***
Айрилет умела пить, в самоконтроле ей тоже не откажешь. А вот веселиться – не очень. В культуре данмеров, к тому же, весьма своеобразные представления о веселье. Именно поэтому ей больше нравились простые и доступные забавы, что в ходу в доме Редоран, чем в родном клане, где каждый второй – извращенец, а каждый первый – садист. Ее первым мужчиной был Табир Ангол, мужественный воин, старше ее на почти тридцать лет. Многие однолетки ей завидовали. Но куда чаще, чем его, она вспоминала свою первую девушку, Анику, полукровку, изгоя, но настолько способную к редким разновидностям магии (в частности, дальновиденья, предвиденья и прозорливости, многим практикам полузабытого мистицизма), что ее терпели в первом ее боевом отряде, который она после смерти командира возглавила. Аника была странной, даже по меркам данмеров. Слышала и видела то, чего не могли другие. Часто говорила сама с собой, а порой еще и предсказывала будущее. Ее полные губы, темные глубокие глаза, вьющиеся волосы и легкая аура «нездешности», даже безумия, были настолько соблазнительны, что Айрилет сама себе не отдавала отчет, в какой миг их деловое общение переросло в страстные поцелуи и длинные-длинные ночи, когда их тела сливались воедино. Много воды с тех пор утекло. И не только воды, но и крови. Наемничья доля, которую Айрилет предпочла карьере офицера или асассина, давала прекрасный шанс забыть о прошлом, потому что в ее реалиях каждый день приходилось биться за день сегодняшний. Особо не до чувств. Конечно, она не стала жрицей (хотя вот это спорный момент), не давала целибат, иногда позволяла себе расслабиться в объятиях куртизанок и случайных партнеров, однако в сердце ее никто не обитал очень долго... А потом она встретила Балгруфа. И Дженассу. Ох, что это были за времена! Впервые после того как она покинула Морровинд, Айрилет почувствовала, что у нее есть будущее, что она кому-то нужна по-настоящему, что она – часть чего-то большего. А еще позже случилась трагедия, которая перечеркнула всю ее жизнь, заставила начать новую, заставила навсегда отвернуться от богини Мефалы. Трагедия развела их с Дженассой пути навсегда. А Балгруф… Ну, чувства к нему имели совсем другую природу. И вот теперь – неисповедимы пути Судьбы – она встретила эту самую Рален. Берела была Телванни, этим почти все сказано. Но в отличии от своих высокомерных сородичей, она была настоящей, живой, чувственной. О, да! Эту черту нельзя было не заметить. С первых минут знакомства Айрилет чувствовала на себе ее взгляды. Не нужно быть магом, мастером в ментальной магии, чтобы считать те «вайбы», едва уловимые эманации, что он посылала. У женщины для этого – природой иль богами так задумано – имеется свой орган чувств, который у мужчин или вообще спит, или намного более притупленный. Хускарлу, конечно, немного льстило такое внимание, но она давно потеряла потребность в… «тесном общении» с лицами своего же либо противоположного пола. Хм. Так она думала. Однако чудовищный стресс и мацт хорошей выдержки, оказывается, способны поменять ее мнение. Недавнее желание чуток выпить и выпустить пар в душевном общении с сородичкой вылилось… вылилось… Как игристое вино из прочно закупоренной бутылки, оно вылилось сумасшедшим фонтаном брызг… Да уж… Мысли путались. Бедра отходили от многочисленных сладких судорог, а половина ковров в ее кабинете были покрыты теми самыми брызгами… Ох, все пошло совсем не так. Когда дыхание выровнялось, Айрилет смогла заставить себя расцепить объятия Берелы и посмотреть на хаос и беспорядок, что они тут устроили. М-да, на такое бы и сам Сангвин охотно бы посмотрел… Слишком уж много «пузырьков» у нее было внутри. Вяло кипящая ярость, бессилие и тщета ее действий под напором со всех сторон. Это не просто стресс, это торфяной пожар, что поглотил ее душу. Она больше не могла так долго сражаться и оставаться прежней. У Вайтрана и Балгруфа было слишком много врагов, слишком много хищников вокруг, которые только о том мечтали, чтобы эти богатые земли поменяли владельца. Разочарование, усталость… До сих пор она думала, что только Меридия и могла ей помочь с ними справиться. И вот теперь – Берела. Даэдра подери! Насколько она глупа, что думала, что новые чувства будут ее отвлекать. Она, в конце концов, женщина, ей необходимы чувства. Это она поняла во время разговора с магессой между третьим и четвертым заходом (а сколько их было всего за эти два дня? Любовники-мужчины с такой страстью бы точно не справились!). Вот бывают же люди (и меры!), беседа с которыми раскрывает (прежде всего в тебе самой) намного больше, чем даже жизнь, общебыт и общепит с иными партнерами. За несколько часов их «общения» она узнала Берелу так, что теперь не представляла себе, как сможет дальше без нее. Айрилет настолько привыкла все просчитывать на десять шагов вперед, что едва обретя что-то, что, возможно, позже можно будет назвать новыми чувствами (а возможно, даже любовью), тут же подумала о том, что будет, если она их потеряет. Странное искривление мышления, но в то же время весьма типичное для женщин всех рас. Целый вчерашний день херсир напряженно ждала ответки от Аракано. Ее шпики не спускали с него глаз, но эльф вел себя тише воды ниже травы. А Берела все время была рядом. И все вышло само собой. Первый раз уже тогда, в этом же кабинете, куда они пришли выпить. Можно подумать, эка невидаль, просто две воительницы сбросили лишнее напряжение. Однако, за этим скрывалось нечто большее. Потом много мелкой работы с информаторами, доклады, мозгополоскание от Авениччи, визит Йорга, попытки Маладета оказать на нее давление, чтобы побыстрее сформировали ту саму комиссию для расследования «преступления» некоторых Соратников… Но все слилось в едва различимый шум, ведь Айрилет хотела слышать и видеть только глаза и голос Берелы. А затем была ночь, которая расставила все по местам. А теперь вот, пренебрегая обязанностями херсира разбираться и в куче бумажной работы, они превратили ее новый кабинет в филиал борделя, которым бы и даэдрический повелитель похоти и гульбы не побрезговал. Тысяча кланфиров, но до чего же хорошо было! Магесса Телванни – самый настоящий подарок судьбы! Она не только вновь пробудила в ней женщину, спавшую слишком долго, чтобы поверить в возможность подобного «воскрешения чувств», но и стала куда более надежной помощницей во всем, что касалось магии. Куда там Фаренгару! Старик был мудр и силен, это да, но он не обладал и десятком тех умений, что были у Берелы, когда речь шла о тонких магических ловушках, которыми они усеяли весь дворец, о способах магического их взлома и том, как это предотвратить, об астральных путях, о прокачке эмпатических умений, которые у нее были на высоте, и еще куче вещей. В частности, Берела очень хорошо разбиралась в тактике боя с магической звездой альдмеров, о том, как они друг друга усиливают и прикрывают. Неоценимые сведения! Да уж, она в своем репертуаре. Не может не думать о работе и «судьбах мира», как подшучивал над ней Балгруф. Но теперь у нее появились внутренние резервы сил. Айрилет впервые за много десятков лет чувствовала себя «сытой», удовлетворенной даже не в физическом плане, а в духовном. Она вновь посмотрела на лицо Берелы, которая тоже приходила в себя от нахлынувшей неги, и чья улыбка сияла, как яркий двемерский фонарь. Метафора не особо поэтичная, но только у гномов и бывали светильники такого цвета и такой силы, что подходили для сравнения. Айрилет улыбнулась этим мыслям. – Что, опять сравниваешь меня в голове с ярким фонариком? – немного ехидно улыбнулась волшебница. – Вот лиса! Кыш! – слабый жест рукой, будто отгоняет муху, встретил губы Берелы, которые тут же принялись целовать ее кисть. Вот же чертовка! – Говорила ж тебе, не смей шарить в моем сознании без спросу! – голос Айрилет только звучал недовольно, на самом же деле неприступная хускарл была готова простить Береле все, что угодно. Особенно, если она сейчас пустит в ход не только губы, но и язычок. «Лиса» при помощи развитой эмпатии уловила и это. Айрилет застонала. Нет, хватит! Эту фразу пришлось произнести вслух, чтобы самой в нее поверить. – Ты действительно хочешь, чтобы я прекратила? – игриво поинтересовалась Берела, посасывая указательный палец хускарла. – Да… Нет… ох-х… В смысле, да, это приказ! – Айрилет почувствовала, что если та не прекратит, то подкатит следующая «волна», тогда уж бери ее Аракано голыми руками, и целый рабочий день, что едва забрезжил уж за окном, пойдет насмарку. Они таким образом уже парочку почти потеряли. Отпуска она сейчас себе не могла позволить. – Ну, как пожелает госпожа херсир, – Берела хищно облизнулась, высовывая язык куда дальше, чем требовалось для такого обыденного действия, как бы демонстрируя, что «госпожа» в таком случае теряет. – Госпожа желает, чтобы ты сейчас же оделась и навела порядок в кабинете! – безапелляционно заявила Айрилет, сама поднимаясь на ноги, чтобы разыскать свою одежду. – Ого! Еще вчера мне обещали солидную должность при дворе, экспедиции и магические приключения, а сейчас приказывают прибраться в комнате! – фыркнула Берела, тем не менее убирая свою аппетитную попку со стола, застеленного зеленым сукном и якобы неуклюже сбрасывая чудом оставшиеся на нем помятые (и местами сырые от влаги) карты и документы. – Неужто нет у главной по безопасности для этого специальных людей? Может быть, миленьких горничных? – еще более ехидно добавила она, видя, что ее речи и даже роскошное обнажённое тело игнорируют. – Не до того сейчас. Понимаешь, я