Горячий напиток, проникающий в сердце.

Микуни громко чихает, шмыгает носом и как можно скорее старается высморкаться в бумажный платок. Нос уже невыносимо болит от каждоминутного вытирания соплей, и Микуни недовольно стонет, кривя губы. — Фауст, где ты там?! Где мой обещанный чай?! Горло до невыносимого хрипит, и Алисейн морщится, сильнее укутываясь в теплое одеяло. Где-то рядом спит черная змея, и внутри себя Микуни завидует сервампу. У него хотя бы простуды нету. —Да, да, Мику-Мику. Чай уже тут. В комнату медленно заходит Йохан, стараясь не разлить из стакана горячую жидкость. Микуни бурчит что-то на подобии "спасибо", пальцами хватаясь за протянутый горячий сервиз, и только прикоснувшись губами к фарфору, останавливает себя. — Там точно нету расплавленных кукол или что-то вроде? — Точно нет. Только твой любимый черный чай с молоком. Алисейн щурится. Щурится слишком недоверчиво, но всё равно делает глоток, сразу же меняясь в лице, и теперь недовольно морщась. Убирает от себя горячий напиток, высовывает язык в знак недовольства и смотрит на Мимира недовольным взглядом. — Сколько ты туда сахара положил? — Не знаю. Кубиков шесть? Микуни давится воздухом и очередной кашель снова подходит к горлу. Парень корчится, стараясь удерживать кружку в руках и ничего больше не приходит в голову, как сделать ещё один глоток неприятной жидкости, и лицо ещё раз морщится от чрезмерной сладости. — Ну и мерзость. В следующий раз на четыре кубика сахара меньше кидай. Алисейн не успевает среагировать, когда на горячий-горячий лоб ложатся теплые-теплые губы Йохана. Мужчина через пару секунд отстраняется, сразу же поворачиваясь спиной и начиная уходить. — Температура спадает. Если что-то понадобится, то зови меня. Мимир уходит, хлопнув дверью, и Микуни ещё пару минут сидит в ступоре с горячей чашкой в руках. Щеки постепенно краснеют и парень начинает что-то бурчать, запивая свои слова сладкой и неприятной жижей.