Ночные шорохи

      Нигяр прижалась к упругому плечу Ибрагима, стараясь удобнее устроиться, и не сразу поняла, что он не спит. Её чуткое ухо уловило бешеную дробь его сердца и учащённое дыхание, выдавающее волнение паши. Она подняла голову и заглянула на возлюбленного. Как и оказалось, Великий Визирь даже глаз не сомкнул. Его мысли словно находились далеко-далеко, за пределами сознания.       – Паша, что с Вами? – участливо спросила Нигяр, догадавшись, что Ибрагима что-то угнетает. – Вам не здоровится?       Ибрагим вздрогнул, словно пришёл в себя, и с любовью посмотрел на хатун, лежащую у него под боком.       – Всё хорошо, Нигяр, – успокоил её паша, проводя руками по гладким волосам девушки. – Никак не могу уснуть. Всё кажется, что уже вечер, и мне пора возвращаться домой.       Нигяр мельком выглянула в окно. Сквозь стекло пробивались слабые лучи заходящего солнца, всё вокруг медленно погружалось в молчаливое забвение в преддверии тихой ночи. Вот только Нигяр сомневалась, что она выдастся тихой. Её снова одолел страх, когда она осознала, что ей опять придётся расстаться с Ибрагимом и провести ещё одну неспокойную ночь в Топкапы. Она теснее прижалась к Великому Визирю, словно он мог защитить её от нахлынувшей тоски.       – Вам действительно пора уходить, – с нескрываемым разочарованием прошептала Нигяр, вцепившись в плечо Ибрагима. – Вы снова оставляете меня одну во Дворце, где бродит убийца.       Глаза Ибрагима странно блеснули в полумраке покоев, заставив Нигяр невольно содрогнуться и испытать необъяснимое желание ощущать на себе этот блеск вновь и вновь. Этот взгляд пробрал её до самого сердца, отозвавшись чем-то приятным и одновременно благоговейным где-то в груди. Она растаяла от нежности, утонув в глазах Ибрагима.       – Меня самого это тревожит, – признался паша с неподдельным страхом в голосе. – Я не могу оставить тебя здесь одну после всего, что случилось. Но с другой стороны, ты теперь прислуживаешь Хюррем Султан, а значит не можешь покинуть Дворец.       Нигяр сникла и вдруг почувствовала себя такой одинокой и брошенной, что захотелось зарыться с головой в одеяло. Она отвела взгляд, чтобы спрятать боль, но от зоркого глаза Ибрагима не укрылось и это. Он пощекотал подбородок возлюбленной указательным пальцем, заставив её снова поднять голову.       – Мне тоже страшно, сокровище моё, – прошелестел Ибрагим ей на ухо. – Но у тебя долг оберегать свою госпожу. Если бы мог, я бы забрал тебя с собой во Дворец, но там Хатидже. Я не хочу, чтобы она тебе навредила.       – Я знаю, – вздохнула Нигяр, – но ничего не могу с собой поделать. Мне кажется, что если Вы уедите, то непременно разорвёте мне душу на части. Вам никогда не приходила в голову мысль, что каждая наша встреча может стать последней?       Ибрагим с такой силой сжал плечо Нигяр, что та невольно застонала и дёрнулась в сторону.       – Чтобы больше я от тебя таких слов не слышал, поняла? – негромко, но в то же время сердито прошипел Великий Визирь, докасаясь носом до нежного маленького ушка Нигяр.       Хатун с шумом втянула в себя воздух. Она растерялась и нашла в себе силы только кивнуть.       – Поняла? – повторил Ибрагим на этот раз чуть громче.       Нигяр содрогнулась всем телом.       – Да, паша, – совсем тихо выдавила она, борясь с желанием опустить голову.       Ибрагим одобрительно кивнул и ослабил хватку, отклоняясь от хатун. Нигяр облегчённо выдохнула и расслабилась, подавляя невольный испуг. Неужели она испугалась Ибрагима? Вот ещё глупости! Это невозможно!       Нигяр с досадой отогнала непрошенные мысли и прильнула к Ибрагиму, словно искала в нём успокоения. Тёплая сильная ладонь паши ласково проскользила по её плечу и опустилась на талию, приобнимая.       – Я не могу тебя здесь оставить, – вздохнул он. – Вряд ли Хюррем Султан понадобится твоя помощь этой ночью.       – Почему Вы так в этом уверены? – спросила Нигяр, нахмурившись. – Сами сказали, что я теперь её служанка и должна всегда быть рядом с ней.       – Я не отрицаю своих слов, – кивнул Ибрагим, – но повелитель и без того увеличил охрану у покоев Хасеки, к тому же во Дворце у меня есть ещё двое преданных людей, которые не позволят убийце напасть на членов Династии.       Нигяр вытаращила глаза.       – Правда? Кто же это?       – Рустем паша и Бали-бей, – ответил Великий Визирь. – Я им доверяю и могу на них положиться.       Нигяр с лёгкостью поверила в эти слова, представив себе Бали-бея, но как можно было довериться Рустему, у неё в голове не укладывалось. Неужели Ибрагим не нашёл никого надёжнее?       – Рустем паша? – с сомнением переспросила она, покосившись на Ибрагима. – Вы же никогда ему не верили. Что заставило Вас так резко поменять своё мнение?       Ибрагим улыбнулся.       – Обстоятельства, моя любимая Нигяр. Сейчас такое происходит, даже злейшие враги становятся друзьями. Но ты не беспокойся. Я глаз не спущу с этого типа, а если он что-то натворит, сразу же отдам приказ казнить.       Ибрагим говорил невозмутимо, словно речь шла о каких-то ежедневных пустяках. Впрочем, Нигяр не обратила на это внимание. Она была слишком рада тому, что эту ночь она проведёт вместе с Ибрагимом. Наконец-то можно забыть о постоянном страхе и расслабиться, нежась в объятиях любимого человека. Только одно продолжало беспокоить её, опережая все мечты о предстоящем счастье – как отреагирует на это Хатидже Султан? Эта мысль нервировала Нигяр, так что она не удержалась и спросила прямо:       – Паша, а как же Хатидже Султан? Вдруг она мне навредит.       Ибрагим посмотрел на Нигяр своим пронзительным твёрдым взглядом, словно готов был наброситься на того, кто посмеет это сделать. Хатун даже поёжилась, будто от холода, настолько леденящим оказался этот взгляд.       – Она не осмелится, – почти с угрозой в голосе процедил Ибрагим. – Пока я жив, никто не причинит тебе боль. ***       Карета подъезжала ко Дворцу уже в полной темноте. Луна лениво выплывала из-за туч, озаряя равнодушным холодным светом Стамбул, погружённый в мрачную тишину. Эта тишина не нравилась Ибрагиму. Она давила на уши, внушала смутную тревогу и вгоняла в некий транс, словно для того, чтобы в случае опасности жертва не смогла убежать. Хорошо, что хотя бы Нигяр удалось вздремнуть в дороге. Ибрагим повернул голову и с невольной жалостью посмотрел на хатун, чья голова покоилась на его плече. Бедная, она совсем не спала в последнее время! Великий Визирь прикоснулся губами к её макушке, вдыхая сладкий аромат её волос, и обнял руками за узкие плечи, желая согреть. Этого оказалось достаточно, чтобы веки Нигяр дрогнули и открылись.       – Вставай, соня, – ласково проворковал Ибрагим, слегка растолкав её. – Мы уже приехали.       Нигяр зевнула и поцеловала Ибрагима в губы, после чего выпрямилась, прогоняя остатки сна. Ибрагим терпеливо подождал, пока его спутница проснётся, а потом вышел из кареты и подал ей руку. Нигяр спустилась, подбирая полы платья, и оглянулась, словно проверяла, нет ли где по близости сумасшедшего преступника с кинжалом на готове.       Ибрагим тоже осмотрелся и пропустил Нигяр вперёд, мягким движением руки направляя её ко Дворцу. Хатидже наверняка ещё не спит, хотя за последние события она перестала ждать своего мужа в зале до поздней ночи. Не то, чтобы Ибрагим в этом нуждался, но ему очень хотелось, чтобы супруга застала его вместе с Нигяр.       Ибрагим отворил тяжёлые двери и вошёл. Нигяр протиснулась следом и остановилась за его спиной, словно боялась, что на неё вот-вот набросятся. Великий Визирь успокаивающе покосился на неё и окинул внимательным взглядом зал. Он почти не удивился, заметив Хатидже на своём старом месте, на котором она по обыкновению ожидала мужа со службы. Только сейчас её глаза не выражали ни радости, ни любви, а были холодны и бесстрастны, как лёд.       