Связанные

— Твои родители ещё живы? — спрашивает Лиам, как только они укладываются спать; Тео лежит на надувном матрасе со смятым одеялом в ногах, сквозь оконное стекло просачивается лунный свет, и он бы очень быстро уснул, если бы Лиам не задал этот вопрос. Всего несколько месяцев назад Тео бы перерезал ему горло за такие вопросы; сейчас Лиам приподнимается на кровати, и его глаза коротко вспыхивают золотым, когда он оценивает выражение лица Тео. Оно не должно особо ничего выдавать, даже если теперь Лиам знает его гораздо лучше, понимает его лучше, чем кто-либо из живых. — Извини. Я...это меня не касается. Но это его касается. Сейчас вся жизнь Тео связана с Лиамом. Это их общий опыт. — Я не знаю, — выдыхает Тео в темноту; он сжимает руки с выпущенными когтями, подносит их к глазам и надавливает, пока за его веками не взрываются звёзды. — Я не знаю, что с ними стало. Тут так тихо; Тео прислушивается к мягкому стуку сердца Лиама, стараясь успокоиться. — Ужасные Доктора сказали, что они отказались от меня, когда поняли, что я сделал с... — он спотыкается об имя Тары, которое так редко произносит вслух, прочищает горло и почёсывает кончиками пальцев то место, где бьётся её сердце. Ему было восемь, его только "усыновили" Ужасные Доктора, и он всё ещё чувствовал свои спрятанные когти, чувствовал силу у себя под кожей. Генетик сказал это мимоходом, он был занят тем, что выдёргивал перья из крыльев какого-то человекоподобного существа. Тео понял, что ему было больше некуда возвращаться. Не то чтобы ему хоть раз хватило храбрости, чтобы уйти. — Я не думаю, что так и было, — тихо говорит Лиам; луна светит ему в спину, и Тео видит только его тёмный силуэт. Так он выглядит немного пугающе: Тео провёл слишком много времени в компании людей без лиц. — Я тоже, — признаётся Тео. Скорее всего, их тела гниют где-то в глубине заповедника; это был не первый раз, когда он использовался какими-то монстрами в качестве кладбища. Это был не первый раз, когда Ужасные Доктора уничтожали целую семью. Он внезапно чувствует тошноту и перекатывается на бок, чувствуя грусть Лиама. Немного сворачивается, всё ещё держа руку у сердца. Он сожалеет о многих вещах, но это не имеет значения, если он не может это исправить. — У тебя не... — Лиам колеблется, но всё же решает продлить этот странный момент, пропитанный лунным светом. — У тебя нет никаких других родственников? Тео так не думает; он помнит яростные разговоры матери об ужасной ссоре и мрачные рассказы отца о семейной истории умерших молодыми. — Нет, — во всяком случае, сейчас он уже слишком взрослый. Да и кто бы захотел его, волка в человеческом теле? Лиам на мгновение задумывается, а потом приподнимается на локте, чтобы внимательно посмотреть на Тео; его глаза снова вспыхивают золотым. — Мне жаль. — Это не твоя вина. Это в первую очередь вина Тео. — Я знаю, просто... — Лиам, зачем ты пытаешься поговорить со мной по душам? Тео ценит усилия, которые Лиам прилагает, чтобы узнать его получше, это действительно очень мило с его стороны. Но он бы ценил это ещё больше, если бы оно не сводилось к разговору о его предположительно мёртвых родителях. — Я ничего о тебе не знаю. — Если ты ничего не знаешь обо мне после того, как провёл со мной больше месяца, то ты недостаточно внимателен. Тео знает о Лиаме всё. Его любимый цвет, пароль от его мобильного, с какими звуками он кончает... Возможно, Тео стоит быть менее внимательным. — Я внимателен! Тео немного ёрзает на месте, поворачивается, чтобы посмотреть Лиаму в глаза, с вызовом ухмыляясь. Лиам всегда реагирует на насмешку. — Тогда какой у моего пикапа номерной знак? Как будто Лиам мог запомнить подобную мелочь. — 032KKL, — тут же диктует Лиам, улыбаясь ему в ответ. — Ты...