Любовь не с первого взгляда

Королевский брак – в любых обстоятельствах дело хлопотное и чреватое тысячью непредвиденных мелочей и затруднений. Поспешный королевский брак – это ещё более хаотичное и трудноуправляемое явление. Кая ожидала многих трудностей и была к ним готова. Проницательность не подвела её: тщательно подготовленные заготовки пригодились и в совете, и при дворе, и наедине с приближёнными. Но одного затруднения она никак не могла предсказать, а меж тем, именно этот нюанс поверг Малый совет в жаркие и хаотичные дебаты. Никогда раньше Кая не предполагала, что вопрос выбора наряда может оказаться настолько спорным и противоречивым. В конце концов, у неё особого выбора никогда и не было – все официальные мероприятия требовали династических цветов и имели чёткие указания, какие материалы, фасоны и аксессуары в каких случаях уместны. В других ситуациях она была более свободна в выборе цвета и фасона, но всё остальное по-прежнему диктовалось свыше, поэтому принцессе, а потом и королеве нечасто приходилось задумываться о том, что надеть. В этот раз с ней тоже всё было решено без проволочек: конечно, династический оттенок, конечно, светлый пастельный тон, символизирующий и радость королевы по поводу вступления в брак, и её юность и непорочность. Безусловно, довольно строгий, но модный фасон, уместный и для церемонии в храме, и для приветствия народа, и для последующего приёма. Кто бы знал, что проблемы начнутся с нарядом жениха! Малый совет по этому поводу так разругался, что вопли стояли небывалые. Кая со вздохом лишь переворачивала тканевые листы в альбоме с образцами материи для её платья – единственное, что зависело от её выбора. Советники же категорически и беспощадно разделились на три группы. Первые полагали, что наряд господина Канлара для бракосочетания должен гармонировать по цвету с нарядом королевы и быть лишь на несколько тонов темнее, чтобы королева выгодно «сияла» на его фоне. В целом, это была обычная практика в выборе костюмов для принцев-консортов: они должны были становиться удачным фоном для наряда правящей королевы. Вторая группа возражала, апеллируя к необходимости подчеркнуть особый статус жениха, который становился королём-консортом. В связи с этим, говорили эти вторые, нужно использовать в наряде Канлара государственные цвета насыщенных оттенков: чёрные брюки и синий камзол. Это должно символизировать, что муж королевы будет принимать активное участие в государственных делах. Третьи отсылали к происхождению жениха и необходимости сделать политический реверанс в сторону Анджелии – в конце концов, укрепить связи с этим союзником стоит любым доступным способом, в том числе – публичной демонстрацией лояльности мужа королевы своей первой родине. Эта группа полагала, что нужно избрать государственные цвета Анджелии: белые брюки и алый камзол. Каждая группа приводила несокрушимые аргументы в пользу своей позиции, и конца края этому гвалту видно не было. У королевы уже начинала ощутимо болеть голова. – Вот этот, пожалуйста, – выбрала она образец ткани для верхнего платья и отдала альбом портному, после чего, наконец, решила навести порядок в совете, изобразив тихое покашливание. Этого вполне хватило, чтобы все советники замолчали и обратили на неё своё внимание. – Мессиры, – спокойно и немного укоризненно заметила королева, – вы забываете, что недурно бы спросить, что по этому поводу думает сам жених. В конце концов, решать дипломатические казусы подобного рода – его прямая задача. Все головы повернулись к Канлару, которого подобное внимание отнюдь не смутило. Для себя он эту задачку давным-давно решил, но перекрикивать спорщиков не видел смысла, поэтому просто выжидал, когда кто-нибудь догадается спросить его мнения. – Всё решается просто, мессиры, – объяснил он. – Из уважения к моей родине мы берём белые брюки – именно белые, господа, потому что традиционный анжельский красный будет отвратительно смотреться рядом с платьем её величества и перебивать всё внимание на себя. Камзол же нужно сделать синим, но не слишком тёмным, в тон платья её величества – чтобы подчеркнуть мою роль консорта, но всё же достаточно насыщенного оттенка – чтобы подчеркнуть уровень моего вмешательства в государственные