To the Moon and Back

Три чукотских мудреца Твердят, твердят мне без конца: «Металл не принесёт плода, Игра не стоит свеч, а результат — труда», Но я сажаю алюминиевые огурцы, На брезентовом поле. Виктор Цой — Алюминиевые огурцы

Андрей Коняев — декан Академии Звездного Флота. У него априори нет времени на загоны, комплексы, рефлексию и тому подобные вещи. Как нет времени и на что-то личное, частенько даже на крепкий здоровый сон и горячий обед. Всегда найдется нечто, якобы более важное, насущное, срочное и существенное, чем он сам. У Андрея жизнь буквально расписана по дням и часам: никакой спонтанности, рационализм в каждом действии и каждой минуте — только так и можно все и везде успеть. Чаще всего в ущерб самому себе, конечно. Тимур хоть и говорит, что любит порядок, легко меняет планы по двадцать раз на дню: живет по настроению, а не по расписанию. Впрочем, он же — кот. Коты только так и привыкли существовать: сначала — жить для себя, потом, если захочется и время останется — можно и для других. Чуть-чуть, чтоб не привыкли и на шею не сели. К Андрею это не относится, ведь у каждого порядочного кота имеется такой человек, к которому нет-нет да и прикипишь в итоге. Потому что особенный он. Периодами, правда, крайне дурацкий. Хоть и с учеными степенями. Все же Андрей успевает иногда загнаться (ведь именно это и подразумевается под пустыми графами в ежедневнике, не так ли?). Тимур называет это «Недоглядел», а Андрею периодами то волос не хватает на собственной макушке (вроде все ничего, а потом вдруг задержится около зеркала дольше обычного и ходит весь день расстроенный). — Как говорил мой дед: «Глупые волосы покидают умную голову». То он комплексует из-за отсутствия водительских прав (давно пора их получить, а времени все нет). — Да даже если бы в сутках было по восемьдесят часов, ты все равно бы тратил их на всякую научную хренотень. У Тимура в загашнике всегда найдется такой аргумент, который даже дважды кандидат наук Коняев не в силах будет опровергнуть. Все-то у этих котов схвачено. — Ладно, на очень важную и интересную научную хренотень. Но не на себя. Тимур, безусловно, прав. Поэтому Андрей делает выводы и… начинает худеть. Получается из рук вон плохо, но каждый выбирает форму насилия над собой, исходя из собственных ощущений и потребностей. Академические группы не в восторге: троек и незачетов заметно прибавляется, а Коняев в хорошем расположении духа — явление теперь крайне редкое. Овощная диета — не самая веселая вещь. Все в одночасье становится пресным и блеклым, а времени также катастрофически не хватает. Но в отсутствии силы воли Андрей себя упрекнуть уже не может. — Я испек черничные кексы. «И чем не: «Смотри, человек, я поймал для тебя мышь!»?», — думается Андрею. — Ты испек черничные кексы? — Ага. Угощайся. Салат из сельдерея предается забвению, как и очередной прилив самоедства. И дело вовсе не в том, что Андрей — заядлый сладкоежка и уже которую неделю сидит на диете, изо всех сил стараясь не сорваться, а сейчас перед ним румяные черничные кексы, посыпанные сахарной пудрой. Дело, собственно, в том, что ни в одной из альтернативных вселенных он просто не может сказать «нет» Тимуру. И еще в том, что коты отказов не принимают.