Пуск*
Это было хуже ограблений. Это было единственной вещью, которая могла их полностью уничтожить. Андрес поменялся за то время, что знал Мартина. Он стал более страстным и безрассудным. Опасным. Еще больше, после того, как они решили начать романтические отношения той ночью во Флоренции, пять лет назад. Именно то, от чего Серхио отговаривал Андреса. Как же неправильно с его стороны был просчитан тогда этот ход. Но все же, эти двое, казалось, расцветали рядом. Зависимо друг от друга и не так, как полагается нормальным парам. Непохоже ни на что, что видел Серхио до этого. Но его брат доказал, что нашел в Мартине секрет к своему собственному спасению, поэтому Серхио не оставалось ничего, кроме как быть за них счастливым. И он, правда, был. Больше шокирован, что все так вышло. Но счастлив. Приятно удивлен. Помолвка, несмотря на это, была совсем другим делом. То, что точно должно было закончиться плохо, основываясь на истории Андреса. Серхио знал, во что планирование свадьбы и женитьба превращали его брата. Он прошел через это уже пять раз. И никогда еще все не было прекрасно. В тот день, на палубе, лишь смех Денвера вывел его из холодного анализа. — Вы видите это, Профессор? Это блять реально вообще? — Похоже на то, — ответил он в оцепенении. — Да нет! Ну, вы же их знаете, да? — продолжил Денвер между двумя приступами смеха. — То, какие они люди? Выходить замуж? Этого не случится. Я вам говорю, этот день никогда не придет! Это то, чего также боялся Серхио. Он больше не был слеп к самым темным склонностям брата. И Мартин… ну, мужчину нельзя было назвать эмоционально уравновешенным. Никто из них не был идеальным выбором для замужества. Тем более, друг для друга. Но, все же, Серхио уступил, когда увидел Андреса в тот момент. Держащего Мартина, будто тот был самой дорогой вещью, что он когда-либо трогал. Смеющегося и вытирающего слезы, которые, он думал, они не увидят. Прыгающего по палубе, свободный и не волновавшийся ни о чем. Серхио увидел это, а, может, и кое-что еще. Возможность надеяться на лучшее хоть раз в жизни. Последующие месяцы прошли удивительно быстро, и каждый день доказывал, что первоначальный пессимизм Серхио был ни к чему. Хотя, он не был такой один. Серхио вспомнил видеозвонок и лицо Денвера, когда Палермо проинформировал, что тот станет его шафером. Он не спрашивал хочет ли он эту работу, просто сказал напрямую. И, естественно, это звучало так, будто он делал парню одолжение. — Было так маловероятно, что для тебя вообще будет вакансия. Знаешь ли, мой очевидный выбор в шафера не может в день моей свадьбы. Уже занят. Вообще-то, он тоже выходит замуж, можешь себе представить? Вот как так могло произойти, Денвер? Что свадьба моего лучшего друга и моя будут в один день, а? Просто поразительно. Поэтому, на самом деле, ты очень удачлив, что вообще выпала такая возможность. Как только прошел первый шок, Денвер очень серьезно отнесся к должности шафера. Скорее, слишком серьезно, если все сплетни о мальчишнике, который он устроил для Мартина на прошлой неделе в Афинах, были правдой. Серхио слышал кучу вопиющих историй о той ночи. Некоторые анекдоты противоречили сами себе. Но он видел несколько видео и из них смог сложить пару деталей пазла. Было, по крайней мере, три события, которые точно произошли. Во первых, был автобус для вечеринок со стриптизерами — тут шафер уже перестарался с учтивостью — и эти стриптизеры, по итогу, были подкуплены для того, чтобы Денвер получил больше всех танцев на коленях. Во-вторых, мальчишник включал в себя личное посещение музея с, в какой-то момент, оказавшимся внутри автобусом (не подтверждено). И, в-третьих, та долгая ночь запомнилась поездкой в больницу