Связанные

Тео просыпается на заднем сидении своего пикапа, весь мокрый, потому что ему слишком жарко; он ворчит и толкает то, из-за чего ему жарко. Оно вскрикивает и падает ему в ноги; Тео подскакивает, моментально просыпаясь; он садится и опускает взгляд на полусонного Лиама, который пару секунд смотрит на него снизу-вверх, прежде чем его глаза распахиваются и вспыхивают жёлтым; он цепляется за руку Тео, впиваясь когтями ему в кожу. Тео легко ловит его руку, прижимает её к спинке водительского сидения. — Какого чёрта, Тео! — Лиам бросается вперёд, вырывает свою руку из хватки Тео и забирается на него сверху, чтобы удержать на месте, цепко сжимая его запястья. Тео рычит, выпускает когти и поворачивает голову, чтобы впиться клыками в запястье Лиама. Проблема в том, что это причиняет боль и Тео тоже; они оба вскрикивают, и Лиам отдёргивает руку, которая сразу начинает заживать, прижимает её к себе. Он выглядит оскорблённым, словно это Тео виноват в том, что попытался защититься, когда на него напали. Лиам сидит у Тео на коленях, и если бы он не был, блять, самым раздражающим человеком на земле, непонятным образом появившимся у него в машине, Тео был бы не против. У него давно ничего не было. В любом случае, он снова сталкивает Лиама с себя, заставляя его удариться спиной о дальнюю дверь; пикап легко покачивается. — Что ты здесь делаешь? — кричит он, обводя рукой салон своего пикапа и только сейчас замечая на собственном запястье исцеляющуюся рану, такую же, как та, которую он оставил Лиаму. Страх поднимается у него внутри. Это...неправильно. — Я не знаю, это ты украл меня и притащил в свой пикап, просто чтобы заобнимать до смерти. У тебя, кстати, не получилось, — как будто Тео не смог бы убить Лиама, если бы ему этого действительно захотелось. — Я ненавижу тебя, блять, Данбар. Обниматься с тобой точно не в списке моих желаний. Они сидят в противоположных углах заднего сидения, косясь друг на друга, пока Лиам не вздыхает и проводит рукой по своим дурацким длинным волосам. Его глаза всё ещё легко отсвечивают жёлтым. Тео чувствует желание превратиться под своей кожей, под их кожей; отношения между ними оставались напряжёнными даже в лучшие времена. Хорошо было разве что в больнице, когда Тео с удивлением смотрел на свою руку после того, как ему наконец удалось забрать чужую боль. Лиам даже похлопал его по плечу, прежде чем вспомнить, что Тео это Тео; а потом они вернулись к норме. Норма в основном заключается в том, что они не пересекаются; Тео держится на окраине Бейкон Хиллс и кое-как выживает. Скотт иногда заглядывает проверить, как у него дела, и Тео не особо ему за это благодарен. Он бы предпочёл, чтобы его оставили в покое. — Я...как ты сюда попал, Данбар? — Тео припарковался глубоко в заповеднике, за старым домом Хейлов. Это стало чем-то вроде его любимого места. Местные думают, что в доме живут привидения, поэтому копы редко сюда заглядывают. Тео не верит в призраков — во всяком случае, кроме тех, что живут в его голове. Он не боится погибших членов семьи Хейл. Таким образом, дом Хейлов стал для него чем-то вроде укрытия, относительно безопасного места, где на него не нападут охотники и не пристанет полиция. Тем хуже, что Лиам здесь — в единственном месте, которое Тео считал хоть сколько-то безопасным. Лиам подтягивает колени к груди, словно стараясь оказаться так далеко от Тео, как только возможно. Костяшки его пальцев иссечены старыми шрамами, с тех времён, когда он был человеком; его ногти толстые и короткие. Тео готов поставить что угодно на то, что Лиам кусает их. — Я не помню, как я сюда попал, — признаётся Лиам, постукивая