Ты достоин любви

Антон вышел из подъезда и простоял под козырьком несколько минут, не представляя, что делать дальше. Руки дрожали от декабрьского мороза и от нависшей над ним безысходности. Взглянув на часы, он понял, что находиться в людном месте в одиночку ему сейчас нельзя. Ведь если патрульные заметят его — мало не покажется. Единственное место, куда он мог сейчас пойти, — к Арсению Сергеевичу. Пока Антон доставал из кармана телефон и искал номер Попова у себя в контактах, он молился всем богам, чтобы тот еще не спал. Парень приложил телефон к уху и стал прислушиваться к исходящим гудкам, теряя надежду на ночлег с каждым новым. — Да, Антон, — вдруг раздалось на другом конце трубки, от чего парень не смог сдержать счастливую улыбку. — Здравствуйте, Арсений Сергеевич, не отвлекаю? — уточнил парень, отмечая про себя запыхавшийся голос Арсения. — Нет, я просто не сразу услышал твой звонок. В душе был, — пояснил мужчина. — А вы… Один сейчас? — спросил Антон, предполагая веселое продолжения вечера Арсения и без своего присутствия. — Да, — честно ответил тот. — Можно мне зайти к вам? — Конечно, приходи. Тебя встретить? — Нет, я скоро буду. — Хорошо, жду. Арсений по голосу слышал: у Антона что-то случилось, но он решил, что будет логичнее позволить парню обдумать ситуацию, прежде чем он решит поделиться ей в спокойной домашней обстановке. К моменту прихода Антона, он успел одеться и привести себя в приемлемое состояние. Так, он встретил мальчика в дверях своей квартиры через десять минут после завершения разговора и сразу повел его на кухню, внутренне желая накормить, согреть и успокоить подопечного. — Мы можем выйти на воздух? — Да. Антон встал со стула, на котором просидел секунд пятнадцать, уставившись на хозяина квартиры, и подошел к балкону. Повернув ручку до предела, он открыл дверь и вышел на воздух. Холодно ему не было, но приятным оказалось услышать, как бахнула дверка шкафа в комнате Арсения. Через минуту он тоже пришел на балкон и набросил теплый плед на плечи Антона, а второй — на свои. — Расскажешь, что случилось? — встав рядом с Антоном возле открытого окна, спросил мужчина. — Я поговорил с мамой. — Не поверила? — с опаской предположил старший после долгой паузы. — Да нет, почему же, поверила. Только я ее не удивил. Она все знала. Арсений нервно сглотнул подкатившую слюну и перенес вес с одной ноги на другую. Он почувствовал свою вину из-за того, что попросил Антона пойти на этот разговор, но при этом не перестал восхищаться мужеством мальчика. Не было смысла расспрашивать о подробностях этого разговора. От этого Антону не стало бы легче, а Арсений не смог ему помочь и прочувствовать ту боль, что может причинить только близкий человек. Ведь именно с близкими мы особенно уязвимы. — Антон, извини… Я не думал, что такой исход возможен, — попытался оправдаться Попов, повернувшись корпусом к собеседнику. — Все нормально. Этого стоило ожидать, — ответил Шастун, глядя в глаза мужчины. В них не было ни боли, ни обиды. Видимо, по дороге к Арсению он уже не раз обдумал ситуацию и сделал выводы. Арсений сделал шаг вперед и обнял мальчика, скрестив руки у него за спиной. Такое произошло впервые за все время, что они знакомы, поэтому Антон, немного шокированный происходящим, несколько секунд простоял неподвижно, а потом обнял мужчину в ответ. Они стояли так еще какое-то время, не ища подвоха или чего-то неправильного в своих действиях. Арсений поддерживал подростка, а тот с трепетом и благодарностью принимал тепло его тела. — У вас в комнате свет горит, — как бы невзначай произнес Антон, все еще крепко сжимая руки на спине Арсения и не отпуская его физически. — Хочешь побыть один? — уловил очевидный намек мужчина. Антон пропыхтел в ответ что-то невнятное, и Арсений решил, что ему действительно не повредит временное одиночество и обдумывание последних событий. — Ладно, я тогда сделаю нам чай, — оповестил Попов, в последний раз скользя ладонью по костлявому позвоночнику Антона. После этого они разорвали и так затянувшиеся объятия и разошлись. Антон подошел ближе к окну и даже немного высунулся за его пределы, а Арсений — на кухню. Антон присоединился к чаепитию, когда даже теплый плед не спасал от холода на балконе. Он сел за стол напротив Арсения и взял горячую чашку в руки. — Я хочу устроиться на работу после нового года, — нарушил долгую тишину Шастун. — Антон, если тебе не хватает денег, я дам. — Нет, мне всего хватает. — Тогда зачем тебе работа? Лишней ответственности захотелось? — Повторяю еще раз: я не хочу сидеть у вас на шее. И если я живу у вас дома, то должен приносить хоть какую-то пользу. — Я не возьму ни копейки. — Но так нечестно! — Хорошо. Хочешь принести пользу — удовлетвори мой интерес… — Я не хочу больше говорить о матери. — Не о ней. У тебя сохранилась