Проклятый Девятью

Гайдару досталась пегая кобылка, очевидно, не скайримской породы. Ноги тонкие, высокие, фигурка (если так применительно выражаться о лошади) крепко сбитая, жилистая. Экспириенс на ранчо родичей Линды в который раз выручил, лошадь вроде бы строптивая, но он с ней быстро нашел общий язык. На вопрос, как зовут, получил ответ «Туве». Имя не особо говорящее, все же в скандинавских языках Гайдар был не очень силен. Но мчала кобылка эта – будь здоров. На разговоры с талосовцами и всяко-разно ушло около часа. До Вайтрана доскакали быстрой рысью, а кое-где и галопом за каких-то минут сорок с лишним. И то потому что притормаживали поприветствовать патрули стражи и на конюшнях задержались, отдавая животин на попечение смотрителям. Таким образом после шести Гайдар оказался в столице владения. В эскорт ему дали двух стражников, точнее одна из них была женщиной. Ронар и Хельга (ага, это в игре столетней давности все персонажи с уникальными именами, а тут тёзки сплошь и рядом) – типичные норды. Его проинструктировали помалкивать, они сами его до дворца доведут. На воротах Гайдара не узнали (у него просто какая-та чехарда с личинами – то он похож на босмера, благодаря обряду, проведенному Фендалом, то он почти редгард, потому что изгваздался в крови великана, которую хрен отмоешь, то он сам по себе белокожий, словно бретонец, но с чертами лица, как у типичного сиродильца). Однако пропустили троицу без проблем. Коррупция, ага. «При входе в Драконий предел так просто не будет», – заверил его Ронар. Сразу, само собой, заехали в «Гарцующую кобылу». Народу там была тьма тьмущая, все навеселе – праздник в разгаре. На Гайдара даже напялили капюшон с маской, чтобы не узнали «знаменитого барда, который Микаэля „уделал“». Там довакину пришлось чуть ли не силком за локоток уволочить в сторону Хульду. Хозяйка сначала упиралась, так как клиенты требовали выпивки, серебро и медь лились мощным потоком, наполняя обычно пустующую кассу, но как услышала «это я, Гайдар», сразу повиновалась. – Ой, радос… Прежде чем ослица растрезвонила, что «новый бард вернулся», Гайдар положил ей ладонь на уста. Очень фамильярно и некрасиво с немолодой-то женщиной себя так вести, но да пофиг. Отошли. Гайдар с места в карьер выдал: – Где мой друг босмер и где мои вещи? – Ой, да что ты, наши девчата убирались у тебя и… как его там… Фенгала, все лежит, как было. Правда, сказали, что у тебя в комнате какие-то свечи были да дрянью пол измазан какой-то, долго тереть пришлось, а то в доски въелось… – Ясно. Ключ дай, я потерял свой. Мадама стала рыться в небольшой сумке, что на манер барсетки крепился прямо на пояс. – Дык, а что ж, не споешь сегодня? Праздник ведь! Люди так рады будут, а то Микаэль уже во дворце, тута у нас только Хаггарт, а от его завываний пиво киснет… – хозяйка заискивающе посмотрела Гайдару в глаза, выуживая ключ. – Мне тоже надо… – Гайдар чуть было не ляпнул ненужного, хотя потом понял, что это и так всем очевидно. Кто ж откажется от чаевых золотом, что при дворце выдают? Резко сменил тему: – Так, а все же, где Фендал? – Ах, Фендал! Да… Умчал твой дружок, слова никому не сказавши, как и ты, собственно, – радушная тавернщица посмотрела с укоризной. – Вещи все на месте, а его уж не припомню даже, какой день не видать. – Куда, ты, само собой, не знаешь?.. – полуутвердительно-полувопросительно сказал Гайдар. – Да откуда ж мне? Говорю ж, ни словом не обмолвился, может, даже через окно выходил, никто его не видал даже... «А как меня живцом резали, а потом некроманты воскрешали, вы тоже ни слухом, ни духом?» хотел было желчно вопросить Гайдар, но передумал. Чего уж, это просто НПС, которая живет своей маленькой жизнью, думает про прибыль, клиентов и поставщиков, нафиг ей нужна чужая жизнь? Все это время норды-стражники при плащах и руки на эфесах мечей маячили за спиной у Гайдара. Только он на них глаза перевел, кивнули выразительно, мол, заканчивай, нам во дворец топать! Вот уж профессионалы маскировки, тля… Гайдар схватил ключи от своей и Фендала комнаты, а через плечо бросил и хозяйке, и «эскорту»: – Я быстренько загляну в номера и пойду. Ронар лишь кивнул, а вот Хельга увязалась с Гайдаром. Хотелось верить, от заботы о его здоровье и благополучии, а не как соглядатай-конвоир. Во что выльется эта авантюра, Гайдар не имел ни малейшего представления. Будет действовать по обстоятельствам. Ведь игра все же писана сценаристами, так что сюжетные буйки так или иначе должны иметься, значит, куда-то он точно выгребет. Чекнул свою комнату: там все было чинно-благородно, кровать заслана по-новому, ни следа крови или мерзкой некромантской пентаграммы. Его вещей нет, да и не помнит он, что тут должно быть, всю основную поклажу уволок Фендал к себе. В комнате босмера тоже было убрано, в отличии от Гайдаровой, тут даже был новый пузырь на окне натянут (может, точно, сиганул в окошко? Но по какой-такой надобности?). И тут Гайдара осенило: та «манда», что его пытала, говорила что-то о том, что ее коллеги займутся босмером… Убили? Или пленили и держат где-то в застенках? Но кто «они»-то? Талморцы или неизвестные наёмники? А чьи? А куда могли унести… тело (хочется верить, еще живого) босмера? Гайдар сомневался, что лесной эльф мог бы сдаться без боя. Неужто тут еще и команда зачистки поработала? Не похоже это на средневековые разборки. Это прям ЦРУ-шный подход какой-то… Но самое главное, что он вспомнил, пытавшая его ассасинка обмолвилась, что использует его личину и его камон, личную печать, тамгу, дарованную ярлом. А для чего, как не для того, чтобы проникнуть во дворец? Ну, картина становится яснее: эта маньячка (или маньяк) работает на новую гильдию, о которой упоминал Хронгар. Она и будет исполнительницей покушения, скорей всего. Отлично! Остается найти и прижучить эту сучару. Гайдар даже зубами скрипнул, так ему хотелось отомстить бешенной твари. Появление драконов, как теперь становится очевидно, никоим образом не отменило планов ассасинов, лишь чуток отстрочило. Неясно только, знает ли кто о том, что именно он и есть довакин? Ждет ли его параноидальная Айрилет во дворце «с распростертыми объятиями» и готовой пыточной камерой (на всякий случай, как водится) или же до сих пор поправляется от ран? Со слов талосовцев выходило, что она как минимум на ногах… Желать довакину и конкретно Гайдару зла хускарл вроде бы не должна, но кто поймет, что происходит в голове у женщины? Тем более если она данмерка с садистскими наклонностями и к тому же фанатично верный сюзерену хускарл? Что-то Гайдар тупит, действуя наобум… Нужна разведка, а он собрался тигру в пасть прыгать, как тогда – дракону… и еще непонятно, кто опасней для его драгоценной шкуры. Да и хрен бы с ним, вся ставка – на его довакинство. Вот и поглядим, чего оно стоит. Рюкзаки с вещами были на месте. Их с босмером в общем-то небогатые, но необходимые в путешествиях пожитки тоже. Даже деньги. Только их стало заметно меньше. Ну да, эльф ведь говорил, что потратился, пока его искал. Были на месте и инструменты – барабан и цитра. – Эй, Хельга, ты на барабанах умеешь? – Чего? – кобылиное лицо нордки вытянулось. Зря девка шлем сняла. Всю интригу разрушила… – Ну, по легенде я как бы не просто довакин, а сначала всего лишь бард, приглашенный во дворец, сыграть для почетных гостей, помнишь? – А-а-а… Это… – стражница была озадачена. У них, очевидно, был заготовлен свой способ провести Гайдара на вечер (его-то как раз и не успели обговорить, мол, все на месте решится). – Нет, не умею. Ронар, кажется, не дурак под хмелем спеть или сыграть. – Короче, я переоденусь из хламиды в нормальную богатую одежду, чтобы не пугать своим непонятным гештальтом, ты хватай барабан, я – цитру, и идем! Деваха слова «гештальт»* не поняла, но намек уловила, развернулась к стенке, пока Гайдар шуршал одеждой. Хм. Если б нее ее страшненькая мордашка, довакин был бы не против, если бы она поглазела… Вот только тогда была вероятность, что они бы точно не успели к началу веселухи во дворце. Собственно, начало они и пропустили, сейчас там уже во всю Микаэль отжигает. Они придут, когда публика будет уже подогрета вином и его нордическими сагами. Из оружия Гайдар оставил только железный кинжал, врученный седобородыми. Да и то, охрана отберет, наверное. Отраву для талморского эмиссара Хронгар вручил ему в перстне, имевшем небольшой секрет. Играть с приблудой на мизинце будет неловко, но не совать же его в карман теперь? Как же не хватает зеркала! – Хельга, я нормально выгляжу? – Почем мне знать? – ответила стражница, все еще тупя на узоры древесных колец на бревенчатой стене. – Тьфу, повернись и погляди, все ли нормально? Хельга повернулась. Окинула рассеянным взглядом. – Нормально. Не блещет разумом и тактом, как и большинство нордов, видать. – Нормально для тебя или для барда, который перед ярлом богатейшего холда всего Скайрима будет выступать? – нахмурился Гайдар. – А, вот ты о чем. Хоркер тебя пойми, внешность у тебя незаурядная, тебе, как подлецу, все к лицу… – Ага, ну, спасибо за честное мнение, – успокоила, называется! – Барабан в руки и пошли! Спрятать цитру в чехол Гайдар не догадался, как и заново нацепить маску, и когда они появились на первом этаже, народ заоглядывался, зашептался. Тот самый норд, что выступал на конкурсе перед ними, Гайдар забыл, как его там звать, наигрывал сейчас что-то инструментальное и довольно заунывное. Кто-то из публики, нализавшийся достаточно, чтобы быть смелым и безбашенным, сразу же прицепился: – Эй, ты бард? А ну, наиграй нам что повеселее, а то Хаггарт достал своими… ик!! Ронар бесцеремонно положил раскрытую пятерню пьянчуге на лицо и несильно толкнул (ну, при габаритах норда вышло все равно достаточно сильно, чтобы посетитель таверны неловко осел на стул, не сохранил равновесия и с шумом грохнулся на