Медицинский кодекс

      Заявление на отпуск — это было самым верным решением, думала Хигучи. Но кто ожидал что отпуск этот затянется почти на два месяца? Первую неделю девушка не делала ровным счетом ничего. Она почти не ела и спала.       Дети имеют свойство умирать. Как бы грустно это не было, это факт. Ребенок тоже человек, чья жизнь зависит от того, бьется ли его сердце. Целыми днями она прокручивала в голове то, что произошло с Кью и искала в своих действиях ошибки. Она винила себя за то, что дала свое согласие на выход из больницы. А потом вспоминала что не только она приняла это решение. Рядом с ней находились опытные врачи. Все понимали что ребенку будет только хуже. С каждым днем его все больше будут съедать токсины. Его будет рвать. Постоянно. У него выпадут все волосы, а желание оставаться в живых, терпя эти невыносимые страдания будет равно нулю. Вот что было бы с ребенком, оставь они его в больнице.       Вторую неделю она и ела и спала. Иногда плакала, но чаще спала. Ей уже несколько раз звонил Чуя, но всё эти разы она не брала трубку. Взгляд карих глаз стал опустошённым и безжизненным. Ребёнок умер, буквально у неё на глазах. И она не смогла его спасти. Кажется, в этот момент погибло её желание быть матерью.       Потом, мысли куда-то ушли и всё вокруг встало на второй план. Хигучи даже начала смотреть какой-то сериал по типу Друзей, что было не свойственно для боевой блондинки. В один из таких дней, в её дверь постучали. Ичие лениво повернула голову в сторону двери. Стук прекратился. Девушка уж было расслабилась, как кто-то снова начал стучать, уже более настойчиво. — Кто там? — спустя пару мгновений крикнула Хигучи. — Открой, это Марк. — Уходите. — Я с Акутагавой, — услышав это, девушка быстро потопала к двери. — А он что тут забыл? — она схватилась за дверную ручку, сердце бешено заколотилось. — Она… — Ичие, милая, это я! — женский голос перебил Марка. — Гин… — Хигучи нажала на ручку, открывая дверь. Блондинка не успела и слова сказать, как её шею обвили тонкие белые руки, — Отпусти, задушишь. — Прости! — она расслабила руки, — Когда Марк рассказал что произошло, — затараторила Аку, — я очень испугалась за тебя. Чуя советовал тебя не тревожить, но прошло уже столько времени… — Когда я решил сходить проведать тебя, Гин сказала что знает где ты живешь. И увязалась за мной, — парень вытянул руку, в которой оказался пакет, — Пустишь?       Девушка отошла в сторону пропуская гостей. Предупредив о возможном бардаке и извинившись за внешний вид, проводила их на кухню. Хоть Хигучи и утверждала что не убиралась все это время, единственное что можно было считать не убранным — посуда в раковине. Она поставила чайник и села за стол с гостями. — Как ты? — Гин взяла Ичие за руку, — Ты даже не брала трубку. Брат спрашивал о тебе, — услышав последнее, щеки блондинки покрылись ярким румянцем. — Я… в норме. — Поэтому подала заявление на увольнение? Спустя почти два месяца отсутствия, — Марк скрестил руки на груди. — Я просто поняла что это не мое, — пытаясь сдерживать эмоции, практически честно, ответила Хигучи. — Что? Пытаться вылечить неизлечимых детей? — Марк… — Акутагава вздрогнула от услышанного, даже ей показалось это. через чур жестко. — Если бы каждый врач уходил после первой смерти, в мире не осталось бы врачей, — продолжил парень. — Прекратите, — Ичие, вытащив руку из крепкой хватки Аку, закрыла лицо руками. — Ты со мной не согласна? — Милая, послушай, — перебила Гин, — Он умер — это правда, но ты и не могла его спасти. — Зато скольким детям ты сможешь помочь в будущем? — Подключился Марк. — Я не выдержу, — сказала как отрезала. — Мой первый ребенок умер когда я был еще интерном, — после недолгого молчания начал врач, — Это была девочка. Эми. Ей было 4 года. Её с родителями привезли после аварии. У родителей были очень тяжелые травмы и почти все внимание было устремлено на них. Мы ведь были интернами. Я не заметил того момента как мне вручили девочку, — Марк громко вздохнул, отводя глаза от девушек, — Она разговаривала и вела себя нормально. Нормально для шокированного и испуганного ребенка. Мне, почему-то не пришло в голову её осмотреть. Ведь у её матери голова почти была отделена от шеи. А у отца была транспозиция внутренних органов. Гораздо интересней чем напуганный ребенок, — послышался самокритичный смешок, — Она упала прямо на моих глазах, смотря как мать увозят на операцию. И даже тогда я подумал что это просто от шока. И поэтому не очень торопился к ней. Сказать честно, я разозлился. Она умерла через час от кровоизлияния в мозг, — грустно ухмыльнувшись он все же посмотрел на Хигучи. Слезы обильными ручьями текли по её щекам. Гин реагировала чуть спокойнее. — Мой первый умер в первый год ординатуры. Молодая мама. Очень верующая. Не хотела обследовать плод. У мальчика был несовершенный остеогенез, 2 типа. Мальчишка не мог даже кричать. Он Вышел очень легко, когда мама перестала кричать мы услышали ужасный звук ломающихся костей. Они ломались просто от того что я держала его, — голос девушки был удивительно холоден, — Он дышал. И ему было очень больно. Мать сказала что она не хочет что бы мы как-либо помогали ему. Она хотела что бы он погиб своей смерть, или пусть выживет, если Бог того захочет. — Почему вы… не сказали что они невменяемы? — Хигучи, кажется, уже вскипала от ярости. — Милая, это её вера. Когда об этом узнал отец ребенка, он попросил что бы мы в тайне помогли ему умереть. Надо было видеть этого мужчину… Но мы не могли этого сделать без согласия матери. Как бы он ни кричал, ни плакал, мы не могли. Нельзя. Мальчик, его назвали Ивао. Жизненный. Иронично. Он умирал очень долго, только кривился, потому что не мог ни пить и кричать. Держа его, мать ломала его кости. Тоже происходило и в её утробе, — девушка нахмурилась, сглотнув, она резко встала, — Чайник вскипел. — Секунду, — Ичие вскочила и, вытирая слезы, достала кружки.

