Выживание с мистером Фантомхайвом

Он крикнул это и осознал, что является последним глупцом. Около порта много аристократов, патрульных и попросту его знакомых, которых, вероятнее всего, Себастьян мог подключить к его поискам. Не зря конечно крикнул, но вот последствия так не думают… Фантоихайв уже раз третий за время пребывания в Ист-Энде распрощался с жизнью, одновременно следя за тем, как Сома делает огромные усилия, чтобы просто существовать в данный момент, но тут-то Сиэль чувствует, как резко земля уходит из-под его ног. Молниеносно его подхватывают и садят на крышу одного из домов поблизости. Брюнет невозмутимо, будто ему на это перемещение наплевать, наклоняется к краю крыши и следит за индийцем. Кадар ошеломленно крутит головой туда-сюда в поисках источника знакомого голоса, а вот облом, его рядом нет. Сиэль видит одного патрульного, что и сам в подобном недоумении, искал Фантомхайва и упрямо доказывал подбежавшему сотруднику полиции: — Клянусь, граф был здесь сию минуту! — Черт… — прошептал Сиэль и наконец повернулся посмотреть на своих спасителей. Что ж… Стоящий перед ним Алоис с убийственным лицом явно разочарован поступком Сиэля. А сзади еще и стоит Клод, но вот лицо у него слегка спокойнее, безразличнее. Вот, кто спас Сиэля, надо бы попозже его поблагодарить. — Вот ты мне скажи, пожалуйста, мелкий ублюдок… — устало промычал Алоис, напряженно потирая переносицу. — Кто из нас более всего подвержен эмоциям, а из-за этого и несколько необъяснимым поступкам, а?! — Транси злобно вплотную присел к все еще сидящему Сиэлю. — Э-это ты, наверное… — отвечает Фантомхайв и стыдясь спрятал взгляд. Неловко получается, когда сама невозмутимость вдруг проявляет возмутимость. — Я! Да, это я! — прикрикнул с нажимом Джим. — Я — сердце, а ты — мозг, все должно быть так! Я не запрещаю тебе проявлять чувства, я наоборот этому только рад! Но ты не должен сходить с ума, как я, только потому что я разрешил тебе отдохнуть от Себастьяна и от всей этой детективной жизни! — Алоис был невероятно зол, обеспокоен и бесконечно напуган. Сиэль и сам не заметил появившуюся угадывать настроение Транси по его активной мимике, которую просто невозможно спрятать. Сейчас, благодаря этой привычке, он невесомо разглядел, как быстро бегают глаза блондина, как дрожит его нижняя губа, как бледно его лицо. Явно переживал. Сиэль бы с радостью успокоил его, только есть одна фраза, из-за которой он срочно вынужден вступить в спор. — Ты говоришь, что разрешил мне отдохнуть… В смысле? Что ты имеешь ввиду? Транси встает и устало вздыхает. — Ты не настолько тупой, чтобы не догадаться самому. — Как видишь, мое «эмоциональное состояние» не дает мне это сделать. Так что позволь мне побыть сердцем, — издевательски протянул Сиэль, также вставая, — а ты побудь мозгом, это не так уж и плохо. Поменяемся местами на время. Алоис нахмурил брови, спрятав прядь за ухо: в недавнем времени он начал так делать, когда боится сказать Сиэль что-нибудь. Но потом злоба взяла над ним вверх. — А ты помнишь, когда тебе было девять, у тебя неожиданно начался приступ астмы, а ты был один в комнате? Родители с твоим братом были на улице, Танака, как и другие слуги, внизу. Ты буквально задыхался, уже начинал терять сознание, — Алоис одновременно с Сиэлем вздохнул, вспоминая ту боль. — А позвать на помощь никого не мог. То получались хрипы, то на полуслове захлебывался. Был даже такой момент, когда ты подумал, что лучше никого не звать. Что если умрешь — всем будет лучше. Так тебя тогда нашел пес Себастьян, лай поднял, на который сбежались все остальные. А вот самое интересное, как он нашел тебя, если ты был на самом последнем этаже, буквально самой изолированной комнате, а Себастьян был на улице? Сиэль приподнял бровь. И вправду, он