что? Ты запомнил? — Я провёл половину лета, раскатывая в этой машине — конечно, я знаю её номерной знак. Спроси что-нибудь сложное. Тео смотрит на Лиама с довольной усмешкой. — Я думал, что это будет сложно, — признаётся он после небольшой паузы. — И это пикап. Лиам закатывает глаза, всё ещё улыбаясь. Это нравится Тео гораздо больше, чем вопросы о семье. — Окей, ну...мой любимый напиток? — Эти дерьмовые энергетики с заправки. Я буквально ездил с ними за тобой, Тео, просто сдайся. — Тогда зачем ты задаёшь вопросы? Шея Тео начинает болеть из-за неудобного положения; он садится, чувствуя, как надувной матрас тяжело оседает под его весом; его ноги касаются холодного пола подвала, и он, зашипев, подтягивает их к себе. Теперь на Лиама удобно смотреть; Тео опирается локтями на колени. Лиам закусывает губу — не до боли, раз Тео этого не чувствует. — Это важные вещи. Я хочу....я хочу знать важные вещи. Он даже не врёт, Тео чувствует это, слышит в ровном биении его сердца. Он просто не понимает. Зачем его вообще узнавать — как будто у него действительно есть что-то важное. Большую часть жизни он был инструментом. Оружием. Только сейчас он может вести себя как человек, и Лиам всё это видел. До этого были сырые лаборатории, где его переделывали снова и снова. — Зачем? Ответ Лиама прерывается внушительным зевком; Тео повторяет за ним мгновение спустя. — Слушай, ладно, хорошо. Я отвечу на все твои вопросы в другой раз. Я даже не буду врать, — он возвращается в свою оптимальную позицию для сна и закрывает глаза. — Но прямо сейчас я хочу спать. На мгновение он беспокоится о том, что Лиам станет спорить, и ждёт, когда он раздражённо фыркнет. Но Лиам, видимо, устал сильнее, чем он думал: уже через пару минут он засыпает. — Надо было просто убить его, — стонет Тео, переворачиваясь на спину и закрывая глаза рукой, чтобы заслонить солнце, которое очень старается проникнуть к ним сквозь пыльное подвальное окно. Он согласился на надувной матрас, потому что отвлёкся, как отвлекается сейчас, на Лиама, который решил, что сейчас слишком жарко для футболки; Тео раздражённо поглядывает на волосы на его животе, на ямочки на пояснице, в которые идеально легли бы чьи-то большие пальцы. Его кожа в солнечном свете кажется медово-золотистой; Тео в знак протеста закрывает глаза. — Что? — ворчит Лиам, лениво перекатываясь на бок и высовывая ногу из-под одеяла. Его ступня в дюймах от того, чтобы ударить Тео по лицу; он морщится и отпихивает её. Лиам возвращает её на место, специально чтобы побесить его, и все мысли о золотистой коже растворяются; Тео хмурится. — Надо было просто убить Нолана. Он сейчас наверху, в гостиной, общается со Скоттом, и Тео раздражён, потому что каждый раз, когда Нолан поблизости, Лиам чувствует тошноту — наверное, вспоминает тот раз, когда его чуть не избили до смерти — поэтому Тео тоже чувствует тошноту, и это его бесит, а это заставляет Нолана нервничать ещё сильнее и закрываться. Поэтому они внизу, Тео слушает, как Нолан пытается вспомнить каждую мелочь о Монро; Тео считает, что он сделал достаточно. Что он вообще ещё может помнить? Он был просто марионеткой. С тех пор Монро уже воспользовалась десятками таких же, её харизма привлекает людей, которые могут ей пригодиться. Она всё ещё где-то