Осколок Карна

Предупреждения: Почти 3к бездуховной порнухи. *** Лир обошел его по кругу, неспешно, будто изучая со всех сторон. Бриз чувствовал себя уязвимым. Представлял со стороны, и становилось стыдно и жарко. Пальцы Лира скользили по его коже невесомо и немного щекотно. — Знаешь, юный Бриз, получилась бы неплохая картина. «Дух воздуха плененный» или нечто вроде, — голос Лира звучал спокойно, небрежно. Чуть хрипло. Бриз вдруг поймал себя на странной мысли, что голос у него тоже был как запах — обволакивал, оборачивал каждым звуком. Наверное, тоже пах бы солью и старыми книгами, если бы Бриз мог его почувствовать. — Я не отказался бы повесить ее на стену. — Она была бы… неприличной, — тихо выдохнул Бриз. — Эта картина. Ее нельзя было бы повесить. Лир тихо рассмеялся, и было в этом смехе что-то зловещее: — О, я нашел бы ей место. В спальне. — Там же Пушок. — В спальне за занавеской, — в этот раз голос Лира прозвучал недовольно. Пальцы больно ущипнули Бриза за задницу. — Юный Бриз, похоже, я зря позволил тебе говорить. В мгновение туман сгустился перед лицом Бриза, заткнул рот кляпом. — Идеально. Бриз хотел обиженно промычать что-то в ответ, но кожи коснулось что-то прохладное и твердое, и он замер. Понял, что это та трость. Содрогнулся и подумал мимоходом: а как же «солнце», он ведь не сможет сказать, не сможет остановить Лира… От этой мысли становилось страшнее. Но какая-то часть Бриза хотела это испытать. Полную беспомощность. Лир провел кончиком трости вдоль его позвоночника, до самых кистей, стянутых веревкой. — Послушай меня очень внимательно. Я дам трость тебе, ты будешь держать ее, пока она мне не понадобится. Если захочешь сказать «солнце», просто отпусти ее. Я остановлюсь. И только тогда. Потом Лир прижался к Бризу сзади, потянулся вперед и шепнул на ухо: — Но ты не хочешь, чтобы я останавливался. Так что я советую тебе держать крепче. И потом, когда ты будешь рыдать, когда тебе покажется, что ты больше не можешь… ты сам отдашь ее мне. Чтобы я тебя высек. Бриз зажмурился, тихо выдохнул. От кляпа ныла челюсть. — Кивни, — велел Лир, и Бриз послушался. Медленно раскрыл ладони. В них опустилась трость — прохладная и гладкая. Бриз знал, что она создана из силы Короля Ужаса, но ощущалась совсем как настоящая. Как гладкое полированное дерево. Бриз вспомнил слова Лира: «Она делает по-настоящему больно». «Ты будешь скулить…» «Вертеть своей наглой маленькой задницей, и не сможешь освободиться». Бризу уже тогда было так страшно, что хотелось лететь прочь. И, кажется, еще никогда удовольствие не было таким сильным. Он чувствовал себя таким живым в тот момент. Каждая мелочь ощущалась так остро — неудобная, унизительная, стыдная поза. Крепкая хватка веревок. Плотное покрытие скамьи. Кляп и как скапливается слюна во рту. Весь зал вокруг заполнялся туманом, серые тернии ползли по стенам, укутывали коконом изнутри. — Нам никто не помешает, — задумчиво, мягко сказал Лир. — Нас никто не прервет. Меня никто не остановит. И ты будешь только мой. Я буду пороть тебя и трахать, как захочу. Лир отстранился, отошел назад, и по-хозяйски провел рукой по бедру Бриза, вверх до задницы. Сжал. — Интересно, если бы я выебал тебя так, ты бы смог меня принять? Или ты умолял бы меня остановиться? — потом он фыркнул и добавил. — Но мы не будем проверять, пока сам не попросишь. Бриз почувствовал прикосновение чего-то холодного и твердого к заднице, округлый наконечник проскользил между ягодиц, надавил на анус. Легко проник внутрь. Бриз задохнулся. То, что Лир создал, было не слишком большим, доставляло дискомфорт, но не причиняло боли. И Бриз невольно