19
10 октября 2021 г. в 18:14
— Я не понимаю, — говорит Питер.
Ему тяжело дышать, словно воздух наполнен строительной пылью.
Мэй смотрит на него: взгляд полон осуждения, губы поджаты, словно она демонстрирует ему только часть той злости, которую хранит внутри. На какой-то момент Питеру удается убедить себя в том, что это — всего лишь кошмар, и кто-нибудь из обитателей Башни вот-вот его разбудит, обещая, что он в порядке.
Вот только для кошмара все вокруг слишком реально. Солнечные лучи проникают в окна огромной гостиной, освещая лицо Мэй, суровое и непреклонное, словно лицо ангела мщения. На фоне тихо работает телевизор. Ковер под босыми ногами Питера мягкий и теплый, словно он зарывается пальцами в облако из детского мультика. Все это вообще не особо напоминает кошмар — не особо напоминало бы, если бы не ледяной взгляд его тети и тревожно покалывающее чутье, посылающее по рукам волну неприятных мурашек.
— Мэй, — говорит Питер умоляюще.
— Ты не собирался об этом упоминать, верно? — выплевывает она, и Питер практически отшатывается назад от ее тона.
— Я не хотел этого, — повторяет он, наверное, в сотый раз. — Клянусь, я не…
— Ты позволил ему умереть, Питер, — Мэй не повышает голоса, но Питеру кажется, что она кричит, и он изо всех сил старается не начать дрожать. — Бен мертв из-за тебя. Из-за того, что ты, имея силы поднять потолок здания или остановить на ходу машину, ничего не сделал, когда ублюдок выстрелил ему прямо в сердце.
— Я, — говорит Питер, задыхаясь.
— Мой муж мертв только потому, что ты не захотел спасти его.
— Мэй, я…
— Тебе хотя бы жаль? — она внезапно устало качает головой, словно теряя весь запал. — Ты хотя бы раз вспомнил об этом, когда мотался по городу, наслаждаясь новыми силами?
— Я постоянно об этом думаю, — Питер хочет, чтобы его тон звучал более убедительно, но это всего лишь похоже на жалкую попытку оправдаться.
Мэй усмехается — холодно, зло — и смотрит на него сквозь стекла очков, от чего ее взгляд кажется только острее.
— Жаль, что это не вернет его к жизни, правда?
Ему тяжело дышать, словно воздух наполнен строительной пылью.
Кислород отказывается поступать в его легкие — Питер делает судорожный вдох, дрожащий и неуверенный, и перед его глазами начинают плясать черные точки.
— Мне надо… — бормочет он, неосознанно царапая пальцами шею.
Мэй склоняет голову, равнодушно наблюдая за тем, как он борется с собственным дыханием.
— Мне надо, — повторяет Питер, начиная медленно отступать к окну. — Я…
Он сбегает.
—
— Не знаю, Пит, — говорит Тони медленно. Его взгляд, в отличие от взгляда Мэй, не злой — скорее печальный, что неожиданно бьет еще сильнее. — Я понимаю, почему она злится.
— Но я не хотел этого, — выдавливает Питер, борясь с подступающими рыданиями, обжигающими горло. — Пожалуйста, мистер Старк, выслушайте меня.
— У тебя ведь уже были твои силы, когда твоего дядю убили? — задумчиво спрашивает тот, игнорируя его слова.
— Мне жаль, — твердит Питер, сжимая кулаки так сильно, что короткие ногти больно врезаются в кожу. — Мне правда очень, очень жаль и я не знаю, как мне это исправить.
— Иногда простых сожалений мало, приятель, — Тони смотрит на него, прямо и словно сочувственно, но определенно не так, словно он на его стороне. — Думаешь, твоя тетя сможет смириться с тем, что человек, которого она любила больше жизни, умер по твоей вине?
— Я не знаю, я…
Питер разбивается на части, и ему на грудь словно давит бетонная плита, как тогда, когда на него в первый раз рухнуло то чертово здание, и он чувствует себя в ловушке даже еще больше. Питер разбивается на части, и его глаза жжет все сильнее, пока Тони просто продолжает смотреть.
—
— Мне жаль, Бен, — всхлипывает Питер. — Мне так жаль, я клянусь, мне жаль.