там, разрушает жизни других сверхъестественных существ, параллельно вынуждая стаю МакКолла всегда быть настороже. — Тео, тебе нельзя убивать людей, — говорит Лиам, и в его голосе вообще нет беспокойства, которое совершенно точно должно там быть. — Но я мог бы. Лиам перекатывается на спину, сдувает прядь волос с лица. — Ты ужасный высший хищник. Я трепещу перед тобой, — равнодушно говорит он, и Тео не может не усмехнуться. — Он просто бесит меня, — говорит Тео через пару минут; дрожащий голос Нолана доносится сверху, потом слышны мягкие вопросы Скотта. Никто не может долго бояться Скотта. — Он никогда ничего тебе не делал, — Лиам на мгновение задумывается. — Окей. Может быть, зоопарк. Кровь на разбитых костяшках Лиама, всё ещё краснеющая между его пальцами несколько часов спустя, когда он был без сознания в пикапе Тео. Беспомощный и уязвимый, он постоянно ронял голову набок и ударялся о стекло. Тогда Тео видел только ярость, кулаки Лиама и удары кожи о камень, рычание в ответ на попытки Тео успокоить его. Оглядываясь назад, он видит контроль — то, как Лиам разбил собственные руки вместо лица Нолана. Позже Тео вправлял кости Лиама и ждал, пока они правильно срастутся; он сидел, склонившись над неподвижным телом Лиама, и приводил в порядок его переломанные руки. Это была гонка со временем, с исцелением, что отращивало на руках Лиама кривые когти. Потом он не рассказывал Лиаму об этом, не видел в этом необходимости. Тогда всё это мероприятие казалось бессмысленным. Они не должны были выжить, и Тео удивлён, что у них получилось. Удивлён, что он решил попытаться помочь, когда ситуация была безнадёжной. Но он всегда уважал стаю МакКолла и то, как они всегда отказывались отступать. Во всяком случае, благодаря нему Лиам мог драться. — Он тебе не нравится. Лиам морщится. Его почему-то всё ещё удивляет то, как легко Тео читает его эмоции. Как будто ему приходится напрягаться — они читаются во всех аспектах языка тела Лиама. — Я не...то чтобы ненавижу его. — Тогда иди наверх и потусуйся с ним, — Тео усмехается, с вызовом глядя на Лиама. — Я не могу, он боится тебя. Возможно, это потому что Тео продолжает говорить о том, чтобы убить его, даже если у него за спиной. Лиам победоносно улыбается; Тео с трудом прячет собственную улыбку. — Да, Данбар. Конечно. — Ты не думаешь, что ты страшный? Конечно, Тео страшный, он знает, что он страшный. Кто угодно с клыками будет страшным. Он обнажает эти клыки перед Лиамом, щёлкает зубами, имитируя угрозу. — Не знаю, Лиам. Ты мне скажи. Лиам морщит нос, усмехаясь, как будто концепция пугающего Тео совершенно ему незнакома. — Я видел, как ты пускал слюни в подушку. Тео полагает, что их близость устранила всю его потенциальную опасность. Это не должно казаться ему чем-то настолько тёплым и приятным; он перекатывается на спину, открывая уязвимый живот. Пару недель назад Лиам бы не заметил, слишком зацикленный на том, чтобы быть человеком. Но теперь он наладил контакт со своим волком и больше его не боится. Ему больше не нужна помощь Тео. — Ты хорошо пахнешь. — Я только что из душа. — Нет, я имею в виду. Я знаю. Ты всегда хорошо пахнешь. Но ты пахнешь счастливо. Тео задаётся вопросом, как он пахнет для Лиама, и отвечает: — Я не счастлив. Он не настолько плохо к себе относится, чтобы считать, что он этого не заслуживает, но в его жизни слишком много неопределённости, чтобы чувствовать то удовлетворение, которое он видит в людях вроде Лиама и Скотта. Знание того, что готовит им будущее. — Иногда