сжался, почувствовал это в себе. Лир легко подцепил основание пальцами, толкнул вперед, и Бриз тихо застонал. — Я подготовлю тебя заранее, — спокойно, безразлично сказал ему Лир. — Чтобы трахнуть в любой момент. Но этой игрушки мало, верно? Она слишком тонкая. Давай добавим еще. Бриз не успел понять, о чем он, а внутрь толкнулось что-то еще, растянуло. И он невольно выгнулся, принимая. В этот раз было тяжелее. Еще не больно, но уже на грани. Кажется, это был гладкий скользкий стержень. Такой же, как первый, но первый был холодный. Этот — почти обжигал. — Я слишком много говорю, верно, юный Бриз? Мне стоит больше делать? Первый шлепок обжег ягодицу, Бриз невольно сжался, почувствовал острее, как распирает изнутри и подумал: это ради Лира. Лиру нравилось видеть его таким. Бризу нравилось быть для него таким. Нравилось чувствовать, что Лир его хочет. За первым шлепком последовал второй. В этот раз Лир не щадил, удары ладони обжигали. Боль отдавалась сладкой дрожью внутри. Три, четыре. Бриз невольно считал. В какой-то момент поймал себя на том, что просто не может терпеть неподвижно, что пытается извернуться. То ли избежать удара, то ли подставиться под него. Иногда Лир делал перерывы, растирал горящую кожу ладонями. Дарил минутное облегчение, прежде чем продолжить снова. В какой-то момент он остановился и сказал: — Мне кажется, чего-то не хватает. Давай добавим еще. Бриз почувствовал, как ануса коснулся кончик еще одного стержня. Дернулся и замотал головой. Нет, нет, это слишком. В него не влезет! Он захлебнулся воздухом, когда Лир надавил, когда третий стержень оказался внутри. Но боли все еще не было. Горела задница, и Бризу казалось, что его распирает до предела. Но он мог это принять. И внутри разливалось тепло от мысли: Лир знал. Лир не сделал бы с ним того, что Бриз не способен принять. Бриз сжал трость в руках, с шумом втянул воздух. Кивнул, сам не понимая почему. Почувствовал, как пальцы зарываются в его волосы, мягко массируют, легонько царапая когтями. — Такой красивый, такой послушный дух, — шепнул ему Лир. — Давай наградим тебя. Бриз всхлипнул, повернул голову и прижался щекой к его ладони. Вдохнул запах соли и старых книг. Стержни внутри начали вибрировать. Мягко, щекотно. Бриз вскинул голову, неверяще посмотрел на Лира. Тот улыбался, сыто и довольно: — Что тебя удивляет? Я делал это с тобой и раньше. Да, делал. Но тогда все было не так, тогда не было лопаточки и трости… Бриз почувствовал, как горят щеки. Вспомнил, как Лир мучил его, изводил. Удовольствием. Почему-то ему больше нравилось изводить Бриза удовольствием. И это было хуже боли. Рядом с Лиром возникло кресло из тумана — обычное массивное кресло, вроде того, что было в его первом доме. И Лир опустился в него, откинулся на спинку. — Тебе нужно хорошенько почувствовать награду, юный Бриз, — безмятежно сказал он. — Я буду терпелив, я подожду. Он сидел близко, протянул руку и принялся перебирать пальцами волосы Бриза. Мягко, успокаивающе. Но в тот момент это само по себе казалось издевательством — он же понимал, что Бриз чувствует, как сходит с ума, как нарастает удовольствие. — Помнишь, что я сказал тебе в наш первый раз? — спросил вдруг Лир. — Я требую абсолютного подчинения. Ты готов, юный Бриз? Ты согласен? Бриз замер, настолько не ожидал, что Лир спросит, что даст ему выбор. От удовольствия, от вибрации внутри, от смеси страха и предвкушения кружилась голова. Он кивнул кое-как. Да, он был согласен тогда. Потому что его влекло к Лиру с самого начала. И соглашался теперь — потому что любил и хотел, и знал, чего хочет. Вибрация внутри усилилась, возникала и