из-за не одной, а целых двух, аллергических реакций на глиттер для тела. Рио и Манила вместе переживали эту боль в комнате ожидания. Но был не только мальчишник. Денвера можно винить и в выборе места для проведения церемонии. Хотя, это и было просто мимолетное замечание о том, какой же Берлин — «пафосный кусок говна, который, по итогу, выйдет замуж в каком-нибудь замке стиля графа Дракулы». Андрес только улыбнулся, воздержался от комментария — что уже должно было вызвать подозрения — и пришел к Серхио через три дня с фотографиями Резиденции Великого Магистра. Та даже отдаленно не напоминала графа Дракулу, но это был пример готической архитектуры, находящейся у моря где-то рядом с греческим архипелагом. Денвер, естественно, признал это бесспорной победой. Каждый раз, когда Мартин созванивался со своим шафером по фейстайму — по крайней мере, раз в неделю последние несколько месяцев — Серхио мог слышать ворчание Андреса, видел, как тот закатывал глаза и качал головой. Предположительно, раздраженный энтузиазмом и разглагольствованиями своего жениха. Но Серхио также видел едва скрываемые улыбки на его лице, слышал приглушенные смешки. Андрес не мог не быть восторженным. Даже гордым. И, поэтому, Серхио решил дать этому шанс. Теперь, когда он все увидел, не оставалось никаких сомнений. Каждый день он замечал, как перспектива замужества делала их счастливыми. Бля, как она делала их лучше. И хуже тоже. Матчи по крикам из-за мелочей. Одинаково громкие примирения. Молчание, которое каким-то образом было хуже ора. Но Серхио был тем, кто зрит в корень, и он понял, что из этого могло что-то выйти. Как, несмотря на все странности, это мог быть лучший сценарий для его брата. И для Мартина тоже. Это заняло у него шесть месяцев, шесть месяцев, что прошли после предложения — или, может, пять лет — но Серхио все-таки добрался до этого осознания. И вот он, день свадьбы брата, который, наконец, смирил его с мыслью о том, что Мартин Берроте станет его шурином. Но Серхио, все же, не мог не волноваться. Профессор так никогда его и не покинул после ограблений. И сегодня, больше чем в другие дни, он ощущал того на своих плечах. На острове Родос, в представительном готическом дворце у моря, Серхио ходил из стороны в сторону по каменному полу. В этой роскошной спальне, которую Андрес назначил своей гардеробной на сегодня, они были только вдвоем. Легкий ветерок пробирался через открытое окно, но, несмотря на это, Серхио было тепло и душно в костюме. Он знал, что в этом нельзя винить только позднюю летнюю погоду. Андрес просто восхищался собой в одном из нескольких напольных зеркал на стене. Его пиджак цвета бургунди действительно шел ему, но Серхио заставляли напомнить об этом уже несколько раз. Но не имеет значения, насколько изыскан был вельвет или как хорошо цвет подчеркивал фигуру, Серхио не мог не думать о том, насколько опасно Андрес в нем выглядел. Темный цвет и отголоски красных комбинезонов заставляли его кровь стынуть. Он посылал нервные взгляды в окно. В саду пусто. Так рано утром руины средневековой церкви оставались безжизненны. Но он все равно чувствовал себя неуютно. Незащищенно. Хотелось все-таки принести немного бумаги для оригами. — Прекрати ёрзать, братец, — вмешался Андрес с улыбкой в голосе. — Это я должен нервничать. Его брат не любил, когда все внимание принадлежало кому-то другому. Особенно в дни, как этот. И поэтому Андрес продолжил: — А нервный ли я? Посмотри. Спокоен и безмятежен. Ни одной морщинки. И это потому, дорогой братец, что я не хмурюсь. В отличие от тебя сейчас. Почему ты не можешь разделить моего счастья? Это место, Серхио. Я клянусь, что чувствую, сами боги улыбаются нам сверху. Серхио