бываешь. — Иногда бываю, — признаёт он. Лиам лучезарно улыбается ему; со временем Тео становится менее устойчивым к его сладости, хотя надеялся на обратное. Рассчитывал на обратное, когда это началось. Стая МакКолла прорастает в нём, как грибок, ничего нового. Тео изначально был пуст, он не особо против, если они пустят корни. Не то чтобы он планировал здесь остаться. Он улавливает лёгкое беспокойство за секунду до того, как Лиам ёрзает на месте и спрашивает: — Так мы поговорим о той ночи? Тео озадаченно наклоняет голову. — Я думал, ты сказал, что не боишься, если они узнают. Мне стоит... — он колеблется, цокает языком. — Ты злишься, что я не заметил? Обычно Лиам не может злиться так долго. — Что? Нет, нет. Нет, Тео, Господи. Это не твоя вина, — Лиам потирает лицо, как это обычно делает Дэвид. — Тебе не нужно всё время быть идеальным. — Окей, хорошо, — говорит Тео. Он и не может, он давно понял, что никогда не сможет избавиться от своих маленьких человеческих слабостей. Одна из них заключается в том, как легко он отвлекается на Лиама. — Тогда о чём ты? — Ты не можешь уехать. — Почему нет? — Тео это кажется совершенно логичным: у него здесь ничего нет. Ни дома, ни работы, ни стаи. — Что меня удерживает? Лиам собирается начать говорить, но останавливается; его запах наполняется смущением, а щёки розовеют. — Ты знаешь... — Совершенно очевидно, что нет, Лиам. Он подаётся ближе к Лиаму, притянутый запахом горячей сладкой крови под его кожей, ему так и хочется выпустить когти. Лиам отступает назад, к кирпичной стене подвала. Он в ловушке, но он не боится. — Здесь нет ничего, ради чего я мог бы остаться. Он вспоминает лицо Мелиссы, то, как Лиам учился охотиться, как Алек пихался с ним локтями за обеденным столом — слабость, которую он безжалостно подавляет. Он не хочет оставаться. Не может, потому что у него нет стаи, которая могла бы защитить его от проблем, которые стекаются в Бейкон Хиллс из-за Неметона. Но это всё ещё грубо и достаточно глупо, учитывая то, что он старается лучше относиться к Лиаму; Тео не может точно определить, в какой момент это из утомительной обязанности превратилось во что-то важное. Лицо Лиама закрывается, и это полная ерунда по сравнению с моментом, когда Тео чувствует обиду, наполняющую его запах; его широкие плечи опускаются. Тео ищет слова получше, чтобы понять, что в этом разговоре пошло не так. Он знает, что Лиам теперь лучше к нему относится; благодаря этой связи они смогли построить что-то похожее на дружбу. Он не думал, что Лиам относится к этому так же серьёзно, как он сам. У Тео без этой связи нет ничего. Никого. До всего этого он был одиноким и голодным. У Лиама есть всё, Тео не должен быть важен. — Я мог бы заезжать, — предлагает он, закусывая губу, когда молчание становится неловким; короткий укол боли и испуганный вскрик Лиама дают ему понять, что он укусил слишком сильно; Лиам подносит пальцы к губам, и они пачкаются в крови. — Чувак! Какого черта? Лиам хорошо выглядит с кровью на зубах; красные капли скатываются по его губе, пока порез не закрывается. Ещё одна вещь, которую Тео запирает в коробку, игнорировать которую становится всё сложнее. — Извини, я... — Тео тянется, не думая, проходится большим пальцем по губе Лиама, смазывая кровь. Запах Лиама становится темнее и жарче; Тео отдёргивает руку, вытирает кровь о свою футболку, смотрит на его губы. Несколько секунд его душит нарастающее напряжение, но затем Мелисса кричит сверху: — Ребят, вам нужны ещё простыни? Тео