Его пальцы скользят по шершавому надгробию, словно он неосознанно пытается найти утешение в холодном камне. Его пальцы натыкаются на трещину, чьи края стремительно расходятся, и Питер хмурится, отстраняясь.
Ледяные, полусгнившие пальцы хватают его за запястье, и Питер открывает рот, чтобы закричать, но не может.
— Иногда простых сожалений мало, — говорит Бен, сжимая его руку все сильнее, и в пустых провалах его глазниц копошатся белые черви. — Как ты мог поступить так со мной? Как ты мог поступить так с Мэй?
Питер, наконец, кричит, и чужие пальцы тут же исчезают.
— Питер?
Он затравленно оборачивается, чтобы увидеть Харли, сидящего на краю его кровати.
— Снова кошмар?
Голос Кинера мягкий и сочувственный, и Питер неосознанно тянется к нему. Харли заключает его в объятия, и на мгновение он наконец чувствует себя в безопасности.
— Да, я просто, — начинает Питер, чувствуя, как Харли понимающе кивает.
— Знаешь, мне ведь тоже снятся кошмары, — говорит он неожиданно вкрадчиво.
— Да, и… — Питер хмурится, устало устраивая голову у него на плече. — О чем они?
— Как моя семья умирает на моих глазах, а я превращаюсь во фрика со странными отношениями с электричеством.
— Мне жаль, — бормочет Питер машинально.
— Иногда простых сожалений мало, — печально замечает Харли, и Питер отшатывается, словно он дает ему пощечину.
Ему кажется, что он может ощутить вкус строительной пыли на кончике языка.
— Где был Человек-Паук, где были остальные герои, — Харли выделяет последнее слово так презрительно, словно произносит ругательство, — когда они были нужны нам, простым людям, больше всего?
— Харли, я… — Питер пытается отстраниться, но собственное тело отказывается его слушаться.
— Так я и знал, — говорит Кинер холодно, а потом протягивает руку, прижимая ее к груди Питера.
— Чт… — Питер задыхается от боли, когда разряд электричества проходит через его тело.
Его сердце борется не дольше нескольких секунд, прежде чем перестать биться.
—
Ему тяжело дышать, словно воздух наполнен строительной пылью.
Питер с трудом поднимает веки, и залитый странным голубоватым светом пыльный полумрак кажется ему ослепляющим. Паучье чутье верещит, пока он пытается сдвинуть тяжесть на своей грудной клетке.
— Герои, — презрительно выплевывает за его спиной смутно знакомый голос.
Питер пытается на нем сосредоточиться, но его левая рука болит так сильно, словно ее проткнули тупым ножом, а теперь медленно его поворачивают.
— Мир заслуживает чего-то лучшего, чем горстка неудачников, не способных никого спасти.
Над ним — дыра в низком потолке, сквозь которую проглядывают редкие звезды. Питер сглатывает, игнорируя царапающую боль в горле, и с трудом поворачивает голову. Воспоминания возвращаются так же медленно, как знакомая фигура вшагивает в поле его зрения. Фигура цокает языком.
— С возвращением в реальный мир, Питер.
Лицо Квентина Бека возникает перед ним так неожиданно, что Питер бы отшатнулся, не пригвождай его к полу бетонная плита. Его рука проткнута острым прутом арматуры: Питер с трудом сдерживает приступ тошноты от этого зрелища.
— Ты просто больной ублюдок, — хрипит Питер, пытаясь незаметно сдвинуть давящую на его грудь тяжесть свободной рукой.
Квентин мягко, искренне смеется.
— И почему же, ребенок? Потому что показал тебе правду?
Паркер игнорирует его слова, потому что теперь он вспоминает. Квентин Бек, он же стремный чувак с аквариумом на голове, он же — Мистерио, как он (и наверняка он один) себя называет, управляет дронами так умело, словно это не он дрался с Мстителями как сомнительный злодей-самоучка каким-то месяцем ранее. Квентин Бек обрушивает на него очередное (Питер всерьез подумывает о том, чтобы переехать в чертову глушь и жить в палатке) здание.
