Проклятый Девятью

      Отряд в составе Эола, Румила, Скьора в статусе задержанного подозреваемого, а также трех хускарлов сделал остановку там, где волшебники оставили своих коней перед последним рывком к месту массовой гибели юстициаров. На соратника с молчаливого согласия хускарлов нацепили наручники. Карнистир отправился вместе с Айрилет на поиски своего товарища, так что свободную лошадь мага приспособили под могучего норда. Пегой лошади дополнительные тридцать кило были не в радость, но ее никто не спрашивал. Минуты три топтались на месте, пока норда не пристроили паровозиком за Эолом, в то время как Румил пас «пленника» сзади, не применуя отпустить какую-то расистскую шуточку про кривоногих нордов, воняющих псиной и прочими лесными запашками, прямо как какой-то грязный босмер. Лицо одного из лидеров Соратников было мрачнее тучи, но он терпел грубое обращение с собой. Вагни и остальные хускарлы держались по бокам и в арьергарде, помалкивали. Так и отправились к Вайтрану. Шли неспешной рысью, иногда переходя на шаг. Магическая стычка с неведомым даэдра на всех навела если не испугу, то стресса, всем хотелось его немного переварить. С таким количеством охраны подозреваемый никуда не денется, так что эльфы немного расслабились.       Не успели и версты отъехать, как внезапно пересеклись с патрулем. Программа, разработанная Хронгаром, давала плоды: наткнуться на патруль «отрядов самообороны Вайтрана» стало так же просто, как в окрестностях Солитьюда – на патруль легионеров. Шестеро хорошо вооруженных мужиков-нордов да плюс настоящий богатырь-предводитель на коне-тяжеловозе.       – Стой! – гаркнул громила. – Кто такие? Откуда и куда по ночи скачете?       При ярком свете двух лун было на самом деле светло, почти как днем.       – Мы – маги из «звезды смерти», что по договору с Альтмерским Доминионом на услужении у ярла, – ровно ответил Эол. – Занимаемся расследованием происшествия с юстициарами Талмора в здешних лесах.       – «Происшествия»? Это не того ли, когда длинноухих вервольфы подрать решили?       – Да-а, – опешил от такой осведомленности маг-воздушник. Он даже не обратил внимания на оскорбительно звучащий эпитет «длинноухие». – А вы кто?       – Мы отряд самообороны воеводы Хронгара. Меня зовут Баран, – норд неторопливо подъехал поближе.       «Ну и верзила!» – подумал Эол, рассматривая воина. Тот в свою очередь таращился на эльфа, будто впервые альтмера видит.       – Мы патрулируем местность, чтобы братья бури не просочились. Ну, и ряды разбойников заодно прорежаем. Вы, длинноухие, на бандюков и вправду не похожи. Но на всякий, как вас там по именам?       – Эол и Румил, – сказал второй, тоже выезжая наперед пообщаться.       – Я – хускарл Вагни, – своим тонким голосом сказал молодой предводитель отряда подчиненных Айрилет. – Я подтверждаю, что все так и есть, как сказали многоуважаемые господа меры.       В этом месте Баран громко хмыкнул. «Господа»! Хотелось презрительно сплюнуть, да зачем новые сосульки на бороде, ночь-то не теплая вовсе.       – Ого! С каких пор хускарлы-то с талморцами вместе работают? Уж не пожрет ли Алдуин-мироед Солнце назавтра? – Баран отпустил вожжи и смачно ляснул себя по бедрам в жесте крайнего удивления. – Я уж думал, меня глаза подводят во мраке. А теперь вижу, что тут двое эльфов заправляют, один норд в кандалах, а четверо других сынов Скайрима на это так просто смотрят?       Вновь вперед вылез Вагни. Эльфы почувствовали в словах велета угрозу, да и его неприкрытый расизм навевал определенные мысли. Пусть хускарлы ситуацию и разрулят. Их тупоголовые норды должны слушать.       – Как и сказал эльфийский маг, мы тут по делу. На отряд юстициаров напали, а этот мужчина – свидетель.       – Подозреваемый, – ровным тоном поправил Румил.       – Ну, дак и да, немножко подозреваемый, пока уж херсир Айрилет в деле не разберется-то, – подтвердил Вагни.       «Немножко подозреваемый» – даже магов речь юнца позабавила, что уж говорить о простоватых нордах. В их рядах послышался смех.       – Во-от как! – протянул могучан. – Уж не мой ли то братишка и собутыльник Скьор ваш подозреваемый? А? Ты ль это, Скьор? – обратился норд к конвоируемому, который скрывался за спинами впередиидущих.       Соратник подал голос, благо кляп ему в рот засунуть арестовавшие его не додумались.       – Так, братишка. Повязали меня, сам видишь, почем зря, потому что рядом оказался. Охотились на тварь, что скотину у Ривервудских и Кромдарских* рвала. Вот, прут теперь в Вайтран на разбирательства.       – Ага, знаем такую проблему. Сами бы взялись, да только некогда. Каждый день всяких шпиков да лазутчиков братьев бури вылавливаем. Зверье уж на вас, на Соратниках, – гулкий бас Барана раздавался в лесистой местности на полверсты. Таким «охотничкам» за зверем, который прячется от людей, точно не уследить никак.       – Погодите-ка, расскажите лучше, что вы знаете о нападении и откуда? – встрял в этот диалог приятелей Румил.       Эльфа раздражало такое вот панибратство. У них тут задержанный, подозреваемый в тяжком преступлении, а этим нордам будто бы и плевать вовсе на субординацию и всякие понятия такта. Они сквозь них общаются, будто и не стоят между собеседниками могучие альтмерские маги.       – Ага. Как не рассказать, милчел… тьфу! – Баран не удержался и сплюнул-таки. – Эм-м, мерский маг.       Еще бы чуток, и прозвучало бы как «мерзкий маг». Более гневливого из двоих магов Румила такое поведение начало откровенно бесить.       – Все ведь связано оказалось, так я понимаю… Наш патруль выловил тут одного мастерового, которого лошадь, будто взбесилась, несла, не разбирая дороги. Он-то нам и поведал историю, что на длинноухих напали оборотни. Он с ними ехал за каким-то делом, благодаря конячке только и спасся. – Да ну? Кто таков? – Эол подозревал, что отряд юстициаров не сам отправился даэдра знает куда на ночь глядя. Был у них проводник. В мешанине следов они проворонили присутствие еще одного действующего лица, вот как получается.       