пол). Этим действием «эскорт» Гайдара только еще больше внимания привлек к его персоне. Впрочем, названный Хаггарт как раз посипел для порядка, покашлял и объявил какую-то «Сагу о…» чем-то там. Видать, это было еще терпимо в его репертуаре, потому что народ оживился, и даже пару-тройку хлопков музыкант сорвал авансом. Боковым зрением Гайдар уловил, что к нему направился еще кто-то, вроде бы даже не человек, а прямоходящий ящер… Как их тут называют, аргонианин. Но Хельга только рыкнула на него, и тот сразу отстал. Даже интересно, Гайдар только разочек видел ящеров, но некогда сейчас. Говорил «на минутку», а на осмотр комнат, переодевание и всякую ерунду типа рефлексирования по поводу Фендала больше часа потратил. Выбрались на улицу, Гайдар надел предложенный Ронаром плащ и капюшон с маской (запасной, что ли?). Почапали, стараясь не влезать в грязюку после ливня, что был днем. При входе в дворец было с дюжину стражников и столько же гвардейцев. Стража проверяла пригласительные или что тут у них было вместо них, стоя в начале моста, а гвардейцы уже у самих дверей (ворот? Такие высоченные!) тщательно обыскивали гостей. Собственно, оных была лишь одна пожилая чета, выряженная в пух и прах, – торговцы откуда-то издалека. Припозднились, как и Гайдар, уже вроде бы около девяти ночи. – Эй, не лапай меня там, извращенец! – это пискливо кричала пожилая матрона. Гайдар выжидательно глянул на Ронара. Тот подошел к стражникам, о чем-то быстро переговорил, и те пропустили без проблем. А вот что со «второй линией» обороны? – Привет, Ронар! – узнал сопровождающего гвардеец. – Кто с тобой? – Я от Хронгара, сопровождаю вот… южанина. А Хельгу ты должен помнить. – Мик, обыскивай! – обратился тот гвардеец к коллеге. – Только с Хельгой понежнее, она норовистая, хэх. Другие гвардейцы, что грели уши, тихонько заржали. Не похабно, сохраняя официальный вид. Все же гвардия, а не простые солдаты. «Неужто вся их проверка?» – удивился Гайдар. Но нет, так просто не отделались. Сначала отобрали-таки кинжал, подаренный седобородыми, потом гвардеец спросил: – Да, кстати, для проформы, как звать южанина? Ронар хотел было разыграть заготовленную карту, что бы это ни было, как произошло непредвиденное: за спиной послышались крики: – Да пустите вы меня, быдло! Я вон его знаю! Мне надо поговорить с Гайдаром! Брови всех гвардейцев немедленно поползли в гору. – Так ты Гайдар? – обратился тот первый служивый к довакину. Гайдар же обернулся, кто кричит. Это был тот самый ящер из таверны. По поведению – в стельку пьян. Хотя он не особо вроде бы знает, как передвигаются и ведут себя местные зверолюди. – Э-э-э… – Гайдар думал, как же себя вести, но бухая двуногая ящерка решила за него. За спиной раздались звуки хлестких ударов по сусалам. Гвардейцы схватились за мечи. – Я, мать вашу так, из Неустрашимых, вы меня тут за кого держите, холопы! Гайдар, как и все, на секунду замер в нерешительности, наблюдая эпичную картину: приземистый ящер в дешевых сыромятных доспехах приемами каратэ или чего-то вроде раскидывал стражников, как детишек. Тех, кто успевал вынуть оружие, так и вообще бесцеремонно отправлял в глубокий нокдаун ударами в шею или в пах. – Что встали, хватайте хвостатого, может, это тот, о ком предупреждала херсир! – гаркнул на других гвардейцев старшой. Пожилая чета торговцев, причитая, поспешила скрыться за дверьми Драконьего Предела. Гайдар был просто в шоке. Перед ним был самый настоящий мастер рукопашного боя, и то, что аргонианин пьян в зюзю, только добавляло грации в его движения, будто он самый настоящий Джеки Чан, овладевший «пьяным кулаком». Пять, шесть… уже семь стражников в отрубе! Остальные подбирают зубы с полу и готовятся опять в атаку. Но тут за дело взялись гвардейцы. От их мечей ящер стал грациозно уворачиваться. Хотелось досмотреть баталию до конца, но Ронар быстренько потянул его к двери, используя эту оказию. Последние двое гвардейцев, так и не покинувшие пост, лишь коротко кивнули знакомцу, шикнув «обязательно покажитесь Айрилет!», и они вошли во дворец. – Куда ты, пьянь! Нам надо поговорить! – это, кажется, Гайдару. Странный вечно сиплый голос аргониан тяжело с чем-то спутать. «Пьянь»?? Кто бы говорил! Заходя во дворец, Гайдар мог думать лишь о том, откуда этот яйцекладущий знает его по имени? Но внутри пришлось быстро переключиться. Тут тоже имелись гвардейцы. Они пока беседовали с пожилой парой, а за их спинами в большом зале видно, что уже играли музыканты, танцевали гости, столы ломились от экзотической снеди. К счастью, эта вот третья линия обороны была больше для проформы. Ну, или Ронар был в сговоре с кем-то из них. Гайдара ни о чем не спрашивали, милая служаночка взяла у него плащ и сделала приглашающий жест – мол, праздник в разгаре, присоединяйтесь! В первый свой визит у Гайдара было слишком мало времени осознать, насколько же огромный центральный зал дворца. Ну, по крайней мере, как футбольное поле, разве чуточку поуже. Стол буквой «П» мог разместить как минимум сотню гостей, да еще место для танцулек было. Посреди же «танцпола» был какой-то аляповатый фонтан, на бордюрчике которого, игриво поблёскивая чешуей на хвостах, забавлялись полуголые русалки. Видать, это было творение иллюзиониста. Может, даже Фаренгара или его бывшего ученика. Гайдар увидел, что какой-то мужик попытался ущипнуть красавицу за филейное место, но его рука прошла сквозь призрачную плоть. Видевшие это культурненько, насколько это было в их силах, заржали. А по левому флангу было некое возвышение, что скрывало от глаз гостей двери на кухню и в подсобные помещения, – смонтированная небольшая сцена, где как раз выступал Микаэль. Пел он что-то нордическо-военно-пафосное. Мужички-норды сжимали в руках рога с вином, притопывали в такт и/или приобнимали своих спутниц, некоторые даже подпевали. Что-то там про Исграмора. Гости-чужестранцы тоже почтительно прихлопывали, где нужно, но было видно, что удовольствия им это исполнение не доставляет. От сцены до престола ярла было метров десять-двенадцать. Сам же ярл не восседал там чинно, а был в зале, общался с гостями. С ним неотступно была какая-то валькирия при мече, что дивным образом напоминала Айрилет, но это была не она. Какая-то нордка. Вообще же соотношение нордов-не нордов было почти 50 на 50. Вайтран был действительно поликультурной столицей торговли. Пребывание в Штатах научило Гайдара нормально себя чувствовать на вечеринках и разного рода приемах, но это было что-то совершенно особенное. В воздухе одновременно витали флюиды посиделок в ирландском пабе с плясками под скрипку, скандинавских пиров с обжорством и возлияниями в честь Тора, Фрейи и Ньёрда и некие отголоски чопорных приемов в викторианском стиле – благодаря присутствию тут альтмеров. Как настолько разношерстная толпа могла ужиться друг с другом – загадка. Но вот Микаэль взял паузу, его место заняли сразу двое музыкантов, игравших нечто танцевальное, а зал стремительно разбивался на парочки. Женщин было значимо меньше, чем мужчин, потому многие направили стопы к столу. А кто-то сычевал под стенами, мрачно цедя вино (в частности, несколько редгардов и альтмеры почти в полном своем составе). Гайдар и себе взял горячительного с подноса пробегавшей мимо девицы, направившись к сцене, пока его «конвой» вручил ему клятый габаритный барабан, кивнул и рассосался в толпе. Все, «агент талосовцев», теперь ты сам по себе… В таком зале можно и потеряться, когда столько гостей. К счастью, Айрилет или еще кого знакомого он не лицезрел. У подножья сцены его остановил какой-то мужичок. Сухопарый пожилой бородач не производил впечатления сильного воина, но от важности просто раздувался, аки рыба-ёж. – Вы кто? – спросил он сухо и властно. – А ты, пардон? – Я распорядитель вечера, тан Гудрёд. И послушайтесь доброго совета: на подобного рода вечерах стоит обращаться к собеседнику на «вы», хоть это у нордов и не принято. И вообще, будьте повежливей. Тю, а сам вроде как чистокровный норд… Тан, распорядитель, обладатель звучного скандинавского имени, а говорит, как сиродилец… Хрен пойми, в любом случае, двор – это тебе не таверна, последуем-с совету. – Ага. Так я, это… Победитель конкурса, как он там… Что Хульда того… организовывает, – с непривычки робея от властности собеседника, промямлил Гайдар. Во, харизма у чувака! Ему бы быть довакином – плёвое дело. Он бы драконов одним своим презрительно-уничижительным взглядом убивал бы. Дядька порылся в каких-то бумагах, щурясь, прочитал что-то… – Хайдар? Редгард-бард? – Я чо, похож на редгарда? – опешил Гайдар. Опять его имя коверкают. – Ну, у меня так записано. Так это ты? – Да, я. – Ну, господин Провентус сказал, коли явится такой – сначала к Айрилет его. – Это я уже. В смысле, был у нее, – опередил возможный пассаж Гайдар. – Правда? – Я что, по-вашему, заинтересован в том, чтобы первое мое выступление в зале дворца ярла оказалось последним? – взял быка за рога Гайдар. Надо соответствовать образу похожего на Микаэля сладкоголосого пройдохи. – Это да… С проверками госпожи херсира шутки плохи. Гайдар и бровью не повел, услышав про «карьерный рост» хускарла, являвшегося негласным главой негласной службы безопасности ярла Вайтрана. В этот самый момент он услышал знакомую музыку и непроизвольно почесал горло. Черт! Он и забыл про эти дебильные знаки от Игры. Он только что прокачал «Красноречие», не иначе! Убедил вот этого осла, что он говорил с Айрилет, хотя безбожно врал. – Что ж, коль формальности улажены, вы можете выступить… Сколько у вас там в репертуаре? Пять-семь песен? – тан презрительно задрал губу. – Да сколько скажете, – ответил Гайдар, сам сканируя зал. Ему бы вычислить убийцу. С возвышения сцены обзор хороший, надо бы задержаться здесь подольше. Тан-распорядитель призадумался. – Знаете, тут Микаэля о-о-очень просила