Осколок Карна

*** Иногда Бриз улетал высоко-высоко. На самую границу воздушного пространства, где воздух был тонким и холодным. Там уже не было облаков, и летать становилось тяжелее, но все проблемы казались мелкими и незначительными. Бриз закрывал глаза, и ему казалось, что пространство вокруг поет, тихо и странно, на самой границе слышимости. Он иногда засыпал так, на тонкой прослойке разряженного воздуха, во сне постепенно опускаясь ниже. И ему часто снилось, что он родился человеком. Что его все-все вокруг видят. Что кому-то он нравится, а кто-то говорит про него гадости — но все они его видят. Все они с ним говорят, хоть и не всегда говорят хорошее. После этих снов Бриз просыпался в слезах. И тогда казалось, что он отдал бы что угодно — лишь бы это сбылось. Лишь бы стать частью мира людей, раз в мире духов он никому не был нужен. Теперь все стало иначе. Лир его полюбил, и Пушок, и Калем тоже. Они дорожили им и стали дороги в ответ. Но то, что предлагал Лир… стать для людей видимым, стать частью их жизни. Самому посмотреть, попробовать все то, что он подсмотрел в мире людей. Бриз не знал, как реагировать. Не знал, что чувствовать. Поймал себя на том, что дрожат руки. Сплел пальцы в замок и переспросил: — Ты можешь меня научить? Как стать человеком. Голос дрогнул, даже для него самого прозвучал неловко и жалко. Лир отозвался спокойно и сдержано: — Как стать видимым. Ты незримый, юный Бриз. И потому не можешь стать человеком. И я полагаю, не хочешь. Люди до смешного мало живут. Бриз с шумом прочистил горло: — Они очень много успевают… за одну жизнь. Лир подцепил его подбородок кончиками когтей, осторожно заставил запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза: — Поверь, быть тобой намного лучше. И да, я могу показать, как стать видимым. Но это требует тренировки. Большинство духов не стали бы тратить силы. Бриз перехватил его руку, прижался щекой к пальцам и шепнул: — Но ты стал. Лир фыркнул, снисходительно и добродушно: — У меня было очень много свободного времени. И мне было скучно. Бриз плохо себе представлял как это. Лир мог встретиться с кем угодно, побывать где угодно. У него… у него была любовница — хоть Бриз и не любил вспоминать про Малику — он дружил, у него был дом. Почему ему было скучно? — И, — добавил Лир, — я хотел узнать людей получше. — Потому что они интересные, — сказал Бриз. — Потому что ем их. И чем лучше понимаю пищу, тем больше страха могу получить. Бриз нахмурился, даже обиделся немного за людей, буркнул только: — Ты просто не рассмотрел их толком. Но, кажется, Лира это только позабавило. Тот посмотрел в ответ снисходительно и будто хотел Бриза слегка надкусить. — Так ты будешь учиться или нет, юный Бриз? Тот подлетел повыше, потянул пальцами его за рукав к себе — стать ближе, почувствовать исходящее от Лира тепло: — Конечно, хочу, — он оглянулся по сторонам, на спешащих вокруг людей, на машины. — Здесь? Я думал, мы еще заняты. Ты хотел показать, какая ты собачка. Ты же не откажешься? Лир с шумом выдохнул воздух: — Иногда ты так талантливо подбираешь слова, юный Бриз… я не знаю, что и думать. Бриз не понимал, что такого сказал, но осторожно ответить: — Думай, что я хороший. Мне будет очень приятно. Лир почему-то смотрел на него довольно мрачно: — Я укушу тебя. И мне тоже будет очень приятно. Бриз вспомнил его укусы, его поцелуи. Почувствовал, как горят щеки, и быстро оглянулся по сторонам. Удостовериться, что их никто не видит, и им никто не помешает. А потом невесомо поцеловал сам, потерся носом о щеку Лира. Тот повернул голову, прикусил в ответ. Совсем легко. Шепнул на ухо — жарко, мягко: — Давай