Bon appetit

Весь этот замысел с бутылочкой с самого начала показался всем, хоть и интересным, но явно так абсурдным. Всё-таки они не были героями какой-нибудь комедии (или были?.. были?!), чтобы играть в такую дурацкую клишированную игру, на которой обязательно должно было произойти какое-нибудь непотребство. Может, сразу несколько непотребств. Да что там, сама игра грозилась стать одним большим логотипом восемнадцать плюс! Поэтому идея и правда казалось дурацкой. Эта игра не для нормального адекватного времяпрепровождения. Но это же были ребята из «La Chance» и «La Corona». Какое тут нормально-то? Какая адекватность? Да и абсурднее всё равно уже не будет! Ну наверное… Скорее, всё свернёт в драму, чем во что-то такое. Хотя тогда уж лучше пошлости! И несмотря на все риски и мысли, почему-то никто даже не решился спорить с пьяным Феликсом Ли. Вообще-то сначала Чонин хотел, чтобы они немного посидели, а затем пошли гулять по городу в другие клубы, но раз уж так вышло… пришлось искать комнату для весёлых посиделок! Выбор пал на достаточно большой номер, в котором жили Джисон и беснующаяся троица. Никто другой из-за страха уничтожения своего временного жилища приглашать гостей не решился. И вот так, прихватив с собой несколько бутылок различного алкоголя, ребята засели в комнате, устроив свою собственную вечеринку. Вечеринку с бухлом, наркотой и дорогими шлю… Нет-нет! Это из другого фильма! Здесь только бухло, сахарная пудра и Уён вместо… местного шута. У нас всё прилично. Так-то было даже как-то атмосферно. Компания приглушила свет, включила на фоне расслабляющую музыку и села в кружок посередине комнаты. Стало как-то по-особенному душевно. Чан и Чонин заинтересованно наблюдали. Более или менее отошедший Феликс тоже следил за происходящим, полулежа на бедном Чанбине. Джисон держался на расстоянии от критика Ли, практически усевшись напротив него, чтоб наверняка. Хёнджин и Сынмин же раздражённо цокали, будто эта игра помешала им, как минимум, спасти мир. Вот в отместку они, видимо, хотели этот чёртов мир и уничтожить. Чтобы и подавно не было их от чего-то такого серьёзного отвлекать! Всем, кроме Уёна, оставалось гадать, что же парни там такое решали, раз так разозлились из-за того, что их отвлекли. Остальные же были взволнованы предстоящей игрой, и даже Ёнджун, кажется, проявлял интерес, несмотря даже на своё явно плохое настроение. Он то и дело поглядывал на Субина и, видимо, этим взглядом пытался его убить. Или кастрировать. Или всё вместе, больной он ублюдок! К ним даже вернулся Ники, который вообще не пойми где пропадал всё время. Отвечать на справедливые вопросы он не стал, сказав, что в его личную жизнь лезть никто не смеет. Получил за это несколько пинков от своих родителей. Ишь ты какой, личная жизнь, говорит! Тьфу. Взрослый тут нашёлся! Ну ладно, пришлось оставить все разборки на потом, потому что стоило уже начинать игру. Когда все расселись и допили нужную для неё бутылку, встал довольно важный вопрос. Как вообще это всё начинать? — Значит так, — с видом всезнающего магистра бутылочных приседа… игр начал Уён, — играть будем типа так: кто-то крутит бутылку, она останавливается на другом участнике игры, и этот чел должен будет выбрать правду или действие. Загадывает тот, кто бутылочку крутил. Правда довольно условная. Можно просто задать какой-нибудь вопрос или попросить рассказать историю. Действие может быть любым, без ограничений. Если ничего не приходит в голову, можно придумать вопрос или действие всем вместе. Пойдёт? Если кто-то не захочет отвечать или выполнять действие, то он платит сто тысяч вон. — А что так много-то? — возмутился Джисон. — Чтобы не злоупотребляли такой возможностью! — положил бутылку в середине круга Чон. — Ну нет, я ж совсем без денег, — печально вздохнула Наён, поглядывая в свой и правда пустой кошелёк. — Так даже веселее, — разразился злодейским смехом Уён. — Всё ещё звучит сомнительно, — хмыкнул Хёнджин, скрестив руки на груди и вскинув бровь. И вот ради этого его оторвали от важнейшего дела — запихивания языка в рот Сынмину? Ну просто ужасно! Ради этого стоило пару раз взорвать этот мир. Ну или хотя бы оба ресторана, чтобы неповадно было! — Хвани, ты ж никогда не был занудой, — закатил глаза Ёнджун и хмыкнул. — Минни, и как ты с ним встречался?.. — Ёнджун-а, не лезь в чужую личную жизнь! — толкнул друга в плечо Субин. — Вы скучные, — фыркнул Уён. — Мы же собрались играть в бутылочку. В ней всегда раскрываются подробности личной жизни! — Если хотите узнать, как мы с Хваном отлично трахались, то можете спросить и так, я поделюсь с вами этим важным знанием, — спокойно заявил Сынмин. — Если хочешь, чтобы в твою личную жизнь не лезли, просто не скрывай её. Это же так просто. Лица остальных исказились отвращением, и только Хёнджин сказал: — Вполне логично. — И тебя правда устраивает, что кто-то будет рассказывать о навыках твоего дружка? — с сомнением спросила Чеён. — Так я ж хорош. Мне нечего стыдиться, — развёл руки в стороны Хёнджин. Непрошибаемые озабоченные сексом придурки… — Блин, ладно, только без подробностей. Тут