одна богатая и влиятельная дама… Составить ей компанию подольше. В свою очередь, наш любезный бард обещал, что в долгу не останется… «Вот же ж сиськолов! В своем репертуаре», – подумал Гайдар. – В общем, я думаю, можете сделать два подхода: на первый что повеселее, чтобы народ дальше танцевал, вот после этих, гм, артистов, что сейчас играют, а потом, после номера скоморохов, когда все за стол усядутся, можно и произвольное что-то, лирическое там… Ну, вы сами в курсе дела, вы же конкурс как-то там выиграли…. Тут Гайдара посетила светлая мысль. Надеяться, что молчаливый и невесёлый Ронар слабает, как надо, – та еще авантюра, тем более, они не репетировали. А ударять лицом в грязь не хотелось, пусть он тут и не для выступления. Даже более что с этими всякими интригами и покушениями, это точно первое и последнее его выступление во дворце. – А есть тут у вас кто-то, кто на барабанах мастак ритм держать? Гудрёд снова призадумался. – Есть один редгард, который вместе со скоморохами играет… Кажись Траланом его зовут, – тут распорядитель рассеянно оглянулся. – Да вон, с кухаркой стоит болтает, усатый, видите? За сценой и правда был райский уголочек для лодырей всех времен и народов. Чесать лясы с девками, пока остальные отдуваются, это Гайдар по своей школьной группе хорошо помнил. Вот только это не он всегда был тем счастливчиком, а его брат или его кореш Антон. Эх-х, воспоминания про реал, как всегда, нагрянули нежданно. Он же, как мальчик на побегушках, помогал ударную установку монтировать, кабеля таскать и делать прочую черную работу. А потом еще и партию на бас-гитаре от и до играл, и никто «спасибо» не скажет. Чего, мол, там на басухе играть? В этом уголке и пристроился названный Траланом усач (а усы у него были реально гусарские, видать, такая экзотика у некоторых женщин и вправду вызывала повышенный интерес, потому что рядом с первой кухаркой стояла, стараясь казаться неприметной, и еще одна воздыхательница). Гайдар подошел и поприветствовал чужестранца: – Здрав будь, Тралан. На это редгард лишь обернулся с поднятой бровью, чего, мол, от кадрили отвлекаешь? – На барабанах умеешь? – Умею, милчеловек… а что… – Сыграем вместе? Я поясню за репертуар. Тут на его лице появилось осмысленное выражение. Больше, чем юбки девиц, этот кадр любил только вино и деньги. Но деньги, по ходу, больше всего. – Такое дело надо бы… – Если будут чаевые, все твои. Плюс десять золотых прямо сейчас, коль согласишься, – Гайдар решил сразу карты на стол. Усатый редгард почуял наживу и решил, что лучше соглашаться. – Лады. Инструмент мой? – Твой, если получше вот этого, – Гайдар продемонстрировал барабан, на котором играл босмер. Редгард лишь поджал губы и неопределенно кивнул. На том порешили, пошли на кухню, где уже не шкварчало, не варилось и не парилось, преимущественно. Все главные блюда уже на столах, а супчиками на приеме у ярла, само собой, не баловались, тут яства другого порядка. Нашли себе уголок, который ему продемонстрировала та «серая мышка», что терлась рядом с фигуристой кухаркой. Стали репетировать. К своему прежнему репертуару Гайдар решил добавить еще один миленький ретро-хит – песню «Safety Dance» группы «Men Without Hats». Когда народ уже разогреется после Джексона. Редгарду настолько понравился ритм и слова, что он был готов под конец репетиции и сам приплатить, чтобы иметь возможность ее исполнять – эта музыка была совершенно иной, чем принято при дворе не только в Скайриме, но и в Сиродиле с Хаммерфелом, откуда оный был родом. Тралан сказал, что выступал со скоморохами уже много лет, но такой простой и веселой штуки у тех не водилось, особенно с движениями, которые показывал Гайдар. Поварихи, носясь туда-сюда с блюдами, тоже нет-нет да и заглядывались на их дуэт. За час с лишним профессиональный темнокожий артист смог усвоить то, на что им с Фендалом потребовался почти весь вечер. Ну, тоже, наверное, условность игры. А там и Гайдарова очередь выступать подошла. Пока распорядитель вещал, пока гости отдувались после употребленного и готовились к новому заходу танцев, новообразованный дуэт занял сцену. Начали с самого неспешного, лирическо-битлического, чтобы у Гайдара было время адаптироваться, как и у публики. Заодно довакин рыскал взглядом по лицам, стараясь считать, кто же из присутствующих мог бы нервничать или быть излишне скрытым или же наоборот чрезмерно расслабленным, в общем, любые признаки «не-таковости» (знать бы еще, что тут является нормой, ага). Вопреки опыту выступлений, делать это было не так уж и легко. Немножко отвлекло странное глухое звучание барабана редгарда, хотя на репетиции звук вроде бы был хоть и тихим, но сочным. К тому же в один «прекрасный» момент он увидел, что в зал вошла не кто иная как Айрилет собственной персоной. Вошла и остолпела. Как это разыскиваемый довакин так прокрался на приём мимо четырёх слоев охраны? Гайдар чуть петуха не пустил, когда её увидел, но вместо паники взял себя в руки и лишь едва заметно кивнул, как старой знакомой. Хускарл тут же подозвала трех верных молодцев, которые перегруппировались и не спускали глаз с Гайдара, держа руки на оружии, будто тот вот прямо сейчас сам превратится в дракона и начнет гостям головы отрывать (знали бы они, что произойдет дальше!). Сама же херсир устремилась к ярлу, окруженному кольцом прихлебателей, льстецов из числа знати, торгашами и прочими дипломатами. Выделить время даже для ближайшего верного слуги тот не мог, не потеряв при этом лица, так что их разговор состоялся не сразу. У Гайдара же опять-таки появилось время сориентироваться. Но тут тан Гудрёд сделал знак, мол, давай чего поживее, время для танцев. Гайдар между делом на некоем глубинном слое мышления пытался разобраться, зачем ассасину, кем бы он ни был, делать свое черное дело именно на приеме, а не в темном закоулке, благо ведь Балгруф не из тех, кто засиживается во дворце, мотался целый день по городу и владению. Наверное, это должно стать неким символом. Покушению должно предшествовать какое-то событие, чтобы показать или доказать всем – знати, торговцам и простому люду – некую истину… И по законам драматургии, событие это должно быть или кульминацией вечера, или… Пришла пора запустить в ход поп-мелодии Джексона. Сила искусства, как ни странно, даже на пресыщенную знать и повидавших всякое торговцев произвела впечатление. С первых же куплетов взгляды почти всех в зале были прикованы к Гайдару. А вот Гайдару сразу же стало ясно, кто, вопреки общему шоку от неслыханной музыки (редгард был куда лучше Фендала, как ни прискорбно признавать, к тому же имел природную харизму артиста, даже пританцовывал, подражая Гайдару) занят своим делом (как то облапыванием служанок, наминанием вкусной жратвы, интимной беседой) или же, что куда страннее, следит за передвижениями охраны, бросает взгляды на ярла. Стало очевидно, что таковых в зале как минимум четверо (абсолютно незнакомые типы). Ну, если вести систему до конца, то одна из них – Айрилет, однако ей по должности положено. В какую-то секунду она встретилась с ним взглядом и едва заметно с благодарностью кивнула (или это была иллюзия? Он увидел в ее глазах нечто, чего там не было?..). Ну, время для танцев? Получайте! «Мы можем танцевать, если захотим, оставив друзей позади. Потому что они не танцуют, а если они не танцуют, то они и не друзья вовсе»… В отношении Айрилет и тех, кто так или иначе был посвящен в то, что происходит в зале, текст песни обретал новый смысл. Время открывать карты, время станцевать со смертью, а обывателям остается место недалекого зрителя, который вряд ли уловит смысл происходящего на «сцене». Как ни странно, но очень простые движения и ритмичная музыка настолько зашли даже высокородным, что многие действительно стали выплясывать. Публику проняло, Гайдар их раззадорил, в зале царила атмосфера настоящего праздника, а в сердце самого исполнителя – большая такая ледышка и предчувствие, что вот-вот то самое «нечто» произойдет. И оно произошло. Некий благородный сцепился с другим левым чувачком из торговцев, кажется, мол, на ногу наступил или вроде того – самый обычнейший случай. Но дворянин был слишком под газом, чтобы спускать на тормозах. Классика. Отвлекающий маневр, само собой. Для таких дел среди гвардейцев имелись свои рядовые исполнители. Задирой, кажется, был тот самый редгард, которого однажды очень нелестно упоминала Айрилет, Назим. Гайдар уже повидал очень много игр, в которых вся загвоздка была именно на исполнении заказных убийств, иногда все было интегрировано в общую интригу сюжета, а уж сколько фильмов, сериалов и прочей развлекательной продукции было создано… В общем, выглядело это все максимально белыми нитками шито. Все время, пока конфликт заглаживали, некая хускарл (неужто Лидия?) заступила ярла спереди, в то время как Айрилет пасла его тыл. Обе имели вид крайне сердитых кошек или борзых, когда кто-то покушается на их владения или же угрожает хозяину. Назима уважительно взяли «под локотки», а его противника, уроженца Скайрима, скрутили. Редгард, очевидно, не в первый раз имел дело с хускарлами, потому быстро увял – те и по зубам дать могут за дерзость. А вот его «обидчик» – высокий белобрысый бородач-норд – вырывался, грязно матюкался и вообще как будто бы продолжал пытаться привлечь к себе внимание. Чуйка подсказывала, что этим все не кончится. Пока его вязали двое из тех, кто присматривал за Гайдаром и был рядом со сценой и местом происшествия, рядом то ли ненароком, то ли «случайно» в кавычках оказался талморский посол Маладет, которого Гайдар до этого безуспешно пытался выцепить в толпе (высоких эльфов тут было на пальцах посчитать, но этот как-то умудрялся сливаться с толпой). А дурак (или подставной), который поддался на провокацию, возьми да и ляпни что-то там «во имя Талоса!». Тут уж