Bon appetit

К моменту, как критик и его квокка вернулись в зал, все уже были, мягко говоря, навеселе, готовые покорять танцпол под звуки из Вальгаллы (диджей у них был какой-то отбитый, и музыка варьировалась от оперы до дабстепа), а потому решили закрыть глаза на то, что эти двое в итоге устроили. Минхо категорически отказался страдать в уголочке, наблюдая за своим дорогим Джисоном, а потому бегал за ним по всему залу, пока тот в свою очередь проявлял невиданные раннее таланты к лёгкой атлетике: бегал быстрее молнии и перепрыгивал любые препятствия (столы и диваны и даже людей!), а ещё раздавал праведных лещей. В конце концов, обманув внимание Ли, Хан умудрился спрятаться за барной стойкой, где он и сидел после в обнимку с бутылкой коньяка. Благо бармены попались понимающие. А без этих двоих уже было хоть немного, но поспокойнее, и о них благополучно забыли. Йеджи и Чеён действительно оказались инициаторами всего действа, и танцпол настолько их взбудоражил, что они убежали танцевать первыми, прихватив с собой Наён. За ними потянулись остальные — даже Чонин, который, впрочем, не решился танцевать сразу. Он уселся за барную стойку с Чаном и попивал коктейльчики, пока рядом с ними происходили не танцы, а самая настоящая вакханалия. И только боящийся всего вокруг Субин, хмурый Хёнджин, Сынмин, да не перестающий липнуть к нему Ёнджун остались сидеть за столиком. Хван был спокойным, но и правда слегка хмурым, когда смотрел на Кима и досаждающего ему Чхве. И что с этим парнем было не так? Хёнджин явно был напряжён, и это было странно, учитывая то, что этот вечер не то чтобы был плохим. Сынмин это как раз-таки подметил и решил начать разговор: — Слушай, а ты чего сидишь? — спросил он у парня. — А что мне сделать? — вскинул бровь Хван. — Спеть? — Ну ты мог бы пойти потанцевать, — хмыкнул Ким. — Не хочу, — пожал плечами Хёнджин, удобнее устраиваясь на диване, словно говоря этим, что нифига с него не встанет. — Ах, точно, тебе такое не нравится. Танцевать ты не умеешь, — закатил Сынмин глаза, на что Субин вдруг заявил: — Неправда! Хёнджин отлично умеет танцевать! — О да, — поддакнул Ёнджун. — Ты бы видел, что он вытворял, когда напился на корпоративе… В этот день все стриптизёры мира потеряли работу! — Что, серьёзно? — не поверил своим ушам Ким, решив, что парни просто прикалываются (хотя это слово совершенно не вязалось с образом правильного Субина), и Хван тогда на корпоративе просто исполнял танец пьяного осьминога. — Я вообще-то занимался танцами в подростковом возрасте. Даже входил в состав в каверденс команды, когда учился в академии. Я думал стать танцором, но повёлся на уговоры семьи и стал поваром, — рассказал Хёнджин. — Но ты, Минни, конечно, таким никогда не интересовался. Сынмин и правда оказался таким поворотом удивлён, но больше возмущён, а потому быстро выпалил: — Так откуда мне было знать, что тебя такое интересовало! Ты никогда о таком даже не упоминал! Хван пожал плечами и вдруг поднялся с места. — А знаете, мне даже захотелось потанцевать, — он усмехнулся и пошёл на танцпол. — Раз уж ты не интересовался таким, можешь поинтересоваться и посмотреть сейчас! — Будто будет на что смотреть, — лишь закатил глаза Сынмин и сложил руки на груди. — Больше пафоса, чем действий. — Нет, правда, Хёнджин — отличный танцор, — проговорил Субин тихо. — Эй, а ты чего сидишь? — кинул Ким на него взгляд — да такой, что Чхве аж вздрогнул. — Я-я-я… ни за что! Там много бактерий и людей… Столько возможностей убиться! — нервно промямлил Субин, ещё больше задрожав. — Убиться на танцполе? — вскинул бровь Сынмин. — Сам погляди! — пискнул Чхве и ткнул пальцем в — кого думаете — Феликса Ли. — Я БАЛЕРИНА! — орал он и, видимо, выполнял свой коронный (-похоронный) балетный элемент в виде безумных вращений, от которых людей сносило и чуть ли не размазывало по полу. — Ладно… — отвернулся Ким и помахал ручкой — мол окей, я тебя понял. — Но мог бы хотя бы пойти выпить, а то ты слишком… замкнутый. — Оставь его, Минни, — громко вздохнул Ёнджун, закинув ногу на ногу. — Субин — зануда, так что его не заставишь развлекаться. — Это не так! Я просто беспокоюсь о своём здоровье, — вскинул палец Чхве. — Тебе бы тем же самым заняться, Ёнджун. — Ещё от тебя нотаций не слушал, — цокнул младший, показательно отворачиваясь. — Иди отсюда, реально, займись хоть чем-то. — Хорошо, — на удивление, Субин лишь смиренно кивнул и, поднявшись, ушёл. Сынмин посмотрел ему вслед, взялся за рюмочку и на выдохе пробормотал: — Ну, в ваших взаимоотношениях без водяры никак не разобраться! То дружите, то не дружите, то, чёрт возьми, ещё что… — он быстро опрокинул в себя алкоголь и повернулся к оставшемуся сидеть с ним парню. — Ёнджун, это и тебя касается. Иди танцевать. Я не люблю это дело, а твоя рожа уже начинает мне надоедать. — Сынминни, почему ты стал так ко мне жесток? — плаксиво протянул Чхве, подсев к парню ближе. — Разве мы с тобой не стали достаточно близки? — Как друзья, вероятно, — нашарил на столе ещё одну рюмку Ким. — Хотя я всё ещё перевариваю всю фигню, что ты сегодня учудил. Особенно с Хёнджином. Радуйся, что я не злопамятный. — Только другом? — сощурился Ёнджун. — Ёнджун, прекрати, мне было, конечно, забавно наблюдать за злым и ревнующим Хваном, который настолько очевидный, что даже опоссумы свою смерть лучше играют, чем он — своё безразличие, но даже меня это уже начинает бесить, — цокнул Сынмин. — То, что ты подкатываешь ко мне, чтобы насолить Хёнджину… или не только Хёнджину, слишком очевидно. Я тебе не нравлюсь, как парень, и, знаешь, меня это ни разу не расстраивает. Чхве от этих слов слегка завис, словно решал, притворяться ему дальше или наконец сдаться, и лишь затем хмыкнул и сказал: — И как Хвани мог влюбиться в такого парня? С тобой даже флиртовать невозможно… И тем не менее, с чего ты решил, что я делал это ради кого-то ещё, кроме Хёнджина? — Я наблюдательный, — пожал плечами Ким. — Твой взгляд всегда был направлен на другого, даже если ты старательно делал вид, что тебе всё равно. И тем не менее, именно поэтому мне непонятно, что происходит между тобой и Субином. — У тебя когда-нибудь был лучший друг? — подпёр голову рукой Ёнджун. — Не-а, — покачал головой Сынмин, — я для этого слишком… сухарь. Мне так все говорят. — Тогда тебе не понять, — встал из-за стола Ёнджун. — Тебе не понять тех чувств, которые возникают у человека тогда, когда он теряет своего лучшего друга. — Ёнджун, — остановил парня Сынмин, — что бы ты ни испытывал сейчас или потом, знай, ты не злодей. Чхве фыркнул и пошёл дальше. Да причём тут это вообще?

