в сторонке, сдерживая свои эмоции. – Вымахал то как! Хоть разочек бы навестил стариков! Негодник!              – И я рад видеть вас. Я тоже соскучился.              – И что же тут происходит? Хитоши, ты зачем их до слёз довёл?              – От счастья можно! – Тут же чуть кричит Мико-сан, ревя в голос.              – Вот ведь…              Иори тоже подходит к нам, чтобы обнять. Благо в магазине больше никого. Только старая лампочка и мигает, разрушая идиллию.                            В итоге, поздний ужин проводим в большой компании. От стариков уходим поздно, время уже полпервого. Арбуз и дыни съели у них, но они взамен выдали нам ещё больше, чем мы угостили. Наверное, вся приготовленная еда на вынос, которая была у них не распродана в магазине за сегодня, теперь покоится у Иори в холодильнике.              – Объелся… – Тяжело вздыхает Иори, устало уложившись на прохладный пол.              Ноги так и остались за порогом коридора. Младший, кое-как и без рук, снимает свою обувь, пока я заканчиваю с продуктами. Сегодня уже явно ничего не будем готовить. Сейчас бы в душ дойти да в постель.              – Иди первый в душ. – Предлагаю Иори, попутно помогая ему встать на ноги. – Я ещё посижу немного.              – Хорошо.              Встав, брат сам направляется в спальню за полотенцем да одеждой. Я дожидаюсь, пока он уйдёт в ванную комнату и включит кран с водой. Как только дожидаюсь этого, достаю телефон из кармана шорт. Сейчас я мало кому могу позвонить, чтобы после это не разошлось сплетнями, но один человек, всё же может исполнить мою просьбу, сдержав язык за зубами. Его и набираю. Короткие гудки и он уже поднимает трубку.              – Могу чем-то помочь? – Голос сонный, но без недовольства, что не может не радовать.              – Мне нужно знать всё, что только сможешь найти на Цубасу Бакуго. Абсолютно всё.              – Понял. Скину на электронную почту сразу же, как закончу с поисками.              – Спасибо. Я в долгу не останусь.              – То, что Вы делаете ради нас, более, чем достаточно. – Мне лестно слушать подобные речи, но сейчас у меня есть ещё одно дело, которое необходимо решить.              Отключаюсь и тут же набираю следующий номер. На сей раз трубку берут дольше, зато сразу начинают осыпать извинениями. У меня нет времени слушать всё это, а потому быстро осекаю его.              – Успокойся. Ты ведь помнишь квартиру, в которую приносил на неделе продукты?              – Эм… Да… Я помню её. А что?              – Подожжёшь её по моему сигналу через пару дней. – Не думал, что смогу так спокойно распрощаться с ней. Впрочем, кроме брата, тут уже ничего и никто не держит.              – А парень, что живёт там? Как поступить с ним?              – Никак. Я увезу его, прежде чем дать сигнал.              – Понял.              – Вот и славно. – Сбрасываю звонок, уже предвкушая всё отчаяние, которое сможет испытать мой младший брат и как он будет цепляться за меня, ища опору в жизни.              Я был готов потерпеть, но не теперь, когда на горизонте появился непонятно какой парень. Не имею ничего против ориентации Иори, но я даже представить не могу, чтобы хоть кто-то имел его, как дешёвую подстилку. Только не так… Убью любого, кто тронет моего младшего брата. И уж тем более прибью того, кто решит вот так вот использовать моего брата.              Не позволю.              И раз Иори не идёт по своей воле, то просто не оставлю ему выбора. Не думаю, что тот наглец захочет пригласить Иори под своё крыло, да и я буду рядом, протяну руки помощи. Я буду единственным, кому младшенький сможет довериться.              – Хитоши? – Голос брата отвлекает от собственных мыслей. Я и не заметил, когда вода выключилась.              – Что такое? – Поднимаю голову на него, наблюдая, как редкие капли воды стекают с его волос, прямо на полотенце, что уложено на узкие плечи.              – Я освободил ванную. Чистое полотенце уже лежит на полке.              – Хорошо. Спасибо. – Не успеваю встать. Младшенький подходит ко мне, протягивая свою руку.              – Эм, Хитоши… У тебя всё хорошо? – Обеспокоенно спрашивает братец, трогая мой лоб своей ладошкой.              – Да. А что?              – Ты сейчас так стрёмно что-то непонятное бубнил себе под нос, что мне аж дурно стало. – Удостоверившись в том, что у меня нет температуры, он отнимает свою руку и делает пару шагов назад от меня. – Ещё и рожицу состроил... Если хотел напугать, то у тебя получилось.              – Я просто заработался и мне надо поспать.              – Тогда поторопись. А я пока расстелю твой футон.              – А надо ли? Мне понравилось спать с тобой в обнимку. – Встаю с насиженного места, и иду следом за Иори.              – Надо. Определённо надо. – А вот ему данное предложение не по душе. Иори аж передёргивает всего.              – Обидно.              – Да будет тебе. Мы ведь уже не дети.              – Не дети. Это точно…              Всё же захожу в ванную комнату, оставляя брата за дверью. Пока раздеваюсь, слышу, как он уходит в спальню. Чтобы не быть долго без него, как можно быстрее ополаскиваюсь под душем.              Когда же я захожу в спальню, то вижу два расстеленных футона и уже мирно спящего Иори. Мой футон уложен подальше, а потому я самолично передвигаю поближе к футону брата. Хоть Иори и был против, всё же ложусь поближе к нему, слегка приобнимая.              Иори не просыпается, и я позволяю себе немного похулиганить. Мои руки, как и всё тело в целом, чуть теплее обычного на два градуса, а потому и согреть могу куда лучше, чем одеяло. Просунув одну руку под его голову, вторую просовываю под одежду брата. Грудь мирно вздымается и опускается, особенно под напором тепла. Немного погодя, брат сам прижимается к моей руке, явно не осознавая, чего творит. А мне это только на руку, как бы сумбурно не звучало. Ему тепло, и мне хорошо.              Чувствуя брата под боком, я и сам усыпляюсь. Не противлюсь сонливости и укладываюсь поудобнее, всё так же, не отпуская Иори от себя. Засыпать вот так – здорово и я начинаю осознавать, что многое готов отдать и ещё большим пожертвовать, лишь бы держать его рядом с собой.              Мой Иори. Мой младшенький братец, которого я просто обязан защитить от всего на свете. Особенно от людей.