просто печенками чувствую, что показное бездействие Аракано и сопричастных – это просто подготовка к чему-то большему, чем неожиданная ночная карательная миссия в их обычном стиле. – Хм, да ну? Печенками? – и Берела запустила руку под одежду, что уже скрыла прекрасную грудь. – Прекрати! – глаза Айрилет уже были холодными, исполненными делового рвения. Девушка-эмпат поняла, что дальнейшие попытки бесполезны, отступила и тоже стала одеваться. – А ты не думала, что Маладет, или как там его, мог наложить вето на любую вендетту, которую мог бы пожелать устроить Аракано? Он же вроде как его начальник? А ты его из огня вытащила… ну, косвенно, но жизнь спасла, пока тот был в ступоре, тогда, на том злосчастном празднике… – Ха! Скажешь тоже! Он прекрасно понимает, что я его, будь моя воля, задушила бы, аки котенка, и сказала бы, что так и было. – Но по факту… – Ой, тебе ли не знать, что талморцы не способны на благодарность, если это не в их интересах, – немного раздраженно отозвалась Айрилет, завершив, наконец, процесс облачения в повседневную одежду. – И где, даэдра тебя подери, мои трусики? Мне теперь без них по дворцу ходить? – М-м-м? Такие изящные, маленькие, из чистого хлопка? – невинно переспросила наемница. – Именно, – подтвердила Айрилет, угрожающе приближаясь к подчиненной. – А цвета какого? – Такого же серо-белого, как и та штука, что ты держишь в руке, что прячешь за спиной. Гони сюда! – Эх-х… И не поиграешь с тобой, и не порезвишься… – обиженно протянула Берела, игнорируя протянутую руку. Айрилет предприняла попытку спасти свое белье из цепких рук с помощью телекинеза. Но она не в той лиге, чтобы состязаться с настоящей обученной волшебницей Телванни. Берела лишь бровь выразительно приподняла, типа, что, это все, на что ты способна? – Да ну покусай тебя медведь, Берела, не время для игр! – Медве-е-едь, – протянула все еще полуголая волшебница в бюстгальтере и блузке, но совершенно не прикрывая свой кустик внизу. – Я бы предпочла животное понежнее. В конце концов Айрилет мягким захватом выудила принадлежащую ей вещь из-за спины излишне игривой вертихвостки. Та только губы надула и стала демонстративно растирать кисть. – Реально медведь… -дица! – быстро исправилась чародейка, уворачиваясь от брошенной телекинезом фигурки-пресс-папье. Своим собственным она аккуратно опустила ее туда, где она и должна находиться по идее. – А мне этими самыми руками еще колдовать сегодня! – А в Скайриме только такие и водятся, привыкай! Берела развернулся спиной, нагнулась и стала натягивать и свое исподнее. Стриптиз наоборот. – Через десять минут тут будет горничная, ты права, но я не хотела бы, чтобы она застала тут ТАКОЙ беспорядок, понимаешь, о чем я? – полностью одетая, Айрилет почувствовала себя куда более готовой и защищенной. – Думаешь, никто во дворце не заметил, что между нами проскочила… хм… искра? – Впору сказать, мощная молния, – улыбнулась хускарл. – Вполне в стиле безумной магессы Телванни. – Отчего сразу безумной? – снова деланно обиделась Берела. – Ну, немного безбашенной уж точно. А слухи… слухи не победить никакой магией, тут ты права, но не в них дело. Немногие вообще видели нас вместе, спасибо тайным переходам, но я думаю, Аракано уже сообразил, кто ты и что ты. А я не хочу, чтобы у него были дополнительные поводы желать тебя уничтожить, кроме тех, что ты как бы меня защищаешь. – О! Так это ты от заботы обо мне? – Берела даже театрально прижала руки к груди. – Перестань паясничать. Аракано менталист. Ему даже не надо колдовать, чтобы понять, что к чему. Я в опасности – ты в опасности. – Подумать только, а ты говорила, что тебе это в диковинку, что хускарла, который или которая сама по определению всего лишь телохранитель, теперь тоже нужно охранять. А командуешь уже как опытный… э-э-э, как это там в Легионе? Легат? – Ну, я теперь херсир, привыкаю, – Айрилет игнорировала гендерные подтексты. Ведь когда они барахтались по кабинету, она взяла на себя роль мужчины, хотя и Берела подавала сигналы, что не против поверховодить. – Ты лучше скажи, можешь, э-э-э, просушить тут все своей магией? Берела лишь хихикнула. – Само собой, мой херсир! Мне уже приступать, мой херсир? – Десять минут как уже нужно было приступать! – Айрилет уже втупилась в какие-то бумаги. – Так точно, мой херсир! Будет исполнено, мой херсир! «Ну, дитя малое! А еще мер, да к тому же Телванни!» – подумала Айрилет, поглядывая с нежностью на дурашливое поведение подруги, сама же, кое-как наводя порядок на личном столе, который они тоже чуть вверх ножками не поставили во время бурных ласк. Стол с картами Берела, используя телекинез, за считанные секунды уж привела в порядок. А вот с сушкой возникла заминка, пока магичка искала что-то в сумке, некий вспомогательный артефакт для чар. Роясь в залежах бумаг, Айрилет мимоходом сформулировала задачи: – По плану на сегодня: наблюдай за Аракано и его людьми в туннелях, сколько уж дней они там копаются... вдруг какие закладки для эльфов будут делать вместо новых широких проходов для беженцев? Да, Балгруф и такое продумал: раскопать старую сеть туннелей и канализации, приспособить ее для беженцев и диверсантов, буде Вайтран опять будет полыхать от драконьего огня, или же его обложат братья бури – неизвестно даже, что случится скорее. Берела лишь кивнула. – Ты точно не попадешься им на глаза? – Поскольку эта их Ниванаэль уж не в строю, то можешь быть спокойна, – двузначно улыбнулась волшебница. – А ты еще и про Фаренгара не забудь. Он тоже мистикой увлекается, вдруг заметит. – Ну, он же нам не враг? Нам? Она как будто уже поделила мир на «они вдвоем» и «все остальные». Когда успела? Такие мысли промелькнули в голове Айрилет, пока она придумывала простой ёмкий ответ. – Не враг, но иногда знаешь, как говорят, «простота хуже воровста», ляпнет еще что-то в присутствии Аракано или Эола этого. Он вроде бы знатный нюхач, ибо подчинил духов воздуха. Берела опять кивнула, на этот раз со всей серьезностью. – Не волнуйся, буду осторожна, как на боевой вылазке. Фоновое мерцание после применения заклинания еще не исчезло, как в дверь поскреблась горничная. – Все, иди отсюда! Связь по магическому кристаллу, – шикнула Айрилет на любовницу. Та, прежде, чем улизнуть в тайный переход, быстренько подбежала, чуть приподнявшись на цыпочках, дерзко чмокнула Айрилет в губы. «Ох, шельма!» – только и подумала херсир, удерживая себя от желания шлепнуть вертихвостку по попе. Горничная выждала положенные пять секунд. Когда вошла, двери потайного прохода уже были на месте, и ничто, кроме, возможно, легкого запаха даже не духов, а самого тела, не указывало на то, что тут секунду назад была еще одна персона. Ну, а такой запах может учуять только знающий специалист или вервольф… Кстати, о птичках, где там отчет о поисках того самого горемыки, что положил четверть их охраны на празднике урожая? Такую мощь лучше бы обратить на пользу Вайтрану, ну, или уничтожить… И хускарл Айрилет наконец с головой погрузилась в бумажную работу.***
Эйла расслаблялась после удачного похода. Ну, удачей это назвать довольно сложно – потеряли проводника и пару увязавшихся наемников (а ведь Айрилет была против, чтобы они шли с ними!). Однако все Соратники живы и вернулись они с кое-какой добычей и сведеньями – значит, все не так уж плохо. Пещеры на юге, на границе земель Фолкрита и Предела, действительно оказались руинами города либо крепости айлейдов. Что они тут могли забыть тысячи лет назад? Как за эти тысячи лет их не разграбили? Ответ на второй вопрос – смертоносные ловушки, которым сносу нет, не хуже двемерских. Скелетов они нашли куда больше, нежели полезной добычи. И большинство, как ясно из положения тел, бежали не разбирая дороги от чего-то, что преследовало их из глубин. Что могло быть настолько ужасным, чтобы напугать наиболее прожженных авантюристов? Хирсин его знает. Однако лезть именно на глубину они и не должны были. Те трое наемников, что возомнили себя самыми крутыми расхитителями гробниц, поплатились за самонадеянность. А вот инстинкты Эйлы вопили ей убираться оттуда. Что они с братьями-близнецами да стариной Хрофтом и сделали. По пути были, само собой, какие-то мертвяки, хоть и не привычные драугры (не каждый мертвяк – драугр, это уж каждый норд знает!). Некротическая энергия так и бурлила, говорил тот наемник, что понимал что-то в магии. М-да, понимание тайных наук не спасло его от ловушки с кислотой… Бедняга лишился всей кожи и помер в ужасных муках. Девятеро вошли, четверо вышли. А ради чего все? Ради вот этого мячика, что теперь одна из внутреннего Круга Соратников ловко подбрасывает под самый потолок и ловит, по какой бы траектории не бросала. Он был обманчиво теплым и упругим, хотя на самом деле был сделан из чистого алхимического серебра и еще какой-то дряни (так Фаренгар твердил, а маг что-то да знает о таких вещах). Вот так штука, оказывается, и такое бывает. Серебро, которое оборотни могут запросто в руках держать и не обжигаться. Очень странный материал для магического артефакта, это и без учености в тайнознаниях очевидно. С десяток таких может запитать магическую ловушку, о которой талдычили Айрилет с Фаренгаром. Сама ловушка на глубине. За ней и пошлют основную экспедицию. Кроме того, набрали трофеев с мертвых расхитителей гробниц. Панцири в основном проржавели, но вот набор «стеклянных доспехов» оказался цел-целехонек. Эйла такое носить бы не стала, хоть вроде бы и легкая штука, но сильно приметная, особо в лесу. Так что просто продадут. А еще золото