***

— Я король этого мира! — … Только если король лохов. Эт чё за нах? У тебя психоз? — Еблан? Я танцую! — Да? А я уже думал вызывать скорую… — Я ахеренно танцую румбу… — Ахрененно станцую твою версию румбы на твоей могиле. Посмотрим, как быстро ты выпрыгнешь из Ада, придурок. — Ах ты!.. — Что я? — Да ты… — Я БАЛЕРИНА! — ФЕЛИКС, УЙМИСЬ! — Всё нормально… — Хани-и, ты где?.. Мой Хани… Молодой босс тяжело вздохнул и опрокинул в себя отвёртку, наблюдая за тем, как оскорблённый Уён набрасывается на Сана с криками о том, что уничтожит его своей страстной румбой, которая больше походила на предсмертные конвульсии престарелой морской звезды на сковородке, тогда как бедный Чанбин таскался за новоявленной примой и пытался уберечь от неё других посетителей. В частности, Наён, которая, перепив, решила составить конкуренцию юной балерине. А ведь в Им грациозности было ещё меньше! Курица и то лапы тянет лучше… И ведь на фоне ещё завывал критик Ли, который никак не мог найти своего Джисона. Зрелище то ещё! Чонин, сидящий за барной стойкой, порадовался, что не решился сначала пойти танцевать, и не стал жертвой талантов всех этих ребят. Тем более, что у него была идея получше, чем бездумные дрыганья в одиночку. Ян, подумав об этом, усмехнулся и посмотрел на скромно лакающего, словно котёнок, напиток Бан Чана. Кристофер выдал подобие улыбки и начал пить активнее. К счастью, плану Чонина точно помешать никто не мог, потому что все были заняты своими делами — в основном вытряхиванием из своих тел песка преждевременной старости танцами и весёлым набухиванием. Молодой босс стал ну прям хитрющей лисичкой — напившейся, но лисичкой! Ну кабзда колобочку, будьте уверены! Лучше бы он побыстрее укатывался, пока его коварно не сожрали! — Ну как тебе такой отдых, а, Чанни? — спросил Ян, улыбаясь. Бан, сердцем, но не головой чувствующий неладное, чуть на месте не подскочил и, прокашлявшись, ответил: — Хорошо… Непривычно, конечно, но мне нравится. Я в эти годы так редко куда-то выходил, что даже подзабыл, каково это — веселиться в клубе. — Я тоже давно не был в таких местах, — потянулся Чонин. — А ты часто ходил? Я думал, что ты слишком серьёзный для клубов, — удивился Крис, скосив взгляд на танцпол. — Я понял… — кричал на фоне Феликс. — Я не балерина… — Слава Богу… — Я ФИГУРИСТ! — Блять… — даже ниндзя приходилось сложно. — Я люблю веселиться вообще-то, — хмыкнул Ян, не обращая ни на кого внимания, и растянул губы в ещё более хитренькой улыбочке. — Даже танцевать. — А я не очень, — неловко почесал затылок Чан. — У меня не очень хорошо получается. Хлоп! — Пра-а-авда? Ловушка захлопнулась. Лисичка нашла свою жертву! — Это так странно? — спросил Бан, даже не подозревая, на что подписывается своими словами. — Я бы с радостью научился, но… — Так и быть, я сделаю всё, что смогу, — Чонину дважды говорить не нужно было — он схватил своего шефа за руку и потащил на танцпол. — Румба, румба, румба, моя ру-у-у-мба спасёт мир! — Ебланище… — Д-да не стоит, Чонин! — пискнул Кристофер, тем не менее не сопротивляясь. — Это правда необязательно. — Я сегодня добрый, так что с радостью потанцую с тобой, — вскинул подбородок молодой босс и вдруг прижался к Чану. — Первый урок — медленный танец! — Э-э, — не знал, как реагировать Бан, — так песня же… Песня, мягко говоря, для медленного танца не подходила. Вместо мягких мелодий или хотя бы ритмичных и весёлых диджей почему-то решил включить… христианский метал, поэтому танцевать приходилось под крики о распятие на кресте. Что ж… могло быть и менее романтично! — Медленный танец — основа основ, так что сначала танцуем его, — остался стоять на своём Чонин. — Ладно… — пришлось согласиться Кристоферу. — Вот так, обязательно нужно быть близко друг к другу, — улыбнулся Чонин, обняв Чана за шею, и прижался к нему ближе. — И обними меня за талию, что ты как неродной? — УИ-И, ЧЕТВЕРТНОЙ ФЛИ-И-ИП! — ФЕЛИКС, СТОЛ!.. Бедный Бан даже не знал, что ему делать… — Ещё что-то… нужно? — шумно