пропадала пульсацией, сводя с ума. От нее по телу распространялись волны удовольствия, прошивали до кончиков пальцев. Это удовольствие нарастало постепенно, от просто приятного щекотного ощущения, до пожара под кожей, до невыносимого желания получить разрядку. Бриз стонал, всхлипывал. Чувствовал, как наворачиваются на глаза слезы. Лир смотрел на него, не отрываясь, будто впитывал, пожирал взглядом. — И все же, какая получилась бы картина. Лир повел ладонью, и справа от него возник небольшой столик. На нем лежали три вещи. Одну из них Бриз уже видел — лопаточку со звездами. Она была в центре. Слева от нее располагалась плотная деревянная лопатка с крохотными шипами, справа — короткая плетка с небольшой ручкой и множеством гибких ремешков. — Эту, — Лир спокойно указал в центр, — ты уже знаешь. Эта, — он показал налево, — бьет больнее, и удар не такой хлесткий. Боль проникает внутрь, разливается по телу. Плетка… — он улыбнулся каким-то своим мыслям, — может быть очень разной. Как я захочу. Может быть ласковой, и ее удары будут гладить. А может — жестокой. Помнишь, в прошлый раз я дал тебе выбор? В этот не дам. Он пробежался пальцами по всем трем предметам, заставляя Бриза задерживать дыхание. Гадать, что Лир выберет. И от этого к удовольствию внутри примешивался стыд и тот самый страх, который хотелось испытывать, которым хотелось наслаждаться. Лир улыбнулся: — Ты знаешь, что я выберу? Бриз помотал головой. И больше всего хотел, чтобы Лир уже выбрал что-нибудь. Чтобы разбавил удовольствие болью, потому что его уже невозможно было терпеть. Лир взял плетку, неспешно поднялся, обошел Бриза и встал за спиной. Бриз уже не мог его видеть, но чувствовал — его присутствие, исходящую от него силу, едва уловимое тепло его тела. На спину невесомо опустились кончики ремешков, скользнули вниз лаская. Бриз был так возбужден, что даже от этого простого прикосновения, огонь внутри разгорался ярче. Бриз поерзал, попытался притереться членом к скамье, получить хоть какое-то облегчение, но веревки держали крепко, почти не давали двигаться. Лир водил кончиками ремешков по его коже, дразнил. А потом без предупреждения отступил на шаг и ударил. Бриз вскрикнул, выгнулся, как мог. Сжался на вибрирующих стержнях внутри — почти до боли. Лир ударил снова. Ремешки опустились на кожу с тихим шлепком. Они оказались тяжелее, чем Бриз ожидал. Оставляли после себя зудящую, горячую боль. Не слишком сильную, но Бриз знал, что это только начало. Лир продолжил. Бил снова и снова, наращивая силу, и начало казаться, что Бриза жалят сотни мелких иголочек. Возбуждение отошло на второй план, но не исчезло, лениво текло в крови. И в какой-то момент Бризу захотелось наслаждаться этим вечно. Лир остановился слишком рано. Отложил плетку, обошел Бриза и наклонился. Кляп исчез, но Бриз не успел ничего сказать. Лир поцеловал его, и на какое-то мгновение все мысли исчезли. — Такой красивый рот, — мягко сказал ему Лир. — Такой горячий и сладкий. Он выпрямился, руки Бриза дернуло в стороны, заломило за спину — веревки снова обхватили плотно. И скамья, на которой Бриз лежал, стала короче. Лир сделал шаг вперед, навис над ним. Мантия Лира исчезла, и возбужденный член оказался у самого лица Бриза. Лир провел подушечкой большого пальца по губам: — Мне часто хочется тебя заткнуть. И, кажется, я знаю идеальный способ. Открывай. Бриз нерешительно коснулся кончика его когтя языком, послушно открыл рот. Вспомнил, что с этого между ними все началось. С того, что Бриз разделся. С того, как Лир велел ему встать на колени и открыть рот. Бриз послушался его тогда. Слушался его теперь. Член Лира