Релеквен как старший отряда юстициаров всегда был себе на уме, детали своей операции, скорей всего, с Маладетом не согласовал, отсюда вся эта неразбериха, спешка и в результате – трагическая смерть многих талморцев. Идиотизм! Это Скайримские холода ему мозги отморозили или прав Маладет, и все это спланированный заговор? С мертвеца уж не спросишь.       – Эребор, краснодеревщик вайтранский. Мы было подумали, что он под мухой, так как любит заливать за воротник, что примерещилось ему все, а тут нате – вы… – Баран задумчиво огладил бороду.       – Он должен отправиться с нами! – воскликнул Вагни. – Он ведь прямой свидетель!       Надо ж, какой кметливый** хускарл попался, озвучил мысль раньше Эола.       – Дык, уже отправили его с моими людьми, – отвечал Баран.       – В Вайтран? – зачем-то уточнил Вагни.       – Ну да, куда ж еще?.. Хм, ну, раз мы все выяснили, то давайте-ка, мой отряд «подозреваемого» сам отконвоирует. Вам, небось кучу других дел переделать надо, у вас, магов, всегда дел невпроворот с вашим колдунством, – вроде бы благодушно предложил Баран. Но каждый участник полилога почувствовал, что отказа воин принимать не собирается.       – Стоп! Никого мы с вами никуда не отпустим. Это не ваша юрисдикция, – Эол был само хладнокровие.       – Юри-… чего?? – не понял книжного слова Баран. Или сделал вид, что не понял.       – Не твое это дело, вот что, – пояснил Вагни. Этот норд любил книги ученые больше, чем махание мечом, сразу видно.       – Как не мое, если вы в моем лесу-то, – деланно обиделся Баран. – Тут все – мое дело.       Назвать лесом ту несчастную рощицу, в которой они сейчас оказались, было преувеличением. Вайтранские земли были преимущественно равнинными, каменистыми, почти что тундра. Только ближе к горам или немногочисленным ручьям попадались такие вот рощи деревьев.       Хускарл еще раз попробовал применить разумные доводы, ему тоже стало ясно, куда дело клонится. «Братишку» Скьора предводитель патруля в обиду давать не хотел.       – Это дело будет расследовать сама херсир Айрилет, ведь тут задеты дипломатические отношения, это не просто так нападение зверья. Она уж точно все справедливо разрулит, отпустят Скьора, как пить дать. Но допросить нужно.       – Ну, я что-то здеся херсира не наблюдаю… – начал Баран, опасно нагибая голову и набычивая шею. – Она баба толковая, это да, не зря ярл ее под боком пригрел. Но мнится мне, что эльфам веры особой нету. Да и где это видано, чтобы гордого Соратника, который верой и правдой многие годы служил Вайтрану, в кандалах вели на допрос, как бандюгана какого-то?! Верно говорю? – обратился к дружине.       Вооруженная толпа нордов закивала головами, качая длинными бородами. Если б не свернутый стяг Вайтрана на попоне одного из них и не дорогое качественное оружие, одностройные доспехи, ни дать ни взять – отряд лютых разбойников. Румил стал закипать, на кончиках ногтей у него заплясали магические искорки.       – Если вы хотите сейчас воспрепятствовать осуществлению правосудия и… – начал эльф угрожающе.       Что «и», не суждено было узнать. Один из хускарлов все это время не спускал глаз со Скьора, пока остальные были вовлечены в спор. Вот он то и крикнул:       – Эй! Какого…       Все обернулись на то место, где только что был Соратник. Его лошадь поднялась на дыбы, крикнувший хускарл упал со своей, которая тоже вдруг взбесилась. Собственно, все лошади заржали и загарцевали, будто паника передалась им по цепочке. И вот аж два отряда бестолково посмотрели вслед причине такого волнения. Огромная мохнатая фигура, отдаленно напоминавшая горного тролля, уносила Скьора… в пасти? Зверь – ну, а точнее, вервольф, тут уж каждому стало понятно – совершал огромные прыжки, стремясь побыстрее упрятаться за складкой местности.       – Даэдра! – в унисон завопили эльфы.       Так же в унисон они ударили своей магией. Молния и файербол попали точно в цель, но порождению Хирцина, казалось, вообще по барабану. Еще прыжок, и чудище скрылось. Члены патруля тоже поспешно выпустили пару стрел навесом вслед этому порождению даэдра, но вряд ли попали.       – В погоню, идиоты! – крикнул Румил.       К нему в голову закралось абсурдное, но в то же время правдоподобное соображение: вервольф не охотился, он действовал осмысленно. Иначе бы полуразумное создание атаковало бы их всех. Чем подтвердить такую догадку, эльф не знал, но с каждой секундой преследования его уверенность крепла. Оборотня или кто-то натравил на них, или же тварь и сама была достаточно разумна, чтобы нацелиться именно на ценного свидетеля своей деятельности. Разумные оборотни? Чем даэдра не шутит! В конце концов, что им известно об оборотнях Скайрима? Сплошные басни и легенды…       – Полегче, любимая, – прокряхтел Скьор, сжимая объятия за шеей гигантского антропоморфного волка.       Когда маги попали в нее своими чарами, Эйла непроизвольно сжала челюсти. Если б не легкий, но прочный доспех, клыки впились бы в его плоть. Но соратница в форме волка была очень осторожна со своей «добычей».       В который раз уж спасает его шею любимая. Как только успела добежать сюда из Вайтрана? Впрочем, скорость бега вервольфов просто огромна, лошадь в галопе догонит и перегонит. Если знать, куда нестись, то и проблем нет. А запах возлюбленного Эйла могла почуять и за сотню верст. Если бы Скьор не разменял свое превращение за сегодня, то, может, был бы смысл и атаковать ублюдков вдвоем. Вот только неизвестно, как стал бы действовать Баран и патруль, он ведь не в курсе их тайны. Он ему и половины плана не рассказал. Талмор этот сын Скайрима ненавидит похлеще многих Соратников, но атака неведомого зверя, обращение его друга в чудище у него на глазах могут нарушить душевное равновесие даже очень здравомыслящих личностей, что уж говорить про такого рубаку, как он, кого он знавал еще по старой наемничьей судьбе. Но что толку размышлять о несбывшемся?..       Маги эти сильные. Это тебе не юстициары, которые привыкли выслеживать, пытать и резать глотки беззащитным. Есть ли у Эйлы план? Он-то думал, его Фаркас с Вилкасом выручать будут. Пока что он в ее пасти, они улепетывают со всех ног, так что опций для действия немного. Нужно найти укрытие и перегруппироваться. Впрочем, подруге Скьор верил безоговорочно, Охотница его никогда не подводила. Вот и сейчас вырулят как-нибудь.       