инцидент на лицо. До этого толпа пыталась игнорировать происходящее, но в этот самый миг все замерли и, как по команде, повернулись в сторону ярла. Тот говорил что-то утешающее какому-то педиковатому толстяку из Брумы (на его камзоле красовался вышитый орел на желтом или же скорее золотом фоне, отсюда вывод о происхождении). Ярл прервал свои речи, махнул раздраженно на Гайдара с Траланом (не узнал, да и не дело ярла каждого гонца помнить), игра прервалась на полуноте, редгард еще пару раз ударил по барабану и тоже напряженно замер. Народ загомонил что-то, каждый на свой лад – кто возмущенно, кто испуганно, кто желчно. Но вопрос талморца слышали все: – Норд, неужели ты из тех, кто до сих пор верит ереси и поклоняется Талосу? – Провались ты, талморская ищейка! До тебя мне дела нет! – к счастью, даже пьяный, этот норд сохранил разум и компрометировать себя еще больше не стал. – Ты только что помянул Талоса, норд… – когда альтмер выговаривал слово «норд», казалось, он хочет сплюнуть. – Ты ведь знаешь, что поклонение этому… человеку запрещено. Запрещено в любой форме. – Да что вы, в самом деле… – начал было какой-то дворянин, бывший свидетелем ситуации, ведь выделывал коленца со своей дамой всего в паре метров от спорщиков, когда все только завязалось. – Это ж как присказка для любого норда, зачем сразу «ересь». – Нет, уважаемые, я хочу услышать ответ! – высокий эльф уперся рогом. – Ведь моя миссия в Скайриме – соблюдать выполнение священного договора Империи и Альдмерского доминиона. Гайдару стало понятно: талмор превзошел себя, и тут у нас план в плане. В первую очередь талморцы хотят создать прецедент для своих целей, а уж потом взять Балгруфа за яйца. Во дворце ленника Солитьюда, подданного империи нарушается соглашение Конкордата. Как он отреагирует? Сдаст – покажет своим же людям, что слаб, покажет, кто тут «батя» – талмор. Самоустранится – еще хуже, ибо потеряет лицо перед всеми сторонами. Встанет на защиту бедолаги – вот тут ему и капец, официально его признают таким же бунтовщиком, как и Ульфрика. Патовая ситуация. Ярл сквозь толпу направился к задержанному буяну, на котором восседали сразу два гвардейца, впечатывая того лицом в каменную плитку Драконьего Предела. – В моем дворце никто не будет никого допрашивать, тем более во время нашего традиционного праздника! – произнес он властно. – Здесь не место… Но эльф набрался наглости прервать речь правителя: – Чтить традиции – это хорошо и правильно, но блюсти Конкордат Белого Золота – святая обязанность любого правителя или наместника в Империи, ярл Балгруф. Тут к месту событий добралась и херсир. Данмерка решила круто брать быка за рога, пока из сценки не развернули настоящий дипломатический конфликт. – Как хускарл ярла я уполномочена разбираться с любыми нарушениями закона, так что предоставьте это мне. Но Маладет не унимался: – Уж позвольте, ваша власть кончается там, где начинается талосовская ересь. Наше предст… Но данмерка была не из тех, кого так просто перебить. – Это вы постойте. До того, как помянуть Талоса, этот человек нанес телесные увечья дворянину! – Назим при этом тут же поддакнул, поглаживая поврежденную скулу. – Это преступление против Скайрима и Её народа! Гайдар даже икнул. Надо же! «Её народа!» – и правда так говорят… Глазастый эльф нашел к чему придраться: – Да вы посмотрите, что у него на шее… – в это время гвардейцы обыскивали буяна на предмет потайного оружия, как и всегда при задержании, и достали амулет Талоса, что был на груди под одеждой... Однако прежде чем тему успели развить, на сцене этого скандала объявилось новое действующее лицо. Похерив дипломатические протоколы, никто иной как командир Кай, представитель имперцев, номинальный начальник стражи, смотритель тюрьмы и главный по некриминальным (читай: политическим) преступлениям, да еще в кучу по агит-работе Легиона в Вайтране, гаркнул слишком высоким для мужчины его комплекции голосом: – Именем императора! Тут уж все немного сдали, даже эльф. Такими словами не бросаются. В ванильной игре имперцы обладали талантом «Слово императора», который позволял раз в сутки остановить сражающихся людей. В этом варианте эффект был похожий, хотя мотивированный отнюдь не «магией», «талантом» или другой чисто игромеханической штукой. Просто сказать это мог каждый, даже не имперец, но вот когда это говорит имеющий власть, то ослушаться будет означать оскорбить императора, забить болт на все институты, по которым вообще функционирует Империя, это преступление, которое каралось рудниками, а возможно, и пожизненной каторгой – спасибо тем фрагментам, что Гайдар успел прочитать об Империи и ее устройстве. – Я командир Кай! И я представляю императора в этом городе! Да-да! – сухопарый лысеющий мужичок покачал головой, будто с этим кто-то спорил, хотя таковых и не было. При этом он двигал всем туловищем, будто тыча в лицо присутствующим очень красивым инкрустированным кинжалом на поясе, подарком самого правителя Сиродила. – Властью Императора я задерживаю этого человека! – и ткнул пальцем в оскандалившегося гостя. Прежде чем эльф успел все же возразить, имперец не преминул напомнить: – А то соглашение, которое мы подписали, о ваших полномочиях, оно вступает в силу… – тут офицер глянул на какой-то приборчик у себя на руке (он мало напоминал круглый циферблат часов, но было ясно, что это тот самый «сиродильский хронометр»), – через час, ибо еще даже не полночь. Хотя по-хорошему, с рассвета завтрашнего дня. Посол, или кто он там, лишь скрипнул зубами. Его напыщенная морда вся позеленела от злости, а руки сжимались и разжимались – не привык талморский Торквемада получать отказы. Народ в зале вроде бы вздохнул с успокоением – законность восстановлена, благодаря юридическим лазейкам пусть и преступника, но сородича-норда не упрячут в талморские застенки. По крайней мере какое-то время. И тут отмалчивавшийся, пока решали его судьбу, преступник вдруг закричал страшным голосом: – Как это полночь? Вы не можете меня держать здесь, мне надо свалить! – Помолчи, преступная твоя рожа! – прикрикнул на него гвардеец, который безуспешно пытался сомкнуть кандалы на запястьях богатырского сложения норда. И тут, пока эльф искал нужные аргументы, чтобы оставить последнее слово за собой и талмором, пока подчиненные командира Кая готовились принять голубчика, а второй гвардеец встал с ног усмиренного драчуна, чтобы сподручней было его передавать, произошло вообще непредвиденное. Буян взрычал по-звериному, боднул одного солдата ногой, другого локтем и вырвался, крича уже нечеловеческим резонирующим басом: – Хрен свой в штанах задержите, я сваливаю! Все до единого в зале испуганно отсахнулись – человек на их глазах превращался в зверя! Единицы переживали встречу с оборотнями, а рассказам таковых не особо верили. Большинство жителей Скайрима считали вервольфов больше легендами, чем реальностью, хотя со следами охоты сверхъестественно умных зверей селяне встречались довольно часто. И вот все присутствовавшие воочию могли наблюдать превращение. Несколько секунд никто не знал, что делать, пока Айрилет, быстрее всех сообразившая, что еще одна легенда оказалась сущей правдой, не закричала: – Маги, бейте огнем, не подпускайте чудище к ярлу! А зверь (за эти секунды обращение стало полным: существу больше пристало находиться на четвереньках, чем на двоих ногах, хотя оно и сохраняло некоторые следы антропоморфности), будто поняв, что это про него, дико взревел и бросился именно что к ярлу. Кинжалы и мечи скользили по его шкуре и не причиняли никакого заметного вреда, а если клинки и пробивали шкуру, то застревали в туше, их вырывало из рук воинов. Вервольф же, игнорируя легкие раны, бешено рвался дальше. Пребывавшему в прострации Каю от него досталось по лицу, когти превратили его в кровавую кашу, тот упал ничком, возможно, уже мертвый. Простые гости, спотыкаясь, ретировались с траектории движения чудища, еще больше укрепляя звериные мозги оного в решении прорываться именно там, где всего пять-семь человек с их жалкими железяками заграждали путь. С размерами вервольфа тоже была какая-то хрень: двухметровый атлетичный норд превратился в чудище, что на четверых в холке было лишь на десять-двадцать сантиметров ниже. Он просто сметал всех гвардейцев и солдат, встававших на его пути. Описывать это долго, но прошло всего десять секунд или около того. Рывок. Превращение. Пара ударов – жертвы разлетаются, как кегли. Три прыжка – и зверь настигает ярла, которого силком тащит за собой женщина-хускарл. Замахивается… Но на его пути встают трое, в том числе Айрилет, которая с ходу показывает пример и шпарит огненной струей волколаку прямо в харю. Двоих других зверь опрокидывает, но ослепнув от магического огня и боли, разворачивается к Арилет спиной, получает по ней даэдрическим клинком, но лишь сильнее воет. Бросается обратно в сторону сцены с замершим от шока Гайдаром, редгардом и горделивым таном Гудрёдом, который от ужаса обделал свои роскошные штаны. Бездействовавший долгие секунды талморец и двое эльфов его свиты тоже шарахают вервольфа огненными струями и маленькими файерболами. Начинается небольшой, пока еще локальный пожар. Тварь ярится и кричит так, что у многих уши закладывает, пытается перепрыгнуть препятствие в виде столов со снедью и меров-магов, сигает через их головы, черт побери, прямо на Гайдара! Довакин абсолютно на автомате применил ту’ум: – Фус! – монстр в пару-тройку центнеров весом будто на стену в воздухе наскочил, хряпнулся на лопатки, ломая дубовый стол пополам, чтобы через миллисекунду вскочить и в слепой ярости начать наносить удары. Хрясь! – один из талморцев летит, кувыркаясь через голову, как в плохом Голливудском боевике (ну, человек просто не способен нанести такой силы удар, чтобы реально взрослого мужика в воздухе закрутило, как