***

      Смена закончилась 20 минут назад. Ацуши почти все это время собирался на первое в своей жизни… Свидание! Спустившись в вестибюль его серце буквально замерло. Рюноскэ, в длинном черном пальто, немного уставший, но все равно красивый. Видимо, почувствовав на себе чеё-то взгляд, он обернулся, заметив Ацу. Тут же на его лице появилась улыбка. — Готов? — Еще как, — Накаджима улыбнулся в ответ.       Рю галантно открыл дверь перед партнером, выпуская его на улицу. На улице было тепло, лишь легкий ветер играл зелеными листьями. Между парнями завязался разговор о работе, о сегодняшнем дне. Так, они дошли до. казалось бы, знакомого здания. — Это… Твой дом? — Да, Гин сегодня не будет, а я довольно хорошо готовлю, — Акутагава вставил ключ в замочную скважину, — Вот и решил что это самое подходящее место.       Они вошли в дом. С первого раза как Ацуши тут побывал, ничего не изменилось. Пока парень разувался и мыл руки, Аку уже прошел на кухню. — Фартук? Серьезно? — накаджима улыбнулся, глядя на чересчур серьезного ординатора в… самом настоящем розовом фартуке с рюшами. — Конечно, для тебя тоже есть, — Рюноскэ кинул в сторону парня еще одну розовую ткань, — Будем готовить вместе. — Кстати, что это будет? — Удон. Нарежь курицу, — он положил нож и курицу перед Ацу и показал как резать. Но, честно сказать, Рю стоял так близко, что курица интерна мало волновала, — Понял? — А? Да, — Ацуши стыдливо опустил глаза на курицу. — Я пока порежу морковь и кабачок. — Ты часто готовишь? — Чаще чем Гин. Она любит это, но у неё больше экстренных случаев на работе, — парень кинул быстрый взгляд на руки Ацуши, — как дорежешь курицу, почисть и порежь красный перец. — Хорошо, — интерн отложил нож в сторону и потянулся за перцем. Схватив свою «добычу» он повернулся, намереваясь спросить у Акутагавы где мусорка, и встретился с взглядом серых глаз. — Ты… — взволновано начал Рю. Было чувство что его застали за чем-то неприличным. Но закончить было не дано. Завороженный большими, безумно красивыми глазами Накаджимы, он, как гипнотизированный, наклонился, оставляя нежный, немного робкий поцелуй.       Тут в ступор впал уже Ацуши, перец с глухим звуком упал из его рук. В этот же момент парень резко сел что бы его поднять, столкнувшись лбом с Акутагавой, опустившимся на одно колено с тем же намереньем. — Прости… Извини меня! — Ацу встрепенулся, обхватив лицо ординатора, начал рассматривать его на предмет синяка. — Остановись, — Рюноскэ шумно выдохнул, — Все хорошо, — он аккуратно дотронулся до запястья Ацуши, убирая его вниз.       Лицо интерна буквально полыхало. От стыда ли или от смущения, Аку не понимал. В какой-то момент показалось что расстояние между ними неуверенно уменьшается. Как только Аку почувствовал на своей коже чужое дыхание, он понял что дальше не в силах держать себя в руках. Он резко поддался вперед, и, услышав тихий вздох, вновь коснулся манящих бледно-розовых губ. Накаджима не сопротивлялся, даже, наоборот стал неожиданно податливым. Тонкие холодные пальцы коснулись его шеи, от чего кожа покрылась мурашками. Сидеть на корточках стало неудобно и Ацуши упал на колени подрагивая от возбуждения. Рю настойчиво углубил поцелуй, хозяйнически проведя языком по зубам. Его свободная рука, развязав на спине Накаджимы фартук, проникла под его рубашку. Все также холодные пальцы коснулись разгоряченного тела парня. Поглаживающими движениями он поднимался выше, ища чувствительную бусинку. Долгий поцелуй постепенно перешел во влажные причмокивания. Но влюбленным пришлось оторваться друг от друга: в кармане интерна запищал телефон. — Не бери… — прошептал Акутагава между поцелуями. — Мм. Подожди… — Ацуши легко надавил на грудь Аку. Дрожащей рукой он достал телефон в попытках понять кто ему звонил, — Это Агата…       Услышав знакомое имя девушки, Рюноскэ отстранился. Воспоминания о событиях того дня заставили неприятно поёжиться. Он встал первым, затем, подав Ацуши руку помог встать и ему. Последний обеспокоенно сжал предложенную ладонь, давая понять что не хочет отпускать её. — Привет, — интерн наконец поднял трубку, — Что случилось?.. Что там?.. Нет, у меня нет… Прямо сейчас? — Ацуши нахмурился, — Он. тут, да… Хорошо. — Что случилось? — чувствуя неладное спросил Аку.