хотел сделать замечание из-за наглой лжи насчет отсутствия у него морщин. Андрес, и правда, выглядел прекрасно, но ему уже не тридцать. Вместо этого, он решил озвучить свои опасения. Снова. — Это ужасная идея, — сказал он, уже, чувствовалось, в сотый раз. — Андрес, так много всего, что может пойти не так… — Можешь на этом остановиться, — перебил старший брат, тон которого стал резок. Андрес отвернулся от зеркала и посмотрел прямо на него. Приподнятое настроение исчезло, и, вместо него, он принял пугающую позу и холодно посмотрел на Серхио, ставя того на место. Когда Андрес заговорил снова, Серхио слышал голос уже Берлина. — Вы не отговорите меня от этого, Профессор. Я оскорблен тем, что вы даже пытаетесь. Я не буду слушать это. Не сегодня. Проведи весь оставшийся год, жалуясь на него, если тебе хочется, но por favor, не сегодня.Пожалуйста*
Серхио не понял с первого раза, ошарашенный. — Я не… Это… Андрес, это не о Мартине. — Ты прав, не о нем. Это об уважении. Я знаю, что вы оба не являетесь друзьями, но я… — Нет, ты не понимаешь! — запротестовал Серхио, устав от самозабвенных тирад его брата. — Я не против вашего замужества, правда. Больше, чем не против. Это, наверное, лучшее, что могло с тобой случиться. Нет, Андрес, я говорю об этом месте. Греция. Европа. Мы говорили… Рычащий смех Андреса прервал его. — Ты сказал нет Эйфелевой башне и Коллизею. Если думаешь, что я передумаю сейчас, то ты точно меня не знаешь. Я уже сошел с начального пути, пытаясь подстроиться под твои опасения, Серхио. Достаточно. Настроение Андреса значительно улучшилось, но тон был решительным. Он отвернулся до того, как Серхио успел вставить хоть слово. Андрес поправил волосы, наверное, уже в пятый раз. Все итак было хорошо. Серхио не был уверен, что что-либо нуждалось в правке. Затем на лице брата появилась улыбка, когда тот поймал его взгляд в зеркале. — Так… значит Мартин лучшее, что могло со мной случиться? — Не заставляй меня это повторять. — Развлеки меня. Все-таки сегодня моя свадьба. Это двадцать седьмой раз, что Андрес напоминал ему об этом за последний час. А Серхио не успел еще хоть на секундочку забыть. — Он превзошел тебя, не так ли? — продолжил Андрес, веселясь. — Что в конце концов тебе убедило? Расточительный образ жизни, который мы можем себе позволить, благодаря блестящему уму Мартина? Или та теплая речь, что он дал на репетиции ужина? По телу пробежали мурашки. Эта теплая речь была самой непристойной вещью, что он когда-либо слышал. Стул Серхио чуть не опрокинулся от спешки закрыть Пауле уши (к счастью, Цинциннати уже спал). И теперь Андрес смотрел на Серхио заинтересованно — в ожидании, когда тот начнет поливать Мартина похвалами — после того, как только напомнил ему о вчерашнем. Он достаточно хорошо знал своего брата, чтобы понять, что тот сделал это специально. — Ты знаешь, это не… Он всегда был эмм… слишком. Андрес раскрыл глаза в притворном возмущении. Это было не столь очаровательно, как он думал. — Ты серьезно собираешься порочить доброе имя жениха, что я выбрал? В день нашего единения? А вот и двадцать восьмое напоминание о том, что Андрес выходит замуж. — Мне нравится, каким счастливым он тебя делает, — признал Серхио. — И я не думаю, что он может тебя когда-нибудь покинуть, даже если попытается. — Так-то лучше. Можешь продолжать. — Я знаю, что он тебя любит. Намного больше, чем кто-либо другой. Андрес поморщился. Так, будто он уже забыл, что был женат и раньше, пока Серхио не представился случай об этом напомнить. Зная, насколько он может быть самовлюблен, возможно, и правда забыл. Независимо от этого, Серхио продолжил: — И, да, у меня заняло некоторое время, чтобы увидеть… чтобы понять, что Мартин — хороший для тебя выбор. Может, я был… Я был неправ, что обручение было ошибкой. Андрес чуть не выронил карточку, которую держал. Брачные клятвы. — Ты думал, что это ошибка? — спросил он, недоверчиво улыбаясь. — И ты никогда ничего не сказал? Я не уверен, что узнаю тебя сегодня, hermanito.Братец*
