«Любить – значит не только брать, но и уметь отказываться от чего-то, жертвуя собою.» Ан. Сапковский «Ведьмак. Меч предназначения»
Новый день – новая возможность всё исправить. Или испортить всё окончательно… Я взглянул на часы: полдевятого. Времени еще полно: умыться, причесаться, все подобного плана дела, но сперва завтрак. Я соскочил с кровати, заправил ее и подошел к шкафу. Впервые за долгое время после усердной работы над чертежом я проснулся не на нем. Каюсь, где-то с полчаса я всё же использовал его в качестве подушки, но вовремя соскочил и рухнул досыпать в постель. Надев что-то повседневное, я направился к выходу. Что ж, что-то сегодня грядет. Момент истины. Момент бифуркации, когда после всех наших до наступит момент ее выбора, один из двух, который понесет необратимые последствия для нее, для нас…для меня. Жить в ожидании полудня. И в предвкушение вечера. Один день на то, чтобы убедить ее остаться или ускорить ее неминуемый отъезд… ДОВОЛЬНО! Сперва завтрак – потом всё остальное. На пустой желудок путные мысли не зародятся в голове – не из чего им взяться. Зато всякая дрянь атакует сознание…***
Я вернулся в комнату. Из знакомых в столовой мне попалось много людей, почти всех я знал по имени, но каждый из них принадлежал к разряду: «Я тебя знаю, но лучше бы не знал. А еще прекраснее было бы, если б ты моментально испарился с глаз долой» Н-да, ситуация. Разве можно помочь человеку выбраться из омута, если сам же тонешь в соседнем? На внешности никогда особо зацикливаться мне не приходилось, но сегодня всё должно быть на высоте! Минут десять ушло на отмыливание чернил с лица. Кажется, стоит поменьше спать на чертежах… Одежда была заранее приготовлена и выглажена, ожидала аккуратно повиснув в шкафу. Я посмотрел в зеркало: физиономия более-менее отстиралась и перешла в состояние: «Ну, пойдет, наверно». Часовая стрелка медленно ползла к десяти, что означало, что времени у меня навалом…Чем же заняться? – взгляд упал на стол с белым листом и парой клякс на нем, когда-то красовавшихся на лице автора сия творения. Явно не лучшая идея для сегодняшнего утра. День обещает быть нескучным, стоит обдумать хотя бы часть доводов сейчас, до того, как разум затуманится под властью ее изумрудов глаз. Точно, концентрация на проблематике! А лучший способ – перечитать пару последних работ, так сказать, наполниться вдохновением, чтобы составить хоть какой-нибудь план боевых действий. Я подошел к шкафу и отворил его: оружие, её и моё, бумаги, ненужные книги и она, стопка листков, прикрытых материей от лишних глаз (а такие вообще встречаются в районе моей комнаты?..). Я снял темную ткань и достал парочку верхних листков. Помятые, с карандашными пометками и по многу строф перечеркнутые…М-да, попадись ей в руки хоть один из них, на вряд ли она смогла бы расшифровать написанное. Надо бы хоть парочку переписать на чистовик, мало ли…О чём я думаю!.. Я пересмотрел даты на выбранных листах. Странно, нет последнего…Сортировал я их совсем недавно, он должен быть сверху! Однако, где он? Вытащенная кучка оставшихся не дала мне ответа. Ни за шкафом, ни под ним его не нашлось. Где последний лист!? К сожалению или к радости, я не помнил всё пропавшее стихотворение наизусть. Только какие-то отдельные метафоры или хорошо срифмованные (по моему скромному мнению) строчки: «Изумруды глаз красивых…» «Улыбку доблестной богини» Или графини… «Стан воителя-Афины» Нутро мое заледенело. Афина!.. Нет, не может же потерянная бумажка оказаться у нее. Бред какой-то. Бред, вылетевший через отверстие в шкафу, когда я захлопнул дверь. Я нервно сглотнул. Всё до боли просто и понятно: моя неряшливость однажды должна была меня погубить, и этот момент настал… И что делать в сложившейся ситуации?! Я рухнул на кровать. Так, время отчаиваться еще не пришло…Ведь так? Допустим, бумажка действительно у нее. Но этот же стих еще ничего никому не доказывает. Просто хвалебная ода, вот и всё. Ничего в нем нет такого, что могло бы смутить ее, и теперь при разговоре с ней меня. «В объятья броситься не смел бы Я этой дамы роковой, Скорее просто лишь глядел бы На жизнь ее, ее покой» Строчки без особых проблем врезались в мое сознание. Оказывается, я все-таки помню хоть часть из них, что абсолютно меня не успокаивало. «Не потому, что я бездарно И безответно полюблю, А потому, что лучезарно В свету ее уже тону.» Читать чужие стихотворения еще хуже, чем письма или дневники. Проза сложна, в ней можно спрятать и затерять весь смысл строк. В поэзии ж вся душа нараспашку. Хоть прячься за метафорами, хоть игнорируй их, но чувства, запрятанные между строфами, слишком просто прочитываются. Но нет, еще не время сдаваться! Пусть она знает. Пусть всю мою душу, как открытую книгу прочтет! Тогда она меня хотя бы выслушает, а может и попробует понять. Я лег на кровать и тупо уставился в выцветший потолок, словно ожидал отыскать там рецепт, как просто и понятно донести до человека что***