подавляет желание виновато отскочить от Лиама, он ничего такого не делал. На губах Лиама ещё осталась кровь, и та же кровь теперь под ногтями Тео, поэтому от него будет пахнуть ею, даже когда он помоет руки. На Лиама и так легко отвлекаться, Тео не нужно, чтобы медово-сладкий запах его крови ещё больше всё усложнял. — У нас есть, — отвечает он, выбирая вернуться в относительно безопасное положение сидя на кровати, чуть дальше от Лиама, который, судя по его сердцебиению, собирается продолжить их разговор. — Тео, мы... — Лиам колеблется, подбирает слова, и это так непохоже на него — думать, прежде чем говорить; Тео даже не пытается его остановить, даже когда этот странный момент проходит и его плечи устало опускаются. — Мы больше не твои враги. Раньше Тео поставил бы это утверждение под вопрос; даже когда между ними возникла эта связь, стае пришлось выбирать: впустить его или потерять Лиама. Сейчас он понимает, что у них на самом деле не было выбора. Стая МакКолла никогда не оставляет своих. — Я знаю, — говорит Тео, и это действительно так. Но это не делает их его стаей. — Тео. Тео подскакивает, вскрикивая, ударяется костяшками пальцев о дверной косяк, на который он опирался, наблюдая за тем, как Лиам, Скотт и Алек общаются с Лидией; Скотт держит на коленях свой дерьмовый ноутбук, а Лиам и Алек сидят рядом с ним, сгорбившись, и иногда случайно задевают головами его подбородок. Очередное стайное развлечение. — Ау! — Лиам тоже подпрыгивает, заставляя всё ещё пугливого Алека выпустить когти и случайно прорвать подушку; его лицо принимает недовольное, пристыженное выражение, но Скотт смеётся и мягко успокаивает его, показывая швы, оставшиеся с подобных эпизодов; Лиам, забыв о своей боли, рассказывает о том, как однажды сорвал ручку с двери своей спальни. Алек успокаивается, и Тео переключает своё внимание на испугавшего его Арджента. — Что вы хотите? — шипит он, скрещивая руки на груди, сутулясь, как угрюмый подросток, под взглядом Арджента. Просто позор. — Я не делаю ничего плохого. Арджент приподнимает бровь. — Я и не думал, что ты будешь. — Ну конечно, — усмехается Тео. Запах Арджента не прочесть, в нём слишком много аконита и омелы. Он пристально смотрит на Тео, и Тео некомфортно, он ищет, что бы сказать, его острый язык редко его подводит. Арджент всегда выводит его из равновесия, Тео слишком хорошо понимает, как легко он может избавиться от него, когда связь исчезнет. Арджент всё ещё готов охотиться на убийц. — Вы недостаточно хорошо защищаете дом, — выдаёт он наконец. Это звучит слишком резко, и Тео невольно вздрагивает. Что достаточно глупо, потому что Арджент не будет избивать его в присутствии стаи. Арджент наклоняет голову, словно задумываясь над его словами. — И что навело тебя на эту мысль? — Я вломился сюда вчера, — лицо Арджента ничего не выдаёт, но у Тео всё равно поднимаются в волосы на спине. — Вместе с Лиамом. Это глупо, потому что, конечно, вместе с Лиамом, он буквально склеен с Тео душами или что-то вроде того. — Стоило догадаться, — сухо говорит Арджент, явно приходя к тому же выводу. — И я понимаю. Ты беспокоишься о Мелиссе. — он отмахивается от жалкой попытки Тео возразить. — Я тебе кое-что покажу. Он ведёт Тео к входной двери, мимо любопытных взглядов стаи; Тео плетётся за ним, как расстроенный школьник. Они подходят к двери, и Арджент распахивает её и жестом предлагает Тео выйти наружу, на самый край связи. Лиам наблюдает с дивана, больше с любопытством, чем с беспокойством; Тео старается