хотя бы часть рисунков после того случая? — Да, но только те, до которых они не добрались. — Покажешь мне пару своих работ? — Зачем? — Мне интересно. Парень временно удалился из поля зрения, нашел папку со своими рисунками, вернее, с тем, что от них осталось, и вернулся на кухню. Арсений узнал ее по внешнему виду. Он не раз останавливал на ней свой взгляд, когда занимался уборкой или просто заходил в комнату, где обосновался Антон. Но открыть ее и посмотреть содержимое он себе не позволял. Хотелось ли ему? Да. Мог ли он рискнуть доверием Антона? Нет. — Не знаю, что вы предпочитаете. Тут пейзажи, натюрморты, просто абстракции. В самом конце — портреты, — проинформировал Антон, протягивая Арсению папку с рисунками. Мужчина с нескрываемым интересом просмотрел каждую работу, сразу складывая их в порядке, предусмотренном автором. Антон не видел, какие именно работы рассматривал Арсений, но обратил внимание на то, как он это делал, как водил зрачками по пестрым абстракциям и карандашным наброскам. — У тебя талант, Антон. Сколько времени уходит на один рисунок? — Всегда по-разному: от десяти минут, до нескольких дней. — А портреты — это главная фишка. — Вы узнаете изображенных людей? — Конечно… Анджелина Джоли, Эмма Уотсон, Райан Гослинг… Надежда Игоревна? — Да. Она готовит шикарные сосиски в тесте и никогда не орет за то, что я засиживаюсь в буфете и опаздываю на урок. — Нельзя на уроки опаздывать, — беззлобно уведомил Арсений, продолжая рассматривать рисунки. — Ой, да ладно вам… — А если я попрошу тебя, нарисовать мой портрет, не откажешь? — улыбнулся мужчина, взглянув на Антона поверх бумаги. — А вы там уже есть. Но я могу нарисовать еще, если хотите. — И ты молчал все это время? — Арсений нетерпеливо пролистывал рисунки один за одним в надежде найти «свой», что вызвало усмешку Антона. — Ваши в самом конце, — пояснил он, допивая чай. — Вы хорошо получились, было бы обидно класть их в самом начале, чтобы они затирались. — Это же просто искусство… — сообщил Попов, взглянув на свое изображение. — Приятно слышать. Хотя мне больше этот нравится, — Антон вытянул из стопки другой рисунок, на котором тоже красовался портрет Попова. И если на первой картинке был лишь набросок его лица, нарисованный по памяти и в спешке, то на второй — точная копия фотографии, выставленной Арсением в инстаграм на днях. Сам Попов так увлекся техникой выполнения и поразительной схожестью с оригиналом, что не сразу понял, откуда у парня появился доступ к его фотографиям. — Эту фотографию я недавно выложил в инстаграм… — будто сам себе напомнил Арсений. — Да. — Но у меня закрытый профиль, и ты на него не подписан. — Подписан. Пришлось заводить левый профиль. — Ах, вот оно что… Антон улыбнулся и пожал плечами, мол это было слишком очевидно. После внимательного изучения пары-тройки работ со своим изображением, Арсений вернулся к остальным рисункам и заметил: его портретов на порядок больше, чем любых других. Арсений объяснил себе это тем, что за последнее время он достаточно много времени провел с мальчиком и примелькался ему, из-за чего он и имеет такой результат. — Арсений Сергеевич… — Да-да? — отозвался мужчина. — Я, наверное, спать уже пойду, — оповестил Антон, завуалировано спрашивая разрешение на отход ко сну. — А, да, конечно, иди. Или ты что-то хотел? — Нет. — Не будешь против, если я еще посмотрю? — спросил мужчина, намекая на то, что он хотел бы еще какое-то время провести за изучением его творчества. — Да, без проблем. — Спасибо, доброй ночи. — Вам тоже, — устало зевнул Антон, уходя в свою комнату. До поздней ночи Арсений увлеченно перебирал рисунки Антона, позволив себе сфотографировать некоторые из них. Не с целью распространения, а для себя. После внеплановой культурной программы он сложил работы в папку ровно в том же порядке, что и час назад. Закончив с рисунками, Попов положил папку на стул возле комнаты Антона и закрылся в своей. Заснуть ему не давали мысли о матери парня и о нем самом. Арсений видел, что мальчик очень тепло и уважительно к нему относится. Да, он сам допустил это, но что если Шастун нашел в нем замену родителя? Арсений ведь теперь не просто школьный психолог или сожитель для него, и это видно в каждом его действии. Главное — не перейти черту и не привязать его к себе еще больше, — последнее, о чем подумал Арсений, прежде чем заснул крепким сном. Всю ночь за окнами валил снег. Благо, и у Антона, и у Арсения впереди выходные, и максимум, куда им может понадобиться отлучиться из дома — в магазин через дорогу. Утром Арсений встал раньше обычного, да еще и в нетипично бодром для себя настроении. Сначала он подумывал о том, чтобы провести свой долгожданный выходной в постели за просмотром каких-нибудь видеороликов на ютубе или любой другой платформе. Но яркое солнце на улице и