Век Питера

Харли редко приводил парней домой. Он плейбой, весь в отца пошел, но Питер… Ну, Харли не дурак. Он всячески отвергал мысли о любви с первого взгляда, но Питер буквально светился. Тот был идеальным, и Харли зарекся не облажаться. Именно поэтому он сейчас аккуратно подъезжает к дому через снег и лед, паркуясь около Мазерати его отца (выпендрежник, улыбнувшись, подумал Харли). Именно поэтому он привез Питера для знакомства с отцом, несмотря на то, что они встречаются всего пару месяцев. Хотя Харли и никогда не приводит парней домой… — Харли? — произнес Питер своим ангельским голосом, и Харли отвлекся от своего волнения, заметив, как его парень смотрит на него с пассажирского сиденья, в недоумении сморщив брови. — Ты в порядке? — Я… — иногда Питер казался ненастоящим. Он был идеальным творением, ангелом, которого Бог забыл забрать на небеса, некой феей без крыльев… — Нам необязательно это делать, — прошептал Питер и протянул руку вперед, положив ее на руку Харли, которой он сжимал руль. — Я могу встретиться с твоим отцом в любое время, правда, не заставляй себя, — голос Питера был мягким, а глаза серьезными. — Нет, — ответил Харли, взяв руку Питера, чтобы поцеловать его пальцы. — Вы познакомитесь. Он поговорит с тобой пять секунд и будет умолять выйти за меня. Питер засмеялся, а его щеки порозовели от приятных слов. — Мы встретились всего лишь несколько недель назад… Харли заглушил мотор и открыл дверь. — Ох, Пит, между нами уже есть связь. Питер вновь засмеялся. Вокруг все поблескивало, снег кружился от каждого дуновения ветра, и они оба поспешили к дверям дома. Харли вставил ключ в замок, отчаянно надеясь, что его отец дома. Может, ему следовало сначала позвонить, но он захотел устроить сюрприз. Они оба чуть не запнулись о порог, в спешке спасаясь от холода, и Харли закрыл за ними дверь, чувствуя тепло. — Если вы грабители, то должны знать, что я неприлично богат, — мужчина блаженно растягивал каждое слово, а Харли усмехнулся, подняв взгляд, чтобы увидеть отца, выходящего из-за угла. В конце концов он не одет во что-то смущающее вроде футболки с надписью «Привет, голодный, а я — папа»*. Вместо этого он был в простом черном свитере и с кружкой кофе в руке. — Пап, — Харли ухмыльнулся, положив руку на плечо Питера. — Это мой парень… — Питер, — прошептал отец, выронив кружку кофе из рук. Харли умен. Не так умен, как его отец (а существуют ли вообще люди умнее?), но он может правильно оценивать обстановку. Время сейчас, казалось, замедлилось. Он видел это по лицу отца, по его глазам, которые буквально замерли. Харли никогда такого не видел, а когда обернулся к Питеру, озадаченно смотревшего на них и пытавшегося выпутаться из собственного шарфа, заметил, что снежинки до сих пор поблескивают на его ресницах. Харли был достаточно умен, чтобы почувствовать что-то, но не до конца понимая, что именно. Кружка с кофе упала на деревянный пол, но не разбилась. Темная жидкость разлилась по поверхности, и еще несколько секунд были слышны громкие звуки катающейся керамики. — Пап, — тихо произнес Харли, подбежав к отцу, чтобы проверить, не поранился ли тот. — Ты в порядке? Его отец все смотрел на Питера, не отводя взгляда. — Эй, — уже громче сказал Харли, нахмурившись. Его отец знал имя Питера. — Вы знакомы? — он провернулся к своему парню. Щеки Питера все еще были немного красными из-за холода, кудри были в еще большем беспорядке, чем обычно, а глаза — прекрасными, как и всегда. Но в этих глазах также было и смущение. Он потряс головой. — Пап? — еще раз спросил Харли, заволновавшись еще больше. — Питер Райли, — прошептал его отец, все еще не отводя взгляд. Затем кое-что произошло, на этот раз с Питером, его дыхание замерло, а глаза распахнулись. Он сжал шарф в руках, не имея возможности произнести ни слова, буквально застыл на мгновение, перед тем, как сказать: — Питер Райли — мой… мой отец. Харли вскрикнул, не веря в происходящее. Кусочки пазла сложились воедино. — Господи, это судьба! — воскликнул он, ухмыльнувшись. Каковы были шансы? Насколько тесен мир? Родственные души действительно существуют. Вселенная и судьба… — Сходство просто… — его отец сделал шаг вперед, наступая прямо на разлитый кофе, одной рукой потянувшись к щеке Питера, что было слишком интимным жестом для первого знакомства. — Сходство… ты, должно быть, постоянно это слышишь, — Харли наблюдал, застыв, как его отец проводит пальцами до линии челюсти Питера так же, как он сам постоянно делает это. В голосе его отца было что-то хрупкое и нежное, чего Харли пока понять не мог. И затем он заметил, что Питер плачет. Слезы текли по его щекам прямо на пальцы мужчины. — Пит! — вскрикнул Харли, быстро сгребая своего парня в объятия, освобождая его от неуместных прикосновений своего отца (что это вообще, черт возьми, такое было?). — Хей, хей, чшш, что случилось? — Н… ничего, — икнул Питер, уткнувшись лицом в шею Харли. Его нос все еще был холодным, а волосы пахли лавандой. — Сходство… твой отец… как он…? — Пап, — прошипел Харли, но Питер слабо улыбнулся. — Он… он умер н… несколько лет назад, Т…Мистер Старк. Харли наблюдал, ожидая чего-то. Его отец не произнес ни слова, но что-то изменилось в нем. Груз потери и горя. Это практически заставило Харли самого заплакать. Он не понимал, что произошло. Его парень плачет в его руках, а его отец похож на открытую рану, которую вскрыли после долгих лет. Воздух будто сжался вокруг них. Запах кофе стал ощущаться сильнее. — Я… — Харли прочистил горло. — Я покажу Питу мою комнату, а потом… потом сделаю нам что-нибудь поесть. Ты будешь в порядке, пап? Отец не отводил взгляда от Питера, который все так же скрывался в объятиях Харли. Он будто увидел призрака. — Я сделаю пирог с орехами, — мягко предложил Харли, пытаясь уменьшить напряжение. Питер хихикнул, шмыгнув носом, и сказал одновременно с мужчиной: — Я люблю пирог с орехами. — Питер любил пирог с орехами. Питер сразу же замолчал. Харли тяжело вздохнул. — Пап, — тихо сказал он, потому что его отец уже начал перегибать палку. — Пап, не мог бы ты… я приду к тебе на кухню через несколько минут, хорошо? Пап. — Конечно, — прошептал мужчина, не двигаясь. Питер направился к лестнице, опустив голову вниз. — Был рад познакомиться с вами, мистер Старк. Харли нахмурился, когда его отец лишь промолчал в ответ.