большим пальцем по своей руке — похоже, что это одна из его привычек. — и... — он откидывается головой на окно, обнажая изгиб своей шеи; Тео смотрит. Инстинкты, ничего не поделаешь. — Блять. Мне скоро надо принять мои таблетки, — Тео решает, что сейчас что-то около семи утра; телефон в его кармане разряжен, поэтому он не уверен. Солнце проникает сквозь его окна, проскальзывает мимо деревьев и накрывает светлыми полосами лицо Лиама. — Какие таблетки? — он принюхивается и чувствует исключительно сладкий запах, без относительно приятного горького привкуса, который у него ассоциируется с Лиамом. Наверное, это они и были. Лиам хмуро смотрит на него, его запах колеблется между яростным гневом и горькой обидой, не может определиться. Это значит, что его состояние до непривычного неустойчиво, даже если сделать скидку на присутствие Тео. Тео всегда считал его таким глупым щенком, довольным всем, что решает Скотт. Он может быть колючим, у него может быть РПВ, но Тео считал, что это в основном проявляется рядом с ним. Он видел, как Лиам ведёт себя со Скоттом и остальной стаей; для полного счастья ему достаточно просто быть рядом с ними, чувствовать их безусловную привязанность. Люди сами по себе социальные существа, а волк внутри ставит стаю на первое место, делает связь с ней сильнее, чем с семьёй. Скотт особенно любит его, как единственную собственноручно укушенную бету, не считая Хейден. Малыш-бета получает особое отношение. Тео, вообще, спросил про таблетки просто так. Лиам по-прежнему смотрит на него, прищурившись. — Так я тебе и сказал. Тео пожимает плечами, а затем резко толкает ногой дверь позади Лиама, заставляя того вывалиться на землю спиной вперёд; Тео чувствует яркую боль в спине и плечах. Его лицо обдаёт прохладным воздухом, Тео вдыхает запах леса, деревьев, опавших листьев и животных. — Как хочешь, Данбар. Буду считать, что ты сходишь с ума из-за луны. Ему плевать, если он больше никогда не увидит Лиама; если бы мог, давно бы уехал из этого дерьмового городка. Он мог бы оставить Бейкон Хиллс ещё несколько месяцев назад, но здесь, под относительной защитой стаи МакКолла, он в большей безопасности, чем был бы где-либо ещё. Одинокий волк всегда в опасности, одинокая химера — тем более. Оборотень хотя бы может попробовать поискать других представителей своего вида. Для Тео единственный родственник, если можно так сказать, это Кори, который наверняка бы даже не плюнул в его сторону, если бы он горел. Лиам вскакивает на ноги, его волосы в беспорядке; он смахивает листья со своей одежды и зыркает на Тео, ругается себе под нос. Тео уже решил игнорировать это, что бы это ни было. Бейкон Хиллс — это безумное место, и гораздо более странные вещи, чем это, происходят здесь постоянно. Если он будет достаточно осторожен, то никогда больше не увидит Лиама. Вот только после того, как Лиам направляется прочь, он отходит всего на несколько метров, прежде чем его дёргает назад; Тео в то же самое время тянет вперёд. — Какого чёрта... — бормочет Лиам; он осматривается, словно пытаясь найти ответственного за это, но находит только Тео, который всё ещё сидит в пикапе. Он пробует ещё раз, и происходит то же самое; это притяжение сопровождается отвратительным ощущением — словно кто-то пытается вырвать сердце Тары у Тео из груди; он сдавленно охает. — Лиам, стой, — выдавливает он, прижимая руку к груди, проходясь по ней ногтями. Сердце Тары всё ещё благополучно бьётся в колыбели его рёбер. Лиам пробует снова, и Тео практически чувствует, как ледяные пальцы Тары пытаются забрать её сердце себе; он почти забывает, как дышать. — пожалуйста. Лиам прекращает попытки