коснулся его губ, мягко скользнул внутрь. Бриз видел это в фильмах, которые смотрели люди. Представлял со стороны и возбуждался сильнее. Рука Лир в волосах держала жестко, почти жестоко. Член во рту казался огромным. Бриз нерешительно трогал его языком, попытался сглотнуть слюну. Лир тихо зарычал, на мгновение ладонь в волосах сжалась, а член толкнулся глубже. Бриз замер, не зная — вдруг сделал что-то не то. — Хорошо, — шепнул ему Лир. — Идеально. Я скажу тебе, что делать. Он скользнул пальцами по щекам Бриза, стер дорожки от слез. Повторил: — Хорошо. Бриз сжался на стержнях внутри, вибрация на мгновение усилилась, прошила его насквозь, и он вскрикнул. Лир рассмеялся, тихо и интимно: — Мне давно стоило тебя научить, — потом голос его изменился, стал жестким, безусловным. Стал приказом. — Оближи головку. Расслабь челюсти и следи за зубами. Член заскользил у Бриза во рту — мягкие, небольшие толчки, которые, казалось, выбивали из него воздух. Стержни внутри тоже начали двигаться в такт. Лир трахал Бриза с двух сторон, и эта мысль заставляла задыхаться. Бриз жмурился, стонал, делал все, что говорил ему Лир. В какой-то момент Лир сказал: — Вдохни глубже. Бриз послушался и в следующее мгновение, член толкнулся глубоко, проник в горло. Показалось, что все замерло. Бриз застыл — осознал, как глубоко Лир в нем, так глубоко, что невозможно дышать, что невозможно ничего — кроме как чувствовать его, быть для него. Инструментом для его удовольствия. Поначалу Лир действовал осторожно, отстранялся и толкался внутрь медленно, терпеливо. Давая Бризу подстроиться. А потом толкнулся грубо, жестоко. Выбивая воздух и мысли. Бриз не мог даже кричать. Лир трахал его в рот, жестко зажав волосы в кулаке, не давая передышки, не давая даже осознать до конца. И было так хорошо, так сладко быть для него. В какой-то момент Лир отстранился, отступил на шаг, тяжело дыша. И Бриз протестующе застонал. Он же почти… Он же едва не… Лир тяжело дышал, скалился, обнажая клыки. А потом медленно выдохнул, выпрямился и небрежным жестом провел когтями по волосам, зачесал назад. Он не думал о том, чтобы казаться эффектным, и потому Бриз не мог отвести от него взгляда. Еще не верил до конца, что Лир — красивый, сильный Лир — выбрал его. Хотел его. Лир коснулся его щеки: — Ты сводишь меня с ума, юный Бриз. Ты заставляешь меня терять контроль. Мне хочется трахать тебя, хочется остаться у тебя внутри навсегда. Он медленно выдохнул, растянул губы в улыбке: — Мальчишка. Но я обо всем с тобой забываю. Но мы ведь не дошли до самого главного, верно? Дай мне трость. Бриз дернулся, вскинул на него голову. — Дай мне трость, и если вытерпишь семь ударов, я тебя трахну. И я дам тебе кончить. Бриз только тогда осознал, что все время, что руки были у него за спиной, он все время сжимал трость. Сжимал ее до сведенных судорогой пальцев. А теперь веревки исчезли. Он неуклюже вывернул руку, она слушалась плохо, и очень страшно было уронить трость. Но Бриз сумел протянуть ее перед собой. Перехватил двумя руками. Предложил Лиру. Тот смотрел тяжелым нечитаемым взглядом. Забрал ее и велел: — Протяни руки вперед. Бриз послушался, и запястья снова перехватила веревка. Сжала, поверх красных следов. — Готовиться бесполезно, юный Бриз. Будет по-настоящему больно. Лир смотрел на него как завороженный. — Но у тебя всегда есть твое «солнце». Потом он отошел к Бризу за спину, размахнулся — свист трости вспорол воздух — и ударил. Бриз взвизгнул. Выгнулся, дернулся прочь, цепляясь за воздух. Боль была как взрыв, она выбивала все мысли, вытесняла все, кроме себя. Она оглушала. — Раз, — сказал Лир. Бриз замотал головой: — Нет, нет, Лир! Пожалуйста, Лир! Трость хлестнула снова, он закричал. Попытался вывернуться. Осознал, что вибрация стержней внутри прекратилась, но сами они еще оставались, распирали его изнутри. Бриз всхлипнул, содрогнулся. — Два. Лир невесомо провел тростью по его коже. Задница горела, Бриз всхлипывал и не мог остановиться. И не понимал, почему даже не хочет останавливаться. Хочет умолять, извиваться отболи и принимать все, что дает ему Лир. — Нет! Нет-нет-нет… не надо больше. Но какая-то его часть, большая его часть надеялась, что Лир не послушает, что продолжит. Снова свистнула трость, оставила огненный след на коже. — Три. Это как мелодия. Твои рыдания. Твои просьбы. Свист трости. Мне нравится его слушать. Лир наклонился к Бризу, шепнул на ухо: — Ты мой любимый музыкальный инструмент. Хорошо, что мы на сцене. Удары четыре и пять Бриз не запомнил. Они слились в единую волну боли, но сквозь нее проступало что-то еще. Другое, невероятное чувство. — Осталось два удара, — сказал ему Лир. — Ты запомнишь их на всю жизнь. Лир ударил. Бриз закричал, срывая голос, дергая веревки. И все прекратилось. Была только рука в волосах, которая мягко гладила, утешала. Бриз кое-как поднял голову — не понимал, почему Лир остановился. Не хотел, чтобы Лир останавливался. Хотел прочувствовать до конца — боль, притаившееся в ней удовольствие. И подчинение. — Последний удар. Ты так стонал, так умолял меня остановиться. Сейчас ты попросишь у меня этот удар. Или я остановлюсь. Бриз содрогался в рыданиях, не мог себя контролировать. Боялся, что не выйдет сказать. — Ну же, — мягко сказал ему Лир. — Мой хороший, мой красивый мальчик. — П-пожалуйста, — хрипло сказал ему Бриз. — П-пожалуйста, дай мне… Он застыл, замотал головой, не зная как попросить. И выдохнул едва слышно: — Дай мне этот… удар. Трость опустилась в последний раз, в последний раз заставила его выгнуться и закричать. Бриз обмяк на скамье, почувствовал, как содрогается. Его заполняло огромное, невероятное чувство, заполняло его до краев. — Хороший мальчик. Мой хороший мальчик. Лир лег на него сзади, Бриза застонал от прикосновения к меткам. — Боли больше не будет, — пообещал ему Лир. — Только удовольствие. Стержни внутри исчезли, на мгновение Бриз показался себе пустым, а потом член заполнил его до краев одним жестоким, властным толчком. Бриз вскрикнул, выгнулся, принимая. Саднили оставленные метки, но другой боли не было. Он был готов. Мог принять Лира сразу. Тот начал двигаться, жестко, размашисто. Выбивая стоны и крики. Пробуждая отступившее удовольствие и возбуждение. Тяжелое дыхание опаляло Бризу затылок, заставляло содрогаться, сжиматься на члене, чтобы почувствовать каждое движение сильнее. Каждый толчок задевал что-то внутри, усиливая удовольствие, делая его острым и невыносимым. — Лир, не могу… Не могу больше… — сбивчиво зашептал Бриз. — Лир, пожалуйста, ты обещал. Дай мне кончить, ты обещал! Лир прикусил его шею сзади, острые зубы сжались, заставляя замереть. — Вместе, — велел ему Лир. Он двигался все быстрее, изводя, заставляя принимать его член и принимать удовольствие. И в какой-то момент Бриз перестал понимать, кто он и где он. Осталось только движение внутри, наслаждение, пропитывающее каждую клеточку тела, стирающее все вокруг. — Сейчас, — велел ему Лир, обхватил рукой член Бриза. И не осталось ничего. Бриз кончил. И в тот момент ему показалось, что мир разлетелся на осколки. -------------------------------------------------------------- Небольшое объявление! Я немного поменяла время выкладки следующей главы - выложу завтра, 1.01 К сожалению, не успеваю раньше(