куклу, а вот вервольф – может). Хрум – второму супостат, встав на задние лапы по-человечьи, просто откусил голову. Посол, помянув даэдра, кубарем закатился под стол, хотя его волкодлак едва коснулся когтями. На лице его был неописуемый ужас. Даже если задирство Назима и вся эта провокация наверняка были их планом, они приколупались не к тому норду… Ослепший на время монстр его просто не заметил, принявшись за очень смелых и очень глупых стражников с их смешными супротив такого чудища мечиками. Время для Гайдара пошло, как при замедленной съемке. Вот он видит, что его напарник-барабанщик удивленным шарами таращится на него, применившего драконий Крик, а в следующий миг перехватывает свой инструмент, будто ружье за цевье. Прежде, чем Гайдар осознал странность положения, барабан лопнул, извергая сияющие магической энергией болты. Довакин ошалело проследил за траекторией. Один попал в широкую спину вервольфа, но второй полетел дальше… Что? Его напарник-музыкант стреляет в Балгруфа??? Что за дьявольщина тут творится!!? Стрелы попадают в щит девушки-хускарла. «И откуда у нее щит, где она его прятала?!» – туго соображает Гайдар. Шесть стрел. Последняя взрывается, разнося щит Лидии (а кто это еще может быть с такими формами и ангельски прекрасным лицом?) в щепу. Редгард второй рукой залазит в нутро порванного барабана, чем-то щелкает – перезарядка. Айрилет занята монстром, как единственная в этом зале, кому подвластны огненные чары на высоком уровне. Данмерку окружает некая пылающая аура (их расовый талант?), которая передается и ее даэдрическому клинку. Другие гвардейцы еще только бегут к Балгруфу, вокруг ярла – вакуум, он просто беззащитен перед стрелами. Гости вечера преимущественно торгаши да прочие хлюпики, а те из нордов, кто не был занят спасением себя и своих близких, были безоружны и понятия не имели, что делать (это тоже часть плана?). Сука! Вот же момент, как все сложилось… Кто этот редгард? Талморский убийца или из Темного Братства? Гайдар выпаливает «стоп-слово» – «хаммертайм» (ну, фактически, это два слова в одном). Редгард еще более удивленно оглядывается на него. «Поздно», – произносит и переводит взведенный шестизарядный самострел на ярла. Балгруф пытается бежать, опрокидывая стол, чтобы укрыться. Да как шустро! Оброс жирком, но все еще воин! Гайдар, как и прежде, не отдавая полностью отчета своим действиям, перехватывает неудобные громоздкие гусли (ну, а цитра в каком-то смысле – те же гусли), редгард делает первый выстрел (слава Кинарет, мимо! Лишь царапает одежду цели), удар – прицел сбит. Темнокожий усач разъярённо шипит и из своего неудобного положения бьет Гайдара, находящегося сбоку, пяткой в пах. Не похоже на карате, но удар сильный, «поставленный». Гайдар охает и падает на колени, зажимая пострадавшее место. Тем временем вервольф вновь применяет свой рев, на сей раз обладающий, по-видимому, по-настоящему магическими свойствами. Люди в панике разбегаются кто куда. Только чертова «бетвумен» с прокачанной силой воли, Айрилет, неизвестный «темный брат», да еще пара хускарлов не бросают оружие. Волколак наконец-то драпает, в длинном прыжке вышибая окно на высоте полтора человеческих роста. О жажде крови его заставил забыть огненный меч данмерки, ее пылающая аура. Ассасин вновь стреляет. Лидия закрыла ярла своим телом, как настоящий телохранитель. Пробивая броню хускарла и ее плоть, два массивных болта вонзаются в грудь и один – в живот. Кинетическая энергия зарядов преодолевает ее упрямство и самурайскую готовность умереть за господина, она заваливается на спину, падает. Сука! Идиот Балгруф зачем-то встает из-за укрытия (как показала практика секунды назад, дубовый стол болты прошивают, что твой картон), распрямляется с кинжалом в руках, облегчая тем самым прицеливание. Возможно, как и каждый норд, боится принять смерть недостойно? Лишь бы не на коленях, лишь бы с оружием в руке. В самостреле еще два заряда… Какой-то из стоящих на ногах хускарлов метает в ассасина секиру, тот уворачивается, ярл на мушке… Гайдар забывает считать проклятые секунды, забывает об адской боли в промежности, снова кричит: – Фус-Ро!! Увы, крик – это тебе не кувалда, чтобы молниеносно передать импакт удара. Уже в воздухе убийца испускает оставшиеся заряды дуплетом. Оба попадают в цель. Один пробивает насквозь плечо, другой входит прямо в центр грудины. В этом состоянии «замедленной съемки» видно, что глаза правителя Вайтрана в ту же секунду теряют осмысленное выражение, закачиваются под лоб. Убийца летит шесть или семь метров, кувыркаясь и перегруппировываясь в воздухе. Однако удар об стену даже из этого тренированного ниндзи выбивает дух. Ту’ум из двух слов тоже не хрен собачий! Айрилет надрывно кричит. Блядство. От этого крика реально кишки переворачивает, столько там неистового гнева, боли и смертной тоски. Ассасину пизда. Гайдар подозревал, что в гневе Айрилет страшна, но вот сейчас он лучше бы оказался перед самым кровожадным из даэдра, чем перед данмеркой. Захотелось стать поменьше и понезаметней, чтобы спрятаться от этого неистовства. Эта ее аура доселе багрового пламени вспыхнула просто нестерпимо белым огнем, обдавая жаром даже на расстоянии в несколько метров. Под ее ногами даже каменная плитка горит и плавится. Ловкий убийца применяет что-то из арсенала школы Иллюзии, но раствориться в тенях невозможно, если на тебя льется свет, что не каждый современный софит может сгенерировать. Кажется, темная эльфийка воззвала к Меридии. В панике ассасин бросает в женщину несколько то ли сюрикенов, то ли еще каких метательных снарядов. Часть растворяется в огненной ауре этой воплощенной Аматерасу, часть она, походя, отбила мечом. Проклятый ниндзя быстро очухивается, ловко кувыркается через голову, подло бьет снизу-вверх кинжалом, кажется, тоже скованным не в этом мире. Но его зачарованная сталь лишь жалобно звенит, разламываясь на части, а клинок Айрилет в стиле кэндо на обратном движении располовинивает врага, замахнувшегося на жизнь ее ярла. В следующую секунду данмерка охнула и упала на колени. Видать, эта странная магия тоже тот еще вампир внутренних сил. Гайдарова способность подмечать детали в некоем замедлении тоже куда-то девается. Мир «оживает». В него возвращаются привычные звуки. Айрилет хрипит, кажется, больше от напряжения и не полностью залеченных ран, чем от новых травм, хотя от вервольфа ей все же не раз досталось когтями, не спас и элитный зачарованный доспех какой-то незнакомой по «ванилле» модели. К ней подлетела какая-то женщина тоже в доспехе, только гвардейском. Чуть не поскользнулась на крови и кишках поверженного наемного убийцы. Склонилась, стала лечить магией, но данмерка только со стоном-рыданием провыла: – Дура! Не меня!! Что с ярлом? Пытавшаяся помочь словила тяжелую оплеуху, быстро поклонилась и, не разгибаясь полностью, чтобы опять не поскользнуться на крови (а на полу валялось немало жертв буйства оборотня), поспешила к телу ярла. Гайдар повернул голову – ярл лежал навзничь, грудь его не вздымалась от дыхания. Наверняка при смерти. Чертов рев человека-волка распугал челядь, среди которой обязан был быть и лекарь. – Где, ко всем даэдра, придворный маг? – закричала девушка-хускарл, подчиненная Айрилет, сразу понимая, что ее силы в исцелении – капля в море. С такими ранами и целитель уровня Даники не сразу справится. Тот еще вопрос. Гайдар ничем помочь не мог, магией он не владел, ни единым заклинанием (а вот в ваниле, помнится, всем и каждому было дано применять огонь и исцеление с первого уровня). А тут еще долбанный пожар разгорается, угрожая поглотить уже весь центр зала, заставляя кашлять от дыма. Ну, пиздец, из огня да в полымя! В самом что ни на есть буквальном смысле. С разных дверей в зал вбегают люди. Бесполезная в смысле целительства челядь и отошедшие от перепуга гости. Начинают попытки гасить пламя, плеская воду из кувшинов, тазов и прочей утвари. Кажется, нашелся умелец, способный кастовать простейшую струю «ледяного дыхания». Однако всем ясно, что чадный дым уже наполнил весь зал, народ кашляет и задыхается. Айрилет, все еще на коленях, харкая кровью, замечает талморского посла, который, как мышка, стараясь быть незаметным, сидит под столом, применяя исцеление на разорванную когтями оборотня спину. Был он, кстати, весьма неприятной внешности, как для альтмерской утончённой породы. Сплошные острые скулы, треугольный подбородок и очень неприятный разрез глаз, напоминающий стервятника. – Скампов выблядок! Это ты все устроил!?! – вопит херсир, забыв о дипломатии и шпионских играх, и начинает на коленях, волоча ноги, ползти к высокому эльфу. Глаза Маладета округлились, выражая смятение и страх. – Нет, клянусь вам, нет! Я и понятия… – Я тебя сейчас заставлю все признать, курва! – очи данмерки вновь засверкали багровым пламенем. Гайдар, кое-как справляясь с болью (до чего смачно ему вмазали по яйцам!) и кашлем, попытался остановить хускарла: – Он или не он, потом разберемся, надо тушить пожар! Айрилет, будто очнувшись от транса, посмотрела вокруг новыми глазами. Оценила, и точно, еще минута – и пожар не остановить просто так, имеющимися силами. Полыхнет дворец на славу. Причем по большей части виновата ее испепеляющая все и вся аура, а не файерболы эльфов. – Даэдра… – прошептала себе под нос. Тем временем ярла подняли сразу четверо людей в доспехах стражи и гвардии, потащили прочь из пиршественного зала. Все кашляли и давились удушающим дымом. – Ублюдок, помогай тушить! – не терпящим пререканий голосом велела она послу. Тот внял, проглотив горделивые слова, выполз из-под стола, распрямился, встал рядом с другим магом, тоже применил «ледяное дыхание», но явно помощнее. Херсир больше не оглядывалась в его сторону, опираясь на меч, поднялась, двинулась в сторону места, где только что лежал Балгруф. Гайдар бросил бесполезную цитру, кашляя, закрывая рот и нос локтем, устремился следом. Подошли к Лидии. Та не дышала, глаза стеклянные, открыты широко, а на лице – посмертная маска: эмоция превозмогания. Ну ё****й в рот! Один из пойманных телом болтов был разрывной, как и тот, что развалил на части щит воительницы, – ее сердце, что билось для ярла, для поверившей в нее Айрилет, для Скайрима и его будущего, превратилось в жидкий кровавый омлет, нафаршированный осколками кости и смертоносного железа. Как бессмысленно. Как горько. А Гайдар имел на нее планы… Хотя даже и не знал лично, но стало чертовски больно. Рвало шаблон. Он ожидал приключения, а получил кровь и смерть. Смерти во множественном числе. НПС, которые удивляли своей «живостью», светящимся Разумом с большой буквы «Р» по ту сторону глаз. От нереализованности потенциала, какой-то общей нелепости этой смерти стало еще больнее, прям до слёз. К счастью, их можно было списать на дым пожара. Девица была настоящей героиней. Рядом появился кашляющий Гудрёд. Надо же, живой. – Тан, позаботься о теле, – коротко бросила Айрилет. Глаза ее также были мокрыми. И судя по омертвевшему выражению лица, не от едкого дыма пожара. У херсира тоже были планы на Лидию… Дальше Айрилет схватила Гайдара железной хваткой и потянула за собой по каким-то коридорам. Довакин был у самого очага разгоревшегося пожара, надышался так, что дороги не разбирал, а легкие драло от кашля. Он позволил делать с собой все, что вздумается, надеясь, что сначала его подлечат. Фиг там. Херсир передала его гвардейцам, те же без лишних слов заковали в кандалы и бросили в темную камеру. Хорошо хоть к холодной стене приковывать не стали. Да уж, чему быть, того не миновать. Он – в застенках Драконьего Предела. Напоследок Айрилет сухо бросила в уже закрывающиеся на засов двери: – Ты расскажешь мне все. В том числе, как ты оказался на одной сцене с ассасином. Молись, чтобы Балгруф выжил! Все, темница захлопнулась. До утра Гайдар лишь давился кашлем да прислушивался к шуму где-то там наверху. Помышлял о побеге, но подумал, что станет только хуже, так он даст Айрилет повод при следующей встрече стрелять без предупреждения. Странно, но Хельга и Ронар, когда заварилась вся эта каша, как сгинули, Гайдар их потерял из виду, и сейчас они за ним что-то не спешат. Союзнички... Под утро Гайдар заснул, измождённый томительным ожиданием собственной участи и прошедшим насыщенным событиями днём.

***

…Пожар потушили. Когда уж слуги отчаялись и думали, что Драконий Предел не спасти, явились эльфы, пятерка Аракано, скастовали что-то вроде искусственного бурана, все дорогие стекла – долой, посуда в дребезги, интерьер в щепу, но огонь не смог справиться со жгучей магической стужей. Айрилет лишь зубами скрипела, ведь это мог бы и Фаренгар провернуть, где его даэдра носят!!! А так их долг перед Альдмерским Доминионом только увеличивался. Само собой, речь не о деньгах, все намного хуже. Уж теперь Маладет будет при любой оказии припоминать этот случай. Даэдра бы их всех разодрали! Это просто тотальный крах! Вайтран долго сопротивлялся, но теперь его ждет участь всех остальных уделов, хоть бери и на сторону Ульфрика… Нет, тьфу, даже мысли такой допускать нельзя! Даника вместе с Йенссеном прибыли буквально через три минуты, как бездыханное тело ярла вынесли из тронного зала. Она как почувствовала, что ее услуги понадобятся, – чудесная интуиция или божественное Провидение?.. Гонец, которому отдали строжайший приказ привести фламинку хоть живой, хоть полумертвой, вернулся пред очи начальницы бледный, как смерть, аж через полчаса. Само собой, думал, что не справился, не нашел, и теперь с него живьем кожу снимать будут. Обошлось. А жрица уже, наплевав на свое крайнее истощение, применяла целительную магию и параллельно молилась, давая немыслимые обеты Кинарет, лишь бы великая Мать поделилась крохой своей силы, чтобы исцелить ярла Балгруфа. И она была услышана. Ярл стал дышать. Не часто боги явно отвечают на молитвы, но это был именно такой случай. Жрица получила силу, да такую, что стрелу тут же вынули, состояние правителя стабилизировалось. Сразу оказалось, что болт был смазан ядом. Его действие убрать даже с помощью Кинарет сразу не удалось. Можно было бы обратиться за помощью к эльфийке Ниванаэль, она имела известность как очень хороший медик и алхимик, но Айрилет проще дать отрезать себе обе руки, чем на такое решиться. Хускарлу было очень сложно заставить себя не топтать ковры в комнате, куда положили бледного, как смерть Балгруфа, а заняться своим делом. Но она смогла. Все соглядатаи, все шпики, все информаторы, все маги из наемников и просто знакомых в ту же ночь оказались у нее пред очами, чтобы восстановить картину событий, чтобы прояснить, что же произошло, как и почему? Как ассасины смогли инфильтрировать дворец? Айрилет даже не сомневалась, что у редгарда были помощники. Один из самых главных вопросов: где все это время был Фаренгар, который обязан защищать своего ярла от магических опасностей, сверхъестественных угроз? Его помощь крайне необходима в расследовании. Скоро прояснилось, что маг подался в книжный Кумара и с головой нырнул в какие-то проклятые свитки. Нашел время, старый идиот! Его доставили почти под утро. Айрилет устроила допрос с пристрастием, подозревая мага в измене и даэдра знает в чем. Однако оказалось, дед просто выжил из ума, он якобы нашел что-то там об Алдуине, что, как он считал, перевернет всю историю с ног на голову. Однако для этой темы у Айрилет не было ни сил, ни возможности разбираться детально. Придворный маг не виноват, не в сговоре с нападавшими, и на том пока все. Попросила помочь настроить его волшебную чудо-машинку для извлечения воспоминаний (а маг ее мало того что реставрировал, дак еще и улучшил так, чтобы даже не посвященный в таинства псиджиков смог использовать), да и отослала помогать целителям. С магическим инструментом дело пошло куда быстрее. Айрилет воочию видела лица людей, их реакции на события, видела детали, которые простодушные слуги даже и не подумали бы оценить как важные, но именно они говорили больше всего. Из разрозненных показаний получалось, что редгард действительно время от времени сотрудничал с бродячими скоморохами как музыкант, хотя сам был наемником, искателем приключений, поговаривали, даже грабителем гробниц. А на самом деле все это – прикрытие для работы на Темное Братство. На частично обгоревшем теле постфактум нашли множество свидетельств, что это именно один из «темных братьев». А Айрилет, пока инспектировала периметры, как дура, метнулась проверять того пьянчугу-аргонианина (потому и пропустила появление Гайдара). То был наемник из «Неустрашимых», как и кричал, собственно, страже. Айрилет сама же его и нанимала. Он откуда-то знает Гайдара, вроде бы выпивали вместе, хотел проникнуть во дворец, должок какой-то с него стребовать (это все позже выяснилось, уже глубокой ночью). Стража не пустила, вот и начал бузить. Имя у него еще характерное – Иш-С’хадис, что с языка обитателей Чернотопья переводится как «Пьёт-до-Дна». Он тоже томится теперь в темнице, ожидая своего часа. Допрос Айрилет проведет, как только разберется с остальным дерьмом, что, как из ушата, льется на нее сейчас. Дальше весьма интересную информацию предоставил допрос Гудрёда. Выходило, что редгард Тралан был в списке приглашённых на праздник с самого начала, он выступал во дворце вместе со скоморохами уже четыре года подряд (!). Айрилет и сама вспомнила, как проверяла его подноготную. Все сходилось. Человек реально работал, был известен многим людям, получал честные деньги, а вот поди ж ты… Оказывается, Тёмное Братство сделало «закладочку» на будущее, даже не зная, понадобится ли она когда-нибудь. Они умеют играть «в долгую»… Даэдра! Но на приёме были и другие подозрительные люди… С превеликим удовольствием «ковырнула» Назима. Проклятый мужеложец (а дворянин и не особо скрывался, что неравнодушен к белокожим юнцам и мальчикам) признался, что задрать этого норда ему посоветовали «партнёры из Эльсвейра». Ну, ясно, пешки альтмерцев. Почему именно этого? Да он вроде как не умел следить за языком и был сущим мужланом – просто напрашивался на неприятности. А Назим любил ставить выскочек на место и просто доставлять людям неприятности, уж такой тип по жизни, его и просить особо не надо было. Насчет словесного недержания норда, это стало всем очевидно, чертов язык северянина и стал катализатором. Но вот входило ли в планы вражеских агентов все последовавшее за этим? Вряд ли. Норда звали Айварс и был он родичем некоего Синдинга из Фолкрита. В отличии от оного, бывшего простым работягой-лесорубом, кузен Айварс поднялся на торговле с Брумой, потому и был вхож во дворец, хотя такой привилегией пользовался нечасто – всего второй раз за пять лет. И принесла же нелегкая! Это придется расследовать дополнительно, как да почему. Судя по реакции, норд не собирался задерживаться на празднике так поздно, он знал о своем проклятии, но знатно перепил – рассказала прислуга. А те самые торговцы из Эльсвейра знай подливали. Тупые шестерки! Планы вражеских агентов наложились на случайность, неизвестный фактор. Айварс не был их подставным человеком, просто удобной целью для манипуляции, это понятно хотя бы по реакции проклятого ублюдка Маладета. В результате – куча трупов, пострадали, кстати, и проверенные торговые партнеры Вайтрана, которых сам Балгруф умасливал, чтобы торговали именно с ними, а не Фолкритом, не Восточной Имперской компанией и не рифтенскими мздоимцами. Пр-р-роклятье! Отчет о погибших на стол ей положила Лагерта – та самая хускарл, которая бросилась к ней первой тогда в зале. Кроме Лидии, единственная толковая девка, способная не только приказы исполнять, но и мыслить головой. Эх, Лидия… Ряды хускарлов