Лошади скакали во весь опор, но волчара даже с тяжелой добычей в пасти развивал просто сумасшедшую скорость. Даэдра! Так им не угнаться! У Эола просто не было сил на еще один смерч для перемещения по воздуху. Маги изо всех сил старались выцелить зверя и повесить магический маячок, но тварь была слишком подвижна. А тот норд в ее пасти вместо того, чтобы быть безвольной мясной куклой, кажется, тоже всячески старался сгруппироваться, чтобы не мешать передвижению чудища, только раненная рука ему малеха мешала. Как такое возможно? Жертва помогает порождению Хирцина? Эол недоумевал. Румил же просто сыпал проклятиями сквозь зубы, швырял заклятиями так, что земля вспучивалась от взрывов. Что нашло на напарника? А потом, через пару минут погони тварь, совершая невероятные ловкие кульбиты, забралась по отвесной скале куда-то в пещеру, едва заметную с их точки зрения, где-то саженях в пятнадцати над землей.       – Сети Мефалы! Да что ж такое! – Румил в ярости испепелил какую-то кривую березку, одиноко торчавшую из-под слоя снега. Злость вымещал.       С помощью магии туда можно попасть, хоть дело не из простых. Они солидно просадили свой запас маны. Помочь в таких ситуациях могли только Ниванаэль с ее талантами, или же Аракано с его артефактами. Но в таком составе как сейчас звезда становилась малоэффективной.       – Может, это их логово? – предположил один из хускарлов, задрав голову, рассматривая крошечный зев пещеры.       – Вряд ли, – прагматично сказал Баран.       – В любом случае, надо бы туда забраться. Чудище унесло Скьора. Такой участи ни норду, ни даже меру не пожелаешь, – пробормотал Вагни, осеняя себя знаком Кин – летящей птицей, что похожа на косой крест.       Эол только ушами пошевелил на такую формулировку «даже меру не пожелаешь». Проклятые грязные норды и их проклятые ожившие мифы! Если они поймают чудище, это будет огромным успехом. Маладету точно понравится. Но как же не вовремя все! Аракано в них нуждается, а им надо лезть в какие-то пещеры…       – Мы поднимемся при помощи магии. Вам же без снаряжения нечего и пытаться, – с напором сказал Эол. – Мы не смогли поставить маячок, так что выхода нет, свидетель нам нужен в любом случае, хотя бы его тело… – последнюю фразу маг прошептал будто бы в сторону, для себя, а не для собеседника. – А вы можете позвать помощь из Вайтрана.       – Моего друга чудище утащило, мер! Я с вами! – тут же возразил набыченный Баран.       Как иронично все складывается. Только что этот норд на файербол от Румила нарывался, теперь помочь хочет. Хотя этот Скьор им нужен по совершенно разным причинам.       – На тебя ману тратить не будем, – в лоб сказал Румил, делая первые пассы для традиционной левитации.       Это заклинание делало мага невесомым, в остальном же было тем же самым телекинезом, только направленным на тело самого чаровника. По прямой траектории в горизонтальной плоскости так можно было довольно долго «лететь». А вот менять траекторию, двигаться вертикально – это сложно. Маны останется совсем чуток, придется применять НЗ в виде зелий и тех немногих артефактов, которые члены звезды взяли с собой.       Норд молча достал кирку, притороченную к седлу. На ноги натянул специальные шипы. Надо же, какой подготовленный. Да только достаточно длинной веревки и кольев для страховки у воина нет. Сорвется – ему крышка.       Баран отдал какие-то распоряжения своему отряду и стал подниматься. Хускарлы отчаянно матерились, но толку от них. В результате двое отправились в столицу удела, только Вагни остался, хоть в его присутствии и не было особого смысла. Баран сказал, если убьют тварюгу, вынесут трофеи, сбросят вниз. Остальные должны разбить временный лагерь прямо под этой скалой. Вновь начинал падать снег. Спускаться будет еще сложнее, чем подниматься, так что помощь предводителю потребуется. Да и маги будут Кин их знает в каком состоянии после боя. Хотя возможно, пещера сквозная, и тварь давно улепетнула куда подальше, они напрасно только прогуляются. Так или иначе остальным только ждать внизу и остается.       За каких-то пять минут маги пролевитировали вверх. У Барана подъем занял все десять минут, но лидер народных ополченцев, несмотря на завывающий в скалах ветер, не сорвался. В его ручищах была просто неимоверная сила, достойная нордских былин. Эльфы дожидаться не стали, сразу скрылись внутри. Баран, оказавшись на уступе, долго ковырялся, примеряясь для рывка – никак в пещеру было не забраться именно снизу. Хоть бы с веревкой остроухие помогли, вот же мамонтов помет! Но ничего – забрался чуть выше справа, засандалил киркой в скалу, использовал как рычаг для раскачки и заскочил-таки. Ай да Баран! Вниз он свесил кусок веревки, закрепив за какую-то скалу. Едва до половины расстояния до земли она доставала.       Оставшиеся внизу только прокричали что-то ободряющее, прежде чем дылда-норд тоже скрылся внутри.       Тем временем Айрилет, следовавший за ней тенью маг-наемник Бодуен, Карнистир и братья-близнецы Вилкас и Фаркас шли по следу. Норды не теряли его, даже когда пошел снег. Айрилет понимала, почему, и тихо улыбалась, эльфийский же маг только морщил чело, вынужденный признать полезность нордских следопытов, превосходство их методов. Было похоже, что талморский дознаватель в дичайшей панике бежал изо всех ног. Один раз братцы даже обратили внимание на запах кала, явственный даже для носа обычного мера или человека, если принюхаться. Встреча с вервольфом и (возможно) той тварью напугала дознавателя до усрачки. Карнистир такое предположение никак не комментировал, хотя обвинения друга в трусости были для него обидными.       