отойти, просто стоит, пока Тео пытается успокоить свой разогнавшийся пульс. У него раньше не было с этим проблем, кроме тех моментов, когда у него, ну, вырывали сердце из груди по тысяче ёбаных раз. — Что-то не так, — говорит Лиам, что. Очевидно. Ну конечно, Тео должен был застрять с самым большим ёбаным идиотом в стае МакКолла. — Вау, Лиам, ты как никогда проницателен. Лиам не обращает на него внимания, начинает хлопать по своим карманам и, издав довольный звук, достаёт телефон. Тео двигается ближе к открытой двери пикапа, садится лицом к лесу, поставив ноги на подножку, и смотрит, как морщится Лиам; наверное, его телефон завален тысячами сентиментальных сообщений от обеспокоенной стаи. У Тео в мобильном есть только номер Скотта, и он никогда его не использовал. — Мама хочет знать, где я, — бормочет Лиам себе под нос, копаясь в телефоне. Он подносит большой палец ко рту, кусает ноготь; Тео остаётся доволен тем, что угадал его привычку. — Что ты ей скажешь? — явно не то, что он сидит на поляне посреди леса вместе с убийцей. — Что я со Скоттом. Она будет не против, она любит Скотта, — он говорит это как что-то очевидное, словно все любят Скотта — хотя, стоит признать, Скотт теперь даже Тео немного нравится — когда его больше не нужно убивать. Скотт всё упрощает, и он так искренен в этом. Он узнал, что Тео работает на дерьмовой заправке на окраине, где в основном листает журналы и старается не рычать на клиентов, и периодически заезжает к нему. Это просто, блять, смешно. Тео убил его. На какое-то время воцаряется тишина; Лиам смотрит на телефон, они оба молчат; запах Лиама кислеет от стресса и замешательства, и в какой-то момент Тео решает, что больше не может это терпеть, резко спрашивает: — Что? — В последний раз я написал Мейсону около восьми вчера вечером, когда возвращался от него... — Хорошо? — говорит Тео, не улавливая, в чём проблема. Ну, Лиам вчера не писал своему маленькому лучшему другу пару часов, какая разница. — Я пишу Мейсону практически без остановки, пока не ложусь спать в десять, Тео. И мама сказала, что я вчера не возвращался домой. Между восемью и сейчас просто...ничего не было. Он ненадолго задумывается о том, каково иметь друга вроде Мейсона, кого-то, кому ты автоматически пишешь каждый день и кого знаешь целую вечность. В случае Тео, ближайшая аналогия — Скотт и Стайлз, и. Ну. Тео немного хочется развести Лиама, хочется сделать вид, что у него всё в порядке, даже если эта штука между ними заставляет их оставаться рядом, но в итоге он всё-таки признаётся: — Я тоже не могу вспомнить ничего из прошлой ночи. Он знает, что был в городе, рылся в мусорных баках, о чём, конечно, никогда не расскажет Лиаму. Он вполне себе может выживать с помощью охоты на животных в волчьей форме, но иногда его человеческая сторона просит большего. Он начал постепенно копить на то, чтобы снять квартиру, которую ему не придётся ни с кем делить. Вряд ли его соседу понравится, если он забудется и выпустит когти. На это нужно много денег, поэтому у него практически не остаётся на еду или что-нибудь ещё, кроме самого необходимого; он чистит зубы в туалете на работе. Иногда он пробирается в школу, чтобы сходить в душ. Это считается роскошью. Что было после мусорных баков, после восьми, Тео не помнит. Его пикап даже не был припаркован здесь, он был в городе, и Тео не помнит, как ехал обратно. Ему становится страшно. — Нужно позвонить Скотту, — решает Лиам и снова подходит ближе к Тео, который наконец оказывается в состоянии расслабить плечи и размять шею. — Или мы могли бы уехать. Сбежать, — предлагает Тео, хотя прекрасно знает, что Лиам бы никогда