и каменья – в уплату наемникам, как и договаривались с Айрилет. Всего не очень много, максимум на пару тысяч серебра. Нехорошо так думать, но все же здорово, на самом деле, что те четверо наемников передохли, а то бы предъявили эксклюзивные права. Оружия мертвых никто брать не стал. Во-первых из-за нордского поверья: оружие, что не принесло победы носителю в прошлом, и будущему владельцу счастья не принесет. Другое дело, если это трофей, который добыл самолично. А вот когда человек умер при непонятных обстоятельствах или же по воле сверхъестественных сил (богов, демонов, призраков), то такое оружие заклято. Фаркас даже в лицо это сказал наёмникам, которые гребли все подряд. Те фыркнули в ответ. Ну, и где они теперь? То-то же. А во-вторых, Соратники доверяли только своим клинкам, выкованным в Небесной Кузне, зачем им чужой мертвый (в прямом смысле) груз? К тому же за ржавый меч много не выручишь. Глава наемников (все имя из головы вылетает, как его там) долго ворчал, узнав, что лишился четырех людей, косо глядел на Эйлу. Айрилет фыркала, что проводника не уберегли. Но в конечном итоге все остались довольны: солдаты удачи получат зарплату за эту неделю, хускарл распорядится полученными сведениями, а Соратники… Они больше всего радовались, что сумели провернуть свое небольшое дельце по пути: ликвидировать заставу Серебряной Руки в южных землях. Эти ублюдки стали сильно наступать им на хвост. Ха, иронично звучит. Очередные борцуны с нечестием и проявлениями даэдра. Мало им придурков из ордена Стендарра. Вражда их тянулась столетиями. А тут прошел слушок, что их лидер сложил два и два, наконец, и выяснил, кто главные «рассадники заразы» на юге Скайрима… Да уж… Тайна за семью печатями, секрет на весь свет. Внутренний Круг Соратников – все как один оборотни. Ну, точнее, секрет этот оберегали весьма тщательно. От чужаков. Не так уж давно был забавный случай с одним сиродильцем, что книгу писал о легендах Скайрима, в том числе и об оборотнях. Да, забавно все тогда вышло…. Однако все, кому надо знать, ведали секрет Полишинеля еще сотни лет назад. Но вот кто-то проболтался, и теперь это знает Серебряная Рука. Того и гляди, нагрянут с визитом. Но уж Эйла с братьями постараются, чтобы они больше о своей шкуре думали, чем о вторжении на их территорию. Смерть. Тихая и внезапная. Без леденящего душу рева и прочих спецэффектов. Четверка самых опытных в оборотничестве Соратников (ну, не считая Скьора, но Эйла на этот раз отговорила его идти, мотивируя тем, что его навыки лидера понадобятся в Вайтране, пока там сплошной хаос из-за драконов и юных мстителей) действовали почище Темного Братства. Никто не пикнул, когда мощные когтистые лапы сжимали тонкие человечьи шеи, когда ужасные пасти смыкались на глотках, не оставляя и шанса вскрикнуть, позвать на помощь или издать какой-то шум. Серебряная Рука уверовала в байку, что вервольфы все как один – глупые животные, мощные, опасные, но тупые, что не умеют охотится тихо. Идиоты! Те, кто не умеет быть тихим на охоте, в природе не выживет. Почти сорок человек они истребили в той заброшенной башне, которую взялся восстанавливать орден, переделывая под свою базу. Охотники на вервольфов. Ха! В тот день они были неотличимы от овечек на заклание. Пока Фаркас и Вилкас пировали, пожирая плоть врагов, а Хрофт обыскивал темницы и подземелья, Эйла удовлетворилась малым – всего парочкой самых крупных увальней (ух как сладко хрустели их кости на зубах!). Потом она обернулась обратно и собрала всю документацию, какую нашла. Выходило, что орден стягивает силы не только с других холдов, но даже из Хаммерфела. Ублюдки затевают масштабную войну. Ничего, покажет еще Скьору найденное. Вместе они придумают план, как их остановить. Жаль, что Кодлак стал слишком стар, чтобы осознавать реальную угрозу. Он всегда был против превентивных ударов. Но ничего, на то они и Соратники, чтобы думать своей головой. Йоррваскр сейчас напоминал пчелиный улей. Никогда еще на памяти Эйлы у них не было так много новобранцев. И все они (или почти все) были из рук вон плохими воинами. Ярл приказал (ну, вот так новость, теперь он может им приказывать! Так они якобы могут откараскаться от талмора и их надоедливых юстициаров – в политике Эйла ничего не понимала, но сам факт вызывал у нее глухое раздражение) подготовить их, сделать все, чтобы юнцы не натворили бед, действуя самостоятельно, а лучше меч научились держать с правильной стороны. Вообще-то просьба вразумить горячие головы мстюнов поступила до того, как стал всем известен факт, что Соратники теперь «представители ярла», но вот то, как Айрилет всем заправляет, пока Балгруф отлеживается в какой-то там «коме»… это как-то неправильно. Впрочем, никто с Предвестником спорить не стал. Это дело временное, пока драконов не одолеют. Победа над таким противником покроет их воинское братство славой, как никакой другой подвиг. Эйле нравилось думать, что их поколение Соратников запомнят, как тех, кто внес значительную лепту в победу над «древним ужасом». Дрог-лок – враг действительно страшный. Эйла частенько прокручивала ту битву с троицей крылатых ублюдков в голове. Именно она должна была нанести смертельный удар. Но тут появился какой-то дурачок и… в общем, все пошло по известному сценарию, чтобы не сказать матом. Однако дракона безвестный умалишенный все же убил. А теперь она с недоверием выслушивала слухи о том, что это-де тот самый герой легенд, Драконорожденный. Очень странные дела происходят. Впору поверить в конец времен, как болтают редкие бабки (редкие потому, что женщины в Скайриме доживают до старости чуть ли не реже, чем мужчины). Как бы то ни было, а битва эта показала, что хоть в чистом поле с драконом и не совладать, но продуманная стратегия, использование ловушек и засад могут и такое чудище положить на лопатки. А уж с чудищами Соратники умеют биться. Третья проблема, которую надобно обмозговать – талмор. Когда Айрилет наконец-то приняла их у себя в тайных подземельях, то сказала, что нужно приложить все усилия, чтобы подозреваемые в поклонении Талосу не покидали Йоррваскр без надобности. Дипломатия дипломатией, но если зазеваешься, юстициары могут сцапать без суда и следствия. Сколько слухов об этом ходит по всему Скайриму. Вон, Фрейлия из Серых Грив, как сумасшедшая ходит по Вайтрану, все ищет кого-то, кто согласился бы расследовать пропажу ее сына. Старуха уверена, что его именно похитили и держат где-то в плену, хотя все ее уверяют, что Торальд погиб... Если же выходить куда-то, то только такими силами, чтоб эльфы десять раз подумали, прежде чем нападать. Ну, это резонно. Однако сам факт! Соратники должны бояться эльфов, не могут ходить в своем городе так, как это им заблагорассудится!? Да не бывало такого за все тысячи лет, сколько их братство существует! Эйла едва подавила звериный рык, что готов был вырваться из глотки. Ох, допекли их скамповы длинноухие выродки! Некоторые из соратников помладше даже заикались, не податься ли к братьям бури, чтобы положить этому конец. От такой дури их только речи старших да Скьора и удерживали. Вот же мужчина! Настоящий лидер с несгибаемой волей и мощной харизмой. Возможно, станет будущим Предвестником… При мысли о Скьоре сердце Эйлы, как всегда бывало, забилось сильнее. Они много раз охотились вместе, стояли плечом к плечу во время битв и походов. Случалось, в оборотничьем обличье они даже… кхгм. Да, про такое и не расскажешь никому. Эйла пыталась бороться с этим чувством, чтобы не портить моральный дух молодняка, не подавать дурной пример. Что если все Соратники начнут не просто брататься, а лезть один другому в штаны? Нехорошо это, наставлял Кодлак. Но однажды сам Скьор после опасной миссии прижал ее к стенке, обнял так, как не обнимут сестру, глянул этими своими бездонными глазищами, кажется, в самую ее душу, да и спросил без обиняков: «ты будешь моей, Эйла?» Она даже на секунду не задумалась над ответом. С тех пор прошло уж несколько лун. Шила в мешке не утаишь, многие, особенно девки, уж догадались. Ну, и ладно. Пусть думают, что они на луну вместе идут любоваться, а не план новой резни Серебряной Руки обговаривать, так даже лучше. Да, но талмор… Они даже и на свиданку сбегать вервольфам не дают. Ночью Йоррваскр караулят почище, чем днем. Может, есть способ выпроводить их из города? Выманить ложной наводкой, а там втихаря и прикончить всех разом, чтобы никто не ушел? Под носом у Айриет такое сложно будет провернуть. Да и вероломно как-то. Она ведь как-никак столько усилий приложила, чтобы ладыком все порешать… Однако у Эйлы уже был на примете человечек, который мог бы сойти за отличного подставного. Нужно перетереть план со Скьором и остальными. Как ни крути, а Айрилет даже потом спасибо скажет, если они смогут это сделать незаметно, обрубить все концы. Одной жирной проблемой в Вайтране станет меньше. С этой мыслью Эйла аккуратным броском оправила шар в шкатулку на мягкую подушку. Вещь не хрупкая вроде, но осторожность не помешает. Поправив доспехи, одна из предводительниц Соратников покинула свою комнату в подземных казармах Йоррваскра и отправилась на поиски Скьора. Тот не вылазил с заднего двора, где днем и ночью муштровали новичков, наверняка и сейчас там. По пути встретила Ньяду. – Как рука, а, Ньяда? – без иронии участливо спросила Эйла. – А тебе-то что? – сразу набычилась девка. О, светлые боги! Что за характер у нее! – Да просто… не кипятись. – Нормально уж все, – та тоже опомнилась и сменила тон. – Я вон молодняк тренирую, не видишь? И