не смотреть на него, пока Арджент не прочищает горло. — Теперь попробуй меня ударить. Тео не колеблется, потому что Арджент не любит игры, так что, вероятно, он говорит это не просто так. Кулак Тео останавливается в нескольких дюймах от лица Арджента, и Тео невольно отступает назад; Арджент довольно ухмыляется. — Никто с намерением навредить не может войти в дом. Впрочем, как показали вы с Лиамом, внутри это уже не работает. — О. — Тео слегка сутулится, вспоминает, как он впервые вошел в этот дом, привязанный к Лиаму, и его жестокие мысли не помешали ему войти. Значит ли это, что он не смог бы их реализовать? Убить Лиама, рискуя жизнью, просто чтобы разделить их...он думает о том, чтобы запустить когти в уязвимый затылок Лиама, перерезая мозговой ствол, и чувствует лёгкую тошноту. Лиам. Он бы не сделал такое с Лиамом. — Поэтому тебе не нужно так беспокоиться, окей? Ты можешь просто быть ребёнком. От доброты в голосе Арджента ему даже более некомфортно, чем было бы от жестокости; Тео возражает, прежде чем Арджент успевает договорить: — Я никогда не был ребёнком. И он не может себе этого позволить, пока существуют люди вроде Монро. Арджент отодвигается в сторону, пропуская Тео обратно в дом; едкий запах стаи МакКолла заставляет его поморщиться. — Это уродливый мир, — признаёт Арджент, думая о своей прошлой жизни, судя по запаху скорби и вины. — Но тебе нужно найти в нём что-то хорошее и держаться за это. Тео невольно переводит взгляд на Лиама; он улыбается, практически прижимается к Скотту, когда тянется, чтобы украсть чипсы из пакета у Алека на коленях; Скотт улыбается, довольный близостью стаи; Алек смеётся над научными шутками Лидии. — Я постараюсь. — Что хотел Арджент? — спрашивает Лиам после того, как Лидия отключается и стая снова разделяется; сейчас Алек играет в видеоигры в своей комнате, Скотт говорит с Дереком по телефону, они обсуждают охоту на Монро. Она может быть в Орегоне, может быть вообще в Мексике, они знают о ней так мало, и всё, что она оставляет после себя — это тела, слухи и травмированные сверхъестественные существа, ищущие укрытие. Тео пожимает плечами, устраивает руки на подлокотнике кресла, которое стало его любимым. Лиам смотрит на него с дивана, ноутбук Скотта лежит у его бедра, сдвигаясь, когда он дёргает ногой. — Ты мог слышать, ты же оборотень. — Ты жЕ оБоРотЕнЬ, — передразнивает Лиам; Тео усмехается и бросает ближайшую к нему подушку Лиаму в лицо. Он уклоняется, скатывается на пол и поднимает голову, смеясь; его щёки порозовели, и колени немного покраснели от ковра. — Я спрашивал, как охраняется дом. — А, ты поэтому ходил такой недовольный, когда мы залезли сюда вчера? Беспокоишься за Мелиссу? Лиам стал слишком хорошо понимать его. Тео не знает, как скрывать эмоции от того, кто всегда рядом. — Что? Нет, — ворчит он, скрещивая руки на груди. Это только воодушевляет Лиама. — Ты смущаешься, потому что я заметил, что у тебя есть чувства? — Нет. У него есть чувства. Самые разные чувства. Лиам садится на колени у Тео в ногах, кладёт руку на его колено, на то место, где дыра в его джинсах становится всё шире. Тео немного раздвигает ноги, беспомощно сглатывая. Сейчас он точно чувствует. Лиам искренне улыбается, чуть покачивается на месте. — Ты беспокоишься за Мелиссу. Тео подавляет рефлексивное желание возразить, чтобы спасти свою шкуру, и бормочет: — Окей, хорошо, как хочешь. Отвали. Лиам отступает, довольный собой. Когда он отворачивается, Тео раздражённо поправляет штаны. Ёбаный Лиам.