Не железный

Удивительные вещи происходили сегодня в комнате с пуленепробиваемыми стёклами. На полу были разложены вырезанные из газет фотографии. В хронологическом порядке. Картинки были разной степени качества из-за «разницы в возрасте». Цепкие пальцы выхватили одну из них и сунули под нос милиционеру. - Нате, - воскликнул связной, и интонация его на секунду напомнила полковнику отчаянный голос журналиста из «Загадки дыры». Фотография изображала полковника Жилина собственной персоной, - Вам тут награду вручали… Жилин поднял брови и притворно усмехнулся. - Ну и что же тут такого? Что же это я, по-вашему, не могу получить награду что ли? - Награду, - продолжал собеседник, - за «обезвреживание беспредельщика Игоря Натальевича Катамаранова»… 40 лет назад!!! Полковник замялся. Часто-часто заморгал длинными ресницами под яростным взглядом сына лидера ОПГ. - Ну…я это… Служу народу, так сказать. Стаж у меня… - Стаж? – повторил Связной, - Стаж 40 лет? Да вы не изменились с тех пор ничуть. А Катамаранов уже давно должен был коньки отбросить с таким-то образом жизни! - Ох… так, ладно, продолжай, - напряжённо выдохнул полковник. Связной продолжил. *** К комнате тихо подошла горничная. Она привыкла всё делать тихо, без лишнего шума. Лидер ОПГ приказал снести сынку чего-нибудь покушать. Малой всегда ел без аппетита, а сегодня вообще отказывался от всех её передачек. Поэтому Зинаида уже предвкушала, как будет сама уплетать дорогое продовольствие. Не пропадать же добру! Услышав разговоры за дверью, что было очень подозрительно, Зина развернулась и пошла докладывать начальству. Сделала она это тихо. Так же тихо, как привыкла делать всегда. Зина была очень хорошей горничной. *** - …и, исходя из всего этого, я делаю вывод, что вы с Катамарановым бессмертные! Да, это безумно звучит, но других объяснений у меня попросту нет. Полковник Жилин улыбнулся Луне, светившей сквозь окна. Таких смелых предположений он не слышал со времён знаменитой теории «Ленин – гриб». - То есть, ты считаешь, - переспросил он, - что учёные НИИ создали сыворотку вечной жизни, что мы с моим школьным другом воспользовались ей, а всем жителям города дали другую сыворотку. «Сыворотку отупления», если я правильно тебя понял. - Да, да! Чтобы ваша «вечная молодость» не вызывала лишних вопросов. Бонусом идёт покорность людей и их неспособность к реальным проступкам. Наводить порядок становится не трудно, а государственная зарплата лишь дополняется премиями за заслуги. А на меня ваши фокусы не действуют, вот поэтому вы и возитесь со мной! - Ты правда думаешь, что я «вожусь» с тобой из-за страхов? – улыбнулся милиционер. Собеседник кивнул. Беглая речь парня повеселила полковника. Какой же он ещё ребёнок. Хотя… рассуждает вполне логично, и даже близко к правде подошёл… Жилин протянул руку к вороньим волосам и потрепал запыхавшегося от длинного монолога Связного. Тот снова вздрогнул. - Вот поэтому ещё у меня вечно от вас и от вашего взгляда мурашки по коже! – добавил парень, немного смутившись. Он вспомнил тёплую милицейскую куртку, горячий суп и вазочку с любимым печеньем. И как он только узнал? Возможно, полковник увидел упаковку лакомства при конфискации того злополучного пакета… с водкой и кетчупом. Наблюдательность, достойная сотрудника правоохранительных органов. От тёплых воспоминаний на душе снова стало паршиво. Верить в плохое совсем не хотелось. В хорошее – не получалось. Связной поднял глаза на полковника. Тот смотрел в ответ, прищурив карие глаза. - Ну, голубчик, боюсь, что мурашки у тебя по другой причине… - усмехнулся Жилин, чем вызвал чужое негодование, - Твоя, так называемая, теория, к моему глубочайшему сожалению, не верна. Никаких сывороток мы с Игорем Натальевичем не