никогда об этом не задумывался. — А случилось вот что: фактически, твоя жизнь зависит от моих решений. И я, в тот момент, решил взять ситуацию в свои руки. Когда тебе было девять, я еще не был способен появляться на людях, не мог с ними контактировать. Однако я мог наладить связь с младенцами и животными, прямо как призрак. Именно я погнал Себастьяна в дом, чтобы он, через меня, указал на умирающего тебя. А те моменты, когда Себастьяна не было рядом, а твоя чертова задница находилась на волоске от смерти, кто думаешь, отдалял смерть от тебя? Это был чертовски привлекательный блондин с красивыми голубыми глазами! Фантомхайв удивленно попятился. Алоис помахал Клоду, чтобы отошел. — Получается, ты мой… — Почти что ангел-хранитель. Наши души и жизни слились. Это мое наказание за грехи в прошлой жизни. Думал, что это правда будет наказанием… А оказалось самым дорогим подарком в мире. — Так что, когда я… Чувствовал чей-то взгляд, когда был в комнате один, это был твой взгляд? — Да-да-да! — раздраженно прошипел Алоис. — А когда вы были с братом младенцами — мне приходилось вас укачивать, когда вы орали! Если напряжешься, то даже сможешь вспомнить меня, сукин сын! Так что запомни раз и навсегда — со мной лучше ладить, ведь от меня жизнь твоя зависит, в конце концов! — Возвращаемся к главной теме, — предложил удивленный Сиэль. — Ах да! — сказал Джим и подойдя к Сиэлю, дал ему пощечину. — За тупость. — Справедливо, — кивнул Фантомхайв. — Можно даже еще один раз. Но сколько бы ты мне не давал пощечин… — Сиэль гордо и упрямо взглянул Алоису в глаза. — Но я не жалею, что решился встретиться с ним. — И конечно же, я это знаю, — улыбнулся Джим. — Я чертовски вас ненавижу. И тебя, и Клода. Чертовы ублюдки. Я поднимаю тревогу, что тебя спасать надо, что надо бежать во внешний мир, а у него всего один вопрос: «а очки купить разрешите?». Оболтус. Сиэль улыбчиво хмыкает. — Прошу прощения? — подходит к ним Клод. — Ничего-ничего… — махают графья. Однако Клод еще долго не отходит и с нажимом смотрит на своего господина. — Чего? — улыбчиво спрашивает Транси. — Я… Так мы пойдем за очками? — тихо спрашивает Клод, наклонившись к Алоису. — Ей богу, я накуплю тебе столько этих очков, что от их избытка ты каждой паре начнешь вязать мини-шаль. Послушай сюда, Сиэль, — твердо сказал Транси, — бери себя в руки и используя свой мозг на сто процентов, не раскрывшись перед Скотланд-Ярдо, попытайся привлечь внимание Сомы. И не умереть от его рук. Если что, мы рядом. Однако я доверяю тебе. Надеюсь, здесь тебе моя помощь не понадобится. Иди и встреть его. Только вот, — Алоис отдал свою накидку уже замерзшему Сиэлю, — не застуди свою ненавистную мне свою упрямую пятую точку. Удачи, соплежуй, передай Соме привет, — обиженно, но ободряюще бурчит Транси. — Как оригинально… — причитает Сиэль и ждет, пока Клод его спустит к темному переулку. — От себя бы хотел добавить… — сказал Клод, высадив Фантомхайва. — Я до сих пор Вами восхищаюсь. Вы все еще сильны, пусть и став слегка непредсказуемым и сумасбродным. Никогда не думал, что скажу это человеку, но… Пожалуйста, живите. Сиэль изумленно вздохнул. Мир точно перевернулся вверх тормашками. Ну и славно, думает Фантомхайв, можно и отдохнуть. Раз уж блондинистые очаровательные мрази разрешают. *** Пострадали на коленках у Марисоль, и хватит. Пора за работу. Сиэль неплохо побегал от патрульных, пришлось даже перелезать через преграды, чтобы полиция и другие люди не заметили. Наконец, Фантомхайв нашел место, через которое можно было легко позвать Сому. Индиец одиноко прогуливался вдоль одинокой местности, размышляя о чем-то своем. Его глаза были пусты, а руки нервно сжимали вазу с прахом Агни. Сиэль слегка помедлил. Ему неожиданно все надоело. Он вдруг сразу захотел