правда, Ньяда была без своих обычных доспехов, в полотняной куртке (землянину она бы о-о-очень отдаленно напомнила бы кимоно) на голое тело, вся пропитана потом, так что аж соски сквозь плотную ткань видно. «Молодняк» на девяносто процентов состоял из парней, которым едва пятнадцать-шестнадцать зим исполнилось. Они гурьбой покорно шли за воительницей – только что был гонг, зовущий на обед. Некоторые неприкрыто облизывались отнюдь не от предвкушения трапезы, а на хоть и худую, но все же аппетитную воительницу. Дурачье. Сколько сломанных конечностей из-за этого будет, они даже не подозревают. Ну, вообще, Соратники не любили прям армейской муштры и ходьбы строем, в обычные времена кто когда хотел, тогда и ел (разве что собирались иногда компашки по интересам), однако с такой оравой сложно управиться иначе – все делали вместе, как команда. И таких команд, что каруселью сменяли свое занятие, организовали пять, подчинив старшим из Соратников. Помучали-пощербили секиры да мечи на тренировочной арене, где обычно главенствует либо Фаркас, либо родич Вигнара Серой Гривы Райк, тогда милости просим в кузницу молотом помахать, потом Атис обучает всех стрельбе из лука, так что только и слышно «треньк-тук» - пение тетив и удары о мишени. Ньяда вот учит рукопашному бою, обращаться со щитом и мечом, да всяким трюкам и походным премудростям. Ну, а полирует это все Скьор, что устраивает желторотикам полноценные учебные бои стенка на стенку, один против толпы (и такое Соратники умеют!). К тому же Скьор один из немногих, кто профессионально обращается с коротким копьем. Среди нордов такое оружие непопулярно, но вот легионеры умеют крови попить, используя именно его. Потому такой учитель уровня «мастер» – большая находка не только для Соратников, но и всего Вайтрана. Многие к Скьору и в куда более мирное время приходили поучиться. Как делать засады, мастерить ловушки, делать маскировку, как уходить от преследования или как самому охотиться на двуногую дичь – это, по идее, кроме Эйлы, никто лучше и не донесет. Но пока она выполняла миссии Айрилет, эту науку решили оставить на потом. Вроде как Предвестник жирно намекнул, что неплохо бы шестую группу сформировать уже завтра. Но все зависит от личных планов Эйлы, конечно же. Соратники друг другу прежде всего братья, а не начальники. – Скьор на заднем дворе? – спросила для проформы воительница Ньяду, затевать долгие разговоры из вежливости было не в ее характере. – А где ж ему быть? Это ты у нас отлыниваешь от общих забот… – бой-баба хотела еще что-то ляпнуть, да передумала. С Эйлой себя дерзко вести себе дороже. – За мной, трусливые землеройки! Ваш час пробил, уж как жрать, так вы должны копытом рыть. Что ж не рады? Мало ли что кровь из носу течет, так каша соленее будет! Пошли, марш! И группа Ньяды с тупорылыми казарменными шутками да прибаутками и гоготом поскакала в главный зал. Девок среди юных мстителей и правда было кот наплакал. Сексуальное напряжение в воздухе было ощутимо без каких-то усилий. Слава богам, гоняли молодняк и вправду хорошо, на пошлые мысли особо не оставляя времени. Как там Хрофт говорит? Сублимировать они должны? Смешное слово какое. Старый хрыч, который в дедушки самому Кодлаку годился, за свою долгую (виной бретонское происхождение и преизбыток крови ушастых в жилах) жизнь много книжек перечитал, ему видней. Главное, что эта его ученость никак на боевых навыках не сказывалась, все Соратники его уважали. Уж секирой он махал на загляденье, почище Вилкаса даже. Ага, про волка промолвка. Была бы борода, Эйла в нее бы улыбнулась – такая ирония в этих словах. Хрофт устал отдыхать (любимая его присказка – «на том свете опочину» – откуда только столько энергии в его старом жилистом теле!) и решил помочь Скьору, возглавил тактический отряд, что пытался тягаться с отрядом возлюбленного Охотницы. Она решила остановиться поглазеть, подперев небрежно один из почти окаменевших некогда деревянных столбов, что были за колонны на заднем дворе. Бают, что сделали эти подпорки из весел легендарного корабля, на котором атморцы прибыли в Скайрим. Бой затеяли эпичный. Тупое оружие бряцало о жесть учебных доспехов. Опыт чуть ли не сотни лет столкнулся с тактическим гением Скьора. Было на что поглядеть. По легенде Хрофт отыгрывал охрану форта, а бойцы ее больше-чем-брата были то ли наступательным отрядом, то ли смелыми диверсантами. Деревянные «козлы» и «банки» изображали настоящие укрепления. Цель нападающих – пробиться сквозь охрану и убить офицера, что прятался за телохранителей. Получившие «смертельный» удар легко забывали про правила, поднимались снова в бой, так что то Хрофту, то Скьору, что были за судей, держась в стороне, приходилось кричать: «куда, дурья башка, ты труп уже! Ляг быстро, а то сам уложу, на этот раз по-настоящему!» Лучники мазали, будто впервые лук в руках держали. Пара стрел с тупыми концами даже чуть ли не до Эйлы долетели (поменьше бы Атис в дозоре стоял, чему только их учит?). Щитом молодняк пользовался вряды-годы (куда Ньяда глядит?). Из хитростей разве что перекат под ноги… М-да, с такими темпами ополчение из них нескоро получится сформировать. Но в общей свалке хорошо было видно тех, кто от природы имел задатки. Вон тот парень офигенно управляется с копьем. Скорей всего, Скьор на него уже ставку сделал. Этот вон «бычок» с палкой вместо боевого молота даже на фоне остальных отнюдь не худощавых ребят выглядит просто как Исграмор посреди низкоросликов-гномов, даже крупнее Фаркаса в человечьем обличии. Эйла не была глупой и в курсе про то, что двемеры на самом деле не были низкого роста, но уж больно метафора ей нравилась. Да, из некоторых после должных тренировок могут получится воины. А вот выйдут ли Соратники, это только их характер может показать. Но Скьор-то! До чего ж хорош. Его бойцы сделали «домашнее задание», действовали очень слаженно. Фланговая атака смела подобие круговой обороны, офицера обороняющихся, которого изображала бойкая девица с двумя саблями (дурь, мастеров такого боя Эйла видала только среди редгардов. Для знакомых же ей стражников, например, неудобные «кривые мечи» оных вообще стали притчей во языцех) быстро оставили без телохранителей. Та побрыкалась-потанцевала с этими сабельками секунды три-четыре, да и пала жертвой секиры какого-то белобрысого парнишки. Даже игрушечная, очень легкая секира – это все равно секира. А шлем от ейных танцев сполз маленько, так что молодуха потеряла сознание от удара. Скьор дунул в рог – бой окончен. Пора подбирать «раненных» и готовиться к новому раунду. Пока Хрофт распекал своих за поражение, Скьор заметил маячащую Эйлу и подошел к ней первым. Посторонний наблюдатель услышал бы только: – Поздравляю! Отличный бой! – А то, четыре-один, разносим их. Да и то, если б не Хрофт, старый лис, и один раз бы желторотики не победили. – Ты так говоришь, будто не меняешь местами членов команды… Они ведь все «желторотики». – Меняю, ясен-красен, но ты же понимаешь… Далее хорохорящийся Скьор сократил дистанцию и перешел на утробный полушепот, так что тому самому мнимому стороннему наблюдателю уже ловить было нечего. Эйла же иногда сушила зубы, копируя улыбочки светских львиц, которых, может, видела лишь пару раз в жизни, дурачились, в общем. Гайдар, который и мог бы быть этим мнимым наблюдателем, обязательно отметил бы, что тотальное омоложение всех неигровых персонажей разительно преобразило Скайрим. Раньше это была игра про суровых мужиков, колоритных воинов и воительниц, а самыми типичными носителями нордического духа игры были в том числе и Соратники. Теперь же Эйле едва ль можно было двадцать пять, а Скьору и того меньше. Фаркас с Вилкасом, казалось, кинь им мяч, побегут колени сбивать в дворовой футбол… все они стали куда более живыми и настоящими, а не ходячими стереотипами, пародией суровых викингов. На самом деле это было опять же куда как реалистичней, ведь в условные средние века мало кто из воинов доживал до сорока. Молодняк только завистливо глядел на пару, которая хоть и соблюдала все приличия, но было видно и за сто метров, просто пылала, как два костра, эротической энергией. Вот только тема разговора не располагала к близости. Быстро условились поболтать после обеда группы Скьора. Эйла обойдет остальных из внутреннего круга. Скьору идея понравилась, он тоже знал того мужичка, что может помочь провернуть подставу. Остальные тоже ее поддержат, это почти сто процентов. Не жить талморским собакам!***