сглотнул Чан, осторожно укладывая свои руки на чужие бочки. — Да, — кивнул Ян. — Очень важно смотреть друг другу в глаза и… медленно двигаться в такт… … в такт под УМРИ, УМРИ НА КРЕСТЕ! АЛЛИЛУЯ, ЁПТА!!!!!!! Страдай, Крис, страдай. Страдай, потому что… — Чонин?.. — ещё выше пропищал Бан. — Что? — А… твоя рука на моей заднице — это тоже часть танца?.. Ах ты ж пьяная похотливая лисичка! С не менее пьяными похотливыми лапками! Ян хлопнул по упругой половинке, сжал её в своей ладони и кивнул. — Обязательно, без этого вообще никак. — Х-хорошо, — даже с этим Кристофер решил согласиться. Ну мало ли, может, это реально часть танца! Молодой босс не может обмануть! Или… — Чонин, — точно! — Чонин, ты пьян. — А? — вскинул бровь Ян. — Джисон же говорил об этом… Ты пьян, а когда ты пьян, то пристаёшь к другим! — догадался Чан и с облегчением выдохнул. — Джисон, кто-то сказал Джисон?.. Я чувствую ветер перемен, фортуну на моей стороне, неумолимый марш времени, приводящий меня к одному лишь желанию — сжечь это место, чтобы мой Хани пришёл ко мне сам! — Критик, уймитесь… — хором проговорили Наён и Йеджи. — Я пристаю? Я ни к кому не пристаю, — покачал головой Чонин. — Я всё понимаю. Хорошо, что это я! В смысле… — покачал головой Бан. — Я твоим положением точно не воспользуюсь и буду знать, что с тобой всё в порядке… Конечно, мне неловко, что ты делаешь это, но если ты пьян, то нормально. — Чан, я тебя танцевать вообще-то учу, — недовольно проговорил молодой босс. — Учи-учи, — кивнул Крис. — Учи сколько хочешь. Главное, что не с другими… — А что, будешь ревновать? — сощурился Чонин. — Да! Постойте-ка… — НЕТ, Я НЕ О ТОМ! — воскликнул Бан. — Я имею в виду, что никто не тронет тебя! Я просто беспокоюсь… — Я не фигурист и даже не балерина… я фея! А феям нужна магическая подпитка… — Оу, как мило, — подался вперёд Ян и уткнулся своим носом в чужой. — Я всегда знал, что на тебя можно положиться… План работал отлично. Чонин прикрыл глаза и, пока Чан стеснялся и ничего не понимал, почти, ну вот почти поцеловал его. Но… молодой босс не учёл одну единственную не поддающуюся изучению переменную. Имя ей — Феликс Ли, который, совсем опьянев, решил, что залезть на барную стойку и попытаться взять бутылку прямо с полки, ну просто ахринительная идея. Ошарашенная такой наглостью, она просто взяла и рухнула. Послышался грохот и… — АЙ! — громкий вскрик. — О, нашёл, — лишь выдал до сих пор рыскающий по клубу критик. Ян недовольно отодвинулся от Бана и посмотрел на округлившего глазки Феликса. Рядом с ним стоял Чанбин, которому секунды не хватило, чтобы остановить Ли. — Не успел, — так и сказал он боссу, чей кошелёк страдал сейчас больше всего. Со вздохнул и, обхватив Феликса за талию, оттащил его от барной стойки. — Я случайнопроститепроститепрости… я больше не буду питьибытьбалеринофигуристофеяпьянью! — а дальше Ли лишь пищал, потому что Чанбин решил действовать наверняка и закинул парня себе на плечо. — Пойдём сидеть, — шикнул Со. — Хё-ё-ён, ну а как же тройной как его там… — уже не слишком активно мычал Феликс. — Потом, — буркнул Чанбин и вдруг зачем-то шлёпнул парня по заднице. И подзавис. Что-что он только что сделал?.. Со опустил Ли на пол, присел на корточки и… впал в прострацию. — Хён-хён-хен, ты чего??? — начал кружиться над ним Феликс. — Ты потянул спинку? Скажи, если что, сделаю гиперсупермассажиксмертиэээ ну в смысле… я запутался. Так ты чего, хён? Да ничего… открывает ниндзя тут новое про себя… Чанбин настолько глубоко ушёл в себя, что Ли лишь вздохнул и решил оставить его. Тем более, на танцпол вышел Хёнджин, и Феликс — тот ещё любитель потанцевать — кинулся составить ему убийственный дуэт. И лучше бы Со этого не видел. Вот честно, испытывала его эта жизнь. А ведь Чанбин просто хотел быть тихим и мирным ниндзя…