***

Парень, раскладывающий на стол салфетки, — просто парень. Тони продолжал пытаться повторять это себе, но его руки все тряслись. Он не мог отвести взгляд. Его глаза рассматривали каждый дюйм Питера Паркера. Не Райли. Не Райли. Но все же Райли. Мужчина будто вернулся на тридцать лет назад, когда ему было восемнадцать, будто он снова смотрел на единственного человека, который знал его настоящего. Когда они познакомились с Пеппер, он был разбит. Тони любил Пеппер, правда любил, и был огорчен, когда она умерла, но это не сравнится его горем после потери Питера. Его Питер, конечно, не может быть этим Питером… Но Тони не мог отвести взгляд. От этих больших медовых глаз. От скоплений родинок на красивых скулах, от небольших розовых губ, тонких взлохмаченых кудрей. Он мог лишь смотреть как Питер обходит стол, раскладывая ножи и вилки на троих, как разглаживает джинсы перед тем, как сесть, и это выглядело странно. Мило, но странно. Так иногда делал и отец Тони: поправлял свои брюки, чтобы не было складок. Тони десятилетиями не видел, чтобы кто-то повторял эти действия. Если не считать старые черно-белые фильмы, которые он смотрит субботними вечерами. — Пап, — прошептал Харли, вытащив форму для запекания из духовки и поставив ее на столешницу. — Ты пялишься. Снова. Тони отвернул голову, но не отвел взгляд. Питер разгладил скатерть, немного сморщив нос, и посмотрел на отца и сына своими потрясающими янтарными глазами. — О, пахнет невероятно! Сердце Тони пропустило удар. Его ладони намокли, а в горле стало сухо. — Спасибо, Пит, но ты сначала попробуй. Ты знаешь, я не люблю хвастаться, но… — Ты постоянно хвастаешься, — подколол его Питер, а Тони попытался поставить самого себя на место. Это его сын и парень, которого тот привел домой. Этот Питер — не его Питер, и плевать на сходство. Тони должен оставить это в прошлом, оставить эти чувства в прошлом, потому что они могут все исправить. Он должен получше узнать Питера Паркера, чтобы понять, что он не Питер Райли, и тогда Тони сможет держать себя в руках. — Что ж, Питер, — резко произнес он, взяв тарелки с едой и поставив их на стол. — Чем ты занимаешься по жизни? Питер покраснел, прежде чем скромно улыбнуться. Он не может долго держать зрительный контакт. — О, эм, мистер Старк, Я… что ж, я работаю в кофейне. Облегчение позволило немного Тони расслабить плечи. Это не его Питер. Его Питер был гением. Он мечтал быть физиком-теоретиком и изучать Вселенную. — Что ж, — мягко начал мужчина. — Я уверен, это… — Не скромничай, Пит, — воскликнул Харли, обильно полив соусом свою картошку. — Он невероятно умный, пап, правда, ты должен послушать его разговоры о науке, он невероятно хорош в этом. — Нет, я… — Питер попытался возразить. — По правде, я не очень… — Очень, — твердо сказал Харли. — Он написал самую невероятную статью о теории струн и позволил ее опубликовать анонимно! И даже не хвастается этим. Я бы и не узнал об этом, если бы не увидел записи в его квартире. Он не получил ни цента от отчислений, но… — Харли улыбнулся, дотронувшись до щеки Питера. — Его не волнуют деньги, так ведь? Питер говорит, что научные исследования — это достояние человечества. Тони снова почувствовал сухость в горле. — Ты так говоришь, Питер? — спросил он, встретившись на одну секунду взглядом с этими медовыми глазами. — Твой отец тоже так говорил. — Ах, да, — спросил Харли с набитым ртом. — Откуда ты знаешь его отца?