дела. – Замечательный выбор, господин Канлар! – С облегчением улыбнулась королева. – Так и сделаем. Только на камзол добавим немного серебристой вышивки такого же узора, как будет в моём наряде. – Отчётливый намёк на супружеское согласие, – тонко улыбнулся Канлар. – Браво, ваше величество! Таким образом, спорный вопрос был успешно решён, и совет, наконец, мог вернуться к насущным текущим делам. Важнейшим из которых ныне оказалась одна столичная секта, возникшая, правда, довольно давно, но начавшая причинять некоторые неудобства только в последние недели. Секты не были редким делом в Райанци, и эта была такая же, как и многие до неё. Она относилась к числу сект, ратовавших за аскетизм и отрешение от мирских благ. Одно время это никому не мешало, но с недавних пор со стороны секты начались нападки на официальную церковь и отдельных представителей дворянства. Совет озаботился этим вопросом по той причине, что недавно листовку с обличением королевского двора в излишней роскоши подбросили прямо во дворец, что было, как ни крути, фактом тревожным. Внутренняя разведка уже занималась этим делом, но для более тщательной проверки решили привлечь и советников, чтобы каждый из них произвёл расследование в своей сфере. Получив соответствующие задания, советники разбрелись выполнять. Мы с вами последуем, естественно, за господином Канларом, чтобы наконец познакомиться с его любимым детищем – министерством внешней разведки. К счастью, здание это находилось в нескольких минутах ходьбы от дворца. Солидный трёхэтажный особняк имел два крыла и занимал существенную площадь. Это было связано, в том числе, и с дипломатической функцией помещения: сюда селили делегации послов и отдельных сановников, прибывших с дипломатическим визитом. Кроме того, министерство служило перевалочным пунктом для агентов, которые отдыхали тут между заданиями или готовились к перебросу на другое место службы. Также здесь располагались комнаты отдыха для гонцов и жилые покои правой руки господина Канлара и его бессменного заместителя, господина Се-Ньяра. Надо отметить, что господин этот умудрился однажды привести в свои холостяцкие покои жену, и каким-то совершенно необъяснимым образом она не только прижилась здесь, но и взяла на себя обязанности по хозяйственному обеспечению всего министерства. Конечно, в её распоряжении был подобающий штат персонала, но это никак не преуменьшает заслуг доблестной госпожи Се-Ньяр, которая, на минуточку, умудрялась устроить послов и дипломатов так, чтобы, вне зависимости от обстоятельств, те оставались довольны. На самом деле, проводить расследование Канлару было как-то и не о чем. За последнюю неделю из его министерства во дворец допускались только он сам и те самые ниийские послы. Поскольку про самого себя господин Канлар знал, что никаких листовок он с собой не приносил, оставались послы, которых никак не стоило сбрасывать со счетов. Всегда существовала вероятность, что милую столичную секту подпитывали иноземные доброжелатели. Версия с виновностью ниийцев казалась Канлару слабенькой: не с руки тем было устраивать подобные манёвры, если только это не было чьей-то инициативой в обход воли короля. А вот другие страны могли и замутить воду. Так что первой своей обязанностью Канлар полагал проверить возможные связи сектантов с иноземными агентами – для этого он собрал весь присутствующий в министерстве штат своих сотрудников и бодро раздал им указания, очертив точный фронт работ. Надо сказать, что этот самый штат сотрудников представлял собой компанию весьма разношёрстную. По большей части её сформировали иммигранты из других стран – Канлар взял за основу свой собственный способ информирования. Иммигрировав в своё время из Анджелии, он сохранил многочисленные связи на родине, которые со временем превратились в постоянных информантов. Когда Канлар получил от короля предложения использовать свою уже созданную сеть на благо Райанци и расширить её действие на другие страны, он в первую очередь подумал о других иммигрантах и разыскал тех из них, кто сохранил связи со своей родиной. Именно они и организовали первый костяк министерства внешней разведки. Эта команда давно уже научилась работать слаженно, поэтому распоряжения о поиске связей между сектантами и