уединимся. Бриз выдохнул. Подумал о том, что люди иногда так говорили: уединиться. И это означало секс. Близость. Поцелуи и объятья. Он уткнулся носом Лиру в шею, отозвался тихо: — Давай. Туман обхватил их мягкой пеленой, скрыл улицу и все вокруг, машины и старые здания. А когда рассеялся, Бриз и Лир оказались на сцене. Вокруг был огромный гулкий зал, ряды красных кресел. В воздухе перешептывались отголоски давно отыгравших пьес. В театрах так бывало, и Бриз иногда прилетал послушать — чувства зрителей пропитывали пространство, будто отпечатывали отдельные моменты в зале. И эти момент полупрозрачными клочками, обрывками фраз лежали по углам. Театральный зал запоминал. И Бриз покраснел, когда подумал, что теперь он запомнит и их с Лиром. Их близость, выдохи и стоны. Удовольствие. Оно не исчезнет бесследно, его отголосок тоже останется в этих стенах. Бриз потеребил неловко край рубахи, опустился на пол и переступил босыми ногами: — Мне раздеться? Или ты… ты сам меня? Лир смотрел на него нечитаемым взглядом, глаза светились в полумраке. В зале светило несколько небольших ламп, и их мягкий свет едва разгонял темноту. Заливал углы чернильными тенями. — И можно что-нибудь постелить на… на сцену. Хотя бы маленькое облачко, чтобы было не так жестко, — потом он смущенно кашлянул и добавил. — Но ты не подумай. Я и жестко люблю. Кажется, это как-то неправильно прозвучало. Судя по тому, как округлились глаза Лира. Потом, правда, они прищурились, и Лир прижал ладонь к лицу: — Юный Бриз, я собирался превратиться в собаку. Бриз содрогнулся, почувствовал, что краснеет еще сильнее, поспешно сказал, надеясь, что Лир не обидится: — Лир, я люблю собачек! Правда, люблю. Но не так. Разве что тебе очень надо. Он не знал, как Лир к этому отнесется. И надеялся, что не обидит. — Ах ты, маленький озабоченный осколок, — угрюмо сказал ему Лир. Бриз даже отпрянул. — Я не собирался трахать тебя в форме собаки. Я хотел ее просто показать. Бриз просто не мог поверить: — Но ты предложил уединиться! — Да. Там, где ее никто не увидит. Эта форма еще не готова. Бриз потупился, помедлил, а потом все же потребовал: — Возьми свои слова обратно. Я не озабоченный. Возьми или я тебя… я тебя укушу. И расскажу Пушку, и Калему. И Адаму с Кимом, хотя… им, наверное, будет плевать. Но они тоже тебя осудят, за компанию. Лир фыркнул от смеха, вдруг переместился и оказался близко-близко, навис. А Бриз почувствовал укол страха и возбуждения. — А ты стал очень смелым, юный Бриз. Раз начал мне угрожать. — Смелым и не озабоченным, — насупился Бриз. — Вот как. Лир подцепил его рубаху когтями, скользнул под нее — по животу вверх. Шершавая горячая ладонь будто оставляла на коже невидимые следы. Бриз прикусил губу, чтобы не застонать. Выдохнул, стараясь говорить уверенно, но в голос все равно просочилась дрожь: — Видишь? Совсем-совсем не озабоченный. Лир склонился к нему, провел губами по шее: — Правда? Какая жалость. — Ты все время меня дразнишь. Правильно люди говорят, — обиженно буркнул Бриз. — В паре всегда кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить. Лир фыркнул, прижал его к себе и шепнул на ухо, точно знал, как это на Бриза действует: — Значит, ты только позволяешь тебя любить? Бриз прищурился: — Вообще-то нет. Это я тут люблю, а ты позволяешь. — Какое совпадение. И я люблю. Но позволяю тебе, и правда, немало. Он легко шлепнул Бриза по заднице: — Пугать самого Короля Страха. Улетать. Держать твоего Калема в доме. Говорить все, что вздумается… Бриз заткнул его поцелуем. Почувствовал, как улыбается Лир — за мгновение до того, как тот запустил пальцы в его волосы, сжал на грани боли и перехватил