— Послушай. Только то, что я не волнуюсь о вас двоих, не означает, что это хорошая идея. Остров очень популярен среди туристов в это время года. — Мы забронировали все имение, никто случайным образом не войдет. Я даже назначил Токио и Рио наблюдателями, просто как предосторожность. Он был горд собой, будто ждал, что Серхио начнет хвалить его за аккуратность. Ну, может и еще подождать. — Ты больше не в банке, Андрес, ты не можешь просто ими распоряжаться вот так. — Я могу делать все, что захочу, это день моей свадьбы. Двадцать девятый раз. Спасибо, боже, за это. По-другому, Серхио забыл бы. — Я скорее сделал всем одолжение, — продолжил Андрес. — Их отношения подают плохой пример, они выделяют токсичную энергию, Серхио. Одно только их присутствие могло расстроить Мартина. Серхио улыбнулся. Андрес стал таким чутким. — Кроме того, я уверен, они лучше порезвятся на воздухе, чем будут потакать нуждам Мартина сейчас. Или моим. — Они снова расстались, — объяснил Серхио. — Посылать их вместе — тоже не лучшее решение. — Что, в третий раз? Как я должен был за этим успеть? Есть еще что-нибудь, что мне надо знать? Лиссабон не изменяет? С Хельсинки? — Я знаю, что ты считаешь себя невероятно смешным, но, пожалуйста, не шути об этом, — вздохнул Серхио. Андрес положил руку на его плечо, и Серхио понял, что снова ёрзал. Он остановился. — Ты нервничаешь насчет Ракель, — он понимающе улыбнулся. — Не надо. Брак это благословение, hermanito! И ты женишься на ней. — Ты не знаешь этого, — возразил Серхио, жалея — не в первый раз — о том, что даже начал обсуждать этот вопрос со своим братом. — Конечно, я знаю, — переубедил его Андрес, и он правда казался довольно уверенным. — Эта женщина поменяла всю свою жизнь ради тебя. Последовала за тобой через весь земной шар с матерью и ребенком. Она не боится признания. Серхио хотелось ему верить. Андрес продолжал говорить: — Мне все еще кажется, что предложение произойдет здесь, — поддразнил он. — Ты смотрел по сторонам? Ты не найдешь ничего такого дома. — Я думал, что мне было запрещено делать предложение на твоей свадьбе. — Конечно, запрещено! Это было бы невероятно вульгарно и безвкусно с твоей стороны, — разглагольствовал Андрес. — Я не имел ввиду сегодня. Мартин и я забронировали замок еще на неделю. Тебе не надо уезжать сегодня. Серхио был тронут оптимизмом своего брата. Его… гостеприимством. Но он также довольно торопился проложить как можно больше расстояния между его семьей и Европой. — Я не собираюсь оставаться после свадьбы. Это слишком опасно, — объяснил Серхио. — Тем более, я знаю, какими вы с Мартином будете. Я не один поспешу за дверь до того, как вы начнете… эмм… — Скрещиваться? У Андреса хитрая ухмылка, а Серхио послал ему смертоносный взгляд. — Пожалуйста, не говори так больше. — Считай, ты счастливчик. Мой возлюбленный сформулировал бы это по другому. Он был прав. В памяти Серхио всплыло несколько развратных комментариев и намеков, которые ему пришлось слышать от будущего шурина. Так много травматических примеров, из которых можно выбрать. С одной только репетиции ужина… До того, как разум Серхио сумел продолжить терзать своего хозяина, тяжелые, выгравированные двойные двери толкнули. — Мы готовы идти! — произнес Денвер, тяжело дыша от спешки. — Моника закончила инструктировать Цинциннати, он будет ждать с кольцами! — О, мы не будем этого делать, — обыденно