— Знаешь, а Тони Старк не смог оценить моего потенциала, — тем временем доверительно делится с ним Квентин. — Сказал, что я психически неуравновешенный, можешь себе представить? Думаю, его просто пугало то, на что я способен. Согласись, Паучок, мои иллюзии реальнее самой реальности, не так ли?
Квентин Бек болтает что-то о том, насколько Мстители далеки от настоящих героев, пока Питер борется с рухнувшей на него тонной бетона.
— Просто выбросил меня, хах, как какой-то мусор, — Мистерио качает головой, и с его губ не сходит улыбка. — Присвоил себе мои разработки.
Квентин Бек рассказывает о том, как легко ему было вычислить личность злодея-линчевателя Человека-Паука.
— Тони Старк, Железный Человек, защитник человечества, — с отвращением произносит Бек, и его голос практически переходит на крик.
А потом разверзается ад.
— Никто из вас не заслуживает того, чтобы считаться героем.
— Так ты хочешь занять место Мстителей? — беспечно интересуется Питер, надеясь отвлечь внимание Мистерио, когда плита наконец поддается. — Знаешь, твои методы какие-то, ну, не слишком геройские.
Квентин вздыхает, словно услышав невероятную глупость.
— Твои герои не слишком торопятся тебя спасти, верно? — приподнимает бровь он.
— Не верно, — сообщает ему внезапно спрыгивающий на крошащийся бетон откуда-то сверху Харли, прежде чем вырубить разрядом электричества трех дронов, маячащих у него на пути.
Его обеспокоенный взгляд скользит по неподвижному телу Питера, и его глаза вспыхивают голубым, таким ярким, что Питер невольно щурится.
Отстраненно он думает, что никогда не видел Харли в такой ярости. Кинер поднимает руку, не сводя взгляда с Бека, но раньше, чем он успевает сделать хоть что-то, остававшийся в тени дрон сбивает его с ног. Питер сталкивает с себя остатки бетона и, игнорируя текущие по лицу слезы, тянется к куску арматуры, пригвождающему к полу его руку.
— И это все, на что великие защитники Земли способны? — с притворным удивлением качает головой Мистерио.
Дрон берет Харли на прицел, но взрывается раньше, чем успевает выстрелить.
— О, привет, Тони, ты вовремя, — язвительно говорит с пола Харли.
— Железный Человек, — тянет Бек, склоняя голову. — Твоя армия, — он бросает насмешливый взгляд на Питера и Харли, — против моей, что скажешь?
— Он согласен, охуевший ублюдок, — говорит Наташа, неслышно приземляясь рядом с Харли.
Питер решает, что дело серьезно, когда врывающийся следом за ней Стив не делает замечания. Затем он замечает Клинта, замершего на краю крыши с луком наготове.
Квентин скалится и, спустя мгновение, исчезает. Чутье Питера верещит, когда знакомое чувство нереальности происходящего посылает по его спине волну мурашек.
— Куда он делся? — рычит Сэм, оглядываясь.
Мистерио внезапно возникает перед ним, но с ним что-то не так, и Питер открывает рот, чтобы предупредить, но Уилсон уже бьет того прямо в лицо. Баки падает на пол с глухими ругательствами. Рука Сэма застывает в воздухе.
— Что за, — растерянно говорит он.
— Ну, это будет весело, — бормочет себе под нос Клинт, но его, кроме Питера, никто не слышит.
Наташа неожиданно выскальзывает из-за спины Тони и бьет Сэма шокерами. Наташа рядом с Харли бормочет что-то по-русски, и Питер может поспорить, что это очень изощренное ругательство.
— И как мы должны надрать ему зад, если он делает… это? — рычит Уилсон, хватаясь за Баки и пытаясь встать.
Питер стискивает зубы и рывком выдергивает прут арматуры из своей руки. На секунду в его глазах темнеет, и он слышит чьи-то жалобные всхлипывания, не сразу понимая, что издает их сам. Тони дергается в его сторону, однако Паркер уже выпрямляется, вскидывая вверх здоровую руку.
— Эй, думаю, я могу помочь с этим, — бормочет он.
—
— То есть, вы победили этого аквариумного психа благодаря Питеру? — переспрашивает Мэй, и ее голос не становится менее обеспокоенным.
