Ты достоин любви

— Всем доброе утро, не вставайте, — сказал Арсений ученикам, стоя в дверях кабинета. Он пробежался глазами по классу и остановил свой взгляд на конкретном человеке. — Антон, пойдем со мной. Ученик смерил психолога недовольным взглядом, но спорить прилюдно не стал. Смирившись с обстоятельствами, он сложил вещи в рюкзак и, попрощавшись с классным руководителем, покинул класс. Арсений шел медленно, практически в ногу с Шастуном. Оба молчали, то ли не решаясь нарушить тишину школьных коридоров, то ли не желая общаться друг с другом. Лишь оказавшись в кабинете, Антон занял свое место на диване и начал беседу: — А я думал, вы меня с последнего урока заберете, даже химию не делал специально. Готовился, получается. — А я тебя и с химии забираю. — Серьезно? — Более чем. — Прикольно, спасибо, — впервые за долгое время улыбнулся Антон. — А можно еще просьбу? — Конечно. — Если захотите со мной пообщаться, лучше забирайте на перемене. Стремно ходить к психологу на постоянной основе. Я и так не душа компании в школьной тусовке, а тут вы еще… Все будут думать, что у меня беды с башкой. Парень догадывался, что, скорее всего, его собеседнику неприятно слышать подобную информацию о своей профессии. Но Арсений прекрасно знал об отношении людей к своей работе, и всегда был готов услышать нечто подобное. — Антон, у тебя нет никаких проблем, — Арсений взглянул на юношу, всего в синяках, побоях и ссадинах и понял, что погорячился. — Разве что физические. Но твою просьбу я учту. А вообще, сам мог бы приходить. — Так-так, минуту назад вы сказали, что проблем с головой у меня нет, а теперь предлагаете мне по доброй воле сюда захаживать? Не-не, спасибо. Мужчина молча встал со своего места и подошел к стеклянному шкафу, в котором были аккуратно расставлены разные книги, судя по названиям, касающиеся психологии личности. Попов взял одну из них и открыл на нужной странице. Он вернулся на прежнее место и протянул книгу Антону, указывая конкретное место. — Читай отсюда вслух, чтобы я слышал, — вежливо попросил Арсений. Антон демонстративно закатил глаза, но все же взял в руки книгу и пробежался по тексту глазами. — Психолог — это специалист, изучающий внутренний мир человека, его взаимосвязь с окружающей средой, а также психику и её структуру. Психологом может называться только человек, получивший соответствующее высшее образование. В зависимости от квалификации и специализации он может работать с разными возрастными группами, а также с различными сферами человеческой жизни — семейной, деловой, учебной, спортивной и другими. — Антон остановился, намекая на то, что полученная информация ему абсолютно безразлична. — Продолжай. — Роль психологов в настоящее время очень важна — многие предприятия, школы, высшие учебные заведения не обходятся без данных специалистов. Именно психологи разрешают большинство конфликтов и недоразумений, возникающих при рабочем процессе. — Стоп. Думаю, достаточно. Итак, Антон, скажи, пожалуйста, где написано, что психолог работает только с больными людьми? — Арсений Сергеевич, — от личного обращения мужчина невольно вздрогнул. — Пусть вы и правы, я не стану вам рассказывать, что тогда произошло. Вы ведь за этим меня позвали? Мужчина устало потер виски, забрал у Антона книгу по психологии и вернул ее на место. Усевшись обратно, он посмотрел в глаза Шастуну и слегка приподнял уголки губ. — Драка или избиение? — тихо спросил он. Антон мотнул головой из стороны в сторону и откинулся на спинку дивана, избегая зрительного контакта с мужчиной. — Я живу с этим много лет и до сих пор не смог ничего сделать, неужели вы думаете, что в состоянии решить мои проблемы? — снова попытался перевести тему парень. — Сделаю все, что в моих силах. — Как мило, — съязвил юноша. Арсений смолчал, он дал Антону время обдумать полученную информацию повторно и, возможно, позволить зайти чуть дальше. — Ты сказал «много лет». Но я впервые вижу тебя в таком состоянии. — А как часто вы видите меня не в джинсах и толстовках с капюшоном? Арсений мысленно ударил себя ладонью по лбу. Как он мог не заметить, что за столько лет, проведенных, можно сказать, под одной крышей, Антон ни разу не появился на людях с оголенными руками, ногами, плечами, да чем угодно. Почему он поверил тому лживому «не жарко», когда Антон бежал в штанах и толстовке по стадиону в начале сентября, который выдался на редкость душным? — Господи, Антон, это же ужасно. — Только не надо соболезновать или жалеть. У меня все супер, правда. — Сколько это длится? Год? Два? Больше? — Арсений Сергеевич… — Ответь, пожалуйста, на вопрос, — оборвал мужчина, не желая упускать ни крупицы информации, выдаваемой Антоном. — Не год и не два. На лице Арсения уже не скрывалось выражение ужаса. Он и представить не мог, каким конченным садистом надо быть, чтобы калечить ребенка. Шастун же сидел с непоколебимым выражением лица, его уже сложно растрогать или напугать, причинить боль воспоминаниями. Ему проще стерпеть, чем посвящать кого-то в свои проблемы. Ведь он сильный, он справится, он не нуждается в помощи. — Все это делал один человек? — тихо спросил Арсений. — Да, — впервые четко и без утайки ответил Антон. — Но почему ты не обратился…? — В полицию? — Да. — Потому что так будет только хуже. — Антон, это уголовное дело, и если это то, о чем я думаю, нужно немедленно принять меры. — Ничего не надо. Я не называл никаких имен, никого не обвинял, пара недель — и от синяков не останется и следа. А то, что вы хотите сделать может испортить мне всю жизнь. — Я не имею права бездействовать, пока тебя калечат. — Увы, выбор у вас небольшой. — Это еще почему? — Судя по тому, что я понял, наши беседы должны быть строго приватными, — Антон кивнул в сторону книжного шкафа, явно намекая на то, что набрался этой информации из его же книги. — Ты прав, и я слова никому не скажу без твоего согласия, выбор за тобой. Но учти, люди все видят: одноклассники, учителя, случайные прохожие… Оксана Владимировна очень переживает. — Я знаю, что это она заставила вас поговорить со мной. Знаю, что ответственность за каждое слово тоже несу сам, и знаю, что наговорил уже слишком много. Парень встал с дивана, взял свой рюкзак и набросил его на плечо. На секунду на его лице проступила улыбка отчаяния, а после он отошел к двери, указывая на завершенность разговора. — Антон, подожди… — Не надо, я справлюсь, серьезно, никаких проблем не возникнет. Вены резать я не стану, сбрасываться с крыши тоже, я нормальный. Это временные трудности, — Антон нажал на ручку двери, но не стал толкать вперед, а остановился на секунду.  — Только не говорите, пожалуйста, никому, даже Оксане Владимировне. Я обещаю, что все улажу. Арсений согласно кивнул. — Спасибо, — скомкано вылетело из уст Антона прежде, чем он покинул кабинет.