Per tempus et Spatium

      Подобный трепет Цири доводилось испытывать когда она впервые оказалась в Тир на Лиа. Высокий холм утопал в утреннем тумане, а наверху, первыми солнечными освещалась башня из серого камня. — Производит впечатление. — Производит впечатление? Да ты посмотри, какая красота, Аваллак’х! Зиреаэль нетерпеливо схватила эльфа за руку. — Идём скорее наверх. Эвелин рассмеялась. Знающий был сдержан и немногословен — образец ледяного спокойствия. Дитя Старшей Крови, напротив - полна энергии. Креван и сам не знал почему не спешил подняться в башню. Возможно виной этому был сон, в котором совсем другая башня возвращала ему совсем другую Зиреаэль. — Иногда сны это только сны, Креван. Ведун вздрогнул и повернулся лицом к пророчице. — Что ты сказала? — Я сказала, давайте я сфотографирую вас на память. В конце концов, мало кто из ныне живущих сможет похвастаться, что видел настоящих эльфов в Гластонбери. — Очень смешно, особенно если учесть, что ты и сама эльф. — А что это за хреновина, Эвелин? — Это фотоаппарат. Отличная штука. Передаёт внешность надёжнее кисти живописца. Эльф хмыкнул. — Я знаю о чём ты подумал, Креван. Не будь таким упрямым. Встаньте рядом друг с другом. Ну, в самом деле. Обнимитесь, что ли. Замечательно. Поднимайтесь наверх, я возьму штатив в машине и вернусь. Сегодня они ехали на другом автомобиле, а управляла ей сама Эвелин, вызывая у Цири восхищение. — И как? Сложно управлять этой штукой? — В этом мире есть целые школы, по обучению водителей. Так что не особо. Правда нужно выучить добрую сотню правил, но что это такое для эльфа, знающего тысячи магических формул. Думаю, вы оба без труда освоили бы эту науку. Вот только вам это совершенно ни к чему.       Ветер на вершине холма разметал идеальные пряди эльфа, а солнце мягким румянцем легло на худое лицо, придавая ему оттенок нереальности. Цири не смогла сдержаться и протянула к нему ладонь, чтобы убедиться, что всё происходящее не сон. — Зиреаэль? — Шшш. Молчи. Эльф впервые за время нахождения в этом мире почувствовал, как сила возвращается к нему. Словно сосуд, в котором оставалось немного воды вдруг наполнился, избавляя от гнетущего чувства пустоты. А напротив стояла Ласточка. В свете зарождающегося дня её лицо было невыносимо прекрасным. Серебристые пряди освещённые рассветным солнцем казались живыми, а изумрудные глаза выделялись особенно ярко. Её ладонь лежала на его щеке и от этого простого жеста в груди разливалось тепло. В этот миг, ему казалось, что то проклятье, которому он сам себя подверг, превращая своё сердце в камень даёт глубокие трещины и грозится пасть. Кто ты такая? Неужели именно тебе суждено… Аваллак’х легко склонился к Зиреаэль, заправил горящую, в свете солнца, расплавленным железом прядку, за самое обычное человеческое ухо, провёл пальцем по шраму, посмотрел в её глаза, всё чаще ассоциирующиеся с ней самой. Девушка легко разрушила магию момента, сократив расстояние между ними. Или напротив, придала этому моменту другое звучание? Дыхание смешалось, а губы их встретились. Кому он лгал, говоря, что пропасть разделит их после того дня? Ей? Или самому себе? Сейчас он понимал всё отчётливей, что сделает в эту пропасть шаг, даже если лично для него это ничем хорошим не закончится. Эвелин поднималась по древним ступеням. Сцена на площадке перед Гластонбери Тор, заставила девушку замедлить шаг и достать фотоаппарат. Одно дело знать, что связывает этих двоих и совсем другое убедиться в правильности своих слов воочию. Она терпеливо дождалась, когда поцелуй закончится и только тогда поднялась. — Ты долго. — Не могла вспомнить, куда закинула штатив. Я редко пользуюсь личным автомобилем. Вы уже должно быть поняли почему я привезла вас в Гластонбери Тор. Здесь, как и много столетий назад всё ещё жива магия. Легенды разнятся: одни утверждают, что именно здесь скрыт вход в загробный мир, а другие — что здесь пролегает путь в страну эльфов, а третьи, верят в то, что это место и есть загадочный Авалон. Цири было интересно решительно всё. Она чувствовала душевный подъем. Но эльфы упорно продолжали тратить время на заумные беседы. — Вы не против, если я пойду осмотрюсь? Здесь очень красиво. Аваллак’х открыл рот, чтобы предостеречь её, но Эвелиэнн бесцеремонно его перебила. — Рекомендую посмотреть на источники. Они обладают целебными свойствами, Цири. — Ого, здорово. Пойду посмотрю. Вы тоже, не задерживайтесь. Я понимаю, что это не в манере эльфов торопиться, но… — Гластонбери Тор. Название… Аваллак’х растерянно смотрел вслед удаляющейся Ласточке и ему хотелось побежать за ней следом, словно вот-вот что-то случится. — Да, напоминает Старшую Речь, Креван. Ты ведь чувствуешь магию, что течёт здесь? Это место также называется Ynys Gutrin* или Ynys Afallon*. Думаю, ты отлично понимаешь, о чём это говорит. Он отбросил наваждение и взглянул на собеседницу. — Ты хочешь сказать что… — Я хочу сказать, что мы, Aen Elle, знаем также мало, как и невежи Dh'oine. Оглянись. Всё вокруг этого холма буквально кричит о том, что мы, эльфы были здесь. Ты удивишься, но среди людей есть писатели, что создавали свои литературные миры, беря за точку отсчёта легенды об эльфах, и пресловутый Авалон присутствует в любом из них, в том или ином виде. — Ты хочешь сказать, что этот магически мёртвый мир… — Родина Aen Undod. Мир действительно погиб. Погиб, когда пришли древние Dh'oine и стали рубить священные деревья, когда стали осквернять своим невежеством полноводные реки и земли, лишив нас магии. Я жила в разных городах и странах, изучала историю этого мира и всюду находила доказательства. Доказательства, что этот мир не принадлежал Dh'oine, краснолюдам или низушкам. Этот мир — был нашим. — Если это действительно так, то почему ты живёшь среди них, пользуешься их заменителями магии и не испытываешь к ним ненависти? Эльфка негромко рассмеялась. — Потому что не Dh'oine виноваты в том, что случилось с эльфами. В нашей гибели, Креван, виноваты мы сами. Своей неспособностью меняться. Своим малым числом. Своей жалкой способностью к размножению. Мы проиграли задолго до того, как они пришли. Сердце Знающего кольнуло тревогой. Воздух вокруг словно загустел. На идеально чистом небосводе появились тучи, а звуки вокруг резко смолкли. — Эвелиэнн. Давай найдём Зиреаэль. Эльфка кивнула. Она тоже почувствовала перемену.