Сэтроим полностью выбился из сил. Мана кончилась, внутренний источник скукожился до обычного состояния и даже меньше. Мышцы чудовищно болели, легкие ходили ходуном, не справляясь с нагрузкой, сердце стучит, как у зайца, которого преследует лиса. Казалось, если сейчас он не остановится, не приляжет, то помрет. Сделал привал, зажавшись где-то между оледеневшими скалами. Проклятая Скайримская «осень»! В горах просто чудовищно холодно. Где он, кстати? Местность была абсолютно неузнаваема. Быстро сгустившиеся тучи скрыли лики лун. Всяких уступчиков и карнизиков хватало, но ему надо бы спуститься ниже, там наверняка теплее. Без маны он как без рук. Веревки с собой тоже нету. Он в западне. Куда подевалась та тварь? Аури-Эль ее знает, но Сэтроим и сейчас как будто чувствовал ее липкий внимательный взгляд и обжигающее желание. От этого колотило даже сильнее, чем от мороза. Преодолевать его помогало разгоряченное тело. Если потом магией не полечится, то точно сляжет с жуткой простудой. Ага, когда-то это было бы его самым большим страхом. Теперь же он думал, как выжить. Гордый мер с удивлением понял, что обделался. Когда это произошло – кто знает, но по ноге потекло, теперь взялось ледяной коркой. Да уж, тварь из Обливиона навела такой жути, что ему даже не стыдно за это.       Интересно, ищут его? Если да, то может ли он подать союзникам какой-то сигнал? Маны даже на светлячка не хватит. Как же он устал… Даэдра! Главное не расслабиться слишком сильно, а то так и останется в этих скалах коченеющим трупом.       Сэтроим всячески пытался согреть конечности, хэкал на руки, вспоминал нужные практики для медитации. Может, хоть капельку маны сможет восстановить? Минут десять он медитировал, но потом мороз стал брать свое – зуб на зуб не попадает, да и снег покрыл голову, будто седина. Наверняка он за эту ночь поседеет сильнее, чем мужчины-люди за полвека своей короткой жизни. Ну, может, хоть на маленький огонек, но поднабрал он маны.       Юстициар долго вглядывался во тьму. Кажется, он заметил какое-то движение внизу. Поисковая группа? Или это те, кто работает с вервольфами, – хотят добить его? Спустя еще пятнадцать минут Сэтроим начал реально коченеть. Эльф принял риск и решил подать сигнал. У талморцев был богатый арсенал условных знаков для своих, было и нечто вроде «морзянки» – условных семафорных сигналов. «Помогите. Я здесь» – отсигналил он предположительно по направлению к Вайтрану.       Что это? Какой-то огонек вдали. Ответ? Немного восточней того места, где он предполагал, могут находиться союзники. Хотя из-за этого бурана непонятного, что разыгрался под утро, ничего не ясно. Код какой-то не такой… или то непогода мешает?.. Так или иначе, ему определенно отвечают. Что ж, если Аури-Эль услышал его мольбу, то это спасатели. Путь в том направлении вроде не сложный, ноголомных скал по минимуму, можно попробовать пойти туда.       И Сэтроим пошел. Всяко лучше, чем сидеть на месте и медленно замерзать.       В какой-то момент Бодуен и братья стали спорить о следе. Магу казалось, что он ведет вниз, в небольшую долину, соратники же говорили, что запах говнеца явственно указывает, что эльф направился вверх, скача по карнизам, аки горный козел. Кто прав? Откуда разночтение вообще взялось? Бодуен, однако, признал, что не уверен, ему бы нормальный слепок ауры. Карнистир попытался с этим помочь. Да и сам маг-огневик был довольно опытным следопытом. Долго толковали на высшем эльфийском о разных магических тонкостях. Решили в конце концов идти по верхнему пути. Но благодаря этому спору пропустили световой сигнал. Фаркас же с Вилкасом в это время просто кружили, стараясь собрать побольше запахов. В конце концов Карнистир настоял, чтобы шли вверх. Ну, ему видней. Чутье, видать, на дружка своего есть. Через двадцать минут нашли временное пристанище талморского офицера – по вони. Но где он сам?..       Магия Иллюзии потому бывает такой эффективной, что она показывает то, что мозг и сам хочет видеть. Сэтроим искал спасения, и он нашел его. Навстречу выбежали офицеры в привычных золоченых доспехах, он чуть ли не в припрыжку направился к ним… Чтобы спустя секунду кошмарные лепестки невероятно чудовищной пасти даэдра сомкнулись на его голове. В последнюю секунду жизни эльф-дознаватель был уверен, что выбрался, что обнимается с братьями. В это же время с сосущим и плямкающим звуком серое вещество его мозга засосало в сдвоенный хоботок, в который превратился язык того самого странного даэдра. С-с-с-хлю-у-уп! Чмок-чмок, ульмк-ульмк – чудовище довольно глотало содержимое черепушки эльфа, как коктейль через соломинку, пока выражения глупой радости не угасло, не сменилось сморщенной миной, как у полусгнившего авокадо.       Мер и не заметил, как попал под влияние иллюзии. Тот самый огонек в ответ, который показался и знакомым, и чужеродным одновременно, который содержал мелкие ошибки в сигнале, исходил из маленького фосфоресцирующего отростка, что высунулся из омерзительной пасти, как усико у гусеницы или улитки. Труп с деревянным стуком упал к ногам твари, она всосала хоботок внутрь кошмарной головы, утерлась, отрыгнула. Посмотрела вниз. Пятеро преследователей приближались. Они закрывали лицо локтем от пурги. Порождению Обливиона не нужно было закрываться, непонятно, есть ли у нее вообще глаза или она воспринимает мир как-то иначе. Тварь что-то прорычала тихо своим клокочущим голосом. Наконец-то она была сыта. В обоих смыслах. Хотя поза распростертого тела побуждала у нее определенные позывы – лицом вниз, булками вверх, руки неловко скукожены. Но еще один раунд сексуального удовлетворения показался ей роскошью, а не необходимостью. С разочарованным «урм-ргмр» тварь вместо этого подняла труп одной рукой, вглядываясь в черты лица мера. Верхняя часть ее туловища вдруг «поплыла», будто воск или пластилин, меняя форму. Спустя несколько секунд это была уже пропорционально увеличенная копия Сэтроима. Вот только одежда и доспехи были продолжением плоти. Пришелец из неведомых глубин Обливиона не видел разницы между плотью и костями и металлическими штуковинами, а патлы волос росли прямо из шеи, а не откуда-то из-под шлема. Подумав немножко, монстр решил уменьшиться в размерах тоже. Куда девалась при том лишняя масса – загадка. Но вот уж стоял на скале самый настоящий Сэтроим на вид. Вот только следы падения с лошади и прочие ссадины были неотъемлемой частью внешности, как раскраска у домашнего кота, скажем. Тварь глянула на приближающихся людей и меров. Она повторила голосом Сэтроима последние слова эльфа: «Братья! Как я рад вас видеть!» Результат ее не удовлетворил. Артикулировать слова надо научиться, а то в них какой-то пердежь и шепелявость присутствуют. Губы эльфа замерзли и посинели к тому моменту, язык уж отнимался от холода. Смышлёная бестия поняла, что фальшь сразу уловят. Нужно выучить язык и повадки окружающих гуманоидов, нужно больше данных. Тварь рванулась было в небо, но вспомнила, что крыльев-то нету. Тело, кстати, тоже натолкнет на ненужные мысли, сообразила. Жест – и бренные останки эльфа вспыхнули черным бездымным пламенем. Аракано бы за такую магию левую руку бы отдал, а Хакон – обе руки. Три секунды – и пепла не осталось, как и любых других следов. Да и не огонь это был вовсе. По крайней мере, к плазме и выделению тепла это явление не имело никакого отношения. Тварь, сохраняя благодушное посмертное выражение лица Сэтроима, будто бы кивнула неким своим мыслям и растворилась в воздухе, превратившись в белые хлопья снега. Была – и нет ее.       