контроль над поцелуем. Превратил его в один из тех жарких, нечестных поцелуев, от которых мысли разлетались, и не оставалось ничего кроме желания: подчиниться ему. Принадлежать ему. А потом, как это часто бывало, Лир его отпустил. Высокомерно вздернул бровь. — Ты вечно меня дразнишь, — пожаловался Бриз. — Но однажды будет наоборот. Тебе будет очень нужно, и ты будешь очень страдать, и просить «Бриз, пожалуйста! Бриз, я не могу больше!», и я тоже над тобой поиздеваюсь. Лир фыркнул: — Какая ужасная перспектива. — Ты так говоришь, только потому что не веришь. Но однажды… однажды! — пообещал ему Бриз. И себе пообещал обязательно спланировать месть. Хотя бы спланировать, на будущее. Лир невозмутимо оправил одежду Бриза, пригладил его волосы: — Итак, вернемся к главному. Ты хотел увидеть мою форму. И должен предупредить, она страшнее остальных. Хоть и не готова. Я укутаю тебя туманом. Для безопасности. Бриз невольно заинтересовался. Лир часто казался страшным — даже в своей обычной форме. Даже в человеческой. И хотя не хотелось бросать тему секса, Бриз решил вернуться к ней позже. — Ладно. Ты потому перенес нас в театр? Чтобы показать на сцене, как спектакль, да? Только короткий и немного… — «глупый, подумал он. — Авангардный. Лир сжал переносицу пальцами, велел: — Стой здесь. Он сам отошел к краю сцены, застыл, полуобернувшись. Светильники выхватывали его резкий профиль из темноты. Это было так эффектно, что немного глупо. И Бриз чувствовал, как в нем боролись восхищение и легкий стыд. Лир плавным движением скинул верхнюю мантию, она скользнула по плечам, по спине, открывая поджарую, сильную фигуру. Лир был худой, но с четко очерченными мышцами, и каждое его движение дышало силой. Туман стелился по сцене, водопадом тек в зал, заливая зрительские кресла, и кипел между ними странными формами. Сливался с обрывками старых пьес, воплощал их на мгновение, чтобы превратиться во что-то еще. Бриз почувствовал, как его самого укутывает пелена страха, ложится на плечи мантией Короля Ужаса — теплая и шершавая. Не угроза, а защита от силы Лира. Тот медленно поднял руки ладонями вверх. Он казался каким-то древним жрецом в Храме неизвестного божества. Ленты тумана свивались вокруг его фигуры, и Бриз поймал себя на дурацкой мысли: он что-то такое уже видел в мультике. Только в мультике была девочка. Он потряс головой, чтобы прогнать непрошенный образ. Лир ведь точно ничего не знал, про девочку. И просто пытался принять свою особо-сильную форму. Собачки. Туман уплотнился, покрыл Лира с ног до головы, только черная полоса поверх глаз осталась. В ней светились угли глаз. Потом исчезли и они. И Лир начал меняться. Клетка из терновых прутьев возникла вокруг него, тело изогнулось, стало меньше. Клочья тумана обратились в шерсть, и через мгновение туман исчез. Лир застыл в своей новой форме напротив Бриза, и голос его — жуткий, расслаивающийся на отдельные звуки — голос Короля Ужаса звучал, словно со всех сторон. — Не пугайся, юный Бриз. Это все еще я. Бриз смотрел на него и не знал, как реагировать. — Лир… — Да, юный Бриз? — Это вообще не собака. -------------------------------------------------------------- Я пишу этот текст по правилу 100 рублей: суть его в том, что, если хотя бы один человек пришлет мне хотя бы 100 рублей на Яндекс. Деньги: money.yandex.ru/to/410016407141638 я выложу новую главу «Осколка Карна» 16.12.2021) ±несколько часов (главы порой задерживаются, если я не успеваю дописать, но я стараюсь задерживать не больше, чем до утра) Даже если никто ничего не пришлет, я продолжу выкладываться, просто реже, так что все пожертвования строго добровольные.