Ночные шорохи

      Нигяр со всей внимательностью рассматривала зал, расхаживая по начищенному паркету. Она провела рукой по блестящей поверхности стола, белым шершавым стенам и шёлковым занавескам, едва касаясь их пальцами. Она всего несколько часов прибывала во Дворце Ибрагима паши, но уже немного освоилась и даже перестала волноваться из-за Хатидже Султан, которой явно не понравилось решение мужа. Нигяр и самой до сих пор было неловко за всю сложившуюся ситуацию, но что она могла поделать? Ибрагим хотел, чтобы хатун ночевала в его доме вдали от всех этих убийств и преступлений, а она была слишком напугана, чтобы выступать против.       Они только что покончили с ужином, и Ибрагим сразу же направился в комнату к детям, которые никак не могли успокоиться и лечь спать. Было довольно поздно, так что близнецов надлежало немедленно уложить в кровать. Великий Визирь предложил Нигяр пойти с ним, но она отказалась, решив, что не стоит вызывать у детей лишнее беспокойство по поводу присутствия незнакомца в их доме. Ибрагим настоял, однако, она была непреклонна. Пусть паша уже считал её практически членом своей семьи, она пока не желала с этим торопиться. Как говорится, всему своё время.       Ибрагим ушёл, а Нигяр осталась одна в просторном зале. Просто так сидеть на месте ей наскучило, поэтому она решила пройтись. По мере того, как она углублялась в детали окружающего её Дворца, её страх постепенно стихал. Некогда неприветливые стены начали казаться более иными после пристального осмотра и уже не так сильно угнетали хатун, отражая эхо от её лёгких шелестящих шагов.       Когда каждый сантиметр зала был досконально изучен, Нигяр нашла себе новое занятие: она пристроилась возле узкого высокого окна и стала наблюдать за игривым пламенем свечи. Маленький живой огонёк колыхался под порывами сквозняка и, казалось, вот-вот погаснет, но Нигяр заботливо прикрыла его рукой. Её ладонь обожгло языками пламени, но она не почувствовала боли, словно заворожённая наблюдая за отблеском света в окне. Время словно остановилось. Существовали только Нигяр и её маленький огонёк, который то расцветал, то медленно угасал. Так же и надежда в груди хатун расцветала на долю мгновения, а потом затухала, если совсем не гасла. Нигяр чувствовала тепло от живого огня и пыталась понять, существует ли это тепло в её сердце? Горит ли там огонь, или он уже давно погас, и это всё не более, чем желание зажечь его вновь?       Ей так и не удалось узнать, потому что в эту самую минуту раздался стук открываемой двери. Нигяр быстро отдёрнула руку и обернулась, ожидая увидеть Ибрагима, которому наконец удалось уложить Хуриджихан и Османа. Но вместо нежных влюблённых глаз паши она наткнулась на холодный ненавистный взгляд Хатидже Султан. Хатун тут же поклонилась, стараясь вложить в это действие всё своё сожаление и почтение, на которые только была способна. Однако, выражение лица госпожи не поменялось.       Хатидже замерла на пороге и впилась этим взглядом в Нигяр, словно желала прожечь её платье насквозь. От этого хатун сделалось не по себе, и она нервно замялась, не зная, что говорить. Может, ей уйти?       Нигяр сделала пару нерешительных шагов в сторону двери, но Хатидже Султан остановила её взмахом руки. Значит, она всё-таки хочет поговорить с ней. Нигяр повиновалась, хотя внутри всё сжалось и похолодело от страха.       Хатидже ещё какое-то время молча наблюдала за Нигяр, словно наслаждалась мнительностью своей жертвы, а потом медленно приблизилась к ней. Её губы раздвинулись в недоброй ухмылке, обнажая ряд ровных белых зубов.       – Нигяр, – вполне спокойно проронила Хатидже, остановившись в нескольких шагах от неё.       – Госпожа, – выдавила Нигяр в ответ, стараясь не подать виду, что близость госпожи её пугала. – Я давно хотела спросить... Как Вы? Здоровы?       Хатидже, похоже, не оценила попытки хатун завязать приятный разговор. Её глаза мгновенно полыхнули огнём, а злобная улыбка сменилась оскалом.       – Оставь свою учтивость! – резко прикрикнула она. – Я тебя насквозь вижу, Нигяр. Ты сама навязала себя Ибрагиму! Убедила его, что с тобой ему будет лучше! Но у тебя не получится разрушить нашу семью!       Нигяр чуть склонила голову, показывая, что не желает ссоры.       – Госпожа, – мягким голосом произнесла Нигяр. – Вы заблуждаетесь. Ибрагим паша сам сделал такой выбор, я его ни в чём не упрашивала. В том, что происходит, виноваты только Вы сами. Если бы Вы дорожили любовью паши, он бы Вас не бросил...       Едва Нигяр успела договорить, как Хатидже угрожающе шагнула вперёд, оказавшись вплотную к ней. Хатун даже смогла ощутить на своей щеке её горячее дыхание и почувствовать, как быстро вздымается её грудь.       – Хватит об этом! – рявкнула госпожа, нависая над Нигяр, словно сокол над своей добычей. – В прошлом я проявила к тебе милосердие, но ты, похоже, этого не оценила. Будь моя воля, ты бы сейчас здесь не стояла! Выходит, тогда тебя всё же стоило убить.       Нигяр отклонилась, но осталась на месте. В каком бы гневе не была госпожа, она не посмеет ничего ей сделать.       – Так или иначе, я теперь здесь, – невозмутимо ответила она, смело заглядывая в глаза Хатидже. – Ибрагим паша защищает меня, как своё сокровище, и даже Вы ничего не сможете мне причинить.       Хатидже плотно сжала губы и скрипнула зубами от злости. Нигяр видела, что она с трудом сдерживает свой гнев, но ничего не может сделать. Как бы сильно она не хотела убить Нигяр, она не могла пойти против Ибрагима, который поклялся уничтожить каждого, кто посмеет навредить его возлюбленной.       Хатидже яростно отвернулась и зашипела сквозь зубы, словно осознавая своё поражение. В её глазах по-прежнему горела слепая ярость.       Нигяр торжествующе улыбнулась про себя и поклонилась, намереваясь обойти взъярённую госпожу и вернуться к Ибрагиму, но стоило ей сделать шаг, как Хатидже схватила её за локоть и с силой сжала, грубо притянув к себе. Нигяр вскинула голову и испуганно уставилась на сестру султана, которая смотрела на неё так, словно желала ей скорейшей смерти.       – Я заставлю тебя ответить за эти слова! – с ненавистью прорычала Хатидже, дрожа от ярости. – Клянусь, ты ещё пожалеешь, что я не казнила тебя тогда!       Нигяр слабо дёрнулась, пытаясь освободиться. Цепкая хватка госпожи причиняла ей боль, но она не могла применить силу, чтобы освободиться. Оставалось только стиснуть зубы и терпеть.       Хатидже разжала руку и оттолкнула Нигяр от себя. Хатун покачнулась, но устояла на ногах, даже не вздохнув. Она подняла на госпожу решительный взгляд, в котором впервые появился вызов. Хатидже презрительно сплюнула и быстрым шагом покинула зал, перед этим нарочно задев Нигяр плечом.       Нигяр бросила ей вслед сожалеющий взгляд и осталась на месте. Только тогда, когда двери захлопнулись за спиной госпожи, она тяжело вздохнула и вздрогнула от налетевшего сквозняка. Огонёк, который всё это время неровно догорал на свечи, потух, словно надежда Нигяр, от которой теперь остался только пепел. ***       «Ибрагим!!»       Ибрагим рывком открыл глаза и вскочил, обливаясь холодным потом. Его грудь ходила ходуном от учащённого дыхания, сердце больно билось о рёбра, а руки тряслись, словно в агонии. Он сел и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.       