Питер лежит на диване, устроив голову на ее коленях. Пальцы Мэй ласково перебирают его волосы, что обычно действует на него умиротворяюще, но сейчас он не может расслабиться. Питер понятия не имеет, знал ли Бек, что бьет в самое больное, но ледяной взгляд тети, обвиняющей его в смерти Бена, теперь наверняка будет преследовать его в кошмарах до конца жизни.
— И его чуйке, — объясняет Сэм, прижимая к лицу пакет с замороженным горошком. — Чувак может и смог обмануть наши глаза, но уж точно не ее. Хотя, стоит признать, в создании иллюзий он мастер.
— Видел бы ты его, когда мы пересеклись в первый раз, — бормочет Наташа, заплетающая влажные волосы в косу.
— Мы не… будем называть паучье чутье чуйкой, — запоздало вскидывается Питер.
Мстители беззлобно смеются.
— Ну, я определенно буду, — весело замечает Харли, восседающий на спинке дивана.
Питер старается не думать о холоде в его глазах, когда он протянул руку, чтобы остановить его сердце.
— Я должен беспокоиться о том, что он разболтает кому-нибудь о моей личности? — спрашивает он вместо этого.
— Нет, — мгновенно говорит Тони, поднимая вверх указательный палец. — Я обещаю, что это не будет проблемой. Что Квентин Бек вообще больше не будет проблемой для… кого-либо.
Питер старается не думать о его отстраненном взгляде, когда он задыхался, рассыпаясь на части.
— Ладно, — говорит он. — Тогда, хм, я просто пойду и немного посплю, хорошо?
Он игнорирует обеспокоенный взгляд Мэй.
— Ты позволил ему умереть, Питер.
— Я правда очень устал, — добавляет он тихо.
Он нервно теребит бинты на левой руке, пока бредет к своей спальне. Собравшиеся в гостиной мгновенно начинают тихо (как они думают) обсуждать его, и Питер подавляет желание зажать уши руками.
— И почему же, ребенок? Потому что показал тебе правду?
— Питер?
Он действует быстрее, чем успевает это обдумать. Рука Харли не успевает коснуться его здорового плеча — Питер неуловимым движением уворачивается, а потом запрыгивает на стену, ощущая, как каждый волосок на его руках встает дыбом. Глаза Харли распахиваются, и он поспешно отдергивает руку.
— Я… прости? — говорит Кинер растерянно.
Часто дыша, Питер спрыгивает на пол и натягивает на лицо виноватую улыбку.
— Вау, кажется, я все еще не отошел от всего этого… дерьма, — он старается, чтобы его голос звучал так, будто ничего особенного не произошло. — Мне жаль.
К его горлу подступает тошнота в то же мгновение, когда эти слова срываются с его губ.
— Иногда простых сожалений мало, приятель.
— Тони рассказывал мне об этом Беке, — говорит Харли, внимательно всматриваясь в его лицо. — Псих, считающий, что знает других людей лучше их самих.
— Ясно, — кивает Питер.
— Я видел, как он заставил Сэма врезать Баки, — продолжает Кинер. — Ну, они не то чтобы прямо очень хорошо ладят, но это был явно перебор.
Питер выдавливает очередную улыбку.
— Он показал что-то и тебе, верно?
— Питер?
— О чем ты говоришь? — Питер приподнимает бровь, на этот раз разыгрывая удивление.
Харли несколько секунд сверлит его взглядом, прежде чем сдаться.
— Просто… ты можешь мне рассказать, ладно?
— Я всего лишь устал, Харли, — упрямо повторяет Питер. — День выдался, ну, реально дерьмовым, — он закатывает глаза, словно находит все это забавным.
Харли медленно кивает.
— Хочешь, чтобы я побыл здесь? — спрашивает он, начиная привычно двигаться к кровати.
— Я бы лучше побыл один, если ты не против, — говорит Питер быстро. — Знаешь, мои органы чувств буквально сходят с ума, и мне, наверное, просто нужна тишина. Я буду в порядке уже утром, обещаю.
Харли замирает, а потом отступает назад, снова кивая.
— Ладно, — пожимает он плечами. — Никаких проблем.
Он уходит, а Питер продолжает пялиться на закрывшуюся за ним дверь, не двигаясь с места.
А вот он в этом не уверен.