***

Не злодей. Ты не злодей. Никогда не был злодеем. Ёнджун хоть сам верил в это? Хороший вопрос. Ему сейчас казалось, что ответа не найти. И правда, к чему это вообще было? Чхве не хотел думать об этом, но даже он понимал, почему ему это сказали именно в тот момент. И всё-таки Сынмин был особенным парнем. Так видеть всех насквозь ещё надо уметь. Он ведь читал его, как открытую книжку! Хороший Ким всё же, Ёнджун бы с радостью подружился с ним, несмотря даже на то, что обычно таких сторонился. Но сказать такие вещи, будто Чхве не злодей… А вдруг злодей? Ёнджун ведь делал всё, чтобы доказать это. Злил других, творил что-то непонятное и… Вон даже удалил при всех чат, но переписку-то всю заскринил. Даже не знал, зачем. Так, на всякий случай, видимо. Даже признав «La Chance» своими друзьями, Чхве всё равно оставил компромат, чтобы, если что, защитить самого себя. Эгоист. Или… Злодей… может, Ёнджун всё-таки злодей? Нет, он ведь решил больше не трогать Хёнджина, удалил чат и захотел стать Сынмину другом, так что злодеем он быть не мог. И всё же Чхве должен был поговорить об этом с единственным человеком, кому всегда доверял, — вот, что он понял. Да уж, с Субином в этом отпуске общение у них, мягко говоря, не походило на общение двух лучших друзей, но они ведь ими были. На самом деле, холод между ними стал чувствоваться задолго до этого отпуска, и Ёнджун совсем не понимал, почему это происходило. Они ведь были вместе с самого детского сада, когда сидели на соседних горшках и показывали друг другу раскраски. Осознал, что что-то не так, Чхве-младший только недавно, и в этом отпуске делал всё, чтобы хоть как-то растормошить Субина: игнорировал его, делал всё то, что тому не нравилось, вызывал ревность. И всё без толку. Но, может, сейчас, когда все они немного выпили, они смогут поговорить по душам? Ёнджун слез с барного стула и пошёл искать Субина, чтобы уверить его в том, что теперь точно будет хорошим. Плевать на собственные чувства, плевать на всё. Лишь бы снова увидеть его улыбку, обращённую только к нему… И Ёнджун-таки нашёл своего друга. Вот только тот оказался не один — он стоял в углу и мило смущался от разговора с какой-то симпатичной девушкой. И улыбался. Такой улыбкой, какую обычно дарил только Ёнджуну. Почему… почему Субин это делал?.. После всего… Ёнджун почему-то разозлился и схватился за телефон. Он быстро создал в твиттере новую страничку, написал пост и прикрепил компромат. Буквально секунду он думал остановиться, но затем всё же отправил пост. И всё-таки Чхве злодей. Да пусть всё горит пламенем его ненависти! Он ужасно устал от всего этого… Ёнджун нервно посмеялся с этого и, повернувшись к их столику, столкнулся взглядом с Сынмином, который будто что-то понял. Хах… Пофиг. Пусть Ким его хоть изобьёт — ему уже всё равно. Без драмы в отпуске никак! К счастью, Сынмин лишь покачал головой и скоро отвернулся от него, потому что у парня явно были дела поинтереснее. Ким откровенно пялился на Хван Хёнджина. Сынмин так-то триста раз пожалел, что вообще решился заговорить о танцах с этим парнем, потому что… Ну, допустим, Хёнджин и правда умел танцевать. И не просто умел, а очень даже превосходил таланты всех этих осьминогов из двух ресторанов. Конечно, это мог сделать любой даже самый хромой человек, но на фоне Хвана весь этот сброд походил на собрание ужаленных в жопу креветок (вот такой вот салат с морепродуктами собрался!). А ещё Хёнджину удавалось танцевать хорошо даже под ебучие звуки из Преисподнии! Так блядски хорошо, наверное, никто из знакомых Сынмина не танцевал. И какого, собственно, хрена? Вот да, какого, собственного, лысого и сморщенного хрена Хван Хёнджина этот самый Хван Хёнджин никогда Киму об этом не рассказывал? И, что ещё более возмутительно, не показывал? У Сынмина, быть может, кинк на чёртовых танцоров? Трахать тут и то-о-о… ну в смысле, бить за такое — и точка! Ещё и посетители на него так пялились, будто рождение Афродиты застали, ёб твою… Нет, конечно, возможно, они поражались с Феликса, который крабиком вытанцовывал рядом, представляя себя балеринофигуристофеей или кто там он вообще? Кстати, если так посудить, Ли танцевал даже сносно, ничего