Молитва ангелу: Начало

Гарри Поттер стоял в гостиной, как всегда безукоризненно-аккуратно одетый и стоящий так, словно находился на приеме у Королевы. Едва заметив сонного Малфоя, он словно отмер. В помещении кроме них как всегда никого не было. Поначалу Драко раздражала эта привычка Поттера вставать ни свет ни заря, однако сейчас он уже почти привык. Потому вместо ворчания он просто зевнул, приветливо кивая Поттеру, и ответом ему послужила едва заметная улыбка. Для Гарри это было лишь дежурным напряжением мимических мышц, для Малфоя — едва ли не самым удивительным событием года. Он все еще не мог привыкнуть к тому, что Гарри Поттер умеет не только ухмыляться, но еще и улыбаться, как и обычные люди. Гарри, привычно уже не дожидаясь, пока блондин до него дойдет, направился в сторону выхода из гостиной в подземелья. Ничто не предвещало беды. Это был обычный школьный день. Ровно до тех пор, пока Гарри не сдвинул портрет Ареота Гонта, по совместительству являющийся дверью в коридоры замка. Гарри ничуть не удивился, заметив, что в проходе явно уже не первую минуту мнутся демоны в компании явно напуганного такой толпой Невилла Лонгботтома. — Утречка! — солнечно улыбнулся Терри Бут, и его и без того яркие голубые глаза от радости, казалось, стали сиять еще ярче. Его спутники покосились на него с подозрением, но промолчали. Блейз Забини, уже не соблюдающий глупые формальности, просто с полуухмылкой кивнул Поттеру и Малфою, остановившимся в проходе. — Гарри? Драко явно был смущен неожиданным появлением такого количества людей, явно ждущих Гарри, судя по поведению. Скорее всего, это были те самые дела, из-за которых Поттер бросил его вчера одного на весь вечер. Внутри Малфоя что-то перевернулось, и вовсе не от несуществующих чувств. Он понимал, что такой человек, как Гарри, просто не может не привлекать внимание и общаться лишь с Драко. Он пошатнулся, со всей своей силой вцепившись в мгновенно подставленную ему руку, и схватился за голову. В глазах резко потемнело, как если бы он, долго-долго лежа на одном месте, быстро поднялся. На месте тихого коридора Хогвартса возникла картина совершенно другого места, незнакомого и жуткого. Улица. Кровавое зарево небес, окрашивающее все вокруг в теплые розоватые отенки. Где-то там, далеко-далеко, среди пронзающих низко летящие тучи деревьев темного леса, ввысь поднимались клубы дыма и искорок пламени. Это была... война? Драко похолодел от осознания. Это не могла быть война, нет! Маги еще не отошли от ужасов прошлого десятилетия, они же... Взрыв странного заклинания совсем поблизости оглушил Драко, и вновь открыть глаза и оглядеться он смог лишь спустя минуту. Он находился в здании, от которого остались лишь каменные стены, такие, как в Хогвартсе, но эти были более... карикатурными, более холодными и одновременно раскаленными до невозможности. Все они были в таких следах, как если бы по ним множество раз ударили Бомбардой. Десятки, тысячи сколов, трещин, на углу — кровавые разводы, следы от чьих-то пальцев. Вдалеке раздались крики, дикие вопли, безумный смех и сбивчивые мольбы, но присутствующим — а это были странные тени, словно небрежно кто-то замазал их лица краской, все новые знакомые Гарри, кроме самого Драко и Невилла Лонгботтома, — было явно наплевать на шум, словно бы они уже привыкли. Все они о чем-то тихо переговаривались, то и дело бросая взгляды в сторону одного из углов разваленного дома. — ...он же не станет слушать. — проговорил довольно мрачный Терри Бут. Теперь он был прямо как фейри из детских сказок — тонкий, эфемерный, светловолосый и синеглазый. Словно фейри из историй портретов. — Тогда нам нужно лишь сделать это до того, как Гарри о нем вспомнит... — протянул Энтони Риккет, теперь выглядящий не печальным, а меланхолично-флегматичным. — Не думаю, что мы успеем. Гарри никогда ни о чем не забывает. Возможно, мы придем — а он уже... — Эрни МакМиллан выглядел так, словно совсем не сомневался в своих словах. Драко же был с ним совершенно не согласен. Он искренне верил, что Гарри Поттер был лишь человеком — верил, что Гарри может что-то забыть, потерять, что он может допустить ошибку и даже нарушить правила. В глазах Драко Гарри был таким же человеком, как и все вокруг, несмотря на явное его превосходство и поведение. Рядом с раздраженным Гарри создавалось ощущение, будто Драко был лишь жалким червем, раздавить которого не было так уж тяжело. Гарри любому показался бы чудовищем, монстром, но никак не человеком. Драко в это не верил. Внезапно вышедший из-за того самого угла Поттер, которому теперь можно было дать максимум лет семнадцать, выглядел просто умопомрачительно. И нет, не в смысле как мокрая мечта хаффлпаффки-первокурсницы, да и вообще любой девочки, нет, не только это. От одного взгляда на него становилось трудно дышать, и в первую очередь из-за явного его недовольства. Вокруг него клубилась магия — магия сильная, наверняка видимая даже маглу, магия яростная и вместе с тем ледяная, спокойная. Она оседала за ним прямо на сырой земле, мягким и густым туманом обтекая особенно большие камни и обломки зданий, словно густой и тяжелый белесый туман. — Я сам его убью. — слишком спокойно констатировал Поттер, и Драко как-то внезапно понял, что речь идет не просто о какой-то мелочи. Лишь сейчас он заметил, что руки Гарри были измазаны в крови. Манжеты рукавов его рубашки были пропитаны кровью, а сам он белоснежным платком стирал алые разводы с ладоней с таким видом, будто стирал просто грязь. Будто делал это каждый день. Жуткая догадка пронзила сознание. Обычно изумрудные глаза отчего-то были глубокого красного цвета, и что-то это смутно напоминало Драко. Он не помнил, что, но это было явно важно. — Не стоит утруждаться. — мягко произнес повзрослевший Блейз Забини, ставший роковым красавцем, прямо как его мать. Парень мягкой поступью двинулся в сторону Гарри, и Драко, позабывший о том, что это не реально, двинулся вперед, хватая безумца за рукав... ...но пальцы его прошли сквозь слизеринца. Драко оставалось лишь наблюдать, как Забини идет на верную смерть, и он не мог сделать ничего. Вдалеке вновь раздался взрыв и последовавший за ним вопль, и блондин вздрогнул. Никто, кроме него, не обратил на это внимания. — Я сам с радостью его уничтожу. И его, и всю его шайку. — вопреки ожиданиям Малфоя, Блейз не стал безрассудно хватать Гарри за руки и, остановившись в полуметре от него, чуть склонил голову. Драко с изумлением понял, что он... улыбался. Немного грустно, тепло и все также уверенно. Забини — тот гордец и нахал Забини, которого видел каждый день Малфой, — улыбался, склоняя перед кем-то голову. И он явно не считал это чем-то зазорным, напротив, он выглядел так, словно это было чем-то естественным. Не унизительным. Словно он выказывал уважение как минимум Лорду. Гарри Поттер, вместо немедленного убийства Забини, выдохнул как-то устало, проводя рукой по волосам и тяжело выдыхая. Видеть этого человека таким живым было дико и странно. Будто Драко случайно разглядел в кажущейся ледяной глыбе всполохи яркого, горячего пламени — и отчего-то это казалось тем, чего Драко видеть был не должен. Тем, что не было предназначено для него. Для них — да. Он же был здесь чужим. — Да... пожалуй, ты прав, Блейз. — тихо произнес Поттер, вновь спокойно улыбаясь. Потрясающий самоконтроль, — поразился невольно Драко. Еще секунду назад Гарри, пусть и не явно, был готов уничтожить всех, кто стоит у него на пути, а сейчас уже улыбался так, словно ничего и не произошло. Зеленые глаза с вкраплениями алого смотрели уже без грамма былой злости и даже с каплей теплоты, и Поттер сделал пару шагов к замершему в прежней позе Забини, смотря на него с полуулыбкой. — Ты весьма кровожаден, ты знал? — Стараюсь. — не стал подавлять жуткую ухмылку парень, и тихий смех Гарри Поттера отчего-то вызвал у Драко мурашки. Смех оборвался спустя пару секунд, однако улыбка, словно приклеенная, не сходила с лица Гарри. — Подними голову, Блейз. Ты ведь знаешь, я не люблю это. Гарри, не дожидаясь ответа, перевел взгляд в сторону леса. — Он прав. — неожиданно раздался голос Юана Аберкромби — статного светловолосого парня, узнать в котором того мелкого гриффиндорца уже было практически невозможно. — Тебе не стоит брать еще больше грехов на душу. Гарри тихо усмехнулся, словно услышал нечто невероятно смешное. — Трупом больше, трупом меньше... просто игра. Я лишь должен успеть убить их всех до... — Гори в Аду, темная сука! Драко не знал, что произошло. Лишь крик кого-то вдалеке, вспышка Авады, и темнота. И приглушенный голос Гарри: — Я там живу. Резкая боль от пощечины буквально вырвала его из жуткого видения, и Драко, заметив перед собой лицо Гарри Поттера, в ужасе резко отшатнулся. Щека начинала стремительно краснеть и горела огнем — по лицу его еще никогда не били, — однако это было даже хорошо. Позволяло сохранить сознание и отпустить сонливость от видения. У Драко не было и мысли о том, что все это не было нормальным. Закладки, вложенные в его разум Поттером, работали исправно, и Драко все это считал лишь рядовым событием, не думая, что это может навредить ему или даже убить. Гарри не сказал ничего об опасности — значит, все хорошо. Драко еще не понял, но ему на шею уже почти сутки давил ошейник, заботливо накинутый ему на шею поттеровской рукой. И Драко уже считал этот ошейник частью себя. Гарри выглядел так, будто ничего необычного не произошло и ему было плевать на практически откровенный ужас Малфоя. В коридоре кроме них уже никого не было — похоже, мальчик попросту выгнал всех отсюда, чтобы те не видели момента слабости Драко. Это и привело в чувство. Это был лишь Гарри — не его пугающий двойник, не сон, лишь Поттер. — Что ты видел? — невозмутимо спросил он, когда младший Малфой наконец выдохнул, обратая равновесие и опираясь на стену. Драко молчал, дрожащей рукой пытаясь утереть выступивший на лбу пот. Он ведь еще должен был рассказать Гарри о своем предыдущем видении... — Потом расскажу.

***

Неискушенную публику хогвартсовских коридоров и гостиных шокировало внезапное присоединение сразу шести человек к небольшому тандему Поттер-Малфой. Это было странно — ведь теперь группа Поттера имела представителей каждого факультета, и это было дурным знаком. Даже младшекурсники, толком ничего не знающие об иерархии жителей древнего замка, ощущали приближение чего-то грандиозного. Впервые за последние семьдесят лет один человек объединил людей из всех четырех домов. Глаза Альбуса Дамблдора сверкнули предвкушением.