на такое не пошёл; его слишком многое связывает с этим городом, и ничего — с Тео. — Нет. Это по твоей части, а я не ты, — отмахивается Лиам, обходя пикап Тео спереди, чтобы устроиться на пассажирском сидении; а затем он ждёт, не очень терпеливо, пока Тео переберётся на своё место за рулём. — Ну конечно. Если бы ты был мной, этого бы вообще не произошло. Лиам усмехается и снова принимается что-то делать со своим телефоном, рассеянно покачивая ногой; Тео не уверен, что именно. Наверное, проверяет свои аккаунты в социальных сетях, Тео до сих пор не особо понимает, какой в этом смысл, и точно не собирается спрашивать об этом Лиама. Ужасным Докторам просто требовалось, чтобы он был внешне похож на нормального подростка; они не учили его пользоваться телефоном. — Тебя тоже ловили, Тео, — у него нет подходящего ответа, и он раздражённо закусывает губу. Они молча выезжают из заповедника; Тео обдумывает варианты. В любой другой ситуации он бы сбежал. Он может быть бездомным где угодно, ему не обязательно оставаться в Бейкон Хиллс, где его все ненавидят и где ему на каждом углу видится Тара. Тара у магазина мороженого, в который они ходили всей семьёй, Тара на ступеньках церкви, где проходили её похороны, Тара возле их старого дома — смотрит на него своими холодными мёртвыми глазами. Он беспокойно царапает место, где бьётся её сердце. — Тебе сказать адрес Скотта? — спрашивает Лиам, когда они выезжают на шоссе; Тео качает головой. — Нет. — Ты знаешь, где живёт Скотт? Тео крепче сжимает руль. Он хочет сказать, я всегда знал, где живёт Скотт. У меня есть его адрес, твой адрес и все остальные адреса. Я мог убить вас всех, пока вы спите, но не сделал этого. Это что-то да значит, верно? На самом деле, нет, не значит, не особо, поэтому вместо этого он говорит: — Я дружил с ним, когда мы были детьми, — и это правда, хотя Лиам вряд ли смог бы поймать его на лжи. — А. Точно. — Ещё вопросы? Хочешь знать мой любимый цвет? — Тео знает, что Лиам просто пытается помочь, но не может не подколоть его. — Красный цвет крови твоих врагов, — бормочет Лиам, откидываясь на спинку сидения и скрещивая руки. — Нет, это розовый, как чьи-нибудь органы, вываливающиеся из живота, если его вспороть, — отзывается он и давит на газ, разгоняется, самую малость превышая скорость. Он слышит, как Лиам сглатывает, и усмехается. — есть и другие цвета, синий цвет вен, и— — Ты грёбаный псих, — огрызается Лиам, отодвигаясь, чтобы оказаться как можно дальше от Тео. — я знаю, что ты сделал это с Джошем. Шутка сразу перестаёт быть смешной, Тео с трудом подавляет дрожь в пальцах, сжимающих руль; его костяшки белеют. У него закончились умные комментарии. Когда они добираются до Скотта, Лиам так резко выскакивает из машины, будто в ней лежит что-то смертельно опасное, что, в принципе, можно понять. Тео заслуживает всю их ненависть и даже больше, поэтому поведение Лиама не должно его беспокоить. Дом Скотта не изменился за годы, которые Тео провёл за пределами Бейкон Хиллс; просто теперь это ещё и дом для маленьких потерянных ягнят вроде Алека, оборотня, которого Скотт подобрал пару недель назад. Тео знает, что у того были какие-то проблемы с Монро, с Альфой, которая не была Альфой, пока вся её стая не погибла; сила перешла к ней и свела её с ума. Альфа без стаи всегда начинает собирать новую, это инстинкты. Тео однажды наблюдал за тем, как Ужасные Доктора проворачивали что-то подобное. Получившаяся бойня их очень порадовала. Алеку не повезло: он сбежал из дома и наткнулся на неё, что навсегда изменило его жизнь. Тео уверен, что это достаточно похоже на историю Скотта, чтобы вызвать у того сочувствие; впрочем, не то чтобы это было сложно. Даже сам Тео, кажется, вызывает у Скотта сочувствие. Тео предпочёл бы остаться в своём пикапе, в безопасности, и отсюда послушать, как Лиам всё объясняет, но он чувствует натяжение связи, как только тот отходит на пару метров, поэтому ему приходится выбраться из машины на дорожку, которая ведёт к дому МакКоллов; Лиам к этому моменту уже поднимается по знакомым ступенькам. Это место не просто выглядит дружелюбно — весь дом пропах стаей МакКолла, слой за слоем, с запахом Альфы Скотта поверх всего этого. Даже людей из стаи это место должно успокаивать, хоть они и не понимают причин. Неудивительно, что Лиам чувствует себя здесь так комфортно; это в большей степени его дом, чем тот, в котором он живёт. Оборотнями так легко манипулировать с помощью связи со стаей. Для Тео, как постороннего, дом пахнет угрозой. Он морщит нос, идёт максимально медленно, чтобы успеть по звукам понять, кто есть внутри. Скотт, конечно, и его мать. Алек, чьё по-кроличьи скоростное сердцебиение почему-то не успокоилось даже после всего этого времени в безопасности рядом с Истинным Альфой. Жалкий. И Арджент, что...потрясающе. Просто, блять, прекрасно. Арджент — худший из них, он всегда держит руку у своей пушки, когда Тео рядом. Тео колеблется, задумывается о том, насколько сильна эта его связь с Лиамом и о том, не получится ли у него разорвать её и убраться подальше. Но Лиам замирает у самой двери и прижимает руку к животу в тот самый момент, когда боль в сердце Тары становится невыносимой. — Ай? Ты ведь знаешь, что это больно? — Конечно, — Тео расправляет плечи и поднимается вверх по ступенькам, задевает Лиама плечом, так что тот врезается в край дверного проёма; яркая боль расходится по руке Тео. Ему придётся переосмыслить то, как он обращается с Лиамом, ему не хочется как-нибудь оказаться со сломанным носом и при этом ещё чувствовать боль из-за сломанного носа Лиама. Внутри дом такой же милый, домашний и отвратительный. Слишком очевидно, что здесь живёт счастливая семья и все занимаются своими счастливыми семейными делами. Скотт ждёт их в гостиной; он пахнет озабоченностью, искренностью и твёрдостью. Тео чувствует себя немного лучше, просто когда смотрит на него, и это просто ужасно, поэтому он переводит взгляд на Алека, который сидит немного правее; он остаётся доволен, когда тот чуть прижимается к Скотту, поймав его взгляд; его глаза загораются жёлтым. Свежие оборотни всегда такие нервные. Арджент тоже где-то рядом, достаточно близко, чтобы слушать, что здесь происходит. Его сердцебиение спокойное и медленное, словно он всё ещё спит. Тео сомневается, что он хоть раз в жизни просыпался позже пяти утра, он знает об охотниках достаточно. Арджент может следить за своим сердцебиением, но запах охотника никогда не меняется. Серебро и аконит, лёгкий оттенок пуль с омелой, которые он хранит специально для Тео. Ему может навредить только омела, Доктора так и не смогли решить эту проблему. В комнате есть свободные стулья, но Тео не планирует садиться. Ему здесь некомфортно. Вместо этого он прислоняется к камину, не желая открывать спину, пока Арджент где-то рядом. Эта стая однажды отправила его в Ад, и он не планирует возвращаться туда без особой необходимости. — Я не могу отойти от Тео, — говорит Лиам, не здороваясь, и падает в кресло спиной к Рейкену; тот усмехается, покосившись на гнездо из тёмных волос, которое ему немного видно из-за спинки. Если бы он уехал, когда у него была соответствующая возможность, ничего из этого сейчас бы не происходило. Он не знает, кого ненавидит больше — себя или Лиама. — Что ты имеешь в виду? — спрашивает Скотт, пока не слишком обеспокоенный тем, что разрушает Тео жизнь. С другой стороны, это ожидаемо, учитывая то, через сколько всего эта стая прошла за все эти годы. Во всяком случае, в этот раз в происходящем не участвуют ящерицы-убийцы, Тео достаточно слышал об одной из них. — Смотри. Тео не пытается остановить Лиама, когда тот поднимается на ноги и идет на кухню, напрягаясь, пока эти двое непонимающе смотрят на него. Лиам отходит метра на четыре, прежде чем Тео чувствует, как что-то тянет его за сердце; затем Данбар резко подаётся назад, касаясь своего живота. Видимо, ему больно в другом месте; Тео чувствует мрачное удовлетворение тем, что он страдает не один; он беспокойно постукивает костяшками по груди возле сердца Тары, пока Лиам не подходит ближе, указывает ладонью на него, потом на себя. — Видите? — Скотт кивает, наклоняется вперёд, упираясь локтями в колени, входя в режим Истинного Альфы. Алек просто выглядит ошарашенным. Он, скорее всего, вообще без идей, что является нормальным в этом странном сверхъестественном мире, в который его вдруг забросили, а что нет. — А ещё есть вот это. Тео, вытяни руку, — Тео хочет отказаться чисто из принципа, но чем хуже он будет себя вести, тем больше это займёт времени. Он вытягивает руку, засучивает рукав, обнажая тонкую бледную кожу своего запястья. Лиам выпускает коготь, морщится, когда разрезает кожу на собственной руке. В следующую секунду на запястье Тео появляется такой же порез, который сразу начинает заживать. Тео бы порезал глубже. Он терпел и более неприятные вещи. — Видите? — Он не слепой, Лиам, — больше нет. Эта затея с Анук-Итэ была идиотской, можно было обойтись завязанными глазами. Скотт до абсурдного храбрый, он практически беспомощен без Стайлза. — Это...нехорошо, — говорит Скотт, и это очевидно, и Тео так всё это надоело, он уже чувствует этот зуд под кожей, заставляющий его вести себя даже хуже, чем обычно. — Ну что, сделай с этим что-нибудь, — говорит он, делая шаг вперёд, чтобы опереться руками на спинку кресла, когда Лиам снова садится в него; от Скотта с Алеком их отделяет кофейный столик. — Я понятия не имею, что это такое, — признаётся Скотт, и Арджент тоже явно не знает, иначе бы он уже сказал что-нибудь, а не продолжал скрываться. — надо позвонить Дитону. — в этот раз Тео и Лиам оказываются в одной лодке; они обмениваются безнадёжными взглядами. Тео не любит Дитона, никогда не любил; Тео знает, что он друид, и знает, что никогда бы не смог зайти так далеко, если бы Пустынная Волчица не похитила Дитона примерно в то же время, когда Ужасные Доктора появились в городе. Даже голос Дитона, раздающийся из динамика телефона, спокойно и вежливо отвечающий на вопросы Скотта, заставляет Тео напрячься. Он ненавидит людей, которые видят его насквозь. — Боюсь, я никогда раньше не слышал ни о чём подобном, — сообщает Дитон Скотту, который поставил телефон на громкую связь; все они собрались вокруг него. Тео задевает плечом Алека, который даже не вздрагивает. Тео не может вспомнить, когда в последний раз касался кого-то, кто не испытывал к нему ненависти. Может быть, это была Трейси — от этой мысли ему становится дурно. Лиам бросает на него подозрительный взгляд; скорее всего, почувствовал что-то через эту идиотскую связь. Тео не обращает на него внимания. — здесь не обошлось без участия какой-то достаточно серьёзной магии. Скотт смотрит на Лиама, тот пожимает плечами. — Я ничего не помню. Как и Тео, — Дитон задумчиво мычит; на фоне можно услышать шелест страниц. Тео начинает осознавать, что эта связь, что бы её ни вызвало, вряд ли исчезнет в ближайшее время. Что