Осколок Карна

Предупреждение: немного стекла *** Лир прижимал его к себе, собрал туман вокруг в плотный кокон — шершавый и жестковатый, который покачивался от каждого движения. Бриз лежал, бездумно смотрел вперед и чувствовал себя обновленным. Чувствовал себя ленивым и укрытым от мира. Лир целовал его — невесомо прижимался губами к виску, к плечам, целовал в макушку. Бриз сплетал и расплетал с ним пальцы, водил кончиками пальцев по широкой шершавой ладони. Руки Лира были черными, словно их опустили в чан с чернилами, и когти блестели, напоминали острые пластинки черного стекла. — Не хочу уходить, — шепнул Бриз. — Это плохо, да? Что я хочу остаться с тобой, оставить тебя только себе. — Это не плохо, — Лир легко прикусил его загривок. — Но ты не выдержишь меня и недели, юный Бриз. Бриз протяжно выдохнул, повернулся в его объятьях и уткнулся носом ему под ключицу: — Думаешь? Я довольно терпеливый. — А еще любопытный, — Лир фыркнул, и его выдох пошевелил волосы у Бриза на макушке. Как крохотный ветер, их личный. — Нам стало бы скучно просто лежать. — Мы могли бы поиграть в города, — шепнул Бриз. — Люди так делают, если им скучно. Правда, я бы выиграл. Я точно знаю больше названий. Лир поднес его ладонь к губам, невесомо прикусил край ладони: — Я живу тысячи лет, юный Бриз. Города рождались и исчезали у меня на глазах. Нет, ты бы не победил. Бриз укусил его в отместку — так же легко, осторожно: — Эти города не считаются. Раз они исчезли, их больше нет. И они уже не города. Потом он вздохнул и добавил: — Пушок бы по нам скучал. И волновался. Лир пощекотал его когтями: — Твой Калем прибежал бы тебя спасать. — Адам и Ким прибежали бы с ним, — в тон ему ответил Бриз. — Им захотелось бы есть и пить. Потом он замолчал, на мгновение сжал пальцы Лира — крепко, словно мог так его удержать, остаться с ним. И тихо признался: — Я собираю воспоминания. Ловлю их ветром — шепоты, признания. Отголоски памяти. И думаю: когда ты уйдешь, я стану заворачиваться в память о тебе, вдыхать ее поглубже. И чувствовать, как она тускнеет и истончается. Ветер может принести, что угодно. Но не может ничего удержать. Он сглотнул горечь, спрятал лицо у Лира на груди. — Ты не останешься один, юный Бриз. Нечего было ему ответить. И царапалась внутри отчаянная обида на то, что даже этот счастливый момент уже был отравлен — мыслью о расставании. Лир повел рукой в воздухе, и часть кокона растаяла. Бриз с Лиром остались на кровати на сцене — а перед ними был пустой зрительный зал. И тернии по стенам, которые окутывали входы. — Я научу тебя превращаться в человека, — спокойно сказал Лир. — Тебе нравится мир людей. Ты получишь в нем все, что пожелаешь. Он медленно сел, потянул Бриза за собой. Тело наполняло сытое, мягкое удовольствие. Немного саднили метки, но это чувство казалось далеким и совсем неважным. Бриз привалился к плечу Лира, подумал о том, что с удовольствием полежал бы так еще, а потом потянулся к воздуху, уцепился за него, и скользнул вверх. Лир удерживал его за запястье, а Бриз парил рядом, как воздушный шарик. — Лир, — шепнул ему Бриз. Неловко отвел взгляд. — Мне очень нравятся люди. Но то, что я желаю… не в их мире. Он поцеловал сам, долго и сладко — чтобы урвать себе еще одно счастливое воспоминание, мгновение на двоих, которое никому больше не принадлежало. И отстранился тоже сам: — Но ты все равно меня научи. Я люблю учиться. Точнее, думаю, что люблю. Со стороны выглядит увлекательно. *** Как выяснилось, это только со стороны казалось увлекательным. А на самом деле было просто тяжело. Лир старался объяснять понятно, показывал — и Бриз старательно пытался повторить. Вот только получалось у него плохо. Лир раздражался — сдерживался, чтобы не показывать этого Бризу, но тот все равно видел. — Собери силу, оберни вокруг себя и спрессуй, — и голос у Лира становился все холоднее. Когда Лир был таким — строгим и высокомерным, злым — Бризу хотелось сжаться и стать как можно незаметнее. Но он честно пытался. Подтаскивал к себе потоки воздуха, прижимал поплотнее — но они рвались в разные стороны, потому что не привыкли замирать надолго. А когда их уплотняли — просто получалось облачко. — Лир, кажется, это не работает, — говорил ему Бриз. Но тот отвечал всегда: — Еще раз. Как будто задался целью держать Бриза в этом старом театре, пока не получится. Потом Лир принялся показывать на себе. Медленно превращался в человека и обратно. И со стороны это казалось простым. Туман впитывался в кожу Лира, менял его — на пафосного человека с тростью. А потом так же неспешно менял обратно. Бриз пытался повторить, но снова получал кокон из облака. И какая-то злая, мелочная часть внутри нашептывала, что это вина Лира. Что тому наплевать, он не старается, не хочет объяснить нормально. Бриз понимал, что не прав, пытался отгонять эти мысли, но все равно расстраивался в ответ. Он боялся, что снова заговорит сила Карна, но голос молчал. В конце концов, Лир протяжно выдохнул, сжал переносицу пальцами и сказал: — Это бесполезно. И его слова были как удар. Бриз так часто чувствовал себя бесполезным, никому не нужным — его нигде не ждали, ему нигде не были рады. Он ни для кого не был важен. Но это ведь осталось позади. Он был нужен Лиру, Пушку… Тогда почему Лир это сказал? «Потому что это правда, мальчик» — и вот теперь сила Карна заговорила снова. — «Что ты можешь без меня? Кого ты способен удержать? Кому ты сможешь помочь? Никому. Все проходили мимо тебя, всю твою жизнь. И пройдут снова». — Я не бесполезен, — упрямо, зло сказал Бриз. Не Лиру — голосу Карна. — Я этого не говорил, — отозвался Лир, но его слова звучали словно издалека. Где-то за стеной ревущего ветра. «Я не бесполезен», — повторил Бриз. Повторил молча, чтобы эти слова отдались внутри. Вплел в них ветер. И услышал смех. Смех отозвался в ответ: «Сейчас». И все потонуло в потоках ветра. *** Вокруг выл ураган, рвался из-под пальцев и сквозь него пробивался смутно знакомый голос. Слов было не разобрать, они разбивались на отдельные звуки, расслаивались. «…вись… Остано… вись». И в какой-то момент калейдоскоп из них сложился. «Остановись». Что-то горячее захлестнуло горло Бриза, вспыхнуло алым во всем теле. «Контракт», — подумал он безразлично. — «Это контракт». А потом все стихло, и он осознал, что лежит на сцене. В зале все было перевернуто, зрительские кресла выкорчевало и разметало по залу, между ними блестели осколки люстры. Единственным источником света был туман Лира — он стелился по залу, отбрасывал по углам чернильные тени. Бриз моргнул, не понимая, что произошло. Лир учил его превращаться в человека. И получалось плохо. Они оба злились — Лир на то, что Бриз никак не поймет. Бриз — на то, что не получается. А потом был голос… Бриз перевел взгляд на свою руку. На ладони была черная кровь, она едва заметно испарялась туманом. Нет. Нет, Бриз же не мог потерять контроль. Он же держался, он не выпускал силу Карна… Он даже не собирался. «Сейчас» — сказал ему тогда голос. Бриз кое-как приподнялся, помотал головой, пытаясь прийти в себя. Голова была словно набита облаком. Мысли путались. — Л-лир… — хрипло позвал Бриз. — Лир, где ты? Сила Карна выждала подходящий момент. Время, когда Бриз был уязвим. Чувствовал слишком остро. — Лир, пожалуйста, я не хотел… Тишина в ответ. Жуткая, страшная. Тем страшнее от мысли о том, как быстро, как молниеносно все поменялось. В одно мгновение они просто говорили. А в следующее Бризу уже не был собой, и выл вокруг ураган. — Лир? Что, если он не может ответить? Что, если Бриз его ранил? Что, если Бриз его… убил? — Пожалуйста, Лир. Ледяное прикосновение лезвия к загривку заставило Бриза замереть, содрогнуться. Он медленно повернул голову. Лир возвышался над ним, держал косу легко и привычно, и казался палачом. Поперек груди Лира шла глубокая уродливая рана — будто кто-то полоснул клинком. Сочилась кровью и туманом, медленно затягивалась прямо на глазах. — Очнулся, — отстраненно сказал Лир. — Хорошо. «Это я», — отчетливо, словно кто-то высек эту мысль внутри, подумал Бриз. Это я его ранил. Это я пытался его убить. — Лир… — очень важно было сказать ему: я не хотел, я не знал, пожалуйста, Лир… — Молчи, — велел ему Лир. Взгляд был холодный и острый. Это был приказ, и контракт заставил Бриза умолкнуть. Запер слова у него внутри. — Вот, значит, что чувствовал твой Калем. Лир убрал лезвие, наклонился и грубо вздернул Бриза на ноги. Бриз не мог говорить и пытался передать хотя бы взглядом: мне жаль. Я этого не хотел. И тем отвратительнее было понимать, что какая-то его часть — сила Карна — хотела именно этого. Разрушать, уничтожать все вокруг. И она нашла лазейку. — Может, это я виноват, — равнодушно, словно говорил сам с собой, добавил Лир. — Твой контроль ослаб после секса. Ты стал чувствовать слишком остро. И сила Карна нашла слабину. Бриз сглотнул, опустил голову. Почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, и стиснул зубы. Запретил себе плакать. Это Лир был ранен, это Лир пострадал, так какое право Бриз имел… — Я обещал Калему сдерживать тебя, — спокойно, бесстрастно добавил Лир. — Я верил, что смогу. Что контракта достаточно. И вот мы здесь. «Но ты сдержал», — отчаянно подумал Бриз. Ты же смог, ты отдал приказ, и все закончилось. Но даже он сам понимал, что этого мало. Лир прошелся когтями по его шее, по груди. Одежда Бриза — он оделся, когда учился превращаться в человека — изорвалась, висела лохмотьями. Черные когти замерли напротив сердца. Бриз помнил, как легко Лир мог его вырвать — запустить руку внутрь, выдернуть еще бьющееся. И одновременно с тем помнил, как Лир подарил ему свое. Велел сохранить. — Я не имею права оставить тебя в живых, — сказал ему Лир. — Ты вернешь в мир силу Карна. И она сметет города, она сравняет с землей горы. Она уничтожит меня и всех, кто нам дорог. Он перечислял равнодушно, как будто просто хотел попробовать эти слова на вкус. — Я не имею права, — повторил Лир, озлобленно, резко. — Не имею права тебя пощадить. И Бриз так хотел ему ответить. — Говори, — разрешил ему Лир. — Говори, это твои последние слова. В тот момент их не осталось — ничего, что Бриз мог бы сказать. И пульсировала внутри мысль: Пушок думает, что все хорошо. Прямо сейчас, где-то в Храме, он, наверное, играет с Калемом или Стэном, грызет ножку кровати или спит в колыбели из облака. И ждет Бриза и Лира. Как ты объяснишь ему? Что ты скажешь? Скажешь ли ты правду, Лир? Или соврешь, что я занят, что я улетел, что ты укрыл меня в другом месте? Пока он не забудет и не перестанет спрашивать. А Калему? Калему ты скажешь правду. Лир молчал, не двигался и позволял Бризу — сказать, что угодно в ответ. И только тогда Бриз осознал, что все — что это действительно его последние мгновения, его последние слова. Как на Сфере Истины, он знал, что умрет. Наверное, должен был умереть тогда, но ему повезло — повезло стать для кого-то важным, стать частью чьей-то жизни. А так хотелось жить еще. Гладить Пушка по мягкой шерстке, болтать с Калемом — тот всегда внимательно слушал, хмурился, если не понимал. Переспрашивал. И быть с Лиром… Думать об этом было больно. И если уж это были последние слова Бриза, он знал, что хочет сказать. Не о том, как обидно умирать — из-за случайной потери контроля, когда уже казалось, что они нашли выход. Не о том, как больно умирать от руки Лира. Не о том, как хочется увидеть всех напоследок, запечатлеть в памяти прежде, чем исчезнуть — сплести в воспоминание и пустить по ветру. Пусть его найдет кто-нибудь еще. Такое славное воспоминание, теплое и счастливое. Но некому будет в него заворачиваться. — Спасибо, — шепнул Бриз. — За то, что ты у меня был. Лир, спасибо. Я был так с тобой счастлив. Как жаль, что так мало. Крохотный миг, но он стоил всех столетий до него. — Я хотел бы быть с тобой дольше. Лицо Лира было абсолютно бесстрастным. Только чертили слезы золотые дорожки. — Это даже хорошо, — Бриз так часто запинался. А теперь слова шли изнутри, рождались легко. Наверное, потому что они были последние. — Я не увижу, как ты исчезнешь. Я никому не причиню вреда. Скажи Пушку и Калему, что их я тоже очень любил. Лир отступил на шаг, размахнулся косой. Бриз подумал: какая красивая, какая по-дурацки пафосная будет смерть. И не закрыл глаз. Хотел видеть Лира до последнего своего вдоха. Хотя бы так эгоистично забрать его себе. Памятью, в которую некому будет заворачиваться. Лир зарычал, стиснул пальцы на рукояти. Мелькнуло лезвие. Бриз зажмурился в последний момент, не мог смотреть. Только услышал тонкий металлический лязг. Лир отбросил косу. -------------------------------------------------------------- Я пишу этот текст по правилу 100 рублей: суть его в том, что, если хотя бы один человек пришлет мне хотя бы 100 рублей на Яндекс. Деньги: money.yandex.ru/to/410016407141638 я выложу новую главу «Осколка Карна» 06.01.2022±несколько часов (главы порой задерживаются, если я не успеваю дописать, но я стараюсь задерживать не больше, чем до утра) Даже если никто ничего не пришлет, я продолжу выкладываться, просто реже, так что все пожертвования строго добровольные.