употребляли… хотя, может я просто мало знаю о целебных свойствах скипидара? Связной невольно улыбнулся этой шутке. От слов Жилина верить в плохое расхотелось ещё сильнее. Хотелось, чтобы Жилин успокоил его, сказал, что всё в порядке, и что никаких плохих вещей не происходит и происходить не может. Запрещено сотрудником милиции. - Но… - безжалостно продолжал полковник, - и сказать, что ты совсем рехнулся, я тоже не могу. Это было-бы не честно по отношению к тебе, да и знаешь ты теперь слишком много. Слишком мало, чтобы знать правду, но непростительно много, чтобы спокойно спать… Жилин, Жилин… Наплевав на советы Катамаранова, он всё же решиться раскрыть ужасную тайну. Слишком долго он её держал в себе. Слишком долго она разъедала его изнутри. Игорю было легко говорить – бутылка скипидара (меньшее на него уже не действовало), и всякие там мысли не терзают измученную голову. И спится хорошо. Жилин уже и не помнил, когда в последний раз высыпался. Наверное, это было не так уж давно. Тогда, когда мысли были заняты чем-то другим, помимо… Чем-то или кем-то. - Вот что, бандюжка, - заговорил полковник с серьёзным видом, - То, что я тебе сейчас скажу – не облегчит тебе жизнь, о, нет. Но я вижу, что по-другому никак, так что просто… просто слушай, понял? Связной напрягся. Все органы чувств работали на пределе. Слова давались Жилину с трудом, мысли сбивались, но он всё равно не останавливался. - Ты никогда не сможешь покинуть этот город, даже не мечтай! Просто… не сможешь, и всё тут. Если-бы ты перерыл хоть всю библиотеку, то не нашёл бы совершенно ничего необычного. Но оно никому и не надо, понимаешь? Никому до сегодняшнего дня не приходило в голову рыться в архивах. Не должно было приходить. О реальном положении дел знаем только я и Игорь. И эти знания накладывают некую… ответственность. Приходится поддерживать своеобразный… как бы выразиться… баланс что ли. И ты нашёл какой-то нерв, оголённый провод в этом механизме. И если это так оставить, другие люди, что находятся с тобой рядом, могут тоже… Три оглушительных разряда. Звон в ушах. Время на секунду остановилось. Задержалось на этом моменте. Фуражка откатилась в сторону. Полковник лежал в луже крови. Источник багряной соединительной ткани – три пулевых отверстия в виске. *** - Ну здорово, отец. В проходе стояли знакомые фигуры в тёмных очках. Та, что с синтезатором, тянула свой любимый саундтрек. Связной не верил своим глазам. Да что тут говорить, он сейчас вообще ничему не верил – ни своим чувствам, ни в происходящие с ним вещи. Всё, чему он верил, лежало сейчас на полу в луже собственной крови. Голова шла кругом. Сделалось тошно. Надо же, - думал Связной, - стоило мне только подойти к ответу так близко… возможно, это было слишком близко. Гораздо ближе, чем следовало. Возможно сама вселенная не хотела, чтобы он знал… знал о чём? Может полковник просто заговаривал ему зубы, чтобы тянуть время. Ждал подкрепления, чтобы повязать банду головорезов. Чтобы снова заслужить очередную премию. Его выводили под руки, а он не сопротивлялся. В окружении охраны он сидел во дворе, ожидая, пока бедная Зинка избавится от трупа. Тихо и без следов. Очень хорошая горничная. Нет, что-то не складывался этот пазл в голове. Без полковника не сладывался, будто бы он был очень важным звеном, без которого продолжать решать головоломку не было никакого смысла. Последние события просто отказывались вписываться в привычную картину мира, слишком уж выбивались. Верить в хорошее стало ещё чуточку тяжелее. Верить. Неподалёку стоял припаркованный автомобиль одного из охранников. Ключ торчал из двери, как халатно. «Пожалуй, уже ничто не способно сделать сегодняшний день ещё хуже», - подумал Связной, скрываясь за поворотом на угнанном транспорте.