Подверженная низменным страстям жизнь, мерзкая, бесславная и страшная смерть. Сэтроим не исполнил своего алаксона, предки не захотели принимать его дух, запятнанный страхом, малодушием и прочей гадостью, в свои чертоги. Будущий призрак с воем носился в потоках воздуха, вторя бурану. Проклятая душа высокого эльфа – явление весьма редкое. Будет радость независимым некромантам-практикам, которые забираются в горы, чтобы применять свое черное колдовство…       Фаркас остановился так, что эльф-маг уткнулся носом в его широченную спину. Идти за ним вслед было выгодно – все удары ветра и колючего снега брала на себя его огромная туша.       – Чего, братец? – спросил Вилкас, шедший за магом.       – След пропал.       – Как так? – удивился Карнистир.       – Ну, так… Запах на месте, но не чувствую я души в нем… э-э-э, так сказать. По-нашему, по-охотничьи, выражаемся мы так. Ты не пойми чё не так, колдун.       – Да сколько говорить, я не колдун! Я вообще не практикую колдовство в основном, я маг стихии огня! Школы разрушения, балда ты нордская!       – Да мне как-то насрать, – в своем стиле бесхитростно ответил Фаркас.       – Ш-ш! Мальчики! – Айрилет шикнула на них, как на детей. – Куда след делся в каком месте прервался?       Вилкас тоже принюхивался, тыкал носком обуви снег.       – Прав брат. Вот тут и прервался. Вот где клякса растаявшего снега.       Айрилет уставилась в указанном направлении. Ничего особенного. Бодуен тем временем без промедления стал читать какое-то заклинание.       Карнистир, утирая текущие слезы – от бурана ли? – сказал:       – Ну-ка, подите прочь, норды. Я по-своему поищу.       – Да пожалста! – обиженно сказал Фаркас.       Всякий раз, когда кто-то сомневался в его навыках, он рисковал или получить по шее… или же нарваться на что похуже, когда гигант, обожавший пудовые молоты, был не в духе.       Карнистир не умел в одиночку нырять в астрал. Он всегда полагался то на Аракано, то на Ниванаэль или даже Эола. Но все бывает впервые. Хоть за первую вуаль, хоть на несколько секунд, но он заглянет.       Бодуен отступил и лишь с интересом наблюдал за волшебством. Он такого и не умел никогда.       В финале длинного заклинания эльф поднял две руки, скорченные в классический жест Повеления – «козу», скрестил на середине предплечья, выкрутил в суставах, скрестил теперь уж в районе кистей рук и крикнул последние слова формулы: «Гайис-Инвизо!» Хоть бушевал буран, но каждый, кто стоял рядом, почуял веяние куда более хладное, нежели когда бывало в атмосфере Скайрима. Буквально через пару секунд напряженного сканирования Карнистир жутко заорал:       – Там! Аури-Эль! Святые предки! Не может того быть!       Чего там? Все посмотрели в указанном направлении. И тут ветер завыл как-то совсем по-особенному. Упругий удар стихии в грудь повалил всех на землю, даже братьев-исполинов. Но еще сильнее потянул, засасывая в себя, неожиданный вакуум – сравнительно щуплого Карнистира подняло в воздух, он камнем полетел вниз, на острые скалы. В буране образовалась область черноты, не уступающая самой беззвездной ночи, но куда более враждебная и зловещая. Карнистир кричал что-то, но слышно его было плохо, будто воздух утратил свою способность передавать звуки на расстояние. Из рук и ног чародея вырвались тугие струи пламени, создающие ракетную тягу, но странный черный воздух всасывал в себя все, поглощал, лишал силы, даже первозданная стихия огня, в которой так силен Карнистир, ничего не могла противопоставить злой пустоте. Бодуен и Айрилет синхронно вскрикнули – их внутренний источник магии тоже дурно отреагировал на соседство с этой непостижимой тьмой и пустотой, будто нерв из зуба вытягивают без анестезии, только боль эта не физическая, а духовная. А самое жуткое, что у этого черного колдовства не было источника, казалось, что весь мир преобразился в этой точке, что перестали работать сами законы мироздания, меняя плюс на минус, свет на тьму, жару на холод. Карнистир перебирал заклинания десятками, пока его тело неслось на встречу острым камням. Но не работало решительно ничего. И вот, маг столкнулся с землей на дне ущелья. Его немой крик оборвался. Наваждение для всех, кто продвинулся в магическом искусстве (Айрилет и Бодуена сиречь), тоже кончилось. Хлопья метели быстро заполнили вакуум, будто и не было его. Тело одного из сильнейших стихийников, магов огня, скрылось в белесой пелене. Все тяжело дышали, будто рыбы, брошенные на берег.       – Это что, ко всем даэдра, было!?! – внезапно истерически закричал Бодуен.       Глаза Айрилет выражали крайний шок и растерянность. Такого она не ощущала никогда, даже тогда, когда Мефала пыталась завладеть ее телом в самые жуткие моменты своей жизни. Даже будь сейчас плюс тридцать, ее бы колотило от внутреннего холода. Это было слишком жутко, чтобы как-то комментировать или реагировать на истерику Бодуена.       – Да что ж это такое? Я за деньги хоть с Молагом Балом готов иметь дело, но это… Я должен убираться отсюда ко всем мазкенам!       Маг суетливо засобирался, путаясь в собственных одеяниях, будто речь шла о том, чтобы из дому выйти, а не с высокой горы в долину спуститься.       – Ну-ка сядь! – Вилкас легонько ткнул мага в грудь. – Не мельтеши.       Тот шлепнулся в сугроб, ошалело тараща глаза. Буран, будто в древних сказках, когда стихии приносили человеческие жертвы, сбрасывая со скалы, вдруг стал угасать, вой ветра постепенно утихал.       – Айрилет? Ты с нами? – потормошил за плечо.       Вялый кивок. Глаза невидящие, руки ближайшего хускарла ярла тискают рукоятку знаменитого клинка.        – Что делать будем, Айрилет? – это уже Фаркас вторит.       – На наших глазах умер эльфийский маг, – задумчиво сказал Вилкас.       Эта фраза почему-то лучше, чем все другое, проняла херсира.       – Даэдра… что подумает Аракано? Один из его пятерки помер. И опять я рядом… – лицо данмерки приняло осмысленное выражение. Это уже не паника и прострация, ее голова заработала в привычном режиме – поиск выхода из сложной ситуации.       «Опять»? Фаркас с Вилкасом переглянулись. Ладно, это ее секреты. Им-то теперь что делать?       Та же стала бормотать:       – Опытный маг-стихийник упал на камни и помер. Сдуло его, а нас не тронуло. Он, значит, на камни – и сразу помер. Не пролевитировал, не замедлил никак падение, упал и – хоп! – мертвый уже. Поверит? Даэдра, я бы никогда не поверила…       Ветер стих еще больше, снег из лапастого превратился вдруг в мелкую крупу. Погода тоже менялась. Бодуен протер лицо снегом из сугроба, похлестал себя по щекам, приводя в норму.       – Простите. Я… Нашло что-то. Да, так что делать будем, Айрилет? – спросил уже деловым тоном.       Темная эльфийка продолжала бормотать, но это уже был не шок, а мысли вслух.       – Может, та чудо-машинка псиджиков, что Фаренгар реконструировал? Аракано поймет, как она работает, поймет, что мы не врем… С другой стороны, Фраренгар так ей гордится, думает назвать своим именем, презентовать в Коллегии. Ну, тут случай особый, не до патентов и понтов перед другими магами… Вариант. Но он после смерти Ниванаэль сам не свой, может слететь с катушек… Ха, как я прямо… А еще Берела, с ней надо разбираться. Ублюдок, нашел время для вендетты… Может, Маладет на него управу найдет? Он-то должен понимать, что какие-то новые непонятные даэдра – это не хухры-мухры…       – А мы уверены, что это тот даэдрот виноват? – уточнил Бодуен, вычленив в потоке речи важный момент.       – А кто, по-твоему? Ты же чуял ЭТО в душе? Эту пустоту? Эту чужесть?       – Как не чуять… – проворчал наемник.       – Вот же дрянь! Мало нам было драконов… – глаза Айрилет лихорадочно заблестели. – Так, бросаем все как есть, ясно, что хана тому юстициару. Всех даэдрот погубил – так всем и говорить.       – Ясно. Да и пес с ними, померли, так и померли, – Вилкас небрежно махнул рукой. Жизни высоких эльфов его интересовали в последнюю очередь. – Мы можем вернуться в Вайтран? Вот в чем главный вопрос.       – Ах да… Ваша идиотская выходка, – Айрилет будто вспомнила о том, что еще недавно казалось ей главной повесткой дня. Она оглянулась вокруг, будто оценивая, можно ли говорить то, что так и рвалось с языка. Бодуен доказывал верность не раз, если не считать недавней истерики, проверенный тип. – Эйла все спланировала?       – Ага, – не стал отнекиваться Фаркас.       – Вот же дура! – Айрилет крякнула, теребя эфес своего клинка. – Так, придется форсировать события. Я передам весточку остальным, кого вы там с собой брать хотели, и прямо сегодня, сейчас вот выдвигаетесь к тем айлейдским руинам. Срочная миссия. Вас вообще в городе не было, никто ничего не видел!       – О как!       – Ну, миссия и правда срочная. Просто скорректируем сроки, наемников с обозом и инструментом я следом за вами отправлю. Нельзя вам с Аракано встречаться, он обман раскусит на раз, даже без чародейств. Умный чертяка шибко! Так что миссия – ваше алиби.       Фаркас открыл было рот, чтобы спросить, что такое «алиби», но Вилкас страшно на него зыркнул, мол, потом объясню.       – А потом как? Это ведь не решение проблемы, так? – спросил прагматичный старший брат.       – Вашу ж мать, Соратнички, вы мне должны по гроб жизни будете. Сделали соучастницей заговора, мля! – Айрилет сверкнула своими зенками, как она это умела.       Оба брата-акробата поежились.       – Ладно, за это я с Эйлы спрошу. Не решение, само собой… Как набрехать Маладету и Аракано, я придумаю в деталях потом. Сейчас важно, что рабочая версия – вы ни сном, ни духом, рядом оказались, когда все уж были трупами. Ничего не знаете, ничего не понимаете, не ваше дело, вам сказано, чем заниматься, вот и пошли выполнять.       – А Скьор?! – возмутился Фаркас.       – Даэдра! Скьор! – Айрилет закусила губу. – Я найду повод не подпустить к нему Аракано. Озадачу его этим даэдротом по самое не балуйся! Может, даже Балгруфа разбужу ради такой оказии. Маладет не даст магу своевольничать – букву договора надо соблюдать.       – Ты уж постарайся. Он как старшой брехать обучен, да и в армии был, но я так понимаю, маги умеют «колоть» по-своему, – пробормотал Вилкас.       – Да уж… – Айрилет была уверена, что у Аракано найдется кое-что поэффективней самого забористого из «чаев» мастера Кига.       – А почему даэдрот нас не тронул? – вдруг прошептал Бодуен.       – Да Шеогорат его знает. Нам некогда думать про высокие материи. У нас дел по горло, – сказала, как отрезала, Айрилет.       – А вдруг он вернется?       – Вот вернется, там и поглядим.       Взгляд Айрилет был куда красноречивей слов. Панику нужно загнать в самый далекий угол сознания. А лучшее средство для этого – занять себя работой. Благо ее действительно просто прорва.       Стали спускаться. Проверять, мертв ли Карнистир окончательно и бесповоротно, не стали. Ни у кого не возникло сомнений, что после контакта с поражающей воображение магической пустотой выжить невозможно, а удар об скалы – то уже следствие, а не причина смерти.       В это время, чуть ранее, к Аракано, занятому магическими обрядами, ворвался Лембиэнн.       – Господин Аракано! Срочно!       Маг не на шутку взбеленился и хотел кинуть «корчами» в наглеца. Сколько ж можно ему мешать работать! Это заклинание заставило бы испытывать жуткую боль, скрутило бы все мышцы спазмом, но юный адъютант выпалил с порога:       – Маладет мертв!       И заклинание так и осталось где-то в глотке мага, так и не слетев с языка. Он поперхнулся, кашлянул и выдал, глупо хлопая глазами:       – Чего?       – Эмиссар убит! Прямо тут, во дворце.       – Ш-ш-ш! Дебил! Не эмиссар, а торговый представитель Доминиона! – тут Аракано понадобилось присесть, чтобы переварить услышанное, ноги не держали. – Твою ж то мать, Маладет! Нашел время сдохнуть! Стой, «убит»? Кем? Кто?..       – Ассасин, кажется, оборотень. Может, даже тот, что был на приеме, я в темноте не разглядел.       – О-обо-ро-ень? – растягивая слоги, повторил глава звезды смерти, вылупляя зенки на черного гонца.       – Он самый!       – Ничего не понимаю… Никак не ожидал, не прогнозировал… – Аракано потеребил пушок на подбородке. Он всегда был гладко выбрит, но в последние пару дней все эти магические нагрузки и эмоциональные потрясения заставляли забыть о привычной гигиене. – Даэдра! Ты преследование организовал?       – Дак у нас всего двое солдат осталось во дворце, что у вас под дверью стоят, капитаншу Идриль Маладет куда-то услал с неким заданием, вы да я, больше никого. Остальные ушли с…       – Даэдра! Не продолжай… Похоже, это продуманная акция. Все вместе сплетено… но чтобы вервольфы? Ничего не понимаю… Так, а шпики? Хоть бы следы нашли…       – Маладет обычно сам с ними контачил, я только с документами и деньгами помогал… – промямлил Лембиэнн.       – Ох, этот перестраховщик! Старый лис сам себя перехитрил… – Аракано поднялся на ноги, стал ходить по комнате. – Что за идиотизм? Нужно в любом случае собрать всех доступных людей и организовать карательный…       – Маладет сказал… – перебил его адъютант, но поперхнулся от одолевавших эмоций и не мог продолжить речь.       – Ну? Чего? – Аракано не понял, в чем заминка.       – Его последние слова были…       Ох, чувствительные «голубки». Да чтоб вас всех! Аракано опять подумал, что неплохо бы шарахнуть этого болвана магией.       – Да говори уж, имбецил!       Парень взглянул на него плаксивыми большими глазищами. Любовь у них всамделишная там была, что ли? Обиду еще затаит за грубость.       – Время дорого, не понимаешь, что ли? Что сказал твой господин? – призвал к соблюдению субординации колдун.       Помогло.       – Господин велел позвать вас. Сказал, что письмо у него для вас с указаниями, что делать в случае его смерти.       – Для меня? Я с какого боку к вашим шпионским играм? Уверен, что для меня? – удивился Аракано.       – Так точно!       – И где письмо?       – На столе… точнее, трюмо в комнате.       Трюмо! Большая разница для любителя булок. Да твою ж!.. Аури-Эль и Финастер! Помогите, дайте терпения!       – Почему сразу не принес сюда?       Лембиэнн просто открывал и закрывал рот, не зная, что сказать. Так и есть, имбецил! Шок у парнишки от потери любимого.       – Кто-то еще о смерти Маладета знает? – вместо гневного выговора спросил Аракано. К нему постепенно возвращалось самообладание.       – Никто! Даже охраны у двери не было.       – То есть сейчас любая служанка из местных может туда зайти и пошарить?! – повысил голос Аракано. – Ты таки имбецил, гуаров сын!       Теперь уж адъютант такие выпады проглотил смиренно, понимал, что крупно накосячил.       – Бегом туда! – и Аракано отправился первым, прихватив свой посох.       Одному их стражников скомандовал идти за ними, чтобы потом охранять комнату Маладета.       На месте убедились, что ничего не пропало, потом маг хорошенько осмотрел тело. След от когтей вервольфа тяжело спутать с чем-то еще. Лембиэнн протянул стопку писем.       – Какое – то самое?       – Не могу знать. Мне не позволено читать их…       Аракано едва сдерживался, чтобы не рычать. Скампов сын, тварь ублюдочная, грязный мужеложец, что ж за тупицы его окружают! Адъютант ему только для секса и бухгалтерии нужен был, получается?       Так, торговля – к даэдра. Отчет Эленвен – позже прочитает. Письмо от Кота. Интересно – тоже надо прочитать. Ага, вот, толстое из плотной бумаги и мелкими буквами. «Детальные инструкции в случае моей гибели». Завещание, по сути. Что такой документ делает среди общей корреспонденции?       – Знаешь, он его давно написал?       – Кажется, вчера оформил новое, – промямлил Лембиэнн.       Ага, ну, немножко проясняет.       «Релеквен Аракано, если ты это читаешь, то все плохо. Я потерпел поражение. Чтобы все не пошло к скампу под хвост, выполни следующее: 1. Не мсти! Никаких карательных миссий! Я был тайным эмиссаром, должен им и остаться. Для всех я – просто торговый представитель, ясно?»       Аракано возвел очи горе, посчитал до пяти. Эта его манера речи и высокомерие. Даже мертвый раздражает дико! Но желание его ясно, чего уж.       «Лембиэнна прошу держать в узде. Мальчишка может попортить крови. Дай ему какое-то «архиважное» задание, займи чем-то, а то моему инкогнито точно конец. Короче, лучше чтобы был при тебе».       Он еще и его подсоса теперь должен опекать! Чудесно, просто, блядь, чудесно... Человеческие ругательства такие гадкие! Меры почти никогда не ругаются так грязно, как люди, но сейчас магу казалось, что такие слова как нельзя лучше подходят к ситуации.       «2. О моей смерти оповестить нужно таких меров и людей в таком порядке:…»       Дальше шел длиннющий список личностей. Большая половина были Аракано незнакомы…       У язвительного, злопамятного и вообще не отличающегося положительным характером Маладета не было близких родственников или семьи, в браке он не состоял, так что мыслями о завещании и наследстве в традиционном смысле он никогда себя не утруждал. Этот сын Альдмериса всего себя посвятил служению, стремлению к своему алаксону, его увлечение мальчиками и юношами – не в счет, великой любовью там и не пахло. Хотя вот последнюю пассию, Лембиэнна, помянул, надо же. Вместо каких-либо личных желаний или последнего волеизъявления письмо содержало точные инструкции, кого и в каком порядке известить, по каким каналам, как правильно использовать факт смерти чиновника талмора (а официально в функциональном смысле он был кем-то вроде внештатного советника по экономическим вопросам и развитию торговли). Самое же главное, в письме были зашифрованные списки контактов четвертого эмиссара. А вот эти данные были весьма обширны, комментарии к ним указывали на связь с тем или иным проектом Талмора***. С превеликим удивлением Аракано увидел в этом списке своего «друга» Кота, некую Лису и еще много влиятельных и не очень не-альтмеров. И еще больший шок лидер звезды смерти испытал, увидев, что этому наемнику и «офицерам» его организации предоставляется доступ к секретным документам посольства, отдельный канал для переписки, а лично для него, Аракано, строгое указание: уведомить Кота о его смерти в числе первых и отдать зашифрованные указания (мелкая прикрепленная бумажка, что написано неясно, ведь ключ к шифру магу был неизвестен), содействовать при установлении официального контакта «Золотого лотоса» с Эленвен и прочими ответственными лицами в Скайриме. Первого и второго эмиссара Маладет, строго говоря, на дух не переносил, но вот поди ж ты, они были единственными, кому мог со спокойной совестью передать свой проект в случае смерти. Мертвым плевать на гордость, а вот на результат своей многолетней работы педику-интригану было не плевать.       