означает, что он будет вынужден провести обозримое будущее здесь, в Бейкон Хиллс. С привязанным к нему Лиамом. Может, если он убьёт Лиама, связь будет разорвана и он сможет сбежать. Лиам стоит слева от Тео, склонившись над телефоном, его шея уязвима и обнажена. Он ненавидит Тео, но он такой доверчивый, расслабленный, когда находится рядом со стаей. Тео мог бы убить его прямо сейчас, и Алек не успел бы ему помешать; он бы уже скрылся за дверью, а Скотт бы всё ещё пытался остановить кровотечение. Потом стая может начать искать его, но будет уже слишком поздно, Тео уже исчезнет. Они не смогут найти его, если он будет осторожен. Или он может полностью обратиться, притворяться большой собакой до конца лета. Рекорд Тео в полном обращении — месяц; он уверен, что может выдержать дольше. Он уже не так легко относится к убийствам, но он всё ещё может убить, когда это нужно. Он выпускает когти на левой руке, издавая заинтересованный звук, пока Дитон болтает о мистических энергиях; он смотрит на затылок Лиама, в который мог бы вонзить когти, добираясь до мозжечка, чтобы затем вырвать его. Это будет быстро, практически безболезненно, и Тео уже наполовину решился, когда он поднимает голову и ловит взгляд горящих красным глаз Скотта. Остальные двое всё ещё слушают Дитона, ничего не подозревая; Скотт смотрит на него скорее с разочарованием, чем со злостью, качает головой. Я думал, ты выше этого, говорит его взгляд, и это просто смешно, потому что Тео не выше ничего. Тео делал гораздо худшие вещи; здесь он хотя бы выбрал безболезненную смерть. Впрочем, когти Тео снова исчезают, и по какой-то причине он, на самом деле, скорее чувствует облегчение, чем злость. Он не знает точно, что случилось, когда он вернулся из Ада, но ему теперь не особенно нравится убивать невинных людей, даже если они такие раздражающие, как Лиам. И он боится вернуться обратно в Ад; иногда он врёт самому себе о том, что если сделает достаточно хороших вещей, если сможет раскаяться, то не попадёт туда после смерти. Он был атеистом, прежде чем проснулся в морге, где на него без конца охотилась Тара. Глаза Скотта снова принимают свой обычный шоколадный оттенок, и он действительно улыбается, словно Тео сделал что-то хорошее. Скотт такой, блять, странный. — Думаю, я знаю, что это, — говорит Дитон, и все они подаются ближе. — ваши души оказались связаны. — У Тео есть душа?! — изумляется Лиам. Это вообще не смешно, даже если Алек сдавленно усмехается. Тео пихает его локтём в ребра, заставляя вскрикнуть, и спрашивает: — Как это убрать? — Я без понятия, — совершенно спокойно отзывается Дитон. Может, он не был бы так спокоен, если бы Тео вырвал его лёгкие и съел их. — Но мы не можем так оставаться, я ненавижу Тео. — Это взаимно, — бормочет Тео. Он снова переводит взгляд на затылок Лиама. Скорее всего, в его голове нет ничего, кроме всяких глупостей, ярости и одержимости лакроссом. — К сожалению, на ближайшее время вы двое связаны, — Тео раздражённо ругается себе под нос. Дитон обещает заняться этим вопросом, и Тео будет очень часто навещать его и проверять, как идут дела. Конечно, не без Лиама, который задерживается в доме МакКоллов, пока Тео ждёт снаружи, насколько это возможно, чтобы не натягивать связь. По сути, он практически стоит в дверном проёме, возле открытой двери, впуская в дом горячий воздух; не то чтобы Тео беспокоился о счёте МакКоллов за кондиционер. Впрочем, в какой-то момент он всё-таки закрывает дверь, проверяя свою теорию, и остаётся доволен, когда та оказывается верной. Закрытые двери не мешают связи, так что Тео не придётся постоянно держать Лиама в поле зрения. Спасибо, блять, большое. Лиам