Only Us

      Дейтон оказался местом, олицетворяющим обреченность. Люди – их было не более двадцати – прятались по углам ветхих самодельных построек, служащих им жилищем, и никогда не выпускали оружие из рук. Некоторая часть домов на юге лагеря обгорела – черное обугленное дерево постепенно рассыпалось, покрывая гарью, смешанной с едва уловимым божественным присутствием, сухую траву, выжженную землю и спины, и плечи, и лица последних выживших. Люди жгли костры и кутались в грязные тяжелые одеяла, пыльные потемневшие покрывала и делили, сидя у костра, зимние куртки на двоих или даже на троих. На севере около вырытых глубоких ям лежали лопаты и стояли старые полунаполненные канистры с бензином. Воздух вокруг мерцал и переливался остатками благодати, и на земле, покрывая друг друга, стелились отпечатки сгоревших крыльев. В ямах посреди углей и сожженных костей лежали новые опустошенные тела бывших сосудов. Семья Винчестеров и два ангела вошли в лагерь, сопровождаемые взглядами, полными страха и надежды, и Мэри призвала всех собраться.       Дин молчал с момента прибытия в Дейтон, он смывал кровь с лица и рук, и его взгляд был устремлен в одну точку на покрытой рябью поверхности воды в железной бочке. Мэри тихо стояла рядом, за его спиной, безмолвно оплакивая утрату своего сына. Она хотела быть опорой Дину, поддержать его, но не находила слов, лишь молча стояла позади него, стараясь согреть хотя бы своим присутствием, и Габриэль даже издалека видел эту боль от потери близкого на грани слез и истерики в ее глазах, которую она так тщательно маскировала за своим безмолвием ради Дина. Габриэль отвернулся, рассматривая мокрую грязь под ногами. Он знает, что такое терять семью и помнит, как потерял свою. Помнит, сколько времени понадобилось, чтобы принять это. Сколько было молитв, обращенных к Отцу, сколько просьб, сколько слез и надежд – и сколько отрицания, злобы и глубоко пустившей корни обиды. В конце концов он решил, что он не нуждается в своей семье ровно так же, как и они не нуждаются в нем, и к концу первого тысячелетия новообретенной свободы и одиночества даже научился с этим жить.       Дин черпает ледяную воду сложенными ладонями и погружает в нее лицо – он принял решение, и Габриэль уверен, что Мэри беспрекословно последует за ним. Кастиэль последует за ним, Джек последует за ним, и он сам тоже последует за ним, безоговорочно.       «Мы должны вернуться туда, хотя бы вернуть его тело», – Дин тянется за дробовиком, а Мэри кладет ему руку на плечо. Она снова молчит и смотрит на него, как на свою последнюю надежду. Габриэль смотрел так на Отца. Множество раз – когда всерьез обижался на детские шутки его братьев и когда его семья распалась на части. Когда братья перестали быть родными, даже знакомыми. Когда Отцу стало безразлично.       Дин проверяет обойму дробовика и передает его Мэри, поднимая рядом стоящий автомат. Джек окончательно теряется, потому что не знает, как ему поступить и что сказать – он хочет пойти с Дином, но не может оставить лагерь, Кастиэль кладет ему руку на спину и кивает в сторону Винчестеров. Габриэль решает присоединиться. Как только они безгласно соглашаются выдвигаться по команде Дина, в воздухе раздается гул сирены, предупреждающий о приближении опасности, часовые хватают оружие и встают на позиции. Люди замирают в ожидании неизвестного, а Габриэль тянется за клинком – чувствует приближающуюся стелющуюся рокочущими волнами силу и слышит вдалеке трепет небесных крыльев. Люцифер нашел способ сбежать. Первым через ворота проходит Сэм Винчестер, на его лице написаны сожаление и просьба о прощении, он весь в крови и едва держится на ногах. Мэри рядом с облегчением вздыхает, а Дин крепче сжимает рукоятку автомата – не может поверить своим глазам. Сэм улыбается родным взволнованным лицам и виновато опускает глаза вниз, едва слышит хлопок ладоней за спиной и презрительный смешок. Люцифер проходит на территорию лагеря следом за Винчестером, победно улыбается и ведет себя так, будто он желанный гость или же последняя надежда человечества на выживание: его не беспокоят наведенные на него дула автоматов, он равнодушен к схватившимся за клинки людям, он спокойно проходит мимо выведенных белой краской на деревьях енохианских символов, видимо резонирующих при его приближении, в поисках того, за кем пришел. Джек не смотрит в его сторону, снова теряется, хмурится и никак не реагирует на непринужденный возглас Люцифера, обращенный к нему, – он не может принять то, чем является его отец и противится инстинктивному желанию попытаться его узнать, выслушать его точку зрения. И снова Габриэль знает, каково это.       