***

Он нашёл девушку сидящей у источника с красной водой. Её глаза были закрыты, а вокруг растекалась Сила, поднимающая в воздух камни. Казалось, что вокруг неё застыло время, а сама она была объята лёгким голубоватым свечением. — Креван! Останови её. Она себя погубит. Чёрт, нельзя было отпускать Дитя Старшей Крови одну. Её слова словно вязли в воздухе. — Зиреаэль! Остановись! Это опасно! Он поспешил к ней, боясь, что его отбросит в сторону, но прошёл через барьер неожиданно легко. Эльф положил свои ладони поверх её и почувствовал, как сквозь него проходит чужая Сила, порождая в душе невыносимое одиночество и боль. — Что же ты делаешь, глупая Ласточка? Силы в твоих ладонях достаточно, чтобы поднять мёртвых из могил, а день обратить в ночь. Неужели ты готова взять на себя все страдания этого мира? Девушка глубоко вздохнула. Из её носа потекла тонкой струйкой кровь. Креван сплёл свои пальцы с её, пытаясь остановить поток магии и тихо прошептал ей на ухо: — Тогда позволь мне хотя бы разделить их с тобой. Ласточка открыла глаза и перед глазами замельтешили картинки: словно она смотрела чьи-то воспоминания. Сцены быстро сменяли друг друга, вызывая головокружение и тошноту. Она не помнила ничего и не знала как её зовут. Ладони словно сунули в ледяную воду, которая начала замерзать и она закричала, чувствуя обжигающий холод на руках и вкус чужой крови на губах, которые ловили её крик, разрывающий ткань пространства. Время вернуло свой привычный бег, а звуки вернулись, ударив какофонией по ушам. У идеально круглой каменной чаши, наполненной красноватой водой лежал эльфский Знающий в своей привычной мантии, с привычными глазу острыми ушами, прижимая к себе пепельноволосую девушку, в заляпанной кровью белой рубашке с неприлично-глубоким вырезом. Выброс силы стёр морок, возвращая всем привычный облик. Эвелиэнн аэп Аредель недоверчиво ощупала свои уши и убедилась, что они вновь стали острыми. — Проклятье. Пророчица называется, а такого не предвидела. Она осторожно перевернула Цири на спину и ужаснулась: её губы были в крови. Пощупала пульс, и с облегчением выдохнула: она просто без сознания. Креван тоже был жив и дышал. Губы его были так же вымазаны кровью. На мгновение эльфка застыла. — Не может такого быть. Сделав небрежный пасс она с лёгкостью воспроизвела диагностическое заклинание. Магия подчинялась ей и слушалась, даруя чувство забытого восторга. От Кревана к Зиреаэль тянулась тонкая энергетическая ниточка. Маленькая, но отчётливая. Уголок рта эльфки дёрнулся в подобие улыбки. Она прикоснулась к броши, удерживающей капюшон плаща Знающего, а в глазах на миг застыли слёзы. Словно она вернулась в детство, где Креван отчитывал её за неуёмное любопытство. Когда-то она и сама мечтала о мантии Aen Saevherne. Это время давно ушло, но… Она резко встала и подошла к каменной чаше, чтобы взглянуть на своё отражение. На неё смотрела незнакомая женщина с бесконечно уставшим взглядом.