Осколок Карна

*** Бриз увидел это как наяву — как рванутся вперед гончие, погребут человека под собой. И Стэна не станет так же, как не стало остальных. Потому что ни Лир, ни Ламмар не собирались оставлять никого из организации в живых. — Нет, Лир, погоди! Пожалуйста, погоди! — Бриз вцепился в рукав мантии, потянул на себя. Никогда не смог бы объяснить даже себе, зачем вмешался. Оно само как-то получилось. — Не трогай его. Лир нахмурился, повернул к нему голову: — Почему? Бриз не знал, что ответить. И его беспомощное: — Он не такой, как остальные, — прозвучало глупо и неубедительно. — Он за тебя вступился, мальчик? — рассмеялся Ламмар. — Как это мило. Даже в этом аду ты нашел нового друга. Но Стэн за Бриза не вступался, и не пытался помочь. Уж тем более не был ни другом, ни даже союзником. Просто человеком, которого вот-вот убьют. Наверняка и сам это понимал. — Здесь только твои друзья, Ламмар, — резко отозвался Лир. Тот улыбнулся беззаботно и легко: — Брось, мой Лир. Да, когда-то я с ними… сотрудничал. Но никакой речи о дружбе. Мы были друг другу инструменты, а любые инструменты приходят со временем в негодность. Бриз невольно подался назад, укрыться за Лиром, стать незаметнее, и уже тогда сказал: — Вы… вы признаете? А в Храме он специально убил Картера, только чтобы никто не посмел сказать этого вслух. Хотя и так было понятно. — Конечно, признаю, мальчик. В нашей тесной компании все свои. Ну, не считая человека, но ему недолго осталось. Или что, Лир, этого ты тоже захочешь забрать себе? Лир пренебрежительно фыркнул: — Он знает, что нам никто не поверит. Будет его слово против моего. — И моего, — тихо напомнил Бриз, и тут же добавил. — Но оно, наверное, не считается. Ламмар мягко улыбнулся, посмотрел на Стэна. Гончие шагнули вперед, сжимая кольцо. Клыки оказались к человеку так близко. Даже с этого расстояния Бриз чувствовал исходящий от него ужас. Ощущал, как этот страх перетекает к Лиру, питает его силой. — Зачем вы это сделали? — тихо спросил Бриз, чтобы отвлечь Ламмара. Выиграть для Стэна хоть немного времени и придумать, что сказать. Как убедить отпустить его. Хотя он даже не знал сам почему. Просто именно Стэна из всех остальных хотелось спасти. «Тебе будет их жаль, а им тебя никогда». Да, Калем был прав. Людям не было бы жаль Бриза. Но Бризу было — он жалел не людей, а именно Стэна. Но его жалел. — Зачем я сделал что? — Ламмар преувеличенно изумленно вскинул брови. — Мальчик, я Владыка. Мне постоянно приходится что-то делать. — Зачем вы сговорились с людьми? Дали им кровь Карна, отдавали им духов. Я знаю, что вы это делали, но никак не могу понять ради чего. У вас и так все есть. Ламмар вдруг рассмеялся, громко и совсем не так, как смеялся обычно — а зло. Уродливо. Словно монстр, который всегда прятался за его улыбками, за его мягкими взглядами и красивым лицом, показался наружу. Бризу захотелось зажмуриться, но он заставил себя смотреть. — Ради власти, наивный маленький Бриз. Все это ради власти. Потому что, увы, у меня есть не все, а только она, — смех Ламмара оборвался, будто его унес ветер. Стер как ластиком до последнего звука. — А когда у тебя есть только власть, поверь, ты будешь цепляться за нее до последнего. Верно, Лир? Тот скривился: — Я никогда не цеплялся за власть. — Да, верно. И раз уж у власти я остался один, цепляться за нее пришлось мне, — потом Ламмар словно вспомнил про свою маску, и лицо его снова стало безмятежным, улыбчивым. — Еще мне нужно было помочь людям. Они умирали, а это проблема для духов, которые с ними связаны. Кровь Карна не решила бы глобальной проблемы, но могла помочь хоть