сбежать. Ото всех и вся. Побродить где-нибудь в глуши пару-тройку недель и умереть от голода. Фантомхайв взбесился от собственных мыслей. Он ударил себя. Набрал в легкие морской воздух. Сбежать — значит умереть. Сиэль попытался тихо позвать Кадара, одновременно дергая головой туда-сюда в поисках патрульных, упорно игнорируя мысли, что это выглядит глупо и ребячески. Сома, очевидно, и не пытался слышать. Брюнет раздраженно топнул ногой. — Черт бы его побрал! — прошипел он. Сиэль взглянул себе под ноги и увидел множество маленьких камушков. Он подобрал один и подбросил его в воздух, оценивая летабельность. Набравшись опыта киданий круглых предметов с Уэстонского колледжа, а также киданий практически любых предметов в Себастьяна, Сиэль с легкостью замахнулся и попал в руку Сомы. Конечно же, индийца калечить не хотелось, но Фантомхайв кинул еще пару камушков в бедного Кадара. Наконец-то, Сома заметил своего лучшего врага. Сиэля с головы до ног обдали холодным презрением и яростью. — Убирайся! — крикнул Кадар. — Чего ты от меня еще хочешь?! Фантомхайв закрыл свое лицо плащем Алоиса и выбежал к удаляющемуся индийцу. — Сома, есть разговор. Нам срочно надо поговорить! — в спешке говорит бывший граф, но Сома игнорировал его и шел все быстрее и быстрее, — Сома, умоляю тебя! — Это ты умоляешь?! — резко зарычал Кадар, оттолкнув Сиэля. — Это вольный Сиэль Фантомхайв — холодный и черствый граф, что подставил к моему виску пистолет, — и умоляет?! Ты просто не представляешь, как мне сложно на тебя смотреть! — еле выдавливал из себя Сома, начиная плакать. — Зачем ты сюда пришел?! Чтобы посмеяться надо мной?! Убирайся отсюда, пока я тебя не ударил! А я правда не хочу тебя бить! Сиэлю было трудно даже вздохнуть. Смотря на рыдающее лицо Кадара, брюнет отчаянно желал, чтобы все это оказалось шуткой. И что это не Сома, — это всего лишь нанятый актер, который был должен сыграть боль Сомы, ведь настоящий Сома кроме живой и родной улыбки не был способен разыграть негативные эмоции. Сиэль не мог смотреть на то, как невесомо забинтованная рука индийца гладит вазу с Агни. Как дрожат плечи этого паренька, на которого он когда-то вечно злился, игнорируя свое желание ему улыбнуться. Индиец поворачивается и уходит. А Сиэль с места сдвинуться не может. Он молча смотрит, как удаляется выпотрошенная, замученная спина Сомы, пытаясь переварить мысль, что он видит ее в последний раз. Одна сторона внутри него кричит «переживем!», а второй грустно, что Сома уйдет. Просто по человечески грустно, что больше никогда он не почувствует на своем плече теплую руку этого индийца, никогда не услышит этот раздражительный хохот, не увидит этот веселый кудрявый хвостик. Больше не веселый. Сиэль своим молчанием рискует потерять то самое удовольствие быть в центре шалостей Кадара. И потерять источник эврики, и потерять незаменимого члена мальчиковой группы, которая и так переживает не лучшие времена. И потерять чуть ли не последнюю жить, а не просто жалко существовать до выполнения мести. Отойдя на приличное расстояние, Сома неуверенно оборачивается. И видит замкнутого ребенка, застывшего в нелепой и виноватой позе: голова опущена, плечи напряженны, как и все тело. Сиэль стоял и боялся пошевельнуться, скривил лицо в обиженной гримасе, пугался посмотреть на своего друга, которого больше никогда не увидит, но маленькая надежда в глубине душе на примирение вынудила его протянуть руку в направлении индийца. Он ничего не ожидал, просто пытался заткнуть бурлившую тоску, как вдруг почувствовал, что кто-то осторожно взялся за его большой палец. Хочется улыбнуться, но Сиэль обходится радостным хмыком, поднимая голову на Кадара. Сома недоверчиво спрятал взгляд в вазе с прахом Агни. Пошел снег. А с ним и Кадар за Сиэлем в темный