Ибрагим долго смотрел на супругу, а потом подошёл ближе, слыша за спиной робкую поступь Нигяр. Он сделал шаг в сторону, позволяя ей встать рядом. Хатидже наконец-то изменилась в лице и вскочила. Лицо её исказилось от ярости, глаза полыхнули хищным огнём, а руки и плечи угрожающе напряглись.       – Что всё это значит, Ибрагим? – гневно кричала Хатидже, указывая пальцем на Нигяр. – Что она делает в нашем доме?!       Ибрагим, как ни странно, остался спокоен, продолжая сверлить госпожу немигающим взглядом.       – Нигяр будет ночевать у нас какое-то время, – совершенно невозмутимо пояснил он. – По Дворцу бродит убийца, мне бы не хотелось оставлять её там совсем одну.       Хатидже, казалось, была готова взорваться. Её дыхание ускорилось, в голову ударила краска.       – Вышвырни её, немедленно! – громогласно приказала она. – Что ты себе позволяешь?! Нигяр не будет ночевать в моём Дворце!       Ибрагим прищурился и шагнул навстречу жене. Его соболиные брови поползли к переносице.       – Этот Дворец наш, Хатидже. И раз уж на то пошло, то я имею право решать, кому здесь оставаться, а кому уходить. Нигяр будет спать со мной. Мы тебе не помешаем, не волнуйся.       – Да ты... Ты хоть понимаешь, что говоришь?! – взвизгнула Хатидже, разводя руками. От потрясения она даже не находила слов. – Как тебе только стыда хватило притащить сюда эту... Распутницу! Как ты посмел спокойно посмотреть мне в глаза, стоя плечом к плечу с той, с которой изменял мне!       Ибрагим почувствовал, как Нигяр рядом с ним мелко задрожала. Он прижался к её быстро вздымающемуся боку и твёрдо, даже предупреждающе посмотрел на взбешённую супругу.       – Нигяр – моя женщина, Хатидже, – отчётливо произнёс Ибрагим, по-прежнему сохраняя самообладание. – Любой, кто посмеет ей навредить, будет иметь дело со мной. Надеюсь, я выразился ясно.       – Ибрагим! – взорвалась Хатидже, в ярости топнув ногой. – Вышвырни её вон! Живо!       Ни один мускул не дрогнул на лице Ибрагима. Он всё с той же холодностью покачал головой.       – Нет. Нигяр остаётся. И уйдёт она только тогда, когда я разрешу.       С этими словами Ибрагим развернулся и направился к себе, давая понять, что разговор окончен. Нигяр поспешила за ним. Вдвоём они вошли в покои Хатидже и Ибрагима, но только для того, чтобы остаться наедине. Великий Визирь повернулся к хатун.       – Мы будем спать в зале, – бросил Ибрагим, снимая с себя меховой кафтан и швыряя его на тахту. – Я позабочусь о твоём удобстве.       Нигяр промычала что-то нечленораздельное в ответ и отвернулась. Ибрагим непонимающе нахмурился и подошёл к ней.       – Нигяр? Что с тобой? – смягчился паша, прикасаясь к её плечу.       – Я боюсь, – дрогнувшим голосом произнесла Нигяр, заглядывая в глаза Ибрагиму. – Хатидже Султан в такой страшной ярости...       Ибрагим мгновенно забыл про Хатидже и своё недавнее равнодушие. Он бережно обнял Нигяр и прижал её к себе.       – Ш-шшш... – прошептал он, закрывая глаза. – Ничего не бойся. Я с тобой.       Вздрагивающая спина Нигяр постепенно успокоилась под его рукой. Ибрагим понял, что подобрал правильные слова, чтобы утешить возлюбленную, готовую уже поддасться отчаянию. Ещё какое-то время он держал её в своих объятиях, а потом отпустил.       – Ты не голодна? – заботливо осведомился Ибрагим, желая хоть как-то отвлечь подругу от мыслей о Хатидже.       Нигяр покачала головой и вымученно улыбнулась. Ибрагим видел, что она с ног валится от усталости и поспешил проводить её в зал, где всё ещё хозяйничала Хатидже. На этот раз она не сказала ни слова, а лишь гордо удалилась в комнату, едва Ибрагим и Нигяр показались в дверях. Без неё даже стало уютнее.       Ибрагим усадил Нигяр на диван и распорядился подать им чего-нибудь лёгкого к ужину. Он и сам не мог думать не о чём, кроме прошедшей ссоры с госпожой, поэтому желал любым образом переключить своё сознание. Глядя на дрожащее тело Нигяр, он забывал обо всём на свете.       «Она всё время держится в страхе», – с внезапной ясностью осознал Великий Визирь. И что может сделать он, Ибрагим, чтобы избавить её от этого страха?