иноземными агентами были сразу приняты в ход и получили широкое обсуждение. Команда разведчиков даже успела прийти к предварительным выводам, мол, если в этом деле замешаны другие государства, то с самой большой степенью вероятности это могут быть козни махийцев, и на них нужно обратить особое внимание. Воинственные загорные соседи были не прочь раскачивать внутреннюю обстановку в Райанци, чтобы отвлекать силы страны от обороны границы. Канлар уже думал откланяться и вернуться во дворец, но у его соратников оказались другие планы. – Постой, дружище! – остановил его Се-Ньяр, который обычно выступал представителем общего мнения. – Тебе не кажется, что ты кое-то забыл? Было настолько очевидно, что речь идёт не о политике, что Канлар закатил глаза. Куда клонят его люди, он прекрасно понимал, но всё же предоставил им объясняться самим. – У кого-то здесь, кажется, помолвка произошла? – мечтательно глядя в потолок, отстранённо произнёс ниийец А-Грес. – Давненько мы ждали этого знаменательного события, – пророкотал старый соратник, дружный когда-то с отцом Канлара, господин Вернар. – С невестой-то познакомишь? – вкрадчиво прищурился Се-Ньяр. «Придётся знакомить, не отстанут же», – с тоской подумал Канлар, оглядывая оживлённые лица соратников, почти сплошь людей женатых и давно мечтающих устроить личную жизнь своего главы. – Вы же понимаете, – с терпением в голосе сложил ладони домиком перед собой Канлар, – что в данном случае такое дело сопряжено с некоторыми трудностями? Он подразумевал, в первую очередь, плотный график королевы, который не очень-то располагал к непредвиденным поездкам и знакомствам. Не говоря уж о том, что протокол не предусматривал ситуаций, в которых королеву представляют кому-то – это как раз все остальные являлись во дворец для того, чтобы быть представленными ей. – Вот пусть заодно и ревизию проведёт, – легкомысленно отмахнулся Вернар. – Со времён своего воцарения её величество ещё ни разу не почтила наше ведомство своим высочайшим визитом, так что вполне можно совместить. «Не отстанут!» – с некоторым даже внутренним удовлетворением повторил про себя Канлар и заверил присутствующих, что попробует устроить это дело. Через пару дней случай поговорить представился, и оказалось, что королева смотрит на эту идею весьма благосклонно. – Давно хотела полюбоваться вашим легендарным министерством, – весьма приветливо кивнула она. – Устройте это, пожалуйста, в будущий выходной, у меня как раз есть свободное время после обеда. Да, обратите внимание, я предпочту посетить вас инкогнито. Конечно, говоря о визите инкогнито, королева не имела в виду, что она хочет скрыть свою личность, – едва ли это вообще было возможно. Под инкогнито предполагался неофициальный визит, свободный от власти придворного регламента. Иными словами, Кая пожелала посетить вотчину своего жениха как частное лицо, а не как королева. Не скроем, что такое решение весьма согрело сердце главы внешней разведки – ничем он не гордился так, как своим министерством, и желание королевы узнать его в неофициальном формате льстило Канлару более, чем что бы то ни было. Несмотря на заявленную неофициальность визита, подготовка к этому мероприятию прошла на высшем уровне. Госпожа Се-Ньяр превзошла саму себя, не только гоняя слуг по всем помещениям, но и лично принимая участие в уборке и украшении комнат. Многие из постоянных обитателей министерства с радостью пришли ей на помощь, постаравшись не ударить в грязь лицом – не столько перед королевой Райанци, сколько перед невестой своего начальника. Стоит ли говорить, что визит прошёл превосходно? Кая с большим удовольствием заново познакомилась со своими разведчиками, – в основном они бывали при дворе раз или два. Господин Вернар устроил для неё прекрасную экскурсию, а госпожа Се-Ньяр увлечённо разбавляла его рассказ живыми фактами и воспоминаниями о курьёзах. Небольшой вечерний чай тоже оставил по себе самые приятные воспоминания: королеве на миг показалась, что она находится в кругу старых друзей, с которыми давно знакома, так непринуждённо и весело держала себя эта разношёрстная компания. Уже уходя, она призналась жениху: – Я почувствовала себя здесь более дома, чем у себя. Канлар засветился внутренним светом от гордости.