К чему сложно привыкнуть в Сайриме, так это к его долбанной погоде. Холодрыга смертная. Даже на вершине Глотки Мира Гайдару не было так холодно, как верхом на разгорячённом коне, но в местности, что продувается семью ветрами. На вершине местного Эвереста его выручала магия Сущности, а в низине и шуба, стыренная у бандитов, не помогала. Разгар осени в другом месте – это пожар багряно-золотых цветов, обилие урожая и все такое. А в Скайриме эта пора кончалась уже в условном местном сентябре. Дальше – неизбывный холод в помещении, трескучий мороз снаружи, а еще непременные вьюга, снег, лед и настоящие бураны. А близость к той самой царице гор Тамриэля погоду точно не улучшала. Дорога имеет свою романтику, без сомнения, но когда к ней добавляется проклятый «реализм», настоящий северный холод, она рискует превратиться в пытку. Лишь случайные дорожные встречи да остановки в тавернах привносили некое разнообразие в путешествие. Тряска на лошади (только игровые условности и могли компенсировать отбитый копчик. Как реальные ковбои и покорители Дикого Запада могли днями быть в седле, это выше понимания Гайдара), ветер, холод, снег в харю быстро превратили айтишника из романтика, предвкушающего приключения, в старого брюзгу, который через каждый километр все спрашивает стоически переносящую это все Дженассу, когда же привал, где там следующая таверна… На третий день путешествия он чувствовал себя полностью разбитым, так что вопреки спешке решили устроить большой привал. До ближайшей таверны, по словам наемницы, было миль семь, так что выбрали остановиться в пещере. Пещеры после первой же такой стоянки Гайдар, хоть и был в реальности заядлым спелеологом-любителем, возненавидел всем сердцем. Скайрим – это тебе не Калифорния. Даже на Ветреном пике в том покинутом храмовом комплексе было не так холодно и мерзко. А еще в них водились медведи и тролли. Хирсин бы побрал этих зверюг. Дженасса была отнюдь не так искусна в магии, как Айрилет, свитки берегла на крайний случай, а победить трехглазого «бигфута» без огня было очень и очень сложно. Так что пару раз они даже драпали, поджав хвост. Благо, тролли почему-то боялись открытых пространств. Возможно, из-за возвращения драконов? Уж они-то могли их поджарить в два счета. Экосистема стремилась к равновесию, появление нового альфа-хищника меняло все не только в мире людей, но и животных тоже. А вот стоянки с Дженассой он полюбил. Эта женщина была кладезем интересных историй, полезных навычек и житейских премудростей. К тому же, как ни странно, с ней было просто наладить что-то наподобие приятельско-дружеских отношений. Айрилет по сравнению с ней была сухарем, нет, айсбергом! Гайдар встречал на своем жизненном пути лишь парочку таких вот «бадди-гёрл», «некст-дор-гёрл»; его Линда в каком-то смысле тоже была такой, но эта смугленькая атлетичная данмерка в колорите темного фэнтези была кем-то совершенно особенным. С ней можно было пошло шутить и быть правильно понятым. Можно обсуждать не только вкусную еду, выпивку, радости наемников, но и политику, историю, даже философию. Смешно, но Дженасса была стоиком. Слова такого в Скайриме, конечно, не знали, но все признаки налицо. Но притом обреченность в ней всегда отступала на второй-третий план, давая место той самой «девушке по соседству», перченому чувству юмора и непревзойденной женственности а ля Гал Гадот, темному шарму наемной убийцы. Причем сама Дженасса отлично понимала, какую репутацию имеет, умела иронизировать над этим, ведь далеко не во всем она была оправдана. Ну, по крайней мере, она не режет глотки за косой взгляд. Ну, всего пару раз такое было, правда-правда! Да уж, „femme fatale“ в прямом смысле. Женщина-загадка. Но не такая, которую и разгадывать не хочется, скорее наоборот. Но при том разгадывающий вряд ли захочет потерять хрупкую дружбу, даже ее подобие, ради непонятных скелетов в шкафу и призрачной надежды на постельную акробатику. Хотя мысли о последней, признаться честно, просто изматывали. Пару раз даже просыпался поутру от поллюций. Гадство! Клинья к ней он не подбивал, не его полета птица, чего уж. Точнее, оно как: первые же его поползновения эльфийка пресекла словами: «если это не кинжал в ножнах, то эта штука у тебя в паху сейчас же станет короче на три-пять дюймов». Еще и улыбалась так мило при том, сохраняя две атморские льдинки в глубине глаз. В этом смысле она очень похожа на Айрилет. Однако после рассмеялась, ударила в плечо по-приятельски: «шучу…» – а в глазах опять же «не, не шучу». А позже: «Сам понимаешь, не по кодексу это, водиться с клиентами. Вдруг мне позже заплатят за твое убийство», – новая улыбка, куда более вымученная. Гайдар даже мысленно стал строить теории, а не имело ли место быть похожее событие в их с Айрилет истории. К счастью, отношения их от такого конфуза не испортились. Во время «большого» привала в очередной пещере они надыбали другого путника, что поразительно, тоже данмера. Завидев друг друга, перекинувшись парой слов на неведомом Гайдару диалекте, сразу попрятали оружие. Оказалось, это торговец, тоже едет в Виндхельм. Его история была весьма типична, как и печальна. Темных эльфов в вотчине Ульфрика не жаловали, торговцев часто грабили, а стража забивала на расследование, даже сама занималась мелким рэкетом. Но Хардик (так тот представился) старался никогда не задерживаться в столице холда. Челночил, занимался перевозками, соперничая в этом даже с ушлыми каджитами. Сейчас вот шел порожняком (хотя вот в это было как раз сложно поверить, скорее, не шибко доверяя первым встречным, пусть одна из них и данмерка, все переврал) в Айварстед. Там якобы у него партнеры, которые на сей раз взяли на себя все вопросы по доставке, он-де только бумажки туда-сюда по банкам носит. Гайдар обрадовался, поинтересовался, как там дороги после недавнего обвала. Вроде бы быстро почистили, маги из Коллегии сподобились помочь. Слово за слово, Гайдар вписался в их с Дженассой разговор, не чувствуя себя «белым угнетателем». А пока не собрались на ночлег, даже условились, что за скромный процент Хардик займется покупкой и доставкой всякой всячины в обитель Седобородых, мол, это честь помочь почтенным. Гайдар отделался от опрометчиво взятых на себя обязательств, но и награды лишился (пусть и очевидно весьма скромной). В каком-то смысле встреча оказалась их последней большой удачей на пути в Виндхельм. С Хардиком расстались поутру, каждый пошел своей дорогой. А дальше события развивались весьма стремительно, а неприятности сыпались, как из рога изобилия. Поначалу они с Дженассой вообще думали пойти «северным путем», но наемница постоянно ходила в разведку прежде чем они утром выдвигались. И такая предосторожность дала плоды: оказалось, впереди большая разборка между братьями бури и легионерами. И когда Дженасса сказала «большая», то не преувеличила. Несколько отрядов, общей численностью до трех сотен закусились в долине, горело несколько ферм (уж не передовые ли это части братьев бури, что должны штурмовать Вайтран? Не допусти Стендарр!). Короче, соваться туда, в осиное гнездо, не вариант. Пошли на восток, решили, что через район горячих источников будет даже быстрее и комфортней, хоть и ходят слухи, что там драконы хозяйничают. Ландшафт там пересеченный, так что спрятаться от «небесных владык» не так уж сложно, да и постоянные туманы помогут. Потом, на восточном тракте, их дважды попытались грабануть. Засады Дженасса предвидела и была готова. Банды были малочисленные и действовали неумело. Но от случайной стрелы никто не застрахован. И поймал ее Гайдар. Оказалось, там был яд, долгоиграющий. Дженасса поколдовала, сделала противоядие (удивилась крепости вынужденного напарника, ведь от такого, мол, мрут за пару минут, если нет рядом мага-целителя, а он выдержал пять). Однако побочные эффекты в виде веселеньких галюнов ему были гарантированы. Гайдар полдня видел гигантских пауков (а такие тут водились, его крики Дженасса воспринимала всерьез, потом жутко плевалась на «балбеса, которого ей навязали»), медведей и даже каких-то серых человечков там, где их, само собой, не было. Благодаря глюкам, погоне за тенями, Дженасса чуть не пропустила вторую засаду. Но отбилась мастерски. Гайдар только одного неудачника добил за ней. Четверо мечников лежали с выпущенными кишками быстрее, чем искатель приключений даже осознал масштаб опасности. Однако данмерка на него рассердилась. Каждый вечер перед привалом и еще пару часиков поутру в порядке „разминки“ темная эльфийка обучала его обращаться с клинком. И в тот вечер чуть не переборщила и не зарубила на месте. Потом долго виновато смотрела в глаза и выдала двойной паек из запасов бандитов, которых, выходит, они сами ограбили. Уроки ее, кстати, были весьма полезными. Кое-что из теории Гайдар знал и так, помогал опыт других игр с погружением, их с Линдой несистемные, но пылкие попытки в реале научиться махать катаной. Реализм нового Скайрима, правда, вносил коррективы. Никаких тебе привычных комбо, только проверенные связки из максимум двух-трех ударов, а уворотам и защите всегда двойное внимание. А уж про ноги думать надо постоянно, даже больше, чем про щит. Как держать дистанцию, куда и как отступить, особенно, если против тебя верзила с только кажущимся громоздким и замедляющим передвижения двуручником. Нафиг понты и два клинка, только щит, только хардкор! Гайдар с каждой тренировкой реально чувствовал, что растет над собой, а Дженасса лишь хитро улыбалась. Ей нравилось учить. Вот только рука со щитом быстро уставала – наемница била полную или почти полную силу. …А вот стрельбой они с Фендалом так и не позанимались… м-да. Выжил бы его друг-приятель. С каждым днем, что Гайдар медлит его искать и спасать, шансы на выживание у оного уменьшаются. Но Гайдар осознавал, что без прокачки ему соваться в спасательные миссии тоже совсем не с руки… Кто его знает, как это работало в смысле игровых механик, но тело само заучивало движения. Несколько повторений, и Гайдар уже чувствовал себя куда как более способным воином, нежели до того. Игровая условность, куда же подеться. Виртуальные игры хотя бы видимость процесса усвоения знаний давали, а ваниле просто заплатил деньги учителю и поднял уровень навыка по щелчку пальцев. А сейчас Гайдар был готов ручаться, что пусть неуклюже, но и в реальности сможет повторить все эти финты, блоки и увороты, будто под НЗТ* их выучил. Все необходимое, чего им не хватало поначалу, Гайдар с Дженассой и вправду нашли в сумках разбойников, тут наемница как в воду глядела. На пятый день путешествия (из-за