сильно поредели. Шестерых мужчин и двух женщин они не досчитаются из-за ниндзя и вервольфа. А это звание, между прочим, не за красивые глаза и не за мускулистое тело дают! Еще из памяти Гудрёда удалось выудить преинтереснейший факт: Гайдар реально довакин – это раз. Он дважды применил ту’ум. Невелика честь, найдется немало нордов, которые это умеют. Тот же Ульфрик десять лет учился у монахов Хротгара, победил короля Торуга именно Криком. Но вот еще месяц назад Гайдар не показывал таких умений, когда драугры ему лицо пытались откусить в подземельях древнего храма нордов на Ветреном Пике. Выучить ту’ум на таком уровне, дважды применить его за несколько секунд? На такое способны единицы нордов, но и то не за месяц обучения, это уж точно. Интересно, где его носило этот месяц, что он потерялся из виду? Его собственным словам веры у нее нет ни на понюшку. Правду придется вытягивать клещами… или другими подручными инструментами. Ну, если он настолько туп или упрям, чтобы ей перечить. В этот момент Айрилет осознала, что он дура, потому что в темницу довакина кинули без кляпа. Но он вроде как вел себя покладисто… На что рассчитывает, подлец? Ну, наверное, на факт номер два, что услужливо сохранила память свидетеля Гудрёда: криворукий довакин бросился на своего компаньона с гуслями, когда тот целился в ярла. Получил по яйцам и на том обмяк. Но после сбил прицел вторым ту’умом. Если бы второй болт редгарда-ассасина, имевший точно такой же разрывной заряд, что отправил к праотцам хускарла Лидию, попал не в плечо, не прошел бы, не разорвавшись, насквозь, или же взорвался бы в шее или голове Балгруфа, никакая Даника бы его не спасла. Тысяча кланфиров, как же Айрилет раздражала неизвестность! Кто он – друг или враг, почему тут был, с какой целью? Но его допрос она оставит «на сладкое». Дальше. Претензии эльфов сведены на нет. Задержанный сбежал, положив как нескольких меров, так и кучу солдат Вайтрана. Хоть какой-то плюс. Но Маладет, как только оклемается от раны (а она не то чтобы серьезная, с ресурсами «звезды смерти» к завтраку мразь будет словно огурчик), примется за талосопоклонников. Они предупреждены и в большинстве своем удрали из города. Только умалишенный Хеймскр, будто смерти ищет, даже вчера днем пытался на площади проповедовать, пока его пинками не выпроводили стражники, за что сообразительному Йоргу спасибо. Ну, вот и будет альтмерам жертва для отвода глаз, даэдра бы побрал его ослиное упрямство! Или попробовать его арестовать за какой-то проступок? Только какой? У него разве что голова не светится от ореола праведности… Скуму подбросить, что ли? Придется Оддманда озадачить, не валить же все на Лагерту. Девка сутки на ногах, пока готовили безопасность к празднику. Ага, а толку все равно – ноль... На любой замок находится ключ, играть от защиты – проигрышная стратегия… Но выдумать лучшую не нашлось ни времени, ни ресурсов. Айрилет устало потерла глаза. Все плыло, летали красные мушки. Она использовала запретную технику данмеров в купе с благословением даэдра Меридии. Хорошо, что никто не сообразил, что именно это было. Аракано и его псы были далеко, хотя, возможно, они что-то учуяли… Они были еще одной проблемой, хотя без них они могли бы потерять дворец. Херсир откинулась в кресле, чтобы пару минуток помедитировать, восстановить силы, продолжая думать и анализировать. Еще одна персона показалась ей смутно подозрительной. Уловленный боковым зрением быстрый взгляд, удобная челка, чтобы прятать глаза, заурядная внешность, серый бесцветный голос. Холуйка с кухни не давала ей покоя после той песни Гайдара, когда она только вошла в зал и сразу же направилась к ярлу. Что в ней было странного? Вроде бы родственница одного из людей Хронгара, работает всего три месяца. Во время всех этих событий никак себя не проявила, от оборотня драпала со всеми так что пятки сверкали. Ее биографию проверяла Лидия… Но Лидия мертва, с нее не спросишь… надо бы чернавку найти, тоже допросить. Айрилет вновь всунула в машинку псиджиков кристалл с воспоминаниями Гудрёда. Она не могла вспомнить, что впервые заставило ее обратить внимание на эту «мышку» в мышином царстве кухарок. Как же они с Балгруфом не прогадали, что взяли тана распорядителем на этот вечер. После Провентуса это первейший человек по всем организационным вопросам во дворце, хотя официально он «всего лишь» учитель детей ярла. Преподает все – от астрономии и математики до этикета и истории Империи. Норд из нордов, но повадок набрался в Сиродиле таких, что нигде в другом месте, кроме Вайтрана, его не стали бы терпеть. Но зато эти бармалеи Нелкир, Дагни и Фротар, дети ярла, с младых ногтей научены грамоте и многим другим полезностям. Другие получают звание тана за воинскую доблесть или за убийство опасных чудовищ, за хорошую службу в течении многих лет, управленческие способности. А вот Гудрёд стал таном на второй месяц работы учителем. Он сам любил шутить, что проще с выводком горных троллей управиться, чем с этими тремя. И Балгруф разделял его мнение, потому и сделал таном. И вот теперь цепкие внимательные глаза Гудрёда в самом прямом смысле могли помочь спасти множество жизней. Еще раз: сцена боя с вервольфом. Не то. Раньше. Арест. Не то. Этой девчушки не видно. Ага, вот, Гайдар поет на сцене. Что за странная мелодия… Кто такая эта «Билли Джин»? Очень дивное имя… Может, такие носят девушки в тех странных неведомых «южных краях», откуда он родом, как сам утверждал? Мелодия такая непривычная. Но очень заразительная. А он действительно неплохо поёт, кто бы мог подумать. Да еще и танцует. Ага, Гудрёд снова глядит в зал… Вот она идет… Подносить ярлу напитки она не имеет права, такое только доверенным лицам позволено. Ага, прошла мимо. Стоп! Все смотрят на сцену, раззявив рты, неслыханная мелодия воспринимается поначалу весьма дико. Все реагируют удивленно, а она… Она будто бы слышала ее раньше. Глянь-ка, вот в этом моменте! Даэдра! Как тут обратить вспять видение? Никак, только с ключевого момента, с точки зрения наблюдателя, сиречь самого Гудрёда. Ладно, посмотрим еще раз целый кусок… Ага, вот! Так и есть, она качает головой в такт! Она точно раньше слышала эту песню! Да еще и улыбается про себя… Проклятая челка, не видно выражения глаз. Своей гиперразвитой интуицией Айрилет почувствовала, что ухватилась за что-то настолько чудное, странное, невозможное, что даже козни Мефалы покажутся ей не такими извороченными, как это… это безымянное нечто. Срочно надо ее отыскать! Плевать, что солнце скоро взойдет, что большинство пришлых наймитов, живущих не при дворце, по домам разошлись. Как там ее имя? Гвен? – Эй, есть кто там? – крикнула Айрилет в коридор из своего кабинета. Гладковыбритый гвардеец, чем-то всегда напоминавший ей Фрея из стражников Йорга, тотчас отозвался, зашел, козырнул. Кажется, Трюггви его звать. – Найди мне Лагерту, по барабану, если спит – разбуди. Скажи ей, чтобы разыскала мне служанку, Гвен или как-то так ее звать… – Это я мигом, госпожа Айрилет! – гвардеец уж сделал шаг идти, но тут его взгляд упал на проекцию Фаренгарова магического устройства. – О, вы эту вот служанку имели в виду? – гридень нисколько не удивился увиденной магии. Под началом Айрилет и не такого наглядишься. – Да… – удивленно протянула Айрилет. – Дык, чего ее искать, она господину магу помогает с зельями, в комнате, где ярл… Еще прежде, чем служивый договорил, Айрилет уже летела, едва касаясь ногами пола, в лекарскую. Даэдра! Скампова отрыжка! Троллья сыть! Она перебирала все мыслимые и немыслимые ругательства. Лишь бы успеть… Ее даэдрический меч едва уловимо звенел на ветру, предчувствуя кровь. Большую часть доспехов после допросов данмерка скинула, чтобы дать телу отдохнуть, оставила только пояс и накидку на плечи, так что, наверное, впечатление она производила дикое: фурия летит по коридору полуголой со страшным клинком, чуть отведенным за спину, волосы развеваются, глазищи сверкают, рот превратился в хищный оскал зверя. Трюггви подумал, что лучшее, что он может сделать в такой ситуации, – последовать за госпожой, и тяжело топал позади, гремя тяжелым доспехом и безнадежно отставая. Дверь Айрилет вышибла с ноги, она хряпнулась о стену, но назад не отскочила – перекосилась в дверном коробе, такой вот силы был удар. От звука Фаренгар, который вместе с поваром Арнгаром (а для ярла личный повар зачастую это и лекарь, и даже алхимик) орудовал над небольшим котелком с зельем, подскочил на месте и на автомате скастовал «Устойчивый оберег», прежде чем понял, кто «враг» и что происходит. Возле постели с подносом в руках стояла та самая служанка. Еще в комнате, само собой, стояли двое гвардейцев для охраны. Один со взведенным арбалетом, другой с мечом наголо – Айрилет слишком опасалась второго удара, получается, вовсе не зря. По протоколу гвардейцы не должны были подпускать к телу правителя никого, кроме мага или другого проверенного лекаря. Девка стояла в полутора метрах, вроде бы не нарушая условий, ассистировала, пока Фаренгар втирал мази и поил ярла зельями. Балгруф мирно спал, а может, еще даже не вышел из комы после ранения. Шрам на голой в меру волосатой груди норда красовался розовой точкой, которая к полудню должна и вовсе рассосаться. Повар тоже встрепенулся, расплескав черпаком их варево. Лишь девка сохраняла спокойствие и равнодушное аутичное выражение лица. – Отошла прочь от ярла! – гаркнула Айрилет, делая первый шаг к подозрительной особе. Та, будто тормознутая (а такой у нее образ и сложился на кухне: исполнительная, молчаливая, замкнутая в себе серая мышка), непонимающе смотрит в сторону херсира, неуверенно мечется, что сделать первым делом: отложить поднос, на котором грязные полотенца, графин с водой и какая-то плошка с непонятной желтой то ли мазью, то ли солью для прижиганий, или же шагнуть прочь, как