ребёнок! — закрыв уши любопытного Ники, проговорил Сан. — Да уж, пожалуйста, — покачал головой Чонин. — Не это я хочу знать о своих работниках… — Ох, а сам-то? — прыснул Джисон, отпивая из непонятно откуда появившейся банки. — Как бутылочка покажет на него, спросите его о том, что такое лбспмт. Поверьте, ответ вам понравится! — Даже не думайте! — вмиг как-то переполошился Ян. — Кто спросит… лишу зарплаты! Или вообще… уволю! Оу, всё настолько серьёзно? Чан рядом заинтересовался, но вида не подал, лишь прокашлявшись в кулак. Он сказал: — Ладно, лично я правила понял. Ничего лишнего спрашивать не буду. — Шефу очень дорога его работа, — сощурила взгляд Йеджи. — Скорее яйца, — фыркнул Хан. Что-то очень похожее на дорогую туфлю полетело в его нерадивую башку. — Я тоже всё понял! — кивнул Феликс, усаживаясь поудобнее под боком Чанбина. — Я думаю, это должно быть весело! — Ура, время узнать секреты друг друга! — излишне радостно воскликнул Ёнджун, вскинув кулачки вверх. — Кто начинает? — Давайте я. А то чё, я не трус, — схватился за бутылку Уён и резко прокрутил её. Игра началась. Бутылочка крутилась несколько секунд, но они казались такими долгими, что было ощущение, будто она никогда не остановится. Любопытство и лёгкий страх того, что бутылочка покажет на тебя, приводили в восторг! В какой-то момент бутылочка замедлилась, а затем всё-таки остановилась ровно на Джисоне, который вздрогнул от такого счастья и округлил глаза. — Да почему я? Я не готов, подождите! — пробормотал он и, резко выдохнув, сделал несколько глотков из банки с пивом. — Ладно, вот теперь я готов… — О да, — захихикал Чон, потирая лапки. — Правда или действие? Хан чуть подумал и ответил: — Давай… правду! Уён набрал в лёгкие воздуха с целью спросить всё самое похабное и пошлое, что только могло взбрести в его больную головушку, но его остановил подзатыльник, прописанный никем иным, как его личным здравым смыслом с именем Сан. — Для начала спроси что-нибудь адекватное, — толкнул он его. — Это скучно! — возмутился Чон. — Нужно жестить! — Слышь, ты, чепушила, говорю, начинай с лёгкого, а то первое, что я тебе задам, сесть на бутылку, даже если ты выберешь правду, — опасно проговорил Чхве. — Сучка ты, говянистая, — закатил Уён глаза и всё-таки повернулся к Джисону. — Давай так, расскажи самый неловкий случай из детства. Это ведь просто, да? — Только если это не неловкий случай с дрочкой! Это слишком банально, — хихикнул Ники, за что и сам теперь получал по голове, но уже от обоих своих родителей. Снова… — Ну чё, Хан? Говори честно! — хитро сощурился Чон. Джисон сглотнул и натянуто улыбнулся, по его лицу было видно, что говорить он особо не хочет. Кажется, из всех вопросов, которые ему могли задать, этот был самым худшим. — Что, неужели реально дрочка? — прыснул Ёнджун. Уж лучше дрочка! — Нет! — покраснел Хан. — Ух ты, а я хочу послушать! — растопырил критик Ли уши, готовый услышать интересную историю. — Теперь я точно не скажу! — воскликнул Джисон, низко опустив голову, и явно заволновавшись. — Тогда выкладывай бабки, — похлопал Чонин по импровизированному банку в виде… банки. — Ты должен был быть на моей стороне! — громко возмутился Хан, выворачивая наизнанку пустые карманы. — Заплати за меня! Я не буду рассказывать об этом! Ты же знаешь, что именно мне придётся рассказать! — Не буду я платить. Прости, но я устал один ржать над этим, — усмехнулся Ян, присасываясь к горлышку своей бутылки. — Да ничего тут такого нет. С кем не бывает! Рассказывай. — Чёрт… — порылся в карманах ветровки Джисон и, обнаружив там только пачку презервативов и вспомнив, что эта вещь вообще-то принадлежит критику (пришлось при этом проявить усилия и не покраснеть), цокнул. — Ладно, только… это касается моей матери… и… — Громче! — заорал Уён, и Хан, не выдержав, закричал в ответ: — Ну одевала меня мать в платья в детстве! Что тут такого?! — а затем всё-таки покраснел, как китайский флаг. Или как… — Слева — молот, справа — серп. Это наш советский герб! Нифига ты покраснел! — Чон ожидаемо смеялся в голосину. Да и остальные, хоть и старались, но не заржать не смогли. И только критик хитро щурил глазки. — Хани в детстве был принцессой? — спросил он весело. — А почему ты мне сразу не сказал? Я бы подарил тебе несколько платьев. Зачем же было ограничиваться вчерашней юбкой? — Да за кого Вы меня принимаете? Не нравятся мне платья! Забудьте об этом! — стукнул он по полу и, схватившись за бутылку, прокрутил её. Наступила его очередь. И снова несколько секунд предвкушения, а затем горлышко показало на Уёна. Мгновенная карма в действии. Джисон потёр ладони, обнажил оскал и зловещим голосом произнёс: — Правда или действие, а, Уён-а? Чон сглотнул, но всё равно нахохлился и выдал: — Я чё, ссыкло, по-твоему? Действие, конечно! А то вы будете тут сиськи да члены мять со своими правдами! — Отлично, — кивнул Хан и, задумавшись, сказал: — Когда будешь говорить, делай вид, что общаешься со своей ладонью. Как тебе такое, придурок? — показал он два добротных фака парню. — Теперь ты ещё больше будешь походить на идиота! — Да как членом об асфальт! — фыркнул Уён, грозно уставившись на свою ладонь. — Чё зыришь, ублюдок? Я тебе набью твой… э-э-э… уродливый эпителий! — Ебланище, — глубоко вздохнул Сан, закатив глаза, и сильно толкнул парня. — Давай, крути, идиот. — Не ори на меня, сучка страшная! — продолжая кричать себе в ладонь, Чон схватился за бутылку и снова прокрутил её. — Как уебу! В этот раз горлышко показало на Наён, и девушка удивлённо округлила рот. — Ух ты! Давай действие! Я готова! — Хе-хе, девушка, значит, — Уён надул губки и поиграл бровями. — Да-да, извращенец, задавай быстрее своё извращённое действие, — закатила Им глаза. — Что ты можешь придумать? — Я хотел придумать что-нибудь смешное, но раз ты так хочешь, то-о… выбери кого-нибудь из девушек и поцелуй её! — объявил Чон, и все в комнате возмущённо фыркнули — мол это уж совсем клише какое-то. Но Наён, кажется, всё устроило. — Ладно, — она пожала плечами, и взяла девчонок за руки. — Давайте, красотки, покажем этим гейским геям как нужно проявлять радужные лучи любви! Девушки рассмеялись и у всех на виду подались вперёд и чмокнулись. — Фу, подружки-лесбиянки… — высунул язык Уён. — Это даже не сексуально… — Это даже слишком секси. Ты просто ничего не понимаешь! — бросила Йеджи. — Простите, мальчики, мы не для вас! — Ой, да ну, девочки, — вытянул ноги Джисон. — Здесь все парни либо геи, либо явно незаинтересованные в вас бисексуалы. Эта битва вами проиграна! — Но я натурал! — воскликнул Ники, которому родители не успели закрыть глаза. — Можно я сяду к девочкам? — Мы не педофилки, — одновременно сказали девушки, и бедному Нишимуре пришлось обломиться. — В смысле натурал? — ахнул Уён, во все глаза смотря на Рики, а затем стукнул его по затылку. В очередной раз, в очередной… — Тьфу, выбить бы тебе дурь из головы! Натурал он! — Неправильно мы его воспитали, — вздохнул Сан. Наён махнула на горе-родителей рукой и взялась за бутылку, которую прокрутила. Ведь настала её очередь. Следующей жертвой игры стал Чан, который вздрогнул и сглотнул. О нет, его заметили! Слиться с полом и просто наблюдать не получилось… — Правда или действие, Чанни? — хитро сощурилась Им. — Д-давай действие… — неловко проговорил Бан. — Бан Кристофер Чан, с этой минуты ты будешь называть меня своей госпожой до конца игры! — объявила Наён, и шеф выдохнул. Ну это было не так сложно. — Властвуй и унижай — вот, что нужно делать в этой игре, а не быть пошлым! — Это всё за то, что я отчитывал тебя на работе? — закатил Чан глаза. — Не поняла, раб мой, а где же должное ко мне уважение? — Это всё за то, что я отчитывал тебя на работе, моя госпожа? — Рабы не задают вопросов. — Да, госпожа, — вздохнул Бан. — Вот так это делается. Девочки, записывайте, — вскинула Наён подбородок. — Никак иначе с этими людьми нельзя! — Эй, я тоже хочу, чтобы Чан называл меня своим господином, — Чонин похлопал ресницами и прижался к Бану, положив ладонь ему на грудь. — Я же твой босс. Почему бы и нет? — Н-нет! Это ведь просто… игра! — покраснел Кристофер и, чтобы побороть смущение, пустил бутылку крутиться. Но финт не вышел — горлышко указало на Яна. — Ух ты-ы, это я, — улыбнулся Чонин ещё более хитро, чем обычно. — Правда. Давай, можешь задать мне любой вопрос. Чану пришлось очень усиленно думать. На самом деле, такие игры ему не очень нравились. Просто ему было сложно придумывать вопросы и задания. Это всегда так смущало! — Я не знаю, что задавать, — прокашлялся Бан и отвёл взгляд. — Если не знаешь, мы можем придумать все вместе, — усмехнулся Сынмин. — Думаю, у нас есть много вопросов к нашему любимому боссу. — У меня достаточно денег, чтобы не отвечать ни на один ваш вопрос и не выполнять ни одно ваше действие, — закатил Ян глаза. — С этой секунды объявляю здесь клуб ненавистников богатых, — цокнул Джисон. — Расформировываю ваш клуб, как человек, оплачивающий вам существование, — отмахнулся Чонин. — Задавай свой вопрос, Чан. Кристофер хотел уже предложить придумать вопрос всем, но затем кое-что вспомнил и задумался. Лбспмт. То, о чём говорил Джисон. То, о чём Чонин не хотел рассказывать. Если Чан спросит… что случится? Ян разозлится? Лишит его зарплаты? Просто проигнорирует и положит деньги в банк? Бан был вынужден признаться, что ему было чертовски интересно. Вот только всё это смущало. Да ладно, Ян ведь сам сказал, что если не захочет отвечать, то не станет. Что ж, почему и нет? Вопрос сам сорвался с губ: — Что такое лбспмт? Кристофер тут же покраснел, а вот остальные оказались воодушевлены. — Воу, а Чан жжёт! — Шеф со стальными яйцами — лучший шеф! — Я уже хочу от тебя детей! Сан за последнее Уёна чуть не придушил. Гадёныш этакий! — Я даже не думал, что наш шеф реально это спросит! — расхохотался Джисон под испепеляющим взгляд Чонина. — Да ладно, Нини-Босс, можешь просто откупиться! Ян закатил глаза и уже потянулся к своему карману, как вдруг растянул губы в улыбке и проговорил: — Я отвечу, но только для Чана. Ему можно такое знать. Вам — нет. — Ну так нечестно! — возмутился Феликс, но лишь вздохнул, когда Чанбин покачал головой — мол спорить с боссом вообще-то бесполезно. — Чонин, прости, что задал этот вопрос. Если не хочешь… давай я заплачу! — неловко пробормотал Бан, отведя взгляд, но Ян уже подался вперёд, и его губы оказались близко к уху Кристофера — настолько, что тот ощутил кожей чужое дыхание. — Ты правда хочешь знать? — шепнул он тихо. — Н-ну возможно… — неровно выдохнул Чан. — Тогда… лбспмт — это… — Чонин усмехнулся и всё-таки сказал: — Люблю быть связанным, пока меня… Ян не договорил, но расшифровка буквы «т» и так была ясна. Ладно. Ладно! ЛАДНО! НИЧЕГО НЕ ЛАДНО! КОД КРАСНЫЙ, КРАСНЫЙ! МЛАДШЕМУ ЛЕЙТЕНАНТУ ШТАНОВЫХ ВОЙСК НЕМЕДЛЕННО ПОДНЯТЬ… — Оу, ничего такого, — улыбнулся Чан и кивнул. — У каждого ведь свои увлечения, верно? Да, хорошие увлечения. Можешь даже достать верёвку, сделать дело и присесть на младшего лейтенанта. Ему определённо понравится. Он любит практиковать удушь… Ёб твою налево, Бан, кажется, решил больше никогда не пить, потому что в голову лезли мысли совершенно неадекватные. Лишь бы на утро ничего не вспомнить… — Рад, если тебя это не слишком смутило, — кивнул Чонин, уложив подбородок парню на плечо. Ага, настолько не смутило, что бедный Кристофер сидел краснючим, словно лобстер, которого он сегодня, кстати, не раз разделывал. Разделайте его кто-нибудь, пожалуйста… Бан больше не вынесет всего этого. Ну что ж, а игра всё же перестала быть такой весёлой, какой была. Больше сексуального подтекста властелинам подтекста! Юху! — Зато ты теперь, Чан, знаешь, что дарить Чонину на др, — подмигнул Джисон шефу. — Пришлю тебе ссылку, где продаются самые крепкие верёвки. — Хах, лучше уж я тогда пришлю. У меня есть хорошие скидки в некоторых магазинах, — подмигнул Ян и, пока все возмущались из-за того, что не понимали, о чём шла речь, решил вернуться к игре. К удивлению, человеком, кому ему нужно было задать вопрос или действие, оказался критик Ли, меланхолично попивающий дорогое вино. — О, — хмыкнул он, гипнотизирую бутылку, и улыбнулся, — давай правду, Ян. — М-м, тут нужно думать… — задумался Чонин. — Давай что-нибудь пошлое! — попросил вдруг Уён. — Все эти шуточки не такие интересные. Давайте сначала вытащим всё грязное бельё, а затем уже повеселимся! — Ну ладно, — пожал плечами Ян и всё-таки задал вопрос: — Критик, какую часть своего тела ты считаешь самой сексуальной? — О, Джисону это будет полезно узнать, — усмехнулся Хёнджин, скрестив руки на груди. — Да с чего бы?! — возмущению квокки не было предела. — Хм-м, — Минхо сначала удивился, а затем улыбнулся и сказал: — Хороший вопрос! На самом деле, я считаю, что всё моё тело достаточно сексуально, но есть на нём место, которое очень даже нравилось всем моим партнёрам. — Фу, даже слышать не хочу, — закрыл уши ладонями Хан. — Критик, вот Вы можете не быть таким… вот таким?! — А что? — развёл руки в стороны Ли. — Меня же спросили! И не говори, что тебе неинтересно, что самая сексуальная часть моего тела… — он нагнулся к парню и облизал свои губы. — Мой рот, Хани. — ВЫ ОТВРАТИТЕЛЬНЫ! — игру на несколько минут пришлось приостановить, потому что Джисон, как и подобает боевой квокке, начал драться за свои честь и достоинство, даже не думая, что вообще-то их никто сейчас и не трогал. — Ты сам надумываешь то, что хочешь, — пожал плечами Минхо, взявшись за бутылку. — Я хотел сказать, что хорошо целуюсь, но ты придал этому иное значение. Создаётся впечатление, что тебе интереснее это иное значение, чем правда. Ну что, я прав, Хани? Вот же ж… хитрец! У Джисона ничего не было против него! Разве что только… — Крутите бутылочку, критик. Банальный уход от темы. — Хорошо. У меня так-то для тебя есть действие, Хани, — протянул Минхо, смотря на хмурого Хана. — Не факт, что я попадусь Вам, критик, — мрачно пробормотал Джисон, уверенный, что его пронесёт. Правда, у Ли был один козырь. Мощный, мрачный и не особо разговорчивый козырь, которому он как раз-таки подмигнул, когда начал крутить бутылку. Козырь тяжело вздохнул и, проявив мастерство ниндзя, заставил горлышко указать на Хана (не спрашивайте, как именно, ведь никто не должен знать таинств этих великих техник). И, конечно же, заметил всё это только внимательный Феликс, который лишь странно скосил взгляд на Чанбина и вскинул бровь. Со не знал, что ему сказать на это. Хан же просто закричал и сделал марш-бросок до окна, из которого хотел благополучно выкинуться. Но его, конечно же, остановил Чонин и усадил обратно. Нечего выкидываться из жизни. Кто работать-то будет? — ДА КАК?! — завопил Джисон. — Магия, — усмехнулся Минхо и сказал: — Слушай моё действие. — Я ещё не выбрал. Может, я хочу правду! — возмутился Джисон. — Ты уверен, что правда будет лучше? — невинно поинтересовался Ли, и Хан вздрогнул. Манипуляция сработала на ура. — Ладно, действие, — мрачно пробормотал он. — Просто просиди на моих коленках всю игру. Это легко, да? — протянул к парню руку критик. — Это глупо, — пробормотал Джисон. — За этим что-то стоит? Признайтесь сразу. — Нет, я даже обещаю не распускать руки. Просто хочу, чтобы ты сидел со мной, — улыбнулся Минхо. — Ладно, это действительно не так сложно. Но только попробуйте меня лапать! Прибью на месте! — принял руку Хан и осторожно, словно под ним мины, сел на колени Минхо. — Я правда буду держаться, — хихикнул Ли и обнял парня за талию, заставляя его опуститься спиной к нему на грудь. Ну хоть это ему можно сделать, верно? Хан сдержался, чтобы не дать по ладоням критика, и продолжил игру. Ещё несколько ходов были не особенно интересными. Сынмин успел рассказать смешную историю про юридическую фирму, куриц и анальную пробку (как это всё было связано останется в секрете), Уён сделал вид, что ссыт, как собака, при этом крича на собственную ладонь, а Йеджи вообще пришлось лизнуть подошву обуви Субина, мрачно бормоча и надеясь, что тот не наступил накануне в собачье дерьмо (то есть в дерьмо Уёна, раз уж собака сутулая теперь здесь только он). В итоге бутылочка от Наён вновь указала на Чонина, и это привело к цепочке… некоторых обид. — Ура, мистер Ян! — похлопала в ладоши девушка. — Правда или действие? — Давай правду, — пожал плечами Чонин. — Можно что-нибудь простое… Хм-м, — задумалась Им. — У вас была какая-то особенная мечта, от который Вы вынуждены были отказаться. — Тьфу, скукота, — цокнул Уён. — Лучше бы спросила, какого цвета у него трусы. — Предпочитаю чёрные боксеры, — покачал Ян головой. — Вообще-то такие вещи довольно… личные, — усмехнулся он. — Да, у меня была такая мечта. Я всегда хотел открыть семейный бизнес. Со своим любимым человеком. Может быть, кофейню? — Правда? — уже довольно расслабленный алкоголем Чан не смог усмирить своё любопытство. — Это кажется смешным? — спросил Чонин. — Нет, это… довольно мило, — улыбнулся Бан мягко. — Приятно знать! Вот только вряд ли у меня получится сделать это, учитывая, что я теперь вожусь с рестораном, — хмыкнул Ян. — Но ничего, семейный ресторан — это тоже довольно здорово. Как тебе такая идея, Чан? — Буду… рад, если у тебя всё получится, — сказал Кристофер, но голос его звучал странно, будто скрывал в себе что-то ещё. И, вероятнее всего, парень и сам не знал, что именно. Уён, наблюдающий за этим, сделал вид, что его сейчас вывернет. — Фу, слишком противно. Давайте быстрее дальше, а то я терпеть ненавижу всю эту ваниль! — Ты, Уён, ничего не понимаешь в романтике, — расхохотался Чонин. — Всё я понимаю. Вот Сан точно не понимает, — цокнул Чон. — Ага, особенно, если учесть, что его муж даже не помнит, как они поженились, потому что набухался в хламину, — усмехнулась Йеджи. — Знал же, кого выбрал, так фиг ли делал предложение после десятой выпитой бутылки? — Да-да, у Сана муж — идиот, — благосклонно подлил масло в огонёк Ёнджун. — Не стоит завидовать чужому счастью, Ёнджун-а, — вздохнул Субин, совсем не заметив, как при этом изменился его друг в лице. — Ну да, ну да, у Сана ахуевший мужик, продолжайте, — снова разорался на свою ладонь Уён. — Какие они несчастные… — пропищал на ухо Чанбину расстроенный Феликс. Ведь Уён так любил Сана, а у того уже кто-то был! Да и ещё, видимо, невероятно похожий на Чона. Как печально! Сан лишь вздохнул, прокрутив на своём пальце кольцо. — О нет, только без очередных драм, — фыркнул Чонин и отправил бутылку в движение. Она остановилась на Субине. — О, ого, наш зануда, — присвистнул Чон. — Чё выберешь, далматинец? — П-правду, — стараясь сохранять спокойствие, пробормотал Чхве. Вот он уж точно во всём этом участвовать не хотел. — Придумайте ему вопрос, — махнул рукой Ян. — Я не слишком в этом хорош. — Я знаю, — вдруг вступил в разговор Ёнджун, готовый мстить за ещё больше испорченное настроение. — Всем же это будет интересно! Субин, у тебя есть тот, в кого ты влюблён? Чхве вдруг удивлённо уставился на парня, покраснел и опустил взгляд. Он поджал губы и вытащил из кармана деньги. — Простите, не хочу об этом говорить, — проговорил он тихо, и, кажется, все оказались разочарованы. — Трус, — фыркнул Ёнджун. Субин лишь пожал плечами и взялся за бутылку. Цепочка продолжалась, и следующим её звеном стал Хёнджин. — Давай тоже правду, — кивнул он Чхве. — Только что-то интересное. А то снова будет скукота полнейшая, — закатил глаза Уён. Игра оказалась не такой безумной и увлекательной, как он рассчитывал. Он бы даже сказал, слишком дурацкой. — Ну хорошо, — вздохнул Субин и, чуть подумав, решил спросить то, что уж точно могло понравиться его коллегам. — Были ли у тебя отношения, об окончании которых ты жалеешь? У Хвана перехватило дыхание, и он уставился на Чхве так, будто тот спросил у него нечто ужасное, а не о каких-то там отношениях. Хёнджин поджал губы и низко пробормотал: — Субин-а, а ты точно хочешь задать мне именно этот вопрос? То-то тебе и на втором глазу фингала не достаёт. Чхве схватился за глаз, на котором всё ещё цвёл синяк, и сглотнул, тут же выкладывая денежку за парня. Здоровье важнее! — Молодец, умеешь расставлять приоритеты, — фыркнул Хван и прокрутил бутылку. И лучше бы он крутил её сильнее, потому что в итоге она указала на… Ёнджуна. — Я чувствую приближающуюся драму, достойную Голливуда, — тихо прошептала Чеён, и ей кивнул даже Чонин — мол ну да, сейчас что-то определённо будет, доставай попкорн. Как это попкорна нет? Нужно озаботится вопросом его поставки! Им он требуется постоянно. — Тоже правда, — хмыкнул Ёнджун, склонив голову к плечу. — Есть что-то, что ты хочешь знать, Джинни? Сначала Хёнджин хотел спросить что-то тупое, но тон Чхве его взбесил. Да и сам Ёнджун казался злым, так что… Хван не выдержал и спросил: — Почему ты ведёшь себя так? Я хочу узнать причину того, почему ты так обозлён на меня и мой ресторан. — Ой, ну признайся, Хвани, тебя интересует не это. А то, почему я всё это время таскался за Минни, верно? — не смог не начать язвить Ёнджун. — О нет, ну меня-то зачем снова приплетать? — простонал Ким, покачав головой, но было уже поздно — конфликт начался. — Если тебе интересно, Хван, — сощурил взгляд Ёнджун. — то знай, Сынмин очень милый. Думаю, я могу в него влюбиться! — Ёнджун, — попытался остановить парня Субин. — Не надо. — А что? — всплеснул руками Чхве. — Почему я не могу сказать этого? Я хочу встречаться с Сынмином! У тебя же тоже кто-то есть, да? Так почему мне нельзя? — Ёнджун, мы же уже обсуждали это, — нахмурился Ким. — Что вы обсуждали? — теперь уже пришло время Хёнджину напряжённо хмуриться. — Ненавижу быть участником гейских драм, — вздохнул Сынмин меланхолично и посмотрел на Хёнджина, который, кажется, готов был Ёнджуна хоть сейчас задушить. Ну и его за одно, в качестве прелюдии к жёсткому траху. — Нам всё нравится, — показал большой палец вверх критик Ли. — Продолжайте, очень интересно наблюдать за битвой двух самцов за самку. Всегда любил дискавери и «В мире животных»! — Кого это Вы самкой назвали? — терпеть такое отношение к себе Сынмин никогда бы не ста… — А ладно, пофиг вообще. — Где же Ваш такт, критик Ли? — клацнул зубами возле чужого пальца Джисон, как бы предупреждая, что квокки ещё и кусаться умеют, если их друзей обижают, но Минхо лишь сильнее прижал парня к себе и продемонстрировал, что пользоваться зубками умеет тоже. Пострадало только нежное ушко Хани. Ну и рёбра Ли, по которым зарядили со всего размаху. Чхве хмыкнул и продолжил игру. И всё, конечно же, стало хуже — ему попался как раз-таки Сынмин. — Действие… — неуверенно проговорил Ким, ощущая себя как-то неправильно. Оно и понятно, потому что разозлившийся непонятно из-за чего Ёнджун объявил: — Поцелуй меня. Я тебе докажу, что отношения со мной будут приятными. Все уставились на парня. Повисло молчание. Шутки, кажется, закончились. Здравствуй жопа, Новый год, нас отодрал мороз-дедуля в ро- — Эй, бро, это уже слишком, — Уёну уже совсем не было весело. — Да ну, если Сынмин не захочет, он может заплатить, — передёрнул Ёнджун плечами. — Э-э, — вот только Ким похлопал по пустым карманам и развёл руками.— Идиотское задание, конечно, но ладно… — Ты серьёзно собрался это делать? — не смог не спросить поражённый Хван. Сынмин пожал плечами и потянулся к Ёнджуну. Хёнджин был готов ударить Чхве немедленно, а затем утащить Кима из этой комнаты, чтобы тот больше никогда даже и думать не мог о таком, но Сынмин, к удивлению всех, лишь оставил на лбу Ёнджуна осторожный поцелуй. Хван выдохнул с облегчением, но тихо цокнул, потому что ему показалось, будто сделал это Ким с какой-то нежностью. Чёртова ревность. Наверное, испытывать её к бывшему было просто безумием. Хотя… Да кто не испытывал такого к кому-то, кто когда-то был тебе дорог? Хван готов был терпеть это. И обманываться дальше. — Ты не уточнил, куда тебя целовать, — ответил Ким на вопросительный взгляд Ёнджуна и, усмехнувшись, прокрутил бутылочку. — Моя очередь. Цепочка вновь привела весь этот цирк к Субину, который выглядел сейчас поникшим и каким-то даже… обиженным. А это видеть было странно, ведь обычно Чхве казался совершенно незаинтересованным происходящим. Что-то явно было не так. — Действие… — тихо прошептал Субин. — Отлично. Знаете, вы меня вообще-то достали, — закатил глаза Сынмин. — Слышь, Субин, тебе не хватает смелости. Сделай что-нибудь безрассудное. Взрослей! Возьми вон и засоси Ёнджуна, а то ему мой поцелуй явно не понравился. Снова наступила тишина, потому на этот раз все были поражены загаданным действием Сынмина. Особенно Субин, который аж рот открыл от этого, и Ёнджун, выпучивший взгляд. — Да ты что, он этого не сделает, — усмехнулся младший, доставая из своего кармана деньги. — Лучше я заплачу за него, чтобы он не муча… Ёнджун не договорил. Но не потому что Субин начал возмущаться или просить прекратить весь этот фарс. А потому что этот самый тихий и спокойный Субин вдруг поддался вперёд и впечатался своими губами в чужие. Засосал так засосал! Прижал к себе и таки запихнул свой язык в чужой рот так, что бедный Ёнджун аж деньги выронил. Их-то и прибрал к себе Уён, одновременно снимающий всё происходящее на камеру. Ну так, для потомков. — Так-то лучше, — усмехнулся Сынмин, довольный своим великолепным планом. Правда, именно его фраза заставила Субина испуганно оторваться от Ёнджуна и быстро подскочить на месте. — Я-я… э-э, я перепил, простите, пойду к себе! — он выбежал из номера так быстро, что никто даже не успел сообразить. Ёнджун же сидел тихо с большими круглыми глазами и очень громко бьющимся сердцем. Вот эта на тебе! Такого поворота событий никто не ожидал. По истине сюжетный поворот великого гения! Кто бы мог подумать, что после того, что произошло год назад… Кто бы мог подумать! Ёнджун вдруг поднялся на ноги и направился на выход. — Вот это я сейчас не понял… — проговорил он, чуть ли не с ноги открывая дверь. — Какого хрена, Субин?! Послышались крики. — Слушайте, — вдруг отозвался критик Ли. — А может, запрём их в лифте, чтобы они разобрались между собой? Похоже, что у них что-то серьёзное, — и кивнул на Со. — Давай, Чанбин, ты ж умеешь. — Что умеет? — с интересом спросил Феликс. — Ну, лифты остана… Хотел было сказать Минхо, но вдруг замолчал, быстро осознав, что только что ляпнул. Ой?.. — КРИТИК ЛИ! — заорал Джисон, накинувшись на парня и начав его душить. — ТАК ЛИФТ ТОГДА ОСТАНОВИЛСЯ НЕ ПРОСТО ТАК?! — ПРЕКРАТИ, ХАНИ, ТЫ МЕНЯ ТАК ТОЛЬКО ВОЗБУЖДАЕШЬ! — тем не менее хохотал склонный к мазохизму Минхо. А ниндзя лишь тяжело вздохнул и поднялся со своего места. Конечно, заниматься таким как-то не хотелось, но, что ж, возможно, его умения помогут кое-кому разобраться со своими чувствами.

***

Если честно, в истории Субина и Ёнджуна не было ничего нормального, и она была не так проста, как можно было подумать. А ведь наверняка многие представили, будто парни любят друг друга нежной любовью, но из-за недопонимания никак не могут признаться в чувствах? Чёрта с два будут такие банальности! … Ну ладно, мы просто поменяем одно клише на другое, но, пожалуйста, сделайте вид, будто лучшего сюжетного поворота вы ещё не видели! Примерно это у себя в голове проговаривал Ёнджун, пока шёл по коридору за отдаляющимся Субином. Он-то лучше остальных знал, что происходило. Знал, что поговорить и признаться в чувствах было делом бессмысленным. У них действительно ненормальные взаимоотношения. Парни дружили с самой школы, и это знали все. Ну как дружили. Их отношения завязались случайным образом. У них на районе был парк, в котором собиралась все подростки, чтобы потусить, выпить пивка и покурить, пока взрослые не видят. В это место не приходили зайчики-одуванчики. Только те, кто был общительным и любил весёлые компании. Чхве Субин никогда таким не был, даже будучи подростком. И тем не менее какими-то ветрами (возможно, обыкновенным любопытством) его занесло в одну компанию, собирающуюся в том самом парке. Шугающегося всего и вся паренька с огромными глазищами невозможно было не заметить, и самые дурные на голову ребята всё-таки пристали к нему с расспросами. — А чего это ты тут забыл, чистюля? Небось заблудился! — К маменьке не опаздываешь, кроль? — Наверняка ещё и отличник… — А хочешь пивка попробовать? — начал подсовывать ошарашенному Субину бутылку какой-то тощий парень. — П-простите, я не могу принять бутылку из чужих рук. Я не знаю, кто из неё пил, а на горлышке могут остаться бактерии. У меня очень слабое здоровье и… — Чувак, да ты стукнутый! — рассмеялся тощий. Ёнджун — главный тогда заводила и центр всеобщего внимания всегда и везде — цокнул и бросил: — Да отстаньте вы от него. Не видите, он сейчас обоссыться от страха. Он ещё решит, что вы — хулиганы, избивающие ботанов, — покачал Чхве головой и, подойдя к парню, схватился за его шею. — На, отпей из моей бутылки. Там точно нет бактерий. — Н-но… — Посмотри на меня. Скажи, я красивый? — спросил Ёнджун. Под всеобщие смешки Субин ответил тихое: — Д-да. — Ну вот, значит, не зараза, так что пей! — воодушевился тогда Ёнджун. Ну Субин и выпил, чтобы весь оставшийся вечер блевать в кустах в компании нового знакомого, который из чувства вины просто не мог его бросить. А после Субин как-то… привязался к Ёнджуну. Стал приходить к нему, таскаться за ним и просто находиться рядом. Словно заинтересовался чем-то. Или просто потому, что никто не заботился о нём, как Ёнджун в тот вечер. Тот же старше был, да и все его любили. Так что неудивительно, что младший хотел с ним дружить. Ёнджуну, впрочем, было плевать, и он так и не попросил парня от него отстать. Время шло, и старший не заметил, что из всех его школьных друзей по итогу остался только… Субин. Тот самый паренёк, что не умел пить и вечно ходил хвостиком. Паренёк, который после всех гулянок оставался с ним и до утра болтал на непринуждённые темы. Например, о бобрах и бобёрах, звёздах и музыке. О кулинарии, в которую оба, кстати, всегда были влюблены. Так, совершенно того не обговаривая, они стали лучшими друзьями и поступили в одну академию. Вот только встала одна проблемка, которая Ёнджуна очень напрягала. Все вокруг него, включая новых друзей и одногруппников, постоянно говорили ему, что Субин в него вообще-то безумно влюблён. Ну мол это видно по тому, как тот на него смотрит. Невольно старший стал подмечать такие детали, как излишнюю заботу и внимание к нему. А Ёнджуну тогда это абсолютно не было нужно. Пришлось вводить лучшего друга в жесточайшую френдзону, состоящую из: — Ты мой самый верный друг, Субин. Дружить бы с тобой вечно! Ты мне как брат… Вот только за своими попытками возвести между ними границы Чхве не заметил, что и сам уже давно в своего друга влюблён. Осознав это, Ёнджун оказался, как минимум в шоке. Но ведь это было здорово! Раз уж они оба были влюблены