вынужденного крюка до Виндхельма было еще миль двадцать) произошла другая встреча, довольно забавная. По тракту шел селянин в компании очень странной коровы. Сама по себе рыже-пегой окраски, да с синими рисунками на боках. Даже Дженасса, с прохладцей относившаяся к обычаям нордов, была заинтригована. – Куда путь держишь, милчеловек? – окликнул крестьянина Гайдар. Землероб от звука человеческого голоса даже вздрогнул, видать, был глубоко в своих думах. Окинул взглядом двойку потенциальных лихоимцев. Дженасса ему улыбнулась самой своей очаровательной улыбкой, но селюк все равно сглотнул. Тогда Гайдар решил упредить панику. – Мы не грабители, можешь поверить. Земледелец все равно уже оглядывался, куда б его подеться, но корова утробно замычала, он опомнился, сообразил, что раньше надо было действовать в любом случае, и принял обреченно-понурый вид. – Корову мою не троньте, она-де не людям предназначена… – Да не тронем мы твою корову, – убедительно произнес Гайдар, сам спрыгивая с лошади, чтобы рассмотреть животину поближе. Та и вправду была природной рыжей масти. Очень и очень редкое явление. Генетики Израиля долго себе голову сушили, как бы такую вывести, им оно весьма к надобности было**. А тут вот нате, живая рыжая телица! А синие то ли руны, то ли еще какие пиктограммы на ее шкуре на вид казались очень древними, архаичными. – Погодь, – произнесла Дженасса заинтригованно, – не людям? Это значит, жертва богам, что ли? Хлебороб задумался над вопросом, даже полез под теплую меховую шапку почесать тыковку. – Не, ну как, не богам… великанам. – Чего?! – наемница аж рот раззявила, не поверив услышанному. – Как так? – тоже опешил Гайдар. Селянин, видя, что грабить его вроде как не намереваются, осмелел и выдал более связное предложение: – В нашем селе люди издавна приносят жертвы великанам. Другие делают по-своему, всякие плоды земли приносят, но я считаю, что если раз в год принести великанам жертву – особую телицу, – то они не станут трогать наши стада. Кто-то говорит, мол, бред это, предрассудки! Но лично я в это верю. У меня вот великаны еще ни разу стада не тронули, – крестьянин даже подбоченился как-то, мол, вот оно как, я на короткой ноге с великанами, типа, попробуй тронь такого. Гайдара рассказ потряс, а Дженасса только пробормотала под нос: «норды – чистые варвары, что с них взять? Великанам поклоняться! Фу!» – Так и что же, ты направляешься на стоянку великанов? – уточнил Гайдар. – Агась. Тут верста или полторы остались. Гайдар, будто разрешения у мамы прося, обратился к Дженассе: – Давай поглазеем? Что нам полторы версты на конях? Скучно до одури было не только Гайдару. Наемница тоже заинтересовалась. Для виду поколебалась, а потом уточнила у селянина: – А где стоянка точно, сказать можешь? Тот, понятное дело, картографию не изучал, так что пояснил на пальцах: «вон за тем холмом, там раскидистое дерево, потом налево и сопка дымит, а уж за ней и стоянка ихняя, так что с западной стороны и не понять, что дымит, сопка иль костры великанов». Темная эльфийка прикинула расстояние. – Ладно, можно и поглазеть, действительно. Может, даже в горячих источниках помоемся. А то четвертый день в седле, тянет от нас, наверное, как от конюха. Крестьянин вновь почухал тыковку. Несмело возразил: – У нас принято, чтобы приносящий жертву был один… Я не могу обещать, что эти твари не примут вас за часть подношения. Дженасса махнула рукой: – Глупости, ближе к месту мы спешимся и спрячемся, издалека только понаблюдаем. – Как знаете, – селянин запахнул полушубок поплотнее и пошел дальше, как ни в чем не бывало. Гайдар оседлал свою клячу и быстро нагнал компанию. – Слушай, а что за письмена? – На корове-то? – уточнил очевидное землероб. – Ну, как оно… Мы метим животное, чтобы дать знать Великанам, что жертвуем добровольно, вроде как задабриваем их. – И-и? – Гайдару ответ показался неполным. – А, типа, что значат закорючки энти? – снова почесался. Этому пастуху не помешало бы тоже в горячий источник окунуться, может, блохи у него. – Дык, я не особо сведущий, как да что. Их у нас местный шаман или колдун малюет. Он у нас щас один остался на округу… Гайдар сделал зарубку на будущее – найти того колдуна, пообщаться. Чем-то его эти знаки беспокоили. Было в них что-то очень знакомое, на грани сознания трепетала некая тревожная мысль, но вот подумать ее «вслух» никак не удавалось. Он вспомнил и рассказ Йорга про великанов, всякие разности, прочитанные в книгах. У великанов есть письменность. Может, это она и есть? Поравнявшись с боком коровы, Гайдар решил зарисовать петроглифы себе в трофейный дневник (нашелся почти пустой блокнот в красной кожаной палитурке среди скарба первой группы разбойников). Чувствовал себя при этом как какой-то герой книги про сокровища Монтесумы или вроде того. – А чевой энто вы, господин, делаете? – вытаращился на него крестьянин. – Рисую корову. Ну, точнее, знаки на ней, – даже простые закорючки начертить на ходу было той еще задачей, но Гайдар, который пережил первый курс в универе в родном городе, где еще обитали динозавры, видавшие тех, кто видал тех, кто знал, что такое советское образование, был и не на такие конспекты способен. – А зачем? – пуще прежнего удивился случайный попутчик. Дженасса тоже заинтересованно приподняла бровь. – Э-э, ну, просто из интереса. Понравились мне закорючки. – Вы, господин, никак магией увлекаетесь? – осуждающе покивал головой селянин. – Да чур меня! – открестился Гайдар. – Просто люблю всякие диковинки, а такой случай, чтобы корову в жертву великанам приносили впервые вижу. – Ну, мне баяли, что в Рорикстеде тоже такой обычай есть, а у них стоянок великанов не в пример больше, чем в наших местах. И вот у них тоже стада целые, да и урожай всегда хороший… – тут селянин призадумался. – Но это уж, наверное, потому что у них там земля пожирнее будет, чем у нас. – А как вообще с урожаем у вас? Как отразилась на вас война? – эти вопросы Гайдара и вправду интересовали, не просто для поддержания разговора спросил. Крестьянин недоверчиво посмотрел на странного попутчика-приставалу. Не привык, видать, что странники могут быть не только вооруженными головорезами, а и нормальными людьми. – Ну, оно как, милсдарь, всяко бывает. Есть урожайные годы, есть и такое, что детки с голоду пухнут, в долги люди залазят, потом вот, кхгм, стяжатели всякие к нам хаживают, житья не дают, – новый косой взгляд на эфесы мечей, что торчали из-под полы у Гайдара и Дженассы. Ага, вот оно что. Гайдар понял, что у местных есть кого бояться и кроме прозаичных разбойников. – В этом году, слава богам, все хорошо. Не густо, но и не бедно. Перезимовать хватит. А война, что ж война? Нам, хлебопашцам, все равно, кто в Солитьюде княжит, лишь бы подати не поднимали. Пока люди Ульфрика нас не кантуют, не тревожат, то и пусть их. А легионеров мы в последний раз в наших краях год назад видели. Тихое место у нас тут. Сравнительно… – селянин, будто из суеверия, постоянно все старался посгущать краски, мол, житуха у них недобрая. – Опять же, драконы эти, чтоб им пусто было! Давеча вот у соседа двух телят умыкнул один гаденыш. «Гаденыш»? Интересное отношение у потомков некогда рабов дрог-лок… – А где они гнездятся, знаете? – вот это жизненно важная информация. Не напороться бы на крылатого. Сейчас Гайдар с ним не справится, и Дженасса не обладает мощью седобородых… – Наши там никто не хаживает, – селянин выдал просторечием. – Но колдун сказывал, что на Железном пике один осиживается, а другой где-то в сопках, совсем рядом. Часто слышим мы, как они с великанами борются… Кабы живы они остались, а то ведь это чудо-юдо крылатое могет всех покровителей деревни и поистреблять… «Не просто задабривают, а целые «покровители деревни»… Что-то крестьянин путается в показаниях», – подумал про себя Гайдар. Чем дальше в лес, тем страннее казалась ему ситуация. Некая тайна была сокрыта в этом всем, и ему не терпелось ее разгадать. Дженасса переглянулась с Гайдаром. Наемница тоже приняла к сведению информацию по драконам. Нужно быть внимательными, хорошо прятать лошадей. Добравшись до сопки, нашли небольшую рощу, в которой и припрятали копытных. Дальше крестьянин пошел обходным путем, а они залезли почти на самую вершину сопки, чтобы с высоты наблюдать картину. Дженасса бывала в этих краях, так что то и дело командовала, куда именно идти, даже как ноги ставить, чтобы не сверзиться со склона. Гайдар и не против, опыт дело такое, надо прислушиваться. Наконец, нашли хорошую позицию. Рядом чахлое деревце, которое даже в такую студеную пору отказывалось сбрасывать желтые листья, видать, хорошо грунты прогревались от сопки. Какое-никакое укрытие от потенциальных крылатых наблюдателей. Вид на низину отличный, хотя в воздухе стоял какой-то странный туман, ограничивавший видимость где-то парой сотен метров. Вокруг стоянки великанов эта дымка рассеивалась от тепла гигантского костра. Странно, но дым от него был белым-белым, и совсем не густым. Действительно, можно перепутать с дымкой от горячих источников. Далее в долине время от времени, не чаще чем раз в десять минут, извергались несколько гейзеров. В воздухе висел запах тухлых яиц и еще чего-то необычного, как будто смолы или чего-то похожего. Интересно, вот если на Земле все объясняется наличием горячего ядра, мантии, то почему извергаются вулканы и бьют гейзеры на Тамриэле? Неужто всему виной сердце Лорхана? Дивные философские мысли посещали Гайдара во время вынужденного ожидания. Тем временем знакомая фигура пастуха в меховой