и требуют. Данмерка терпеть нерешительность в такой момент не могла, да и слишком уж спокойное выражение лица служки заставляло низ живота спазмировать от дурного предчувствия. Делая еще шаг, будто под слоем воды, Айрилет слышит собственный голос, удивляясь его почти истеричному звучанию: – Сказала, отойди, а то он будет стрелять. «Он», гвардеец с арбалетом, незамедлительно навел мушку прицела на служанку. Та сделала странное движение руками, будто хотела подбросить поднос, чтобы под его поверхностью провернуть что-то, лепеча тем временем своим тихим шелестящим голосом: – Госпожа, я же ничего не… – Стреляй! – недрогнувшим голосом приказала хускарл. Хлопнула тетива. Едва ли кто-то мог уследить за летящим болтом, чтобы понять, что и как произошло. Однако в результате болт, вопреки законам вероятности и многим физическим постулатам вошел под прямым углом в торец металлического подноса. Вздумай девка заслониться им как щитом, это не помогло бы. Такие болты пробивают даже стальные доспехи, да что там, и резные нордские не устоят! Но вот поди ж ты – не отскочив ни вниз, ни вверх, высекая сноп искр, он погрузился в полоску металла почти наполовину, рассекая ее, как открывачка крышку консервы. Никто не мог понять, что за даэдровщина происходит, второй гвардеец с мечом стоял столбом, Фаренгар хлопал глазами, повар вообще смотрел на соблазнительные формы Айрилет (надо будет его пропесочить потом), сама же хускарл пружинисто подпрыгнула, рассчитывая одним махом преодолеть разделявшее их расстояние. Но служка тоже не стояла столбом. Впервые она сдунула свою проклятую челку и глянула данмерке прямо в глаза: – Что ж вам, блядь, неймется?! Я все по красоте хотела сделать и тихо исчезнуть... Вновь сказывался некий эффект замедления времени, дававший злодейке (теперь это уж очевидно) спокойно поразглагольствовать. Во время боя с вервольфом Айрилет не придала ему никакого значения, думая, что это иллюзия, навеянная адреналиновым ражем. Но теперь эффект был настолько силен, что она просто зависла в воздухе, не в силах пошевелить конечностями, даже моргнуть, лишь сознание дивным образом работало быстрее, на совершенно другой частоте, чем клетки бренного тела. Еще одна часть паззла встала в голове Айрилет на место: эта стерва там была и пыталась что-то провернуть с ярлом, но нечто встало на ее пути, помешало воплотить задуманное. Неужто… смешно и подумать… присутствие довакина?.. Кому под силу так манипулировать со временем? Кто эта девушка? Даэдра? Богиня? Сверхсильная ведьма? Однако, чего же именно она добивалась? Убить Балгруфа? Или что-то еще? Почему она прямо сейчас ничего не делает, просто рассматривает их, будто жуков, попавших в застывающую смолу, что позже станет янтарем, являя потомкам окаменевшие реликты прошлого..? Наконец, вздохнув, Гвен (или та, кто скрывалась под этой личиной) взяла ту самую плошку с желтым веществом и высыпала щедрую жменьку на грудь ярла. Соль или пудра, что бы то ни было, быстро всосалась в тело, придавая коже золотистый оттенок – еще один намек на то, что ассасинка контролирует само время, может рассинхронизировать скорость его течения в разных точках пространства. – Привет вам от «Золотого лотоса», – «кухарка» снова посмотрела в глаза Айрилет. – Сегодня у нас в меню медленная смерть. Настолько медленная, что пришлось поторопить, – и она пальцем провела по груди Балгруфа, продемонстрировала его. Чистый. Отрава (а что еще это может быть?) полностью всосалась. – Антидот можете даже не искать, не существует его, так чтобы навсегда излечить. Только замедлить неизбежное, подарить еще денек-другой, прежде чем уникальный на весь Скайрим ярл с воистину золотым сердцем отдаст концы, – голос Гвен приобрел издевательские нотки. – А ты, тупая пизда, будешь наблюдать, как твой ярл угасает, или же обратишься к талмору. Только тамошние алхимики и способны что-то с этим сделать. «Странно… А сама она не боится собственной отравы, голыми руками ее черпать?» – бессильная что-либо изменить, Айрилет старалась подмечать детали, которые позже помогут найти и поквитаться. Вид аутичной девахи разительно изменился, лицо приобрело выражение, как у хищной кошки, эдакой тигрицы или даже скорее пантеры. Ей нравилось происходящее, она, как завзятый скоморох, позировала, чуть ли не кривлялась. Правда, не переигрывая, с ленцой тотально уверенного в себе человека. Такой не нужно поражать и удивлять. За нее это сделают поступки, жестокость и коварство в каждом движении. – Ну, собственно, мне пора. Лже-служанка одним движением сбросила с себя форму прислуги, будто у нее имелся тайный замочек, ослаблявший сразу все тесемки да ленты. Фигура у нее была довольно плоская в районе груди и попы, руки – атлетичные, видно, что привычные к клинку, но плечи узкие, а бедра широкие, как и положено женщине от природы. Очень странная фигура, но по-своему прелестная. В следующую секунду она стала абсолютно прозрачной, невидимой. Окно в комнате открылось и закрылось, но больше ни единый звук не указал на то, что ассасинка покинула помещение. Айрилет бессильно кричала внутри себя. Искривленное время медленно приходило в норму, хускарл поняла, что у нее бьется сердце, она движется в воздухе, но со скоростью улитки. Кричать не может, будто это все – один сплошной кошмарный сон. – О, Леди Света, госпожа Меридия, даруй мне силы покарать тьму! – взмолилась она мысленно. Однако ответа она не получила. На сегодня милость эт’ада, добровольно покинувшей небеса, мир бесконечного света, чтобы сражаться с порождениями Обливиона, была для нее исчерпана. Бой с вервольфом, будь он неладен, Хирсинова отрыжка! Нормальное течение времени вернулось довольно резко, от неожиданности Айрилет не успела сгруппироваться и нелепо плюхнулась лицом вниз, ушибла подбородок, а ноги запутались в покрывале, что на ногах у Балгруфа. – Пр-роклятье! – зло прошипела данмерка. Хорошо еще, что на свой же меч не напоролась. – Госпожа! С вами все в порядке? – взволнованно вскрикнули сразу несколько голосов. Арнгар попытался взять ее за локоть, чтобы помочь встать, но Айрилет лишь зло отмахнулась. Идиот ближе всех стоял к врагу, но вместо того, чтобы что-то предпринять, пялился на нее, будто впервые женщину видит. Ну, в целом, никто Айрилет во дворце без доспехов, в одном лифчике и трусах, наверное, и не видел. Но это не оправдание, казнила бы болвана на месте, если бы Балгруф не любил его стряпню. Так, а что же сейчас с ярлом? – Фаренгар, мать твою! Ты во второй раз за сегодня подводишь! Посмотри, что с ярлом, немедля! Эта сучка что-то просыпала ему на грудь, видишь? Престарелый маг поспешно бросил свои алхимические приблуды, стал делать пассы над распростертым на ложе правителем, бормоча: – Ох, пресвятая Мара, да что же это! Простите, Стендарром прошу, я ведь думал только о лечебном зелье, спешил поставить его на ноги… Яд, что был в болте, не убивает мгновенно, Даника локализовала отраву и вообще сделала всю основную работу, но его очень тяжело вывести из тела… – Перестань причитать! Его опять пытались убить. На глазах у пятерых людей! Скамповы дармоеды, за что вам платят?! – рычала Айрилет больше, чтобы выплеснуть хоть куда-то кипевшие эмоции, сколько из желания наказать или пристыдить присутствующих. Пятерых – это относилось к Трюггви, который, тяжело дыша, облокотился о косяк двери. Только сейчас догнал, хотя сколько тут по кривым коридорам – метров сто-сто пятьдесят… Он-то уж точно совсем ни при чем, наоборот, молодец, что вовремя указал на местонахождение этой сучки. «Дармоеды» мучительно краснели и отводили глаза, особенно повар. Гвардеец с арбалетом сообразил его перезарядить и поспешить выглянуть в окно. Но ассасинки, само собой, не увидел, горизонт только-только начал окрашиваться в розовый цвет. «Ишь, деятельный!» – про себя прорычала данмерка. Проще собаку завести, чтобы по запаху определяла чужих и никого не подпускала близко… А что, идея! Только ее дрессировать долго… Но зато вложение окупится, это уж точно. Херсир бросила взгляд на Трюггви, тот все понял без слов и умчался поднимать хускарлов по тревоге, хотя оба они понимали, что это бесполезно. Но может, хотя бы следы какие-то найдут – окно выходило на обрыв с острыми кольями внизу. Если девка не умеет еще и летать в придачу, то мягкая после дождей почва должна сохранить отпечатки. Можно попробовать организовать погоню… Прошло пять томительных минут, пока чародей диагностировал, что же за дрянь ввели Балгруфу. – Я не знаю, что это, но оно заставляет жилы в теле холодеть и мертветь… – севшим голосом прошептал придворный маг. – Действует еще медленней, чем яд того ублюдка, но так пропитало ткани, что удалить его возможно только вырезав ярлу сердце… Да и то вряд ли… – Я тебе живьем сердце вырежу, дилетант ты хренов! – Айрилет в опасной близости от шеи мага держала свой клинок, и своими сверкающими глазами буравила его, будто пыталась просветить черепную коробку – неужто он серьезно? Тут хускарл опомнилась и уже другим тоном спросила, пряча меч: – Ты уверен? – Ну… пусть еще Даника скажет свое слово. Но на первый и на второй взгляд все так и есть. – Что рекомендуешь делать? Волшебник помедлил с ответом. – Ярла не стоит будить. Бодрствуя, он лишь разгонит яд по телу. У меня есть средства, чтобы держать его в… ну, мы, маги, называем это «искусственной комой». Айрилет, до хруста суставов сжимая бесполезный меч, посмотрела на Балгруфа. Выражение лица у правителя было безмятежное. Он был готов умереть на том проклятом празднике. С оружием и на ногах, как подобает норду. Он ни о чем не жалел, разве только, что так мало успел сделать для своего народа. Кур-р-рва! Они… кто бы ни были эти «они», заплатят Айрилет. Сторицей заплатят! – Делай, что должно. Я найду Данику, пришлю к тебе. А сейчас мне не мешало бы одеться и поговорить кое-с-кем…