друг в друга, значит, можно было спокойно признаваться и жить себе счастливо! Вот только… Реальная жизнь не сказка, и признание тогда пошло далеко не по плану. И вот сейчас всё это — последствия. Ёнджун дошёл с Чхве до самого лифта, прекрасно осознавая эти самые последствия. Какой же абсурд! — И куда это ты? — наблюдая за тем, как Субин активно пытается ретироваться в лифт, спросил Ёнджун. — Я… спать, — брякнул Чхве, не заходя, а буквально залетая в разъехавшиеся двери лифта. — Моей нежной печени явно досталось из-за алкоголя, так что я срочно должен выпить таблетку и лечь спать! Ты же знаешь, что мне нельзя пить… — Да насрать на твою печень! Даже если она нежная, блин, — фыркнул Ёнджун, войдя в лифт следом за парнем. — Это что было сейчас, ты мне объясни?! Субин с лицом, будто у него уже неделю как не проходит запор, повернулся к Чхве и прокашлялся. — А что было? — попытался спасти свою задницу он, но лишь сильнее разозлил своего друга. — Какого хрена ты меня засосал? — цокнул Ёнджун. — А что? — снова ляпнул Субин. Старший не выдержал и закричал: — Да ты же сам меня отшил год назад! Пам-пАМ-ПАМ! Вот это поворот. Да-да, именно в этом и состояла главная проблема, помешавшая тогдашнему признанию Ёнджуна. Субин-то и правда считал его своим лучшим другом и никогда любовно на него не смотрел, как утверждали все. Выдумки сделали своё дело, запутали чужие мысли, и вышло так, что Чхве-старшему разбили сердце одним только: «Я не понимаю, Ёнджун-а, ты ведь мне только друг…». Чёртовы драмы… Но Ёнджун смирился! Сделал вид, что ничего не было, продолжил с ним дружить, а затем что? Весь этот дурацкий отпуск, внезапный холод со стороны друга к нему, когда он просто предпочитает тебе других людей, пустые попытки Ёнджуна привлечь внимание, а теперь… получается, не такие уж и пустые? А иначе зачем же тогда его поцеловали? Вот уж вопрос, требующий немедленных разъяснений. Субин явно не хотел давать нужных ответов. Он нажал кнопку на лифте и вздохнул. — Я же сказал, что пьян, Ёнджун-а. Давай не будем об этом, — попросил он. — Нет уж, ты мне чувства растоптать пытаешься, — для пущего эффекта Ёнджун ещё и ногой топнул. — Давай, объясняй своё поведение! — Никакие чувства я трогать не пытался… — не нашёлся, что сказать такого нормального Субин. — Я спать вообще хочу! — Почему ты поцеловал меня? — спокойно спросил Ёнджун. — Ты мне год назад сказал, что мы просто друзья. И ты бы никогда меня не поцеловал просто так, ведь ты тактичный и уважаешь меня, как своего друга. Тогда почему? — Э-э… Чхве хотел что-то сказать, чтобы хоть как-то оправдаться, но лифт вдруг тряхнуло, и он остановился. Кое-кто хорошо постарался! — Блядство. А вот это что-то новенькое! Дружили вон уже сколько лет, а Ёнджун по пальцам мог пересчитать, сколько раз за это время Субин при нём выругался. Видимо, дело и правда было серьёзное. — Ты правда так не хочешь говорить со мной об этом? — попытался подойти с другой стороны Ёнджун, которого лифт вот вообще сейчас не волновал. — Да, я тот ещё придурок, но даже я не заслужил, чтобы со мной обращались вот так! Не надо было целовать меня, зная, что я всё ещё тебя люблю! Субин поморщился. — Не говори таких слов. Ты сам не знаешь, о чём говоришь… — Знаю. Я знаю, что никакой Сынмин мне не нужен. Да пусть он хоть при мне трахается со своим этим Хваном. Плевать вообще! — О, спасибо за разрешение, — послышалось за дверьми лифта. — Ай, Минни, ты куда бьёшь? — Не лезь в их разборки, — шикнул на парня Ким. — Да-да, у нас тут такой сериал, ух… — прощебетала, кажется, Чеён. Стало ясно, что их слушает вся их компашка. Ну и ладно. К чёрту! — Я люблю тебя, Субин. Ты это знаешь. Тогда почему ты это сделал? — продолжал допытываться Ёнджун. — Я не хочу об этом говорить, — прикрыл глаза ладонями Чхве. — Субин, если ты сделал это, потому что… — Я люблю другого человека, ясно? — неожиданно жёстко проговорил Субин, подняв полный злости взгляд, из-за чего бедный Ёнджун аж замолчал, уставившись на парня. Он поджал губы и выдал тихое: — Ну и придурок же ты, Субин, — а затем похлопал по дверям лифта. — Верни всё, как было, Чанбин! Я не хочу находиться в одном помещении с таким… идиотом. На удивление, уже через минуту лифт дёрнулся, и его двери раскрылись. Ёнджун коротко глянул на всю толпу, что внимательно их слушала, и быстро скрылся за поворотом. Субин же стоял на месте с опущенной головой, пока на него пялились несколько пар глаз. — Ну ты и лох, далматинец, — фыркнул на него Уён. — Ёнджун, конечно, не долларовая купюра на дороге, не вода в пустыне, не животворящий член, способный излечить все болезни, светящийся только для те… — Уён, — ущипнул парня за бок Сан. — Да, простите, увлёкся. Ну в смысле… Ёнджун, конечно, эмоциональный, ему свойственно совершать ошибки, но он не заслужил того говна, что ты сделал. — Вы… — покачал Субин головой. — Вы ничего не понимаете! — воскликнул он внезапно громко и убежал прочь. Ах, как хороши драмы молодых! Вообще не наскучивают. Хоть реально попкорном запасайся. Молодой босс в этот момент, опираясь на своего шефа, подумал приобрести себе кукурузные поля.