сказал Андрес, и, смотря на лицо Денвера, можно было понять, что для него это шок. — Почему нет? Я клянусь, Берлин, он будет лучшим носильщиком колец, который у тебя когда-либо был. По крайней мере, не говори нет, пока не увидел его в этом маленьком костюмчике. Он настолько мил, что растопит твое сердце! Серхио было его жалко. Бедный Денвер ошибся, если подумал, что этот аргумент разубедит его брата. — Он ребенок, — сказал Андрес, пренебрежение четко отражалось в его голосе. — Как бы то ни было, я бы не доверил нести кольца и Рио, хотя его возраст — самый молодой, с которым я мог бы считаться. — Ему двадцать три, Берлин, — рассудил Денвер. — И я видел, как ты вложил в его руку пистолет. Сегодня! — Пистолет потерять сложнее, чем пару колец, даже для ребенка. Серхио понимающе улыбнулся. Андрес не стал говорить всю правду о своем очевидном пренебрежении к детям. Он не собирался перечить ему напротив Денвера. Но он точно знал, что Андрес довольно-таки хорошо сошелся с Паулой на маленьком островке, который они зовут домом. Андрес считал девочку умной и любознательной и часто рассказывал ей постыдные истории о ее скучном отчиме. Пауле нравилось, что Андрес слушал то, о чем она говорила, будь это о книгах, искусстве или ее семье, и она была благодарна ему за то, что он никогда не разговаривал с ней в приказном тоне. А может он и разговаривал, очень сложно отличить. Правда в том, что Андрес никогда не общался с детьми до этого, поэтому никогда и не умел. Он просто разговаривал с Паулой, как разговаривал бы с кем-либо другим. Серхио был удивлен тем, насколько комфортно им всем было вместе проводить время, даже когда они в этом не нуждались. Но все же он рад, что у Андреса и Мартина был свой собственный дом вниз по улице, где они жили отдельно от него, Ракель и ее семьи. Хоть они и правда проводили большинство своего времени вместе. Кто бы знал, что его брату понравится вся эта семейная эстетика? Андрес посмотрел на Денвера в дверном проеме, его губы недовольно сжались. — Ты все еще тут, — констатировал он с упреком в голосе. — Не полагается ли тебе быть сегодня с Мартином? Мне кажется, он вытянул короткую соломинку, когда мы назначили тебя. — Да ладно, ты знаешь, что я его шафер. — Если ты это так называешь. В любом случае, не надо тебе быть в его комнате тогда? — Все уже в его комнате! Он накручивает сам себя. Глаза Денвера расширились, как только он понял, что только что ляпнул. — Неужели? — спросил Андрес, приподнимая бровь. Его тон был ровен, самообладание безупречно. Не выдавал ни грамма волнения. Но Серхио знал его лучше. Его брат был взволнован. Денвер запинался во время ответа: — Ну, я имею ввиду не… не накручивает, и тебе точно нельзя к нему сейчас. Просто, с Палермо сейчас очень слож… эм, он очень эмоционален, вот и все. Серхио был удивлен, что его брат все еще стоит рядом — вместо того, чтобы оттолкнуть Денвера и вырваться из дверей, крича на грани своих легких. Редко он слышал, как кто-нибудь говорил так много ненужного за одно предложение. В списке вещей, что могут завести Андреса, выражение беспокойства по поводу Мартина находится довольно высоко. Также и разговоры по поводу того, что ему нужно делать, а в этом случае, не нужно. — Денвер, — предупредил Серхио. — Чт… но он серьезно на эмоциях! Он думает, что украшения слишком просты, и что мистеру-свадебному-эксперту не понравятся цветы. — А вот это просто чепуха. Я проверял, когда их привезли. Они идеальны. — Палермо сказал, что это не те, что ты выбрал, — безысходно объяснил Денвер. — Да, там были некоторые неполадки с заказом, — признал Андрес, Серхио же об этом слышал впервые. — Но флорист очень извинялась и сделала в последнюю минуту