Ему приснился кошмар. Будто бы Хатидже, облачённая в белое платье, тихо ступала по траве, медленно шагая вперёд. Ибрагим нёсся за ней следом со всех ног, но никак не мог догнать, а на зов она не откликалась. Вдруг земля ушла из-под ног его жены, и она полетела в зияющую пропасть, напоследок прокричав его имя...       Ибрагим содрогнулся и закрыл глаза, убеждая себя, что это был всего лишь сон. Вокруг стояла привычная ночная тишина, нарушаемая лишь стуком дождя за окном да шумом ветра. Луна проливала в окна Дворца свой свет, который время от времени угасал из-за набегающих туч.       Ибрагим поёжился от приступа внезапной тревоги и отклонился назад. Его взгляд упал на спящую рядом Нигяр, и в его груди мгновенно сделалось спокойно и радостно. Однако, в ушах всё ещё стояло эхо от крика Хатидже. Её голос был таким громким и ясным, словно происходил наяву...       Ибрагима передёрнуло от внезапной догадки, что Хатидже в самом деле кричала и звала его на помощь. Что может с ней случиться во Дворце?       Навязчивое чувство страха и волнения всё же заставили Ибрагима встать с кровати и направиться в комнату к супруге. Его не покидало смутное ощущение чего-то ужасного и пугающего, что может ожидать его за дверью.       Ибрагим шумно вздохнул и потянулся к дверной ручке, но прежде, чем зайти, прислушался. Ни звука. Может, ему показалось под впечатлением кошмара? Великому Визирю хорошо были известны случаи, когда затишье тоже не предвещало ничего хорошего. Он сделал глубокий вдох, открыл двери и вошёл в комнату своей супруги. То, что он увидел, заставило его оцепенеть от страха и превратило в лёд кровь в его жилах.       На полу, раскинув руки в стороны и запрокинув голову, лежала Хатидже Султан. Её белое ночное платье было заляпано свежей кровью, волосы растрепались по полу, а из глубоких ран на груди и на руках медленно сочилась кровь, образовывая багровые лужи на ковре. Глаза госпожи были закрыты, она не подавала признаков жизни. Окно в её спальню было разбито.       Ибрагим хотел броситься к жене, и позвать на помощь, но он словно окаменел. Тело его не слушалось, в ушах громыхало, а перед взором колыхалась красная пелена. Он покачнулся и упал на колени, дрожа всем телом.       «Хатидже... Только не Хатидже...»       Ибрагим взвыл, схватил безжизненное тело супруги и прижал его к себе. Его рубашка мгновенно пропиталась кровью.       – Хатидже! – закричал он, пытаясь привести жену в чувства. – Хатидже, ответь мне!       Ибрагим приложил ухо к груди госпожи и едва не потерял сознание от радости. Жива! В самом деле, сердце Хатидже ровно билось в такт почти незаметному дыханию. Из глаз Великого Визиря хлынули слёзы облегчения. Её ещё можно спасти!       – Лекаря сюда, живо! – завопил он на прибежавших на его крики служанок. Те сразу бросились выполнять приказ, испуганно охая и повизгивая.       Чья-то дрожащая рука легла на плечо Ибрагима, заставив его вздрогнуть и обернуться. Из-за потока слёз он даже не разглядел, кто перед ним стоит, а узнал только тогда, когда человек за его спиной заговорил:       – Ибрагим, – тихим дрожащим голосом прихрипела Нигяр, не убирая ладони с плеча паши.       Ибрагим и сам не заметил, как хатун приблизилась к нему. Сколько же она тут простояла? Почему не позвала на помощь? Великий Визирь отвернулся, хотя присутствие возлюбленной внушило ему спокойствие, и уткнулся носом в бледное лицо Хатидже. Он ощутил щекой её слабое дыхание и зажал ладонью глубокую рану на её запястье.       «Только не умирай, Хатидже... Я прошу тебя, не умирай... Держись!..»