hyung

август удивительно одинокий и томит тоской до самого сентября, не менее печального. аномально жаркое начало с безветренной засухой, что впору умереть, если забыл миллион раз сходить в душ и налакаться бутилированной литрухой воды. и мрачный грозовой конец, с холодком и нескончаемыми проливными дождями, разгоняющими все живое по своим норам в ожидании уменьшающегося от более редких капель шума. чонгук лежит на полу однокомнатной квартиры, полностью погруженной во мрак из-за завешенных штор. окна открыты по всей квартире — часто тяжелые шторы строптиво взметаются из-за сильных порывов ветра, сопровождаемого пугливыми вспышками-зигзагами и голосом сокрушающегося неба. слушать биение ливневого сердца он уже не в силах, но искать наушники — он оставил где-то в одной из сумок — не хочется ни на грамм. в августе к нему часто приходит друг со своим парнем — тэхен и юнги. разбавляют какими-то рандомными оттенками его пустой холст, оставленный каким-то недобитым художником на произвол судьбы. август удивительно одинокий и начинается так, словно уже прощаешься с летними ночами и яркими воспоминаниями, которых у чонгука давно нет. у него есть чужие — красочные, будто бы сам любил взаимно, теплые, как южные моря, и такие личные, что он удивляется, почему он вообще о них знает. август, который ему нужен, ни капли ни одинокий и дико неправильный для его маленькой сформировавшейся компашки, обычно состоящей из меня, себя и я, а имя у него ну совсем дурацкое, всего из четырех букв, ни одна из которых не повторяется. август, который у него есть, всегда удивительно одинокий, и, на самом деле, залезть бы в криокамеру, вместо стен, от тоски до следующего навсегда. хочется себя успокаивать тем, что только август из всего перечня виноват во всех бедах его души. убрать бы еще из августа это стоящее костью в горле «в», которое он тихо и до дрожи ненавидит.