Он помнит Эдем, золотые лучи солнца на зелени травы, мерцающие звезды на небесной тверди, шум раскидистых ветвей Древа жизни, широкую крону и зрелые плоды Древа познания добра и зла, растущего рядом, ограждавшие – выделявшие – их на фоне остальной части сада стеклянные сводчатые арки, на поверхности которых танцевали искрящиеся солнечные блики, помнит яркие краски цветов, и ту запретную часть Рая на востоке. Это был четырнадцатый день с сотворения Земли – они вдвоем в самом тихом уголке Рая, у Люцифера переливающиеся бронзовые латы, он опирается на самолично выкованный меч, перекладывая его с руки на руку. На мече нанесены, в том числе и Габриэлем, защитные символы, светящиеся белым. Люцифер не расставался с этим мечом большую часть времени. Габриэль помнит его шесть свободно расправленных золотых крыльев и то, с каким жаром и ревностью он рассказывал об увиденном в мастерской Отца. Габриэль молча корил его за недоверие и любопытство, а Люцифер боялся, что им создают замену. Он причитал о рвении Отца в своей работе и ненавидел то, насколько идеальными, безгрешными и непорочными будут эти создания. Они будут лучше них. Отец будет любить их больше. Габриэль не захотел тогда слушать, потому что считал, что его старший брат еще не вырос.       Теперь он смотрит на Люцифера, покорно позволяющего одеть на себя сдерживающие его силу наручники, и думает абсолютно то же самое. Люцифер просто эгоистичный ребенок – он пытается сторговаться и, кажется, искренне верит в то, что говорит. Он уверяет, что он полезен, что он нужен этим людям, но в ответ на эти слова Дин Винчестер красноречиво указывает на архангельский клинок в руках у Габриэля:       «Убей его, – командует Дин, – он же Дьявол».       Габриэль медлит, пересекается с Дином взглядом, призывая его обойтись без ненужного кровопролития, и Люцифер усмехается, указывает на него пальцем:       «Он?» – в его голосе столько сарказма, и Габриэль почему-то вспоминает, как ему отказывали в участии почти во всех делах Отца на Земле. Он почти всегда наблюдал со стороны. Его задачей было принести людям весть и не вмешиваться. Михаил всегда был на стороне отца, Рафаэль воздерживался от разговора, а Люцифер объяснял причину отказа довольно просто: «У него же сил не хватит» – повторяет он сейчас, слово в слово. И добавляет серьезно: «Он – полное разочарование».       «Дин...» – Габриэль хочет сказать, что он не сможет. Он не обращает никакого внимания на слова Люцифера, потому что сам себя считает таковым. Габриэль стал полным разочарованием для всего Рая, еще когда сбежал, и, если честно, он очень хочет домой, хочет прощения Отца за свое детское поведение и хочет проводить свои дни на Земле. Но он никогда не желал Люциферу смерти.       Дин не слушает и даже не дает ему сказать, Люцифер находит это забавным и просто смеется. Веселый хохот Люцифера, в открытую наслаждающегося суетой людей, и непреклонность Дина, бросающегося обвинениями и указывающего в подтверждение своих слов сначала на Сэма, затем на Кастиэля и следом на Габриэля, и поднятые руки Сэма, говорящего успокоиться хотя бы ради Джека, и вторящий Дину Кастиэль, рукой невольно ограждающий Габриэля – недавно приобретенное спасение Рая – все это становится слишком невыносимым, и Джек срывается на крик в попытке предупредить убийство отца:       «Хватит!» – он напуган и потерян и не находит лучшего выхода, кроме как сбежать и пережить все самостоятельно. Габриэль слишком явственно видит в этом ребенке себя тысячелетие назад и не может оставить его одного. Потому что знает, как это ужасно больно и страшно – чувствовать себя настолько потерянным, брошенным и не знать, что делать дальше.       «Я найду его», – он ставит точку в пока не завершившемся споре и распахивает крылья. Люцифер провожает его холодным взглядом.