шапке торжественным шагом приближалась к стоянке. Он пару раз останавливался, как будто кланялся. Подношение однозначно привлекло внимание великана. Огроменная фигура высотой почти пять метров (не верилось, вопреки очевидному, что такие гиганты могут ходить по земле при обычной земной силе тяжести и давлении воздуха. Но Тамриэль – магический мир), перекинув дубину через плечо, вышла навстречу «парламентеру». Дальше было вообще забавно. Само собой, на таком расстоянии Дженасса и Гайдар ничегошеньки не слышали, но было впечатление, что селянин нахваливает корову, махая руками, заставляя животину повернуться к великану то так, то эдак, красуясь ее жирными боками. Иногда послушное животное задирало голову, трусило рогами и немного противилось таким цирковым ужимкам. Великан смотрел на все это, радостно щурясь, потирая длинную бороду (да в нее трое людей завернутся, как в плащ-палатку!) и почесывая объемное пузо. Видать, уже прикидывал, как зажарит эту буренку. Происходящее мало походило на ритуал поклонения, скорее на эдакий торг на рынке. Вот только платил великан тем, что не сжирал на месте парламентера-торговца. Гайдару не терпелось увидеть, отреагирует ли гигант еще как-то, в чем же выражается принятие жертвы, но тут послышался до зубовного скрежета знакомый рев. Дракон! Где-то в небе беспокойная крылатая тварь вышла на тропу войны. Гайдар с наемницей переглянулись. Их укрытие было довольно-таки ненадежным, но лучшего и не найти. Они прислонились к дереву, стараясь просто-таки слиться с ним. Где именно дрог-лок, было непонятно из-за дымки. Наверное, довольно высоко. Возможно, дракон чуял тех, кто внизу, благодаря нюху или каким-то магическим шестым чувством. Огр завопил нечто нечленораздельное в ответ. Кто там посягает на его владения?! Делиться потенциальной добычей он не собирался. Селянин же сначала вроде как хотел пасть на колени и реально молить великана о защите, ну или просто от страха. Но потом в ту же секунду вскочил и дал стрекача. Небось, еще и какахи ронял на ходу. В этом Гайдар был почти уверен, ведь живо помнил свой первый опыт встречи с летающим ужасом. И вот, разорвав пелену белых облаков, к земле устремился дракон. Тварюга была не такой большой, как тот что атаковал обитель седобородых, но все же казалось, что и великан ей на три укуса максимум. Гигант (кстати, выглядел он не так как другие, хоть и с пузиком, но очень атлетично) взял свою дубину бейсбольным хватом, чуть присел, растопырил ноги. Это выглядело бы комично, не осознавай Гайдар масштабы отдаленных фигур. Погода, к слову, начала портиться, низкие облака превратились в свинцовые тучи, пошел снег, к эху драконьего крика добавились раскаты грома. Гроза и снег – редкая комбинация. Дрог-лок, не будь дурак, смекнул, что напороться на удар дубины великана себе дороже, и в каких-то десяти пятнадцати метрах от огра плавно затормозил в воздухе, активно махая крыльями. Дженасса шепотом прокомментировала: – Щас будет жечь! Не угадала. Повелитель неба изверг ледяную струю. Однако великаны, живущие в тундре и возле гор, очевидно, были куда более устойчивы к холоду, чем того хотелось бы крылатому. Огр, видя, что дрог-лок не горит желанием сокращать дистанцию для ближнего боя, решил подпрыгнуть и треснуть змия прямо в воздухе. От смертельной струи он закрывался рукой, будто это просто ветер подул. Взяв короткий разбег (земля загудела от этого спринта), он прыгнул очень высоко (выкуси, Джордан и все легендарные прыгуны мира Земли! Такого никто не ожидал, в том числе и дракон), но все же недостаточно. Дубина просвистела в считанных метре или двух от морды дрог-лок. Крылатый отпрянул, судорожно дернул хвостом с острым шипом, будто хотел пронзить глотку нахального двуногого. И это была его ошибка. Силы удара точно не хватило, чтобы убить гиганта на месте. Хвост запутался в его густой бородище. Свободной рукой великан схватил ящера за хвост. С таким грузом дракон, хоть и продолжал отчаянно молотить крыльями, все же грузно осел наземь. – Ой, что щас бу-у-удет, – протянул Гайдар злорадно. Однако, ощутив опору под лапами, дракон показал, что не зря его называют «древним ужасом». Он применил какой-то крик, от которого бесстрашный по определению огр отпрянул, выпустил хвост. А дрог-лок не упустил возможности исполосовать лапами грудь и живот гиганта. От смертельной раны великана спасли толстые мамонтовые шкуры, коих на нем было не в пример больше, чем на том, приснопамятном, которого Гайдар с Фендалом встретили возле Вайтрана. Но и огр не упустил возможности снова взмахнуть дубиной, на сей раз дистанция была идеальной – прямое попадание в голову. Звук смачного удара было хорошо слышно даже на вершине сопки. Дракон встал на все четыре лапы (тут важно помнить, что в новом Скайриме были именно драконы, а не виверны), его повело в сторону, он грохнулся набок. Нокдаун или нокаут? Кажется, нокаут! Но ту’ум крылатого змия, очевидно, тоже был не так прост – гигант жутко завыл, захрипел, хватаясь за горло, даже дубину выпустил из рук. Отступил на шаг, два, упал на колени… Черт! Это что же получается – патовая ситуация? Гайдару будто вожжа под хвост попала. – Бегом! Быстро! Побежали, добьем крылатого! Глаза Дженассы округлились. – Ты дурак? Одним ударом дракона вряд ли надолго выбуришь, великан ведь совсем не сильно размахнулся. Но Гайдар даже слушать не стал, вытянул трофейный меч и чуть ли не бегом устремился вниз по склону, поминая школьные дни, когда лестничные пролеты преодолевал, ловко прыгая через две и даже три ступеньки. Им, как тогда, в Вайтране, овладел странный безумный азарт. Но тогда он потерял память и считал все вокруг ненастоящим (амнезию такого рода тоже не назовешь обыкновенной, ведь ее причина – смерть). А сейчас какая муха его укусила? – Мефала! Ты свела меня с безумцем! – прошипела Дженасса и устремилась вслед, шепча ругательства. На бегу Гадйар крикнул: – Не боись, мне не впервой! Как только не убился по ходу – только богам Тамриэля и известно. Однако меньше чем за три минуты они приблизились к дракону. Надо сказать, что тот и вправду подавал признаки жизни: глухо рычал, ну, или как описать этот звук – что-то среднее между рыком льва и металлическим запилом на мерзко звучащей панк-гитаре. Хвост его подрагивал, шея тоже, будто он хотел поднять голову и оглядеться, но дурман (или кровавый туман от внутреннего излияния) стоял перед зенками, голова сразу же падала назад. Но телодвижения с каждой секундой ставали все активней. – Стой, дуралей, он вот-вот очнется! – в голосе Дженассы сквозило отчаяние, но и азарт тоже. – Ты же не знаешь даже, куда надо бить! – Ясен хрен, куда… В прошлый раз я попал дракону в небо, и так достал мозг, – задыхаясь на ходу, обронил Гайдар, принявшись ловко взбираться по левой задней ноге; она была более неподвижна по сравнению с остальным телом, будто немного подвернувшись под гигантское туловище. – Но пасть он закрыл, как ты… – Никак. Буду в ухо бить. Великан уже хорошо помог с этим, вишь, какая там вмятина, и кровь сочится? – Гайдар уж добрался до шипов на хребте. У дракона и вправду были уши. Они выглядели не как у виверн, будто гребень рыбы или растопыренная лапа жабы. Нет, это были едва различимые наросты, которые легко перепутать с очередными ороговевшими выступами. Но благодаря меткому удару великана, Гайдар понял, что это именно уши, что они уязвимы. Дженасса осталась на земле, нервно оглядываясь на голову дрог-лок и судорожно сжимая свой меч. Странное поведение. Неужто трусит? – О, Мефала, он, кажется, один глаз открыл! – Какой? – вместо паники Гайдар задал вполне конкретный вопрос. – Да левый же! На меня смотрит! – вот теперь голос наемницы, что казалась бесстрашной убийцей, дал петуха. – А великан зарядил в правое ухо, я подкрадусь незаметно… – уже не кричал, а больше себе под нос бормотал Гайдар, добравшись до стыка длинной шеи и туловища. До чего же громадная тварь! Реально, как туристический автобус, разве что в высоту чуть меньше. Но тут дракон все же почуял неладное. Шея его дернулась, так что Гайдар едва не полетел на землю. Очередная попытка оклематься. Дрог-лок активно затрусил башкой, так что искатель приключений, будто на родео (ох, спасибо, Линда, что брала с собой на ранчо бати! Твои уроки реально спасают жизнь!), ухватившись за какой-то из шипов, отчаянно болтался из стороны в сторону. «Лишь бы оружие не выронить!» – только и мог подумать Гайдар. – Э-эй, тварь! Ты за ней прилетел, морда чешуйчатая? – Дженасса, умничка, поборола свой непонятный испуг и ступор, взяла корову за поводок и вошла в поле зрения дракона. Бедное животное уже опорожнило кишечник от страха и было в полуобморочном состоянии, безвольно позволяя делать с собой все, что хочешь. Дракон взревел. Не так громко, как перед боем с великаном, но все равно уши закладывало. Однако, пока он пытался встать на лапы, у Гайдара появился шанс. Он вскочил на ноги у буквально рысью бросился по шее к раненной голове. Это напоминало опять же школьные и универские тренировки или какое-то реалити-шоу – бег по движущемуся бревну. Гайдар, как все нормальные люди, боялся высоты, но на вестибулярный аппарат никогда не жаловался, так что с задачей справился на отлично. Прежде чем дракон применил ту’ум и превратил Дженассу с коровой в ледышку, Гайдар взял свой клинок надежным хватом в обе руки и нанес точный колющий удар прямо в кровавое месиво, бывшее ранее ухом этого динозавра. Меч вошел в плоть почти на половину длины клинка (а это меньше метра – до мозга не достал) и