пушистые сугробы моментально заставили его передумать. Какой бы прекрасной ни была погода за окном, завтрак он пропускать не планировал. Арсений вышел из комнаты, пытаясь не создавать лишнего шума, и прошел мимо комнаты, где спал Антон, в кухню. Мужчина изучил содержимое собственного холодильника и пришел к выводу, что максимум, что он сможет приготовить из имеющегося — яичницу. И то, только на себя любимого. Попов отругал себя за то, что не подумал об этом вчера уже по дороге в спальню. Остановившись возле зеркала, он поправил вечно выбивающуюся из общей массы волос единственную прядь и отметил, что сегодня его мешки под глазами выглядят не такими заметными, как обычно. Мужчина начал выбирать одежду для похода в магазин, когда услышал шаги в соседней комнате. Через полминуты перед ним уже стоял Антон, явно проснувшийся не от его передвижений. — Доброе утро, — тихо поприветствовал он, прислоняясь плечом к дверному косяку. — Доброе утро, а ты чего так рано встал? Ты же, вроде, не любитель ранних подъемов, — спросил Арсений, переключая внимание на собеседника. — Да, сам в…шоке, — выбрал более культурное и уместное продолжение для этой фразы Антон. — А вы куда собираетесь? — В магазин. У нас пустой холодильник. Кстати, пока я собираюсь, могу выслушать твои пожелания, раз уж ты встал. — Да я всеядный, — отмахнулся Шастун. — Берите на свой вкус. — Ага, знаю я, какой ты всеядный, — Арсений вспомнил случай с обострившейся аллергией у парня и осуждающе посмотрел на него за то, что он не предупредил заранее. — Да ладно вам, это не смертельно. И у меня всегда с собой таблетки, так что я могу съесть абсолютно любое блюдо, выпить лекарство, и через двадцать минут быть в лучшем виде. — Все равно подумай, может у тебя есть любимое блюдо? — Не знаю, нет, наверное. — Ладно, на сборы у меня уйдет еще минут десять, так что… — А давайте я схожу? — предложил Антон, обрывая не законченную мысль Арсения. — Зачем? — Просто. Такая погодка на улице… Почему бы и нет? — Ну, хорошо. Тогда я напишу тебе список. — О'кей, — Антон открыл заметки в своем телефоне и протянул его Арсению. И пока он закрывался в комнате, чтобы сменить домашнюю одежду уличной, Арсений создал список покупок в его телефоне. Антон пробежался глазами по наименованиям уже по дороге в магазин. Шел он не спеша, вдыхая морозный воздух свежести и запашистой выпечки из окна на первом этаже. Вот, чем хороши выходные. Когда Антон оказался в магазине, людей там не было совсем. Это не могло не радовать. Парень спокойно заполнил корзину продуктами, указанными в списке Арсением, подошел к кассе и расплатился, внимательно пересчитав сдачу и забрав чек. После небольшой утренней прогулки на свежем воздухе Шастун вернулся домой, вручил пакеты в руки Арсения, тщательно вымыл руки и, расстегивая куртку на ходу, отдал мужчине сдачу с покупок и аккуратно сложенную бумажку, которую тот не поспешил взять. — Что это? — отвлеченно поинтересовался Арсений, разбирая пакеты. — Чек. — Мне не нужны чеки. Я тебе доверяю, — чуть оскорбившись такой пристальной отчетливостью, ответил Попов, после того как быстро смяв бумажку, швырнул ее в мусорное ведро. — Хорошо, больше не буду. — Ну, а как там погодка? — спросил Арсений, в точности скопировав интонацию Антона. — Все супер, — усмехнулся парень в ответ. — Спасибо, что сходил, завтрак будет через двадцать минут. Антон чуть улыбнулся и ушел в соседнюю комнату. Попов никогда не ограничивал перемещения парня в своей квартире и уж тем более не следил за его занятиями, наоборот, он давал ему полную свободу действий. Самого же Антона, скромного по натуре человека, смущало такое положение событий. Именно по этой причине он старался не задерживаться при совместных приемах пищи на кухне, и при первой же возможности уходил в другую комнату. Там, даже за закрытой дверью, он редко чувствовал себя в домашней обстановке. Создавалось ощущение, что он действительно ночует у друга. Вроде и комфортно, никаких запретов или упреков, никто не заставляет помогать с уборкой, делать домашнее задание или что-то в этом роде, вся ответственность только на тебе. С другой стороны — постоянное чувство зависимости: невозможность в любой момент влезть в холодильник и надгрызть не начатый до сих пор батон колбасы, невозможность включить любимую музыку на всю громкость или выкрикнуть с балкона матерное ругательство. Никто Антону не запрещал и этого, но совесть, здравый смысл и маломальская культура диктовали обратное. Парень считал своим долгом оповещать своего сожителя о каждом своем действии, не до конца понимая, нужна ли ему эта информация. Но если свободные перемещения по квартире Арсения Сергеевича просто казались ему какими-то неправильными, то в спальню хозяина квартиры он вообще не захаживал без особой на то причины. Это ведь личное-личное.