Только пятым или шестым пунктом одним предложением упоминались дела материальные. Столько-то золота отсыпать Лембиэнну, столько-то – его управителю на Саммерсете, а сам особняк Маладет завещал местному совету старейшин. Не знай его Аракано лично, подумал бы, что четвертый эмиссар был альтруистом-бессребреником.       Очень интересный документ, чего уж. Только почему имя «Релеквен» было зачеркнуто, и почетная миссия выполнить всю эту шпионскую хрень ложится ему на плечи? Последний финт ушами? Последняя шпионская многоходовочка с того света уже дирижируемая? Чудак этот Маладет!       Так или иначе смерть их предводителя во многом развязывала Аракано руки. Нет необходимости отчитываться за каждый шаг; несколько дней, пока Эленвен не придумает, кого прислать на замену Маладету (и стоит ли это вообще делать), он волен, как птица. Идеальное окно возможностей, чтобы осуществить свою месть! По лицу Аракано расплылась улыбка, достойная Гринча.       Лембиэнн все это время нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая указаний. Аракано посмотрел на него с изрядной дозой презрения.       – Приведи себя в порядок, спрячь все ценные документы и улики, которые могли бы указать на связь с Талмором. И ваши фетиши, игрушки тоже спрячь, не позорь перед нордскими собаками, у них не все в порядке бывает с отношением к однополым парам, – скорее уж у самого Аракано были с этим проблемы, но это осталось за кадром. – Под утро, перед самым рассветом, оповести гвардейцев про убийство Маладета. Скажи, что не разглядел, кто это был, пусть подольше расследуют или что они там будут делать. Тем временем пойди проведи решерш по тавернам. Нам нужны наемники, раз наших солдат нет. Они должны быть достаточно надежные и в то же время достаточно беспринципные, чтобы устроить не просто мокруху, а настоящую резню. И, да, позакидай улочки насчет «Золотого лотоса». Если в Вайтране кто-то есть, то они сами на тебя выйдут, ты ведь альтмерец. Ясны задачи?       – Так точно! Господин Аракано, вы ведь теперь старший? – вдруг уточнил адъютант.       – Само собой. Если только Релеквен не воскреснет или этот его напарник Сэтроим вдруг не вернется. Хотя мне что-то подсказывает, что их выманили из города в грубую ловушку, где никого в живых не оставили.       – Вот как… – парень кивнул каким-то своим мыслям. – Но вы ведь не в курсе всех дел Талмора? Вы… просто солдат… ну, точнее, элитный маг… я в том смысле, что не агент…       – Что конкретно ты хочешь узнать? – с нетерпением прервал лопотанье юнца маг.       – Я… просто… что будет со мной? Меня отзовут? Или я останусь вам в услужение? – и мальчишка с робкой надеждой посмотрел на волшебника.       Аракано внутренне передернулся от предположения, что стоит за этим вопросом.       – Ну, мне адъютант точно не нужен. Мы – звезда смерти, я со своими ребятами работаю, как единый слаженный механизм. Шестой палец руке не нужен, так ведь? Да и сомневаюсь, что в магии ты хотя бы приблизился к уровню мизинца в нашей команде.       – Так… – грустно кивнул юный воин. – Но, может, я мог бы помогать вам с финансами? Или еще чем?       – Пока просто будь в зоне досягаемости и выполняй мои распоряжения. Там станет ясно. Хорошо?       – Ладно… То есть так точно, господин Аракано! – Лембиэнн приобрел воинскую выправку и отсалютовал магу, как старшему офицеру.       – Вот и славно. А теперь – выполняй! Я буду у себя в покоях. Без стука не заходи, мои чары могут быть опасны для неподготовленных.       На том и разошлись.       Аракано так и подмывало бросить все и заняться тем ублюдком из камеры Айрилет, якобы довакином, но… это можно отложить, ведь теперь сама Айрилет перед ним словно беззащитный ягненок. Зубастый ягненок, да, но все же никто ему не запретит теперь ее прикончить. Как сделать это изысканно? Он пока даже не задумывался, ему ведь хотелось растянуть ее страдания от потери близких. Но широкое окно возможностей может оказаться и маленькой форточкой, если Эленвен решит немедля прислать в Вайтран нового агента… Хм. Маг сел в позу лотоса и стал размышлять. Его мозг детально прорабатывал сотни вариантов в минуту. Было уж за полночь. Он дал себе время до рассвета. Потом нужно будет принять какую-то стратегию действий как базовую. Параллельно часть его сознания следила за маячком ночного налетчика на поместье Назима, другая ожидала сигнала от остальных лучей звезды. Эта последняя часть и вырвала его из состояния медитации. Даэдра! Карнистир!!       Румил скастовал «ночное зрение», Эол повторил вслед за ним. В пещере было так темно, что их обычные амулеты, предназначенные для этого, не справлялись. Кажется, червоточина в скалах природного происхождения, никто тут не живет, кроме летучих мышей. Двинулись вперед. Очень скоро обнаружили следы крови и клоки шерсти – огромная образина пыталась залезть в щель, где и человеку было бы тесно. Что ж, это хорошо. Размеры вервольфа должны сыграть против него же в условиях темной узкой пещеры. Эол просканировал пространство, куда вела эта щель. Такая же крохотная каменная кишка, как и до сих пор. Засаду там устроить проще простого, однако на то у них и магия. «Обнаружение жизни», заклинание из школы Изменения, оповестило, что один человек лежит, едва дыша, метрах в сорока впереди, дальше радиуса не хватало. Что же, чудище покалечