заводной апельсин

Они вошли в палату, которая почти ничем не отличалась от комнатки Джина. В ней были лишь койка, стол, на котором покоились какие-то бумаги, и стул перед этим самым столом. — Пока присаживайся на кровать, солнце. — доктор жестом пригласил парня занять место, закрывая за собой дверь на ключ. Дженни встала у стола, следя за каждым движением старшего Кима, который вновь уселся на корточки перед пациентом. — Как мы уже выяснили, моя ассистентка передала, что тебя ждёт новая методика лечения. Так вот… — он потёр переносицу, буквально впиваясь взглядом в коленки мальчишки напротив и собираясь с мыслями. Он не мог понять собственных чувств. С раннего детства ему в голову вбивали традиционные ценности, устои и обычаи, которые никоим образом нельзя было пошатнуть или изменить. Но этот чёртов Ким Сокджин буквально рушил всё это одним лишь взглядом чистых шоколадных глаз, на дне которых плескалось что-то безумно притягивающее. Намджун был влюблён, наверное, только в свою работу, если не считать той девчонки в очках, когда он ходил в начальную школу. Но этот чёртов Сокджин с самого своего появления в клинике поселился в сердце доктора, хотя Джун и отрицал это поначалу. Сейчас его пугало осознание собственной влюблённости в парня, в своего клиента. Клиента, которого было нужно заставить отказаться от того, что начинал чувствовать и понимать сам Намджун. — Доктор Ким, сонбэ? — Дженни осторожно подала голос, видя замешательство мужчины, который встрепенулся и облизнул пересохшие губы. Нужно взять себя в руки. — В некоторых западных лечебницах до сих пор используются такие средневековые методы, как исправительное изнасилование. Мы тут не звери, верно? — Намджун постарался мягко улыбнуться, что вышло довольно натянуто. — Мы практикуем более гуманные способы. Но, если ты не готов сотрудничать, придется немного ограничить твои движения. Что скажешь? — он немного поднял взгляд, фокусируясь на кончике носа Джина и не осмеливаясь посмотреть в его глаза. — Я… — Джин сглотнул. В его голове крутилось «изнасилование», он боялся того, что могло произойти, боялся неизвестности, но какая-то частичка его души всё же доверяла доктору. — Я готов, готов сотрудничать. — Умничка. — Намджун улыбнулся чуть шире, механически взъерошив волосы мальчишки и поднимаясь на ноги. — То, что будет происходить дальше, называется терапией привлечения. Возможно, ты заметил, что тебе не делали уколы сегодня. Это нужно для того, чтобы твой разум адекватно воспринимал всё, чтобы все рецепторы реагировали нормально. Сейчас твоей главной задачей будет выполнять всё, что я скажу, ясно? — дождавшись испуганного кивка в ответ, мужчина сел за стол и подал знак медсестричке. Дженни, кивнув Намджуну, обошла койку так, чтобы доктору было видно происходящее, и мягко улыбнулась Джину, который напряжённо следил за её движениями. Тонкие пальчики девушки принялись проворно расстёгивать её халатик, а щёчки предательски покраснели. — Джин, ты должен смотреть, не отводя взгляда. Ляг так, как тебе удобно, и смотри. — проговорил Намджун, буквально поедая глазами… Нет, не оголяющуюся Дженни, как он сделал бы, возможно, в иных условиях. Его внимание было привлечено лишь мальчишкой, который, вздрогнув, как-то по-деревянному прилёг на койку, и сейчас нервно теребил край своей больничной рубашки, стараясь не зажмуриться. Закончив с пуговицами халатика, девушка скинула с себя больничную форму, оставаясь в простых белых трусиках. Она дала своё согласие на участие в этом лечении, но всё равно была смущена, не в силах поднять взгляд с носков своих тапочек на Джин. Это было абсолютно взаимно, потому что тот мгновенно отвернулся (как минимум из соображений морали), стоило халату медсестры упасть на кафель. — Сокджин. Тебе нужно смотреть. — послышался строгий голос доктора, и парень, скривившись, вновь повернул голову к Дженни, невольно задерживая дыхание. Несомненно, девушка была красива — он заметил это ещё в самом начале лечения. Больничная форменная одежда не скрывала миниатюрную стройную фигурку, но сейчас Киму открылся вид на нежную аккуратную грудь, тонкую талию, плоский животик, округлые, но не вычурные бёдра, все ещё обтянутые тканью нижнего белья. Джин немного виновато поднял взгляд на лицо Дженни, словно извиняясь за то, что смотрит на неё в таком виде, но ему продолжили указывать. — Джин, думаю, тебе стоит её потрогать. Парнишка вздрогнул, покраснев ещё сильнее и растерянно глядя на доктора. — Я не… Я не могу! — Все в порядке, мистер Ким. — послышался тихий голосок Дженни, которая наконец осмелилась взглянуть в шоколадные глаза мальчишки и подошла вплотную к кровати. — Я хочу, чтобы ты потрогал меня здесь. — она взяла ладонь Джина в свою руку и резко, будто боясь передумать, положила её на свою грудь. Намджун неотрывно наблюдал за тем, как неловко паренёк поглаживал мягкую кожу медсестры, пересиливая себя — на его юном красивом лице можно было проследить внутреннюю борьбу с самим собой. Когда Джин, невинно прикусив губу, несмело положил и вторую ладонь на грудь Дженни, Намджун едва слышно выдохнул в унисон с девушкой. В его душе творилось что-то странное. Казалось, одна его часть безумно желала, чтобы Джин гладил так его тело, а не проводил сейчас своими пальцами вниз по стройному девичьему стану, сглатывая и стараясь делать все правильно. — Оставь одну руку на Дженни, а второй начни гладить себя, для начала просто через штаны. Ты же удовлетворял себя раньше? — глаза доктора хищно сверкнули, заметив, как в очередной раз вспыхнуло лицо Джина после такого вопроса. — Я… — парнишка предпочёл не отвечать мужчине, но послушно положил одну ладонь на свой пах, принимаясь поглаживать себя сквозь тонкую ткань больничных штанов. Его взгляд уткнулся куда-то в пупок девушки, а рука, покоящаяся на её груди, чисто машинально гладила мягкую кожу. — Молодец, Джин. — Намджун довольно развалился на стуле, не отводя взгляда от мальчишки. — Пойми, что ты делаешь девушке приятно, и проведи связь между своим удовольствием и её. Заметив, что Дженни не сводит глаз с пациента, а сам Сокджин слишком смущён и занят процессом, доктор запустил одну руку в свои форменные брюки. Он чувствовал себя абсолютным извращенцем, но, чёрт возьми, его настолько возбуждала открывающаяся взгляду картина, что держать себя в руках, а тем более держать руки при себе, не представлялось возможным. — Расслабься, постарайся не напрягаться, а прочувствовать своё и её возбуждение каждой клеточкой своего тела. — Намджун прищурился, невольно облизывая губы кончиком языка: на его глазах Джин сжал свой вставший орган чуть сильнее, и доктор повторил за ним, выдыхая более шумно, чем обычно. Он ощущал себя кукловодом, что так умело дёргал за ниточки, только вот игрушки в его руках были со своими чувствами и эмоциями. И одну такую игрушку нужно было немного… подкорректировать. А вторая — Дженни — послушно поддавалась, безропотно подчиняясь каждому слову, потому что это было её работой. Она была лишь винтиком в огромной машине, систематизированной определённым образом, и выбиваться из системы было крайне рискованно. Медсестричка стояла, не шевелясь, лишь покусывала пухлые губки и изредка судорожно втягивала воздух ртом в ожидании новых приказов от доктора. Она уже сомневалась, что сделала правильный выбор, согласившись принимать участие в такой процедуре, но осознание того, что она поможет поставить юношу на истинный путь, придавало ей сил, чтобы не схватить свой халатик и не выбежать за дверь. — Джин, сейчас начни ублажать себя нормально. Штаны можешь не снимать, если боишься,… — подал голос Намджун. — Можешь убрать руку с мисс Ким. Дженни, поглаживай себя сама, а ты, Джин, мастурбируй, и сконцентрируй внимание на том, что в данный момент приятно вам обоим. Ты должен понять,… Фраза Намджуна была оборвана тихим хриплым стоном, слетевшим с пухлых губ парня, который выгнулся на койке и зажмурился, чувствуя, как по его больничным штанам позорно разливается пятно. Винить его не в чем — у него не было разрядки уже около недели, потому что, согласитесь, заниматься онанизмом в психбольнице — мероприятие сомнительное, но, тем не менее, Джин готов был провалиться сквозь землю. Дженни, мелко вздрогнув, отвела глаза, утыкаясь немного растерянным взглядом в доктора, который, кое-как подавив в себе зверя, вытащил руку из штанов и зафиксировал что-то на бумаге. — Дженни, можешь одеваться. Принеси нашему Сокджину свежую одежду. Пока девушка выполняла поручение доктора, а сам Намджун продолжал быстро записывать прошедшую процедуру в документы, Джин свернулся на койке в клубочек, игнорируя неприятные ощущения из-за влажной одежды и стараясь не разрыдаться прямо здесь. Отвратительно.