симпатичный, Тео достаточно объективен, чтобы признать это, но он также очень часто хмурится, кричит или просто стрёмно себя ведёт. Плюс, нужно ещё как-то ходить в ванную. Относительно удовлетворённый, Тео прислоняется к двери, думает о том, что застрял с Лиамом, и о том, что он, на самом деле, почувствовал облегчение, когда Дитон подтвердил, что у него есть душа, в чём он, если честно, не был уверен; в итоге он достаточно увлекается собственными мыслями, чтобы не заметить приближение Лиама. Дверь распахивается, и он отшатывается в сторону; Лиам легко ловит его, обжигая дыханием его затылок. Он пахнет сладко, как вишнёвые конфеты. Он всегда так пахнет. По спине Тео пробегают мурашки. Лиам на секунду обхватывает грудь Тео, чтобы тот не потерял равновесие, а затем с силой отталкивает его. — Осторожнее, Тео, боже, — говорит Лиам; он звучит достаточно добродушно, несмотря на плохие новости. Тео слишком смущён, чтобы огрызнуться в ответ, так что вместо этого он выдыхает неловкое "спасибо". — Что будем делать? — спрашивает он, когда они спускаются по ступеням; Тео уверен, что причина холодка, пробежавшего по его спине — Арджент, который наверняка наблюдает за ним. Он не собирается оборачиваться. — Я хочу спать, — говорит Лиам, зевая. Тео не против того, чтобы перехватить ещё немного сна; что бы ни случилось прошлой ночью, он практически уверен, что не спал большую её часть, потому что чувствует себя смертельно уставшим. — Хорошо, поехали к тебе. — Эм, нет, не поехали, — Лиам указывает на их соприкасающиеся запястья; Тео даже не заметил, что успел подойти ближе. Они останавливаются у его пикапа. — мои родители даже не в курсе, что я оборотень. Как я это им объясню? — судя по всему, он имеет в виду Тео и его прошлое, а также их связь. — поехали к тебе. Скажу, что я у Мейсона или что-нибудь такое. — Мы не поедем ко мне, — возражает Тео, чувствуя панику, поднимающуюся внутри. — Слушай, я обещаю не осуждать тебя за бардак в комнате, — говорит Лиам, закатывая глаза. Он двигается вперёд, и Тео оказывается вынужден последовать за ним. — Я не хочу, чтобы ты находился в моём личном пространстве, — пытается возразить Тео; он прекрасно знает, каким упрямым может быть Лиам; это было полезно, когда Тео пытался уничтожить стаю, но не очень полезно сейчас, когда Лиам смотрит на него как на сумасшедшего, яростными жестами обозначая их связь. — У меня как бы нет выбора, Тео! — Мы не поедем ко мне, — шипит Тео сквозь зубы, чувствуя, как клыки просятся наружу; он прикусывает язык и чувствует вкус крови. Лиам начинает пахнуть злостью, как острые конфеты с корицей, и Тео не хочет его выводить. Он знает, он всегда знал, что оборотни сильнее него. И сейчас он не сможет сбежать, если Лиам набросится на него. — Тео...как я объясню родителям, что какому-то парню, которого они никогда раньше не видели, теперь придётся жить со мной, потому что наши души связаны и мы не можем отойти друг от друга больше чем на четыре метра? — Мне плевать, — бормочет Тео, задумываясь о том, почему его привязали именно к Лиаму, у которого так здорово получается забираться ему под кожу. — твоя семья — не моя проблема. — Верно. Потому что ты убил свою. Зачем мне подпускать тебя к своей? Тео чертовски надоело слушать про Тару. — Затем, что я, блять, бездомный, — выкрикивает он наконец; Лиам отступает назад, и Тео чувствует натяжение связи. — окей? Я живу в своём пикапе с тех пор, как ты вернул меня из Ада, спасибо за это, кстати, — он упирается когтём в грудь Лиаму, шипит, — и если ты не хочешь спать на заднем сидении, со мной, то мы едем к тебе. Лиам недоумённо моргает. Тео ждёт.