застрял. «Блядь!» – это все, что успел подумать Гайдар, прежде чем отправиться в полет с хорошим ускорением – тварь взбрыкнула всем телом, дернула шеей. Метры он не считал, но падение было чудовищно болезненным. «Мать-перемать! Это у меня кость из ноги торчит?» Однако кое-чего он своей атакой достиг: дракон отчаянно мотал головой и, как бывает делают кошки, пытался передней лапой почесать ухо, выдернуть меч (пока безуспешно). Про Дженассу и корову он забыл. А вот наемница решила отрабатывать каждый медяк своего долга (хотя Гайдар сомневался, что при их с Айрилет расставании речь шла о деньгах). Она достала из-за спины двуручник (и когда успела с лошади снять? Обычно она вооружена двумя мечами или использует щит) и хлестнула буренку по заднице. Та неуклюжим коровьим галопом устремилась прямо-таки в пасть дракону, хоть в последний момент и пыталась затормозить. Это был отвлекающий маневр. Ящер нещадно вцепился в несчастное животное, будто пытался таким образом заглушить свою собственную боль в ухе. Наемница же подгадала момент: нашла щель в полуоткрытой пасти и со всей дури, будто копье, засандалила цвайхандер под углом, метя в небо дракона. Удача! Меч вошел очень глубоко. Динозаврище взревел пуще прежнего, отпрянул, позадковал, как тот же кот, если тому на голову нацепить кулек. Вот только масштабы его заставляли землю сотрясаться от таких телодвижений. Как Дженасса не попала под лапы, одной Мефале ведомо. Но это все еще не фатальный удар. Сука, до чего живучий экземпляр! Или у него мозг с горошину, что не попасть в него? Но тут случилось то, чего вообще никто не мог ожидать. Гуп-гуп-гуп! Дрожь земли предзнаменовала появление… Ручного мамонта великана! Да какого громадного – просто словами не описать! Где он пасся до этого, кто бы знал. Большущая зверина наступила на правое крыло, сломала его, не заметив, и боднула повелителя неба в бок своими чудовищными бивнями. Это как будто БелАз врезается в титанический портовой контейнеровоз (только эти твари еще немножко больше). Грохот стоял такой, что оглохнуть можно. Обое при этом трубно ревели. Кажется, у Гайдара пошла кровь ушами. Теперь он даже порадовался, что эдак далеко отлетел, иначе борющиеся гиганты просто превратили бы его в кашу. Дрог-лок отчаянно хлестал своим хвостом, что по форме напоминал клинок ассасина кунай, запросто пробивая толстую шкуру мамонта, кровища хлестала фонтанами. Но упрямый зверь смог пробить чешуйчатый панцирь дракона, причиняя невероятную боль, и не отступал, ногами оттаптывая-отрывая крыло напрочь. Дракон решил пожертвовать крылом, но выбраться из западни – гигантский мамонт (уж точно больше тех, что паслись у Вайтрана, Гайдар видел пару издали) теснил его к склону сопки, пытаясь зажать. Точный удар хвостом попал в глаз мохнатого зверя – дракон был все же умнее и умел мыслить стратегически даже в такой ситуации. Гигантское животное вынужденно отпрянуло. Дрог-лок вырвался. Крутнувшись юлой, чтобы встретить противника морда к морде, он использовал некий ту’ум. Не огонь, не лед, некое фиолетовое сияние, плазма. Эдакая борьба Годзиллы с волохатым Кинг-Конгом. Вот только поломанные кости мешают мечтать о попкорне… Что бы это ни было, это было чудовищно болезненно. Мамонт, трубно ревя, попятился и… стал уменьшаться! Из условного БелАза очень быстро остался всего лишь КамАз. Ого! Гайдар думал, что на такую ультимативную магию был способен только Ваббаджек – магический посох самого Шеогората… Едрен-батон, неужто дракон победит? А где же все это время была Дженасса? Взобралась по склону сопки повыше и что-то магичила, широко расставив руки и ноги, будто исполняя какой-то африканский танец. Гайдару почудилось, что за ней стоит некий морок – фигура высокой женщины с четырьмя руками. Дальше дракон атаковал уменьшенного мамонта, терзая его, вырывая огромные куски плоти, пожирая заживо. Это была просто жесть. При этом ящер сумел выдернуть двуручник из пасти. Ни в одном фантастическом романе Гайдар не читал о таком, ни в одном сиджиай или вирт-фильме авторы не могли сподобиться на то, чтобы в деталях показать процесс кормления дракона. Это было завораживающе и омерзительно одновременно. А уж насколько кроваво! Он рвал тушу, как гиена, подкидывал в воздух, как крокодил, упирался в нее передними лапами, чтобы ловчее откусить шмат. Глазастый Гайдар сразу понял, почему динозавр из далекого прошлого Тамриэля сразу кинулся жрать, а не добивать остальных врагов: поедая плоть, он регенерировал, подобно тому, как это умеют делать вервольфы. Что же это, еще один подвид драконов, которого не существовало в «ваниле»? Спасением стала непонятная магия Дженассы: некое облако непроглядной тьмы, прилетевшее со склона сопки (ого! Где-то Гайдар такое уже видел), быстро окутало сначала голову, а потом и всю громадную тушу дракона. Что делало заклинание, неясно, но дракон стал метаться, как обезумевший. Его не было видно, но вибрация земли четко сообщала – тварь неимоверно терзается. Взлететь и как-то убежать от облака дрог-лок не мог. Тогда он стал использовать какие-то ту’умы, но тоже безрезультатно. Через минуту ужас древности издох. Ну, или свалился без сил – за облаком тьмы не видно. Гайдар позволил себе наконец попытку встать. Нога болела просто ужасно, но в то же время он терял ясности ума. Сказать за это «спасибо» автоматике вирт-капсулы, иль, может, это еще один скрытый бонус от сущности, или даже свойство нежити, которой он якобы стал? Меч так и остался в ухе динозавра, опереться не на что, пришлось прыгать на одной ноге. Поискал глазами наемницу. Та медленно, покачиваясь, будто пьяная, спускалась по склону сопки. Их разделяло метров сто. Махнула ему рукой. – Что это было? – крикнул Гайдар, имея ввиду ее магию. – Ритуал Черного Облака. Угу, будто он понял, что это значит. Но, очевидно, очень мощная магия. А данмерка еще и прибеднялась, что в колдунстве не так сильна, как Айрилет. – Дракон мертв? – уточнил на всякий случай. – Не знаю, нужно проверить… – голос Дженассы был слабым, кричать ей не с руки. Видать, перенапряглась с этой магией. Гайдар беспомощно озирался вокруг, пытаясь понять, как им это провернуть, как вдруг из-за спины раздался голос: – Может, я пособлю вам, милостивый господин? Приключенец и так скакал на одной ноге, чтобы удержать равновесие, поэтому подскочить еще выше не смог. Но это было неожиданно, он и думать забыл о крестьянине, не видел, куда он подевался в процессе боя. – Э-э, гляди-ка, ты живой? – Да, господин. Мне крупно повезло. – Да уж… Кстати, как звать тебя? – внезапно Гайдар понял, что все время, пока они шли досюда вместе, так и не удосужился спросить. – Хаген, господин, – селюк услужливо поклонился и предложил опереться на его плечо. Гайдар не побрезговал принять помощь, хотя ему по-прежнему казалось, что у зверопаса то ли чесотка, то ли блохи. – Хорошее имя, нордское, – машинально произнес Гайдар и кряхтя поковылял к облаку. Оно медленно светлело, истаивало. – И харэ меня господином называть, аж коробит. – Как скажете… э-э-э… – брови чумазого землепашца искривились вопросительно. – Меня Гайдаром кличут. – …Мастер Гайдар, – послушно подстроился крестьянин. Да блин! Хрен редьки не слаще! Пока ковыляли, Гайдар, чувствуя неловкую паузу, отметил: – Жалко твою корову… От животины остались одни ошметки, узнаваемые на вытоптанном снегу, буром от крови, только по синим полосам на рыжей шкуре. – Да, знатная буренка была. И не для зубов дракона она предназначена… – сокрушенно покачал Хаген головой. Тут же Гайдар поискал взором еще одного участника побоища. Великан, сраженный ту’умом, валялся там, где и упал, метрах в ста пятидесяти. Эва, как их раскидало. Когда подошли совсем близко, Гайдар подождал Дженассу, которая передвигалась медленно, будто под толщей воды, каждый шаг данмерке давался с очевидным трудом. – Не опасно приближаться к нему сейчас? Вместо ответа темная эльфийка махнула рукой как-то по-особенному, пробормотала заклятие – сверхъестественный туман разорвало на клочья, будто мощным порывом ветра. Гайдар разинул рот: туша дракона была практически целой, если не считать бока, протараненного мамонтом, а вот от головы, которую облако магии поразило первой, остался только череп. На нем было четко видно несколько сколов и трещин – травм от дубины великана, торчал застрявший Гайдаров меч. – Хренасе! И тут, как по команде, от туши дрог-лок к Гайдару потянулись протуберанцы силы. Троллья сыть! приключенец как-то и подзабыл про все эти спецэффекты. Это ему напомнило древний фильм «Горец», где после убийства противника благородные меченосцы поглощали его жизненную силу схожим образом. Теперь челюсть отвалилась уже у Дженассы, что уж говорить про крестьянина, тот отсахнулся, будто Гайдар привидение, даже завопил что-то невнятное. – А-а-э-ы-ы! Гайдар настолько привык, что все, кому надо, уже в куре про его драконорожденность, что и не понял, чему они удивляются. Поток энергии от поверженного дракона придавал силы, кружил голову, будто дышишь чистым кислородом. Пожалуй, впервые у Гайдара было время сконцентрироваться на ощущениях, которые испытывает довакин в этот момент. Это было здоровски! Будто легкий наркотик. И притом боль в ноге отступила на второй-третий план. Но об исцелении открытого перелома речь не шла. А жаль… Легкое головокружение привело к тому, что он не удержал равновесия и гепнулся на пятую точку – в бурый снег, пропитанный кровью великана, коровы и дракона. – Вот дрянь! Поможет кто-то мне встать? – обратился он к ошарашенным наблюдателям его позора.