переулок. — Я… С чего бы начать… — судорожно вздохнул Сиэль, приведя Сому в укромное место. — Мне интересно для начала узнать… Ты действительно думаешь, что Я способен поднять на тебя руку? Сома молчал, прислонившись к стенке и смотря себе под ноги. — Не стоило, наверное, так резко это спрашивать… — нервно выдохнул Сиэль, почувствовав жар по всему телу. Он себя не узнает. И в самом деле, когда это он в последний раз так нервничал, что даже жар по телу разливался? Сиэль прерывисто вздохнул. И вновь выдохнул. — Начнем с того, что у меня есть б-брат-близнец. Индиец недоверчиво поднял голову. — Ложь это все! — воскликнул он. — Ты всего лишь опять мне лжешь, это очевидно! — Сома, ответь: тот человек, похожий на меня, который, судя по твоим словам, направил на тебя пистолет… — Молчи! — крикнул Сома и закрыл уши. — Не напоминай! Фантомхайву было страшно, насколько Сома напоминал его самого, сразу поле того, как его забрал из плена. Весь вечер он провел именно в подобном состоянии. Любой лишний шорох мог напомнить о том ужасном месте и о тех ужасных людях. Закрывая своими крохотными ладошки такие же крохотные уши, он пытался сбежать от воспоминаний, которые предназначены вовсе не для крох. Впредь, Сиэль постарается подбирать слова осторожнее. — Ответь, как он был одет? Сома, если тебе больно — молчи, но любая попытка вспомнить, что на нем было — поможет мне объяснить ситуацию яснее. Сома молчал, шмыгая носом. Сиэль решил не пытать его. Он лишь мучил свою голову, пытаясь найти любые доказательства, что тронул этих славных индийцев не он. Но вдруг раздался тихий и сдавленный шепот: — Обычная твоя одежда. — Повязка! На моем лице была повязка? — Нет… — помедлив, ответил Кадар. — У тебя были открыты глаза… — У меня всего один глаз. Если приподниму повязку — зрелище откроется не для слабонервных, не думаю, что тебе это так нужно… — Поднимай! Неохотно, но Сиэль его послушался. Сома шокировано сполз по стенке. — Тогда ты мог надеть глазной протез… — судорожно прошептал он. — Хорошо, тогда может объяснишь причину, почему я в подобной одежде? — Фантомхайв не желал сдаваться и решил привести Кадару окончательные факты. Он продемонстрировал свою большую рубашку плохого качества и заштопанные в нескольких местах штаны. — Задание…? — Я в бегах. Слуги и Себастьян не знают о моем местоположении. Мой брат-близнец старший, так что титул графа принадлежит ему. Он подставил меня в одном преступлении и выгнул из поместья. А до этого решил избавиться от вас. Я… Сейчас мне тоже тяжело… Сома долго сидел молча. В его уже грязные и лохматые волосы спутались снежинки, он уже не мог сидеть от холода, но он с места не думал сдвигаться. Но стоило Сиэлю слегка пригнуться, чтобы посмотреть, не плачет ли Сома, брюнет увидел в глазах Кадара зарождающиеся живые искры. Сиэль чуть ли не крикнул, но ему хватило лишь удивленного вздоха. — Все равно не верю! — поднял голову Сома на Фантомхайва. — А я не могу поверить в то, что ты все равно не веришь. Индиец опять опустил голову. Зато у Сиэля бешено колотилось недавно растопленное сердце. То, что он хочет сейчас рассказать — чистое безумие, за которое Алоис должен надавать ему пару сотен пощечин и не только пощечин, за это расстрелять мало будет. Фантомхайв незаметно приблизился к Кадару, боясь, что индиец пошлет его куда подальше. Но Сома лишь навострил уши. Сиэль непроизвольно улыбнулся, а в глазах защипало. — Я трус, Сома. Лишь трусливый ребенок, который не должен был рождаться. Но даже будучи рожденным мне нашли единственное применение: я стал заменой старшему брату — сильному и смелому наследнику престола. Я так много лет вынашивал эту мысль, будучи слабым и больным ребенком. И очень долго внутри души недоумевал, когда увидел, что образ сильного и смелого