записки вернувшегося

      Нет никого опаснее разъярённого писателя-холерика.       За окном гремел гром, заполняя оглушающим звуком весь кабинет «Парижского Лентяя». Лишь свет фонаря открывал занавесы тайны перед сумраком, гулявшим по улицам. На небольшом кресле, обтянутом крокодиловой кожей, сидел исхудавший мужчина. В дрожащих от холода руках он держал самокрутку, хотя табак давно перестал ему что-то давать. Нервно поглядывая на виски, так и манившие его сесть за стол, на котором были беспредельно разбросаны отрывки старой рукописи, он сделал затяжку. Нет лучше чувства, чем завершённое дело, но для мужчины не было ничего лучше не начатого. Никотин обдал тело приятной слабостью и не давал встать. — Ещё немного посидим, — прошептал он себе. — Ещё немного погодим.       От недомогания он едва ли мог стоять, поэтому его работоспособность упала до нуля. Сколько же предложений от издательств он получил за это время, сколько восхищённых писем читателей, не сосчитать… Но ждал он только одного письма от самой родной и близкой души. «Куда же ты от меня убежала, родная? — с грустью подумал он, как и в любой другой день. — Чем я так перед тобой провинился?»       Молния помогла фонарю осветить мрачную комнату на втором этаже особняка. Мужчина, нахмурившись, встал и подошел к окну, чтобы закрыть его. «Так-то лучше», — эхом пронеслось в его голове. Лентяй кинул взгляд на бутылку виски: «Вот же черт, — подумал он. — Вот же гад!» Отмахнувшись, он быстрым шагом направился к зеркалу напротив книжного шкафа. Перед его взглядом предстала душераздирающая устрашающая картина: лицо его, усеянное веснушками, плыло, красные глаза и огромные синие круги от недосыпа были ярче, чем цвет его глаз, а губы расплывались словно в неуклюжей улыбке. Но ни один мускул на его лице не дрогнул. — Виктория! — крикнул он. В его доме крик не имел никакой особенной силы. — Виктория! Принеси мне, живо, лезвие! Ну, что за щетина, ты почему не сказала?       Но никто не шёл на его зов и больше никогда не придёт. — Скотина ты, Виктория, — горестно проскулил он, облокотившись на стену.       Мужчина запустил пальцы в свои чёрные, как ночь, волосы, и от безысходности ему хотелось лишить себя шевелюры. Закричав, как это обычно бывает, он резко набросился на заветную бутылку спиртного. Единственная дама его сердца, которая всегда поддержит и всегда рядом. Снифтера не было на своем прежнем месте. Так странно, он ведь каждый день своей тяжелой, грубой рукой берет свою Даму, и никогда поблизости не оказывается снифтера. Мужчина достал из стола последний, «заветный бокал». Тёмно-рыжая жидкость, как в замедленном действии, полилась по стенкам стеклянного снифтера. Нечаянно одна капля пошла мимо, прямо на строки недописанной рукописи, но мужчине не было до этого дела. Демоны, стоящие за дверью, прекрасно знали, что это далеко не первая и у них ещё будет время войти.