все просто прекрасно. Те цветы восхитительны. Но это ненадолго. Серхио, первый раз за сегодня, правда волновался за Андреса. Это было очень на него непохоже — подстраиваться. Что-то похожее произошло на третьей его свадьбе, ошибка в организации питания. Тогда Серхио пришлось с руками останавливать его от удушения кого-нибудь. Дважды. Но сегодня Андрес вел себя разумно? Это не сходилось. До того, как он успел спросить, внутрь ворвалась и Найроби. — Денвер, слава богу, ты здесь, мне нужно… — И тебе доброе утро, Найроби, — перебил ее Андрес, так и плещущий сарказмом. — Я тоже в комнате, если ты еще не заметила. Или я больше не приоритет сегодня? Она быстро осмотрела его, продолжая говорить без пауз и передышек. — Да, Берлин, я вижу тебя. Классный костюм, очень привлекателен, заставит очень много трусиков сегодня намокнуть… Денвер, мне нужно с тобой поговорить. Сейчас. Денвер выглядел побежденным при ответе. — Все нормально, ты можешь сказать при них. Я… я уже, вроде как, все выложил. Найроби успокаивающе положила руку на его предплечье и обернулась к ним. — Окей, тогда, один из вас двоих, — сказала она, указывая на Серхио и Денвера. — Должен уволить музыкантов. Я не знаю, что за хуйня произошла, но они появились на секунд десять, и Палермо начал рыдать. Мне кажется, проклял там всех, и он… ну, он сломал пару вещей. — Я пойду поговорю с ним. Найроби подняла руку к Андресу и встала между ним и дверным проемом. — Нет, нет и нет, Берлин… Берлин! Ты же знаешь, что это к неудаче. — Не знала ли ты, Найроби, что удача на нашей стороне? — раздражился Андрес со смехом в голосе. — Суеверие просто на нас не влияет. Не видела ли ты статую прямо во дворе? Фортуна. Не думаю, что ты повторяла богословие перед тем, как показаться здесь сегодня. Хотя, если и повторяла, то должна знать, что она… — Она греческая богиня удачи и хорошей фортуны! Серхио не знал больше ли он был шокирован Рио, появившемся в дверях, и перебившем его, или удивлен лицом, что было у его брата в тот момент. — Ты послал нас в сад, где нечего делать, — объяснил Рио после секундного молчания, слегка выбиваясь из дыхания. — Ты не один, кто может прочитать табличку, знаешь ли. — Почему ты здесь? — спросил Серхио. — Чтобы позвать вас обоих к алтарю, — анонсировал Рио с улыбкой. — Все улажено. — А Мартин? — заволновался Андрес. — Токио сказала, что все в порядке. Андрес позволил выйти смешку, но в нем вовсе не было радости. — Ну, теперь мне точно нужно проверить его. Перед тем, как он смог это сделать, четвертая голова появилась в проеме. — Токио, конечно, присоединяйся к нам. Пожалуйста, скажи, что не была только что с моим женихом. — Что? Нет, я вообще с ним почти не разговаривала сегодня, — кинула она в свою защиту. — Зато нашла девушку. Милую. Просто прекрасную. Она не сделала ничего противозаконного. — Ну, она должна была сделать что-то, — влезла Найроби. — Я была там, когда она говорила с ним, — настояла Токио. — Все, что она сказала были обычные поздравления. Ничего странного. А это значит, что нечего исправлять. На какой стадии горя он бы сейчас не находился, это на нем. Скорее всего, и на Берлине тоже. — Спасибо большое за твои успокаивающие слова, Токио, — с издевкой сказал Андрес. — А теперь, все отойдите с дороги, чтобы я смог перекинуться парой словечек со своим будущим мужем. Рио и Денвер попытались загородить дверной проем, но, до того, как Найроби успела захлопнуть тяжелые деревянные панели, они услышали отдаленный крик. — La concha de tu madre!Твою ж мать! *
Он отразился от стен коридора довольно красиво. Андрес, и правда, рассказывал об акустике этого места. Серхио вздохнул. — Наверное, тебе все-таки нужно поговорить с Мартином.