старшего брата рухнул, ведь он оказался ребенком ничуть способнее меня. Это мое первое недоумевание в жизни. Я боялся людей, Сома, и только между нами — может быть, до сих пор боюсь. У меня никогда не было друзей, так как я редко выходил на улицу. Друзей мне заменили семья, собака, книги и шахматы. И пожалуй одиночество. А потом я позаимствовал имя брата. И, о чудо, люди окружали меня со всех сторон. Появились люди не из круга семьи, которые действительно стали мне дороги. Я думал, что это все заслуга имени моего брата, которое всегда притягивало людей. Но представь мое недоумение, когда осознал, что они со мной не из-за имени, а из-за меня. Это мое второе недоумевание в жизни… — Сиэль на секунду остановился, приглядевшись к Соме. А он внимательно слушает. Ну надо же, до сих пор слушает! Так приятно, когда тебя до сих пор слушают! — Я слабак, Сома, самый настоящий. Я рос с мыслями, что являюсь никем. И знаешь, я каждый день выслушивал пару-тройку словечек о том, каков же я все-таки слабак. Я не обижался. На правду не обижаются. Поэтому, когда мне надо было возглавить престол — я ненавидел себя. Думал, что забираю у брата судьбу. В конце-то концов, я забрал всю его жизнь. Однако и сам не заметил, как под его жизнью развилась моя собственная. Я все еще каждый раз дико недоумеваю в самых дальних закоулках души, когда мне удается забрать победу, хоть и выгляжу я самоуверенным и все же… Это мое третье недоумевание в жизни… Ну… Я сам не понимаю, зачем это рассказал, просто ведь шанса другого не выпадет. Сома встал, в упор смотря на Сиэля. — Правда в том, что я убиваю себя, — наконец признается Сиэль. — Я связался с тьмой, когда еще не знал, что мною кто-то начнет дорожить. И в итоге, если близкие будут рядом со мной — их постигнет ужасная участь… Уже постигла… Я пытался этого избежать, избегая их… Ничего не помогло. А я ведь… Говорил вам не лезть в мои дела, до чего же это все дошло… Мои попытки защитить вас оказались тщетны… Я просто сбегал от своей симпатии к вам, потому что так было легче убивать себя, при этом делая вам больно… — сердце Сиэля на миг остановилось, когда он продолжил: — Я не смог стать для тебя другом, но зато смог стать для тебя врагом… — Сиэль закрыл лицо руками. — И теперь я не могу найти баланс между чувствами и логикой, ведь и там, и там приятно… Черт, даже сейчас я думаю лишь о себе! Я… Прости меня… Простите меня оба… Сиэль собирается уйти, оставив индийца наедине с истиной, но… Всхлипы Сомы и его ласковые причитания — все смешалось в голове у Сиэля, когда Кадар его крепко обнял. Ни одна мать так не прижималась к своему ребенку, как прижимался к нему Сома. Все эти пару месяцев разлуки и внутренней войны у каждого в голове — все это идет к черту. На улице пурга, а они замерзли до чертиков, — но и это идет к черту. Сиэль впервые так искренне улыбается. Еще бы немного, и тогда уж точно радость окончательно вскружила голову, и он бы назвал себя счастливым, но Сома отстранился, чтобы высморкаться. Сиэль долго смотрит на глупое и заплаканное лицо индийца, жадно впитывая в свою память любые мелочи, которые появились на Соме за времена их разлуки. И еще долго будет смотреть, даже запомнив все эти мелочи. Неужели это и есть то самое прославленное воссоединение родных душ, в простонародье именуемо, как «дружба»? Ну и чепуха! Сиэль вполне готов поспорить, что Сома ему гораздо дороже, чем простое слово «друг». Сома — семья, и Сиэль позовет на интеллектуальный баттл любого, кто посмеет его тронуть. Сиэль наконец произнес исповедь, перед божественным созданием прямиком из Индии. Агни никогда не ошибался на этот счет: Сома — настоящий бог. Может быть, кто-нибудь захочет принять новую религию под названием Сомаизм? Шаг Двенадцатый: Исповедуйся: УСПЕШНО ВЫПОЛНЕНО