чем-то. Возможность отдавать лишних духов тоже была удобной. Лир рассмеялся. Злость в его смехе была как металл, темная, острая: — А еще они творили чудовищ. Тоже очень полезное качество. Лир ведь изначально опасался, что Ламмар заинтересовался монстром, который состоял из мертвых. Что тоже хотел бы взять его под контроль. Бриз не знал, какой реакции ждал. Что Ламмар улыбнется, что согласится. Что разозлится, раз его раскрыли. Но тот не отреагировал… ну, никак. Только равнодушно пожал плечами: — Что мне за дело до их чудовищ? Главные монстры здесь я и ты. Я могу любого убить и сам. А если этот монстр на одном уровне с нами, то он не инструмент. Он угроза. Я не оставил бы его в живых, — он растянул губы в беззаботной улыбке. — Как не оставил его в живых ты. Он знал, что Лир уничтожил мертвых в подвале. И раз Ламмар не вмешался, должно быть, монстр был ему не нужен. — Подумай сам, мой Лир. Ты убил это чудовище. Значит, оно было слабее тебя. И зачем оно мне тогда? — Для коллекции, — холодно отозвался Лир. — Я не коллекционирую бесполезную дрянь, — Ламмар мягким жестом поправил прядь волос. И было жутко осознавать, что такой — красивый, изящный, Владыка до кончиков когтей — среди трупов, в зале, пропахшем смертью, он был на своем месте. — И он, — он кивнул в сторону Стэна, — мне тоже не нужен. Убей его. Или допроси, а потом убей. Ведь ты же не настолько слаб, чтобы оставить человека в живых? Бриз знал, что если не вмешается снова, будет поздно. И ничего не приходило в голову, ни одного оправдания для Стэна. — Тебе не нужно его убивать, Лир. Он безвреден. И он отличается от остальных… Лир, ты можешь дать ему шанс, — ему оставалось только просить. Уговаривать, как получится. Стэн его слышал, бросал на него быстрые, загнанные взгляды. Верил ли он, что Бриз сможет его спасти? Надеялся ли? Бриз на его месте, наверное, цеплялся бы за надежду до последнего. Что кому-то будет не наплевать на его жизнь, что кто-то захочет его спасти. — Он безвреден, юный Бриз, — веско спросил Лир, — или невиновен? Бриз сглотнул: — Он не сделал мне ничего плохого. И… и я не видел, чтобы он причинял кому-то вред. Лир, остальные видели во мне только источник силы. Им было наплевать на меня самого, на мои слова. Они даже не слышали, смеялись, что я хочу договориться. Он единственный слушал. Зрячие и духи так редко друг друга слушают. Мне хочется дать ему шанс. Размеренные, издевательские хлопки заставили его вздрогнуть. Ламмар медленно аплодировал: — Браво, мальчик. Проникновенная речь. Наивная, но проникновенная. Увы, Лир не оставит человека в живых. Тот слишком много знает. Про организацию, про то, как ловить духов. Но главное, о том, как использовать кровь Карна. А значит, твою. А вы? — хотелось спросить Бризу. — Что насчет вас? Вы же тоже знаете, думаете, вас он тоже не пощадит? Но этого ни за что нельзя было говорить вслух. Ламмар и без того видел в Лире угрозу. — Ты говоришь, человек тебя слушал? — спокойно спросил Лир у Бриза, проигнорировал слова Ламмара. — Но ведь это хуже. Остальные видели в тебе инструмент. Не считали тебя живым. Этот нет. Он понимал, что ты умрешь, понимал, что делает. И ему не было тебя жаль. Да, Бриз это знал. И возразить ему было нечего. Тяжелое осознание, что его слова ничего не изменят, что Стэн умрет, как и остальные, тянуло к земле. — Но могло бы стать, — шепнул Бриз, отдал слова ветру, сквозящему вдоль стен, и тот прошелестел звуками по углам. — Лир, если не дать ему шанса, он так и умрет. Такой как есть сейчас. Но если оставить его в живых, он мог бы узнать о нас больше. Увидеть, что наши жизни, наши чувства тоже важны. Это глупо, да? Что я этого хочу. Чтобы он посмотрел на нас, услышал нас. Чтобы ему перестало быть все равно. Он не знал, как объяснить — и может, это шепнул ему ветер — что Стэн еще мог измениться. Лир недовольно поморщился. И лицо у него стало… когда он так смотрел, Бриз всегда чувствовал себя глупым. — Я просто не верю, Лир, — Ламмара это веселило. — После стольких веков, рассмотрев людей со всех сторон… чего ты ждешь? Или ты поверишь мальчишке? — Я не просто мальчишка. Я его доброволец, — тихо и упрямо ответил ему Бриз. Лир мог отказать ему, мог согласиться. И теперь от Бриза ничего не зависело. Гончие ужаса расступились в стороны, открывая проход к Стэну. Тот напрягся, задрожал сильнее. Даже с такого расстояния было видно. — Я задам тебе только один вопрос, человек, — равнодушно, холодно сказал ему Лир. Застыл напротив, глядя свысока, как судья и король. — Ты хочешь жить? Стэн дернулся от звука его голоса, бросил на Бриза быстрый взгляд. Глаза казались огромными, и в них была беспомощность. Бриз не выдержал, отвернулся. Ламмар застыл настороженно, без улыбки. И вглядывался слишком внимательно. Словно видел перед собой нечто иное. — Да, — глухо выдавил Стэн. — Да, хочу. Я хочу жить. Лир повел ладонью в воздухе, и меж черных когтей из тумана сгустился лист бумаги, старомодная перьевая ручка и маленький нож. Они зависли, мягко покачиваясь. На листе были буквы, но с такого расстояния их было не разобрать. — Подписывай, — безразлично сказал Лир. — После ты заверишь контракт кровью. Ты будешь принадлежать мне. И я сделаю тебя пищей для моего сына. За любую провинность ты будешь наказан. Твоя жизнь будет моей. Я смогу отнять ее в любой момент, по любой причине или без причины. Но ты будешь жить. Лицо Стэна, мертвенно бледное, казалось застывшей маской. — Или откажись, — Лир улыбнулся. Расчетливо и жестоко. — Это Бриз хочет тебя спасти. Он верит, что ты можешь измениться. Мне все равно. Я не жду, когда ты станешь лучше. Я сужу тебя прямо сейчас. И прямо сейчас ты заслужил смерть. Наверное, будь это фильмом, Стэн обязательно возмутился бы «кто ты такой, чтобы решать?» — в фильмах вечно делали всякие глупости. Но в реальности, тот только выдавил: — Это хуже, чем смерть, — но он потянулся к ручке. Взял ее трясущимися руками, чтобы вывести дрожащую, резкую подпись на контракте. — Нет, — фыркнул Лир, неприятно усмехнулся. — Сначала, я допросил бы тебя. А потом выжал все до последней капли страха. Ты умирал бы долго, очень долго. И мне бы это понравилось. Стэн взял нож. На мгновение Бризу стало страшно, что человек кинется. Попытается ударить Лира оружием. Хотя глупо, конечно. Оно же состояло из силы Короля Ужаса. Оно причиняло вред другим. Стэн сделал неглубокий порез, оставил отпечаток пальца на подписи. И в воздухе дохнуло магией, древней и темной. Какое-то ночной. Бриз почувствовал, как она невидимыми оковами ложится на шею Стэна, проникает внутрь его. Ложится поперек горла рваной линией татуировки — как шрам. — И все-таки ты уступил, Лир, — сказал Ламмар. — Знал, что лучше не оставлять человека в живых. А ведь ты знаешь, что это риск. Лир словно не услышал его, сказал спокойно: — Я запрещаю тебе говорить про кровь Карна. Нарушишь запрет, и контракт убьет тебя. А теперь на колени. Стэн бросил на Бриза еще один взгляд, темный и нечитаемый. И внезапно стало страшно: не ошибся ли Бриз? Не сделал ли хуже всем? Но Стэн выбрал сам и подписал контракт сам. И встал на колени перед Лиром тоже. Тот усмехнулся криво и расчетливо: — Хорошо, человек. С этого момента у тебя нет имени. С этого момента я буду звать тебя Завтрак.