не крушил. Может, именно это всех удивляло, а не блядствующий Хван Хёнджин. — А этот чел крут, — присвистнул кто-то рядом, явно намекая на Хёнджина. А, нет, всё-таки Хван Хёнджин. — Сынмин-а-а, — завалилась на диван вдруг Чеён. — Чего тебе, пьянь отчаянная? — хмуро буркнул Ким. — Слышь, Сынмин, твой бывший, оказывается, так хорош! А можно мне к нему подкатить? — гаденько захихикала девушка. — Нет, ты лесбиянка, — спихнул Сынмин с дивана Чеён и закатил глаза. — Румба, румба-а, моя румба лучше! — Уён, которому явно не понравилось, что кто-то решил столкнуть его с пьедестала лучшего танцора этого города, вскочил на стол, сталкивая на пол весь оставшийся алкоголь и начал свой дикий танец павлина. — Я щас жопу этого павлина так отжарю, стыд, блять, — красный то ли от злости, то ли от стыда Сан хуком справа окончательно лишил Чона шанса на успех. — Лучше? — Лучше… — валяясь на полу, показал большой палец вверх Уён. — Хани-и, ну куда ты снова делся? — пролетел мимо них критик. — Я ниндзя… — под столом материализовался Джисон да так там и остался. — ТРОЙНОЙ УДАР СУПЕР-ФИГУРИСТА! — от Феликса. — Я увольняюсь… — от Чанбина. А также: — Ва-а, какой красавец там танцует! Возьмём номерок? — от каких-то девчонок. Всё это заставило Ким Сынмина сорваться. Сынмин не выдержал идиотизма своих коллег и «соперников» и блядство бывшего парня. Он просто встал, подошёл к Хёнджину и, схватив его за руку, потащил из зала куда-то подальше. Ну, «куда подальше» оказался пустой тёмный коридор, в который они буквально вывалились из удушливого зала. Ким, не церемонясь, резко прижал Хвана к стене — да так, что опалил его лицо своим дыханием. — И что? — Хёнджин вскинул бровь и уставился в чужие глаза. Выглядел он при этом дофига довольным и расслабленным, олень несчастный! — Блядски танцуешь, бесит, — фыркнул Сынмин. — Раздражает, что на меня смотрят? — усмехнулся Хван, словно издеваясь, и скрестил руки на груди. — Попал в яблочко? — Заткнись, — цокнул Ким и с натянутой улыбочкой добавил: — Пожалуйста. И без тебя стресса с этими психами хватает. — Тогда я могу вернуться и продолжить блядски танце… — Хван хотел сказать это самодовольно, снова чуть-чуть поиздеваться, но Сынмин вдруг заткнул его глубоким поцелуем. Да-да, как обычно. Запихнул язык так, что только дивиться оставалось, как он ещё не вылез через жо… В общем-то, Ким ведь никогда не целовал с нежностью. Справедливости ради, Хёнджину это нравилось. — Терпеть тебя ненавижу, — выдохнул Ким в чужие губы. — Забыл, что ты красавчик. Кажется, многие здесь были бы рады взять у тебя номер телефона. — Жалко будет их расстраивать. У меня в планах потрахаться только с одним парнем, — усмехнулся Хван и, скинув с себя чужие руки, оттолкнул Сынмина, а затем прижал к противоположной стене и затолкнул уже свой язык ему в рот. Ким обвил его шею руками, и Хван, подняв его за бёдра, усадил на стоящий рядом узкий стол. — О, здорово, что наши планы совпадают, — хмыкнул Сынмин тихо. Правда, его фраза почти потонула в громком вскрике: — ЁБ ТВОЮ ПИЗДЕЦ, НУ ПОЧЕМУ СНОВА Я?! Чон Уён с отпечатком ботинка на лбу и огромными глазами, кажется, согнулся, чтобы здорово так проблеваться. Едва сдержав себя, он пробормотал: — Челики, а нельзя было уйти… ну не знаю, в номер? Я хотел сказать, что мы уходим! Решили продолжить посиделки в нашей комнате… — и быстро выбежал из коридора. Парни оторвались друг от друга и, переглянувшись, одновременно выдохнули. «Недотрах меня убьёт», — мысленно цокнул Сынмин. «И нахера я танцевал тогда, скажите на милость?» — подумал Хёнджин. Даже потрахаться не дают, смотрите на них! И всё же они вернулись к столику, за которым вновь собрались все участники веселья. Чонин, махнул им рукой и сказал: — О, Хёнджин, Сынмин, мы решили посидеть в номере в более тихой обстановке и… — И сыграть в бутылочку на правду или желание! Пьяный Феликс Ли внезапно выкрикнул это, а затем вырубился на плече тихого Чанбина. А прозвучало-то неплохо. Банально, но… Неплохо!