***
В детстве, примерно в первые месяцы после провальный попытки переворота, у Бела начались проблемы со сном. Хотя, на самом деле, они имелись и раньше, но в той атмосфере, что витала тогда среди офицеров, всё обострилось. Стоило закрыть глаза, горло обхватывали ледяные пальцы мертвеца, не желавшего оставить его в покое, в лёгких не оставалось воздуха, а горло горело так, словно его раздирали изнутри, и Бельфегор вскакивал с постели в холодном поту. Мерзкого братца хотелось убить ещё тысячу раз, упокоить так, чтобы из Ада никогда не выбрался! От жгучей ярости Занзаса призрак Расиэля сбегал. Но Занзас был заморожен в Колыбели, и с красными от недосыпа глазами ходила Вария поголовно — внимания принцу уделялось преступно мало из-за занятости. И хотя сейчас босс благополучно напоминал о себе периодическим грохотом из кабинета и матерными выкриками Сквало, проблемы со сном вернулись. Если раньше Бельфегора вряд ли бы кто назвал эмоционально стабильным, то с отсутствием у него нормального отдыха на протяжении почти месяца взвыли все. — Ещё немного, и я его просто вырублю, — мрачно обещал Супербия. Что примечательно — совсем не громко. — Если нужно, буду делать это до тех пор, пока у него мозги на место не встанут! Бельфегор нервно шикнул. Различные виды снотворного, испробованные ранее, только усугубляли отвратительное самочувствие, ведь кошмары не исчезали, просто выбраться из них становилось сложнее, психотерапевта скорее прирезали бы в первые же минуты сеанса. Когда-то схожую проблему удалось решить. Как?***
Ураган, бушующий внутри, не способен разбить тени, тянущие к нему свои лапы. Тишина давит на уши, изредка разрезаемая шорохами и будто бы тихим «ще-ще-ще», пришедшим из будущего. Он падает и падает в бездну, не имеющую дна… Крупная тёплая ладонь осторожно касается растрепавшейся от метаний чёлки, не решаясь отвести её от глаз. — Всё никак не уснёшь? Сквозь расплывчатую муть перед глазами, Бельфегор узнает Луссурию скорее по голосу. Его сонный мозг стопорится, чувствуя подвох, но не имея сил его найти. — Вашему Высочеству отдыхать надо, чего же вы так себя мучаете? Он молчит, а Солнце напевает странную мелодию без слов. Грустную, обречённую почти, и это странным образом успокаивает. — Принц лучший, — зачем-то шепчет Бельфегор, не совсем понимая, кому это говорит. — Конечно, лучший, — соглашается Луссурия. В его словах нет лести, нет лжи. Но и того смысла, что вкладывал сам Бельфегор, тоже нет. — Спи, Бел. Никто к тебе не подкрадется, пока я здесь. — Не приказывай Принцу! — вялая попытка огрызнуться даже на его взгляд не убедительна. Для странного человека рядом тоже, судя по лёгкому смешку. Он не должен доверять никому. Не должен терять бдительности. Но подбирающийся сон растерял жуткие краски, и от того стал слишком желанен. Веки тяжёлые и медленно смыкаются, а тьма больше не обещает страха или боли. Только покой. Мармон развеивает ненужную уже иллюзию.