Время приближалось к полудню, а это означало одно: был запущен обратный отсчет. У парадного входа уже начали собираться люди. Кассандра улыбалась в разговорах с Лансом, рядом стоял ее отец, поддерживающий их обсуждение. В далеке слышался конский топот Максимуса и Фиделлы. - Всем доброго полудня! – поприветствовал я собравшихся - И тебе, Вэриан – ответил за всех Ланс Я посмотрел на Кассандру. Она была в том же дорожном костюме, в каком и прибыла к нам в город, разве что без плаща – день обещал быть теплым. Я попытался прочитать в ее лице эмоции, и мне показалось, что за ее радостной улыбкой скрывается море печали. Она отвела от меня взгляд, по-видимому пытаясь скрыть свои потаенные чувства от чужих глаз. Примчались кони, уже запряженные в карету, и тут показалась королевская чета. Я выхватил одну из корзин для пикника из рук Юджина, чтобы помочь ее донести, другие последовали моему примеру. Настало время загружаться и отправляться в путь. К нам подбежали два гвардейца – боевые товарищи Кассандры, имен которых я так и не запомнил. Что ж, теперь-то все в сборе. Юджин и Ланс уселись на козлах, все остальные проследовали во внутрь. Я хотел было войти после дам, но увидал грозный взгляд бывшего капитана гвардейцев и отступил. Столько лет прошло, а он до сих пор сторонится меня. Грустно… Мы проехали город, затем старую Корону и стали подбираться к лесу. На обратном пути стоит навести отца, пока находимся рядом. Добравшись до места, распрягли коней, выставили корзины, постелили пледы. Солнце начинало припекать, поэтому было принято стратегическое решение расположиться в тени деревьев. Наш ланч состоял в основном из бутербродов, овощей и фруктов, запивали соками и компотами. Кассандра практически не смолкала. Она в красках описывала свои приключения: в одном городке поймала беглых преступников, за что ей публично высказали благодарность и пообещали выделить место в гвардии. В другом подрабатывала в пекарне – защищала продукцию от бандитов. С теплотой она описала старушку, научившую ее заговаривать травы и создавать настойки. В доказательства она привела свою когда-то обугленную руку. Так незаметно прошел час, из корзин доставали последнее – пирожное, в которое Атилла вложил душу и любовь к работе всей своей жизни. Запивали их чаем с добавлением моего гипертермического реактива. Многие к нему отнеслись с опаской, внимательно изучили свои чашки, но не найдя ничего подозрительного, все же отступили и принялись запивать им пирожное. В скором времени начали упаковывать корзины. Времени откладывать разговор практически не оставалось. - Кэсс, можно тебя на минуточку? – удивленная девушка всучила свою корзину одному из гвардейцев и, под недовольный взгляд ее отца, подошла ко мне. – Погода сегодня чудная, не хочешь прогуляться до Короны на своих двоих в моей компании? Резкого отказа не последовало, поэтому это уже можно было принять за победу. Вскоре она ответила: - Да, почему бы и нет. Все равно до вечера никаких планов. Рапунцель посмотрела на меня и, прочитав в моих глазах ответ на свой немой вопрос, зашагала в сторону кареты. - Начало в десять, не забудьте. - Хорошей дороги! – и карета тронулась, растворяясь в дорожной пыли. Мы пошли следом. Мы разговаривали обо всем и в то же время ни о чем. Ведь так случается, когда общаешься с человеком душой, сердцем. Не помню, что конкретно мы обсуждали, кажется прошлое до всей этой тьмы, потом прошлое после нее. Мы ловко увиливали от тем про будущее, стараясь сконцентрироваться на том, что здесь и сейчас. Мы без слов понимали это. Но сделать ничего не могли. Подойдя к старой Короне, я направился к отцу один. Кэсси не хотела лишний раз напоминать ему о том, что делал лунный камень. Да уж, в этом слишком сильно я понимаю ее. Читать в глазах родственников друзей презрение и ненависть слишком тяжело. Но есть ли выбор? Она осталась возле дома, я прошел внутрь. - Здравствуй, отец. - Вэриан! Давно не навещал меня. Как понимаю, работа придворным алхимиком не простая. - Да, есть такое. Но столько свободы для проектирования и его возможностей! - Видела б тебя сейчас твоя мама. Ее сын смог достигнуть ее заветной мечты. - Да, но какой ценой… Отец положил мне на плечи свои руки. Сейчас мы были с ним почти одного роста. - Нельзя достигнуть облаков, перед этим не свалившись несколько раз. Все совершают ошибки. Кто-то мелкие, кто-то большие. Но каждая набитая шишка дает напоминание о том, как не следует поступать в следующий раз. Я промолчал. - Я слышал, что вернулась Кассандра. Это правда? - Да – слухи дошли уже и до этих мест. Чудно. Боюсь только представить, какие именно рассказы о нас услышал отец. – Но она скоро уедет. Насовсем. - И что ты думаешь на счет этого? – я абсолютно не понимаю, к чему он клонит - Это ее выбор. Я не в силах повлиять на него, даже если бы захотел. - Но ты ведь хочешь. – я притих. Совсем другой реакции я ожидал получить от него. – Попробуй донести до нее, как много она значит для тебя, для других и как важно принять свое прошлое полностью, без остатка. - Я постараюсь…Спасибо за совет – я засобирался, но меня остановили. - Ты можешь продолжить путь вместе с ней, если считаешь, что так будет правильно. – я внимательно посмотрел на него, пытаясь отыскать ответ, и он вскоре последовал. – Твоя мама отказалась от придворной жизни, обменяв ее на скитания со мной. Он посмотрел в окно. За ним показалась фигура моей спутницы. Я хотел было попросить его рассказать еще что-нибудь о маме, ведь он всегда был скуп на рассказы о ней, но меня прервали: - Кажется, Вы задержались, а заставлять даму ждать неприлично. – мы пожали руки. – сделай правильный выбор, сынок. Напоследок я взглянул на маму, изображенную на семейном портрете. Она словно улыбнулась мне в ответ. Я покинул дом. На пороге меня ожидала Кэсси. - Что ж, продолжим наш разговор и путь.