***

Это был 1990 год. Прокат кассет в три часа утра. Тони угрюмо искал что бы посмотреть, желая перестать думать о своем отце, и обернулся, увидев парня, своего ровесника, около стойки кассет типа «Охотников за приведениями» и «Звездных Войн». На нем были гетры, большие ботинки, а на скулах блестки. Парень взглянул на него, улыбнулся, он был немного подвыпившим, а блестки сверкнули на свету. — Как насчет «Империя наносит ответный удар»? — спросил он, закусив губу и взглянув на мышцы Тони, которые были видны через его кожанку. Тони ухмыльнулся, поставив «Охотников за приведениями» обратно на полку. — Выпивка и «Звездные Войны»? Идеальная ночь. Через десять минут они уже целовались на заднем сиденье машины Тони.

***

— Мы были друзьями, — сказал пол правды Тони, снова посмотрев на Питера. Парень аккуратно ел свою запеканку и был полностью сосредоточен на еде. — Твой отец когда-нибудь… он когда-нибудь говорил обо мне? Мы были… я думал, мы были… — в его голове крутилось множество мыслей. Столько же мыслей было в тот день, когда он купил кольцо. Когда он проснулся и обнаружил пустую кровать. Его сердце забилось чаще. Хотелось закричать. — Мистер Старк, — прошептал Питер, его голос немного надломился, а Тони поднял взгляд, чтобы посмотреть, как Питер смотрит на него. Эти абсолютно такие же глаза, красивые и совершенно необыкновенные. Как такие глаза вообще могут передаться по наследству? Морган и Харли не настолько похожи на Тони, но Питер буквально копия своего отца. — Я не знаю, если… мой отец рассказывал о ком-то, то не упоминал их имен, но он говорил, что жалеет лишь из-за того, что перестал общаться с одним другом. Я не… я не знаю, были ли это вы, но он так и не смог с этим смириться. Отец говорил, что они вместе учились в МТИ и… Тони резко и отчаянно выдохнул. Харли, испугавшись, подбежал к нему, но Тони не позволил ему подойти близко. Он смотрел в одну точку, замер и глубоко вдыхал. — Это был я, это был я. Глаза Питера снова наполнились слезами. — Мистер Старк, мне так… Харли, может, мне стоит уйти… — Пап, — Харли неожиданно обнял отца, из-за чего Тони почувствовал себя увереннее. — Пап, я и подумать не мог, что вас так много чего связывало. Ты никогда не рассказывал о своей жизни до выпуска из МТИ, я не… — он отпрянул, излучая уверенность и любовь к отцу. — Может, Пит и я должны уехать? Я вернусь один на неделе или… или мне следует позвонить Морган или дяде Роуди и… — Нет, — резко ответил Тони, потому что мысль о том, что Питер уедет была хуже, чем мысли о том, что он уже потерял. Его Питер, его Питер жалеет, что оставил Тони. Легче ли от этого? Его Питер умер, но помнил о Тони, рассказав своему сыну, что жалеет о чем-то, с чем так и не смог справиться, об их разлуке, которая до сих не дает Тони жить спокойно. — Я так сильно любил его, — прохрипел он, его грудь тяжело вздымалась, а из глаз полились слезы. Сын крепко обнимал его, и Тони, услышав, что Питер убежал из кухни, мог лишь плакать.

***

— Думаю, Microsoft дадут Apple займ, — сказал Тони между зевками, стащив кусок бекона со сковороды. Он нечаянно обжег кончик пальца и обхватил его губами. — Эй, — зашипел Питер, размахивая лопаткой. — Еще не готово. Тони надулся, убрав палец изо рта и схватив бекон. — Я обжегся. Питер ухмыльнулся, клюнув Тони в кончик пальца. — Потому что ты придурок, который скорее поговорит о производителях техники и сворует бекон, чем встанет пораньше и поможет мне приготовить вкусный завтрак. — Еще так рано, Пит, — усмехнулся Тони, обхватив талию Питера руками и уткнувшись носом в его шею. — Сейчас семь утра, малыш, что ты от меня хочешь? Питер подвигал бедрами и бровями. — Много чего. Я хочу, чтобы мы наконец занялись нашими заявлениями в университет. Хочу, чтобы Мадонна и Ванилла Айс поженились. Хочу, чтобы ты отнес меня в кровать и сделал со мной все, что пожелаешь. — Но бекон ведь подгорит. Питер легко ударил его. Тони подался вперед и выключил плиту. — Эй… воу! Тони! Тони ухмыльнулся, перебросив Питера через плечо и, пританцовывая, направился в спальню. — Твое желание для меня закон, сладкий.

***

На утро Тони ощущал сухость в глазах, но чувствовал себя лучше. Он долго принимал горячий душ и больше не боролся с воспоминаниями. Они приходили в его голову, омывая словно расплавленный металл. Он помнит шутки Питера, их споры о науке и инженерии. — Сооружаешь еще одно спонтанное нечто? — пошутил бы Питер, носясь по квартире в одной из школьных футболок Тони. — Мило. — О, правда? — Тони бы ухмыльнулся, указывая на одну из толстенных книг Питера. — Плагиат Ньютона? Оригинально. Питер часто надевал школьные футболки Тони*, но Тони никогда не видел школьных футболок у Питера. Питер говорил, что он с родными много раз переезжал, но Тони никогда не встречал его родителей. Питер всегда был этакой загадкой. Честной, красивой загадкой. — Знаешь, я все понял, — прошептал Тони, проводя пальцами по коже Питера, освещенной лунным светом, проникающим в крошечную квартиру Питера. — Родители могут… быть не очень хорошими. Питер нежно поцеловал его в челюсть, но ничего не ответил. Ювелир в «Тиффани» улыбнулся и принял оплату от Тони, сказав: — Ей очень понравится, сэр. — Ему очень понравится, — поправил Тони, оставив ювелира в шоковом состоянии, как он умел. Он верил в это. Может, Питеру и правда бы понравилось. Может, если бы Тони сделал предложение на день раньше, сделал бы что-то иначе… Вся его жизнь пошла бы по совсем другому пути. У него не было бы Харли и Морган. А он любил Харли и Морган всем своим сердцем. Когда Тони услышал шаги, то пообещал себе, что сегодня будет держать себя в руках. Это странное, причудливое обстоятельство, что новый парень Харли — сын человека, за которого Тони бы отдал все на свете, это не конец света. Мужчина зашел на кухню и остановился из-за Питера, шепчущего что-то себе под нос, одетого в одну из фланелевых рубашек Харли и сердито смотрящего на шкафы. Вид парня захватывал дух, он был настолько красивым, что Тони, чувствуя себя извращенцем, должен был просто убраться отсюда. — Что-то ищешь, Пит? — Тони приходится сдерживать улыбку, когда Питер резко оборачивается. — О! Доброе утро, мистер Старк, — его голос был хриплым, а сам парень выглядел расстроенным. — Я… эм, мне очень жаль насчет того… — Это не твоя вина, пацан, — заверил Тони. — Я совершенно точно не в ладу со своими эмоциями, и тебе не за что извиняться. Черт, это я должен просить прощения. Не самое лучше первое впечатление, да? Я не хочу как-то повлиять на ваши с Харли отношения. Питер кротко улыбнулся, но не стал поднимать взгляда. — Харли очень хороший. — Конечно, хороший. Я ведь сам его вырастил, — он пытался как-то заставить Питера взглянуть на него. — Что ты искал? Что-нибудь на завтрак? — Я, эм… у меня просто голова болела, вот и все. Флэт уайт на кокосовом молоке обычно… дорога была длинной… — Обещаю, у меня есть любой возможный вид кофе в мире, — Тони тепло улыбнулся. — Сейчас сделаю тебе флэт уайт на кокосовом молоке. Садись. Ты плохо спал? Питер неторопливо сел на стул за барной стойкой. Тони достал из шкафа две кружки. — Нет, я не мог… не мог заснуть, — ответил он. — Понятно, — Тони вздохнул. — Это был долгий вечер. Если я могу что-то сделать, чтобы тебе было комфортнее, дать еще одеяло, подушек, просто скажи. — Все просто прекрасно, — Питер улыбнулся, все еще смотря вниз. — У вас правда красивый дом. Тони улыбнулся и запустил кофе-машину. — Спасибо, Пит, я многое для этого сделал. Что ж, как долго вы с Харли знаете друг друга? Питер пожал плечами, взяв свой кофе и сказав «спасибо». — Будто целую вечность. Тони фыркнул и принялся готовить себе черный кофе, погрузившись в шум, исходящий от кофе-машины. — Не сомневаюсь. У него есть способность проникать людям прямо в душу и оставаться там. Веришь или нет, но это у него от меня. Питер улыбнулся. — Я в этом нисколько не сомневаюсь, мистер Старк. — Но не могу сказать, лесть это для меня или критика. — Думаю, вам не по душе ни лесть, ни критика, — ответил Питер, с наслаждением сделав глоток. Тони прикусил губу изнутри, проглотив кофе. «Ты говоришь прямо как он» — хотел сказать он, но вместо этого сказал: — Так значит физика? — он вовремя остановился, почти попросив Питера называть его Тони. Он бы не смог слушать то, как парень произносит его имя. Не в том случае, когда его голос имеет тот же тон, тот же ритм. Питер покраснел, закрыв лицо кружкой. — Это просто хобби. Мой отец был… он был настоящим физиком. — Согласен, — промямлил Тони. — Он был… когда я познакомился с ним, мы были твоего возраста, и он был… невероятно умным, — мягко сказал мужчина. — Конечно, тем еще придурком. Думал, что физика — главная вещь в его жизни. Самодовольный маленький подонок. Улыбка Питера стала шире. — Очень похоже на него. Именно. — Я сожалею о твоей потере, — тихо сказал Тони, зная, что от этих слов легче не станет. — А твоя мама… — Она умерла, когда был еще совсем маленьким, — промямлил Питер, сделав большой глоток. — Все в порядке, правда. — Что ж, как вы с моим сыном познакомились? Он забрел к тебе в кофейню, и все прошло по избитому сценарию? — Тони не составляло труда представить это. Его сын в одной из своих дурацких бейсболок заказывает черный кофе, а затем смотрит за стойку и видит Питера у кассы, его глаза цвета красного дерева и молочную кожу. — Боже. Он же не пытался попросить у тебя номер, правда? Питер засмеялся. Для Тони это был звук чистейшей ностальгии. — Он дал мне свой номер, когда попросил назвать его имя. Но я не позвонил ему. Тони взял свою кружку и сел на стойку напротив Питера. — О? — Харли был очень красивым парнем… — Но потом он начал приходить каждый день, и, когда я спрашивал его имя, он все время отвечал по-разному. Например, R2D2* или Билл Клинтон. Мне стало интересно, какое же его настоящее имя и предложил сделку. Имя в обмен на свидание. Прям Румпельштильцхен*. Тони ухмыльнулся. — Ну, он действительно очарован тобой. Он раньше никогда не знакомил меня со своими парнями. Значит, в тебе что-то есть. Питер покраснел. Вот. Это именно то же что-то, что было в Питере Райли. Тони видел это все больше и больше. Ему оставалось лишь вспомнить это и сравнивать. Когда Питер взял их кружки и поставил в раковину, он именно помыл их. Он не сполоснул их и не поставил в посудомоечную машину. У него есть ямочка на левой щеке, такие же веснушки и такая же великолепная копна кудрявых волос. Когда Харли встал, то без рубашки и все еще сонный направился на кухню, прижал Питера к себе и сладко поцеловал. Тони старался контролировать свои эмоции. — Вы уже позавтракали? — Харли угрюмо надул губы, ткнув вилкой в последнее оставшееся на тарелке яйцо-пашот. — Да, позавтракали, — ответил Питер, улыбнувшись. — Потому что ты скорее поспишь, чем встанешь пораньше. — Еще так рано, Пит! Сейчас девять утра, будто ночь еще. Взгляды Тони и Питера встретились. На одно мгновение Тони готов был поклясться, что…

***

Морган приехала к вечеру. Харли позвонил ей, волнуясь, что Тони заболел, что, конечно, было не так. Но Тони был счастлив увидеть свою девочку и крепко ее обнял. — Итак? — прошептала Морган через плечо отца. — Он настоящий кошмар, пап? У Харли такой ужасный вкус. Еще один золотоискатель? — Нет, — ответил Тони. — Он тот самый. Морган подняла бровь. Как и ожидалось, Морган понравился Питер. Тони уверен, что всем вокруг он нравится. После того, как они сблизились, обсуждая старинные автомобили и новый сезон «Холостяка», Морган подошла к Харли и схватила его за руку. — Выходи за него, братец. Или я заберу его у тебя. Тони подслушал эти слова, когда готовил десерт. Это должно было осчастливить его, но лишь заставило сердце ныть.

***

Питер проснулся, тяжело дыша. Он сел на кровати, обернув одеяло вокруг бедер и старался восстановить дыхание. Но неприятный сон, однако, все еще ощущался на коже, стучал по лицу, словно проливной дождь. — Это не будет романтично, малыш, — протягивает Баки, их пальцы переплетены, а над ними луна. — Разве? — Питер ухмыляется. — Сражаться за нашу страну плечом к плечу? Это звучит прекрасно, Бак. — Война — это не шутка, малыш. Мой отец воевал в первой мировой. Питер оперелся на локоть и посмотрел на своего партнера. — Я не отпущу тебя одного. — Тебе семнадцать… — Я твой парень, — Питер наклонился вперед и украл поцелуй. — Ты мой, Джеймс. Куда ты, туда и я. Он уже давно не вспоминал Джеймса… Это ошибка. Быть здесь. Так думает Питер, выбираясь из кровати. Он вытирает слезы с глаз костяшками и уходит из спальни, не взглянув на спящего Харли. Он помнит то, чего не хочет помнить. Он помнит Баки. Он помнит войну. Он помнит свою наивность. Он помнит молнию, ударившую в него, когда лежал в окопах и был покрыт грязью, помнит момент, когда все тело буквально горело, словно пламя, а потом застыло. Он перестал стареть. Перестал жить. Баки умер. Питер был бессмертен без смысла жизни. Потом пришли пятидесятые и шестидесятые, а с ними и короткая интрижка с Уэйдом Уилсоном, актером, покоряющем Голливуд. Потом были семидесятые и восьмидесятые, а потом… В 1990 году…

***

— Тони, — воздохнул Питер, просматривая названия книг. — Я говорил тебе, что это было очень похоже на секс на одну ночь. — Именно, видишь, — наигранно говорил Тони через книжные полки. — Я как раз об этом и говорю. Серьезно, я ужасный плейбой. Питер слегка фыркает, протягивая толстую книгу и изогнув бровь, стоя в библиотеке. — Правда? — Я серьезно! — восемнадцатилетний парень засмеялся. — Все хотят просто использовать меня, но в этот раз… Пит, нам ведь было хорошо, правда ведь? Питер прикусывает губу изнутри, прежде чем издать тихий торжественный звук, когда находит нужный журнал. Это самый последний выпуск «New Scientist». Но он не успевает его взять, ведь журнал неуклюже хватают с другой стороны полки. Питер вздыхает. — Тони… — Одно свидание. — Тони… — Ты же знаешь, что я Старк? Мой отец очень богат. На это Питер мило улыбается. — Я стою гораздо большего, чем твой отец может представить. Тони удивленно моргает, затем широко улыбается и следует за Питером, когда тот идет к рабочему столу библиотекаря. — Ты самый сексуальный человек, которого я когда-либо видел, ты ведь знаешь это? Библиотекарь в шоке ахает. А Питер может только смеяться. — Я серьезно… в твоей чертовой куртке из пятидесятых с научными журналами, и ты просто… не заставляй меня умолять. Тони Старк скорее всего самый красивый парень, которого Питер когда-либо видел. Даже сейчас с его нелепыми очками-авиаторами, обаянием плейбоя и не расчёсанными волосами. У него темные глаза, широкая грудь, губы, изгибающиеся в улыбке, которая заставляет сердце Питера биться быстрее. — Тони, мне правда жаль, я просто ни с кем не завожу отношений. — Боже праведный, — пробубнил библиотекарь. — Как только сейчас не экспериментируют. Питер нахмурился, взглянув на нее. — Эй, ты, сука, — огрызнулся Тони, сбросив стопку книг на пол. — Не против? Я тут пытаюсь с человеком с глазу на глаз поговорить. — Срань Господня, — прошептал Питер изумленно. — Что ж, я… — Одно свидание. И я тебя больше не буду беспокоить, клянусь. Он красивый, милый и немного потерянный. Библиотекарь ошеломленно смотрит на опрокинутые книги. Питер сказал «да».

***

Что-то никогда не меняется. Луна была точно такой же, как и ночью 1938 года, когда рядом был Баки Барнс. Точно такой же, когда Питер впервые взошёл на корабль. Когда сменил свое имя. Когда попробовал первую сигарету. Она выглядела одинаковой и в Париже, и в Кентукки. Она была такой же и сейчас, когда Питер сидел в прекрасном лавандовом саду Тони Старка. Луна была огромной, похожей на кусок гальки в небе. Питер выдохнул в темноту. Тони Старк. Тони Старк. Прошло тридцать лет, луна совсем не изменилась, как и Питер, но… У Тони были дети. Восемнадцатилетний Харли и двадцатиоднолетняя Морган. Тони вырос. Он был женат, на стенах было много фотографий женщины со светлыми волосами и тонкими губами, изогнутыми в довольной улыбке. Тони вырос. Питер отвел взгляд от луны, во рту стало горько, и он позволил себе заплакать. Его Тони побывал на краю пропасти. Сравнивая с тем, каким был мужчина в МТИ, сейчас он совсем другой человек. Он был пацаном, а сейчас… И Питер, и луна такие недосягаемые. Тони Старк? Он вырос. Питеру казалось, будто Питер Пэн встретил Венди спустя долгое время. Но теперь она взрослая, пусть и с такими же глазами и улыбкой. — Ты солгала мне, Вэнди, — сказал Питер в сказке, скривив лицо, а в глазах была обида от предательства. — Ты обещала, что не изменишься. — О, но я и не изменилась, Питер, разве ты не видишь? — ответила она. — Это все еще я. Взгляни на меня. — Пит? — послышался голос, Питер в спешке попытался вытереть лицо, но было слишком поздно. Тони стоял в своей пижаме, накинув халат, с небольшим стаканом с виски в руке. Он шел по мокрой траве и смотрел на Питера. — Я думал, что ты… ты в порядке? Питер кивнул. Он боялся что-то говорить. — Ты не замерз? О, точно. На нем была лишь пижама. Скамейка, на которой он сидел, была мокрой, и дерево впитало всю прохладу ночи. Питер заледенел. Ощущение зимы витало в воздухе, казалось, будто ветер продувает его насквозь. — Немного, — промямлил он. — Я просто… — Снова не мог уснуть? — кивнул Тони, приближаясь к парню. — То же самое. Вот он, взрослый Тони Старк. Такой же красивый. Невероятно красивый, возможно, даже еще красивее, чем раньше. С редкой сединой в волосах, бородкой и походкой, пропитанной дерзостью и мудростью. Он подошел, сев рядом с Питером, и они оба посмотрели на луну. — Ты можешь поговорить со мной, ты знаешь это, — заверил Тони. — То есть, если тебе нужно с кем-то поговорить. Тут тебя не осудят. Питер больше не мог спать с Харли. Не теперь, когда Питер знает обо всем. Прикосновения Харли приносят лишь смущение и неловкость. Это так похоже на то, как… — Пит, ты меня ножом по сердцу режешь. Пожалуйста, отцовский инстинкт кричит внутри меня, давай я накрою тебя чем-нибудь. Ты очень замерз. Отцовский инстинкт. Тони — отец. — Я… — Я сделаю нам горячий шоколад. У меня есть диск с «Бесконечной историей»*. Питер тихо усмехнулся. — Я видел этот фильм, когда он только… — он замолк, отводя взгляд от луны. — Когда он только вышел, — он поднялся и кивнул. — Не откажусь от горячего шоколада. Тони смотрел на него… такой умный, такой невероятный. Питер изо всех сил пытался не чувствовать себя преданным. Тони вырос. У него была своя жизнь. Прожитая жизнь. Без него. Питер сам так решил, но все же… — Ты ведь будешь с миндальным молоком, так ведь? — спросил Тони, встав на ноги, и Питер кивнул. — Да, пожалуйста. Они не смотрели «Бесконечную историю», а просто пили свой горячий шоколад в тишине, смотря друг на друга через кухонный «остров». Будто они были в своем собственном маленьком мире. Позже, когда Питер вернулся в кровать, он понял, что никогда не упоминал, что предпочитает миндальное молоко. Из спальни Харли не было видно луны, но он знал, что она все еще там.

***

— Мне очень нравится Питер, — бодро сказала Морган, стащив у Тони хашбраун*, она выглядела слишком веселой для той, кто проснулся так рано. — Но он немного странный, правда ведь? Тони подозвал к себе официантку и попросил еще бекона. Морган стала слишком худой. — Что ты имеешь в виду, милая? — Я спросила его, пойдет ли он на собрание по поводу импичмента Трампа, а он сказал «но его ведь только недавно избрали». Тони легко улыбнулся. — Не все так следят за политической ситуацией, как ты. — Мм, — пробормотала Морган, когда принесли еще бекона, а Тони спрятал улыбку за кружкой с кофе. — А еще знаешь, что сказал Харли? — Что? — Он сказал, что у них с Питером не было этого с тех пор, как они приехали сюда. — Морган, радость моя, — Тони вздохнул, потерев нос. — Пожалуйста, я же ем. Она засмеялась и поднесла ко рту стакан с апельсиновым соком. «Нет в этом ничего такого» — думал Тони, когда ехал с Морган домой. Для пары может быть неловко заниматься сексом в родительском доме. Скорее всего Питеру просто некомфортно. Мысль о том, что у Питера и Харли есть секс, заставила Тони почувствовать себя странно. И это было не тем простым неуютным чувством из серии «это же мой сын», а чем-то, что уже можно было назвать ревностью. На самом деле, в этом есть смысл. Он был влюблен в отца Питера, и их сходство… слишком сильное. Остаточные чувства и бла-бла-бла. Если бы Пеппер была здесь, то сказала бы ему тащить свою задницу к специалисту. Когда они доехали до дома, Питер и Харли были на улице. Они ссорились. — Вот черт, — выдохнула Морган. Тони заглушил мотор, и они оба вышли наружу, ослепленные утренними лучами солнца. — Если бы ты просто поговорил со мной, — кричал Харли, его лицо было красным, а волосы влажными после душа. — Но ты такой, черт возьми, скрытный, Питер! — нужно было действительно постараться, чтобы вывести Харли из себя. Он на редкость спокойный. — У меня не может быть секретов? — требовательно спросил Питер, лучше контролируя свой гнев. Лучше контролируя себя. Тони мог только смотреть. — Конечно, можешь, но не когда это превращается в ложь. — Я никогда не лгал тебе… — Чушь, — Харли усмехнулся, и Питер дернулся, будто его внезапно ударили, по его щекам текли слезы. Харли неожиданно стало стыдно. — Эй, — сказала Морган, встав между ними. Она посмотрела на Тони, но тот не мог даже сдвинуться с места. Это все слишком. Он уже видел это раньше. — Ну же, ребята, — она продолжила. — Я не знаю, что тут происходит, но давайте просто зайдем в дом и там поговорим? — Дай мне мои ключи, Харли, — тихо сказал Питер, его ресницы были мокрыми от слез. — Я хочу домой. — Это мои ключи, — ответил Харли, не поддавшись. — Это моя машина. Ты останешься. Мы должны довести этот разговор до конца. Питер поднял голову. — Тогда я сам дойду до города. — Ты просто уйдешь? — выкрикнул Харли, размахивая руками. — И это честный разговор со мной? Господи, Пит, все это время ты держался на дистанции со мной. И теперь… посмотри, где мы! Мы в моем родном доме, с моим отцом и сестрой, а… а я ничего не знаю о тебе. Откуда ты, в какую школу ходил или… или…ты не позволяешь нам делать совместные фотографии и… Тони видел, как Питера трясет. Видел, как тот плачет. Он уже видел это раньше. — Харли, — сказал мужчина отцовским тоном, который не использовал уже очень давно. — Достаточно. Питер, — он бросил парню ключи. — Вот. Пожалуйста, сделай мне одолжение и вернись потом. Эта машина — мой третий ребенок. Питер поймал ключи и посмотрел на него. — Тони, — всхлипнул он перед тем, как сесть в машину. Никто не произнес ни слова, когда машина проехала по дорожке, а потом скрылась за поворотом. Тишину нарушила Морган: — Итак, — Морган вздохнула, положила руки на бедра, выглядя прямо как Пеппер. — Что это, блять, такое было?

***

— Ну же, — Тони ухмыльнулся, приготовив полароид. — Это мило. У нас может быть целый альбом с фотографиями. — Нет, Тони, серьезно, — Питер улыбнулся, но его голос был твердым. — Я не хочу фотографироваться. Мне не нравится, — он сидел на капоте машины Тони, а на его коленях лежал геймбой*. — Еще ты говорил, что не любишь кашу с медом, но я видел, как ты уплетаешь ее каждое утро, — прощебетал он, положив руку на плечо Питера и направив на них камеру. Он нажал на кнопку прежде, чем Питер довольно сильно его ударил. — Эй! — Я же говорил не делать этого! — Господи, Пит, успокойся… — Ты не слышишь меня! — крикнул Питер, тяжело выкрикнув. — Ты никогда не слышишь моих просьб. Тони потер ушибленное место, нахмурив брови. — О чем ты говоришь? Я слышу тебя, все, что ты говоришь. И даже ведусь на эту чушь. Медовые глаза взглянули на него. — Что? Тони глубоко вдохнул и выдохнул. — На твою чушь, Питер. Я ведусь на всю твою чушь. Ты никогда не говоришь о родителях, лжешь все время, я принимаю это и не жалуюсь… — Ты даже понятия не имеешь, о чем говоришь… — Я думал, что это может быть чем-то вроде программы по защите свидетелей. Или у тебя случилось какое-то ужасное дерьмо в прошлом, и теперь у тебя новая личность… или ты иммигрант, что угодно. Для меня это не важно. Я люблю тебя, — он наклонился и взял Питера за руку. — И я не задаю вопросов. Я действительно тебя слушаю. Питер побледнел, словно лист бумаги. Он вырвался из хватки Тони. — Мне нужно идти, — угрюмо прошептал он. Тони фыркнул, облокотившись о машину. — Я бы спросил куда, но ты ведь солжешь. После этого он не видел Питера целую неделю. И больше никогда не спрашивал об этом снова.

***

Эту коробку на чердаке не открывали годами. И вот она открыта, ее содержимое разложено вокруг Тони, вся его жизнь по кусочкам и воспоминаниям. Идеально запечатленная. Его диплом, его шапочка выпускника, свидетельство о браке, свидетельства о рождении Морган и Харли, свидетельство о смерти Пеппер. Старые бумаги с исследованиями и счета из банка. Несколько открыток от уже забытых друзей. О, все эти смущающие стрижки и слишком смелые модные решения спрятаны здесь. Тони нашел то, что искал в этой обувной коробке. Поздравительная открытка на день рождения. «С днем рождения самого красивого в мире парня. Невероятно люблю тебя, твой парень (уточняю, что это Питер, раз уж у тебя было тааак много парней, плейбой)». Тут есть и фотографии. Ну, две фотографии. На одной запечатлены они оба, фото низкого качества, сделанное перед их ссорой, Питер закрывает лицо от камеры с помощью геймбоя, лежавшего на его коленях. Эти кудряшки невозможно забыть. Другое фото Тони сделал еще до того случая. Фото сделано в профиль, Питер ведет вишнево-розовую машину Тони, его губы раскрыты, видимо он подпевал чему-то, что играло по радио. Тони провел большим пальцем по фото. — Черт возьми, — прошептал Харли, выхватив фотографию. — Это Питер. — Это его отец, — возразила Морган, этим она занималась последние полчаса. — Нет, — воскликнул Харли. — Нет, это не он. Это Питер. Пап, ты говорил правду… — Это не может быть Питер… — Смотри, — Харли указал на фото, на небольшую серебряную линию на плече Питера. — У него есть такой шрам. Я видел его. Я… Морган, широко распахнув глаза, посмотрела на отца. — Но… — Я знал это с того момента, как увидел его, — прошептал Тони. — Это мой Питер. Харли резко взглянул на него, но Тони никак не отреагировал. Он просто пододвинул к себе коробку и достал оттуда кольцо. Его дети посмотрели на украшение. — Пап, — Харли икнул, а Морган задрожала, потянувшись к кольцу. Золото блестело в тусклом солнечном свете, который проникал на пыльный чердак. — Тогда мы в любом случае не смогли бы пожениться, — прошептал Тони, пытаясь улыбнуться. — Но я думал, что это и не важно, мы бы просто носили кольца друг для друга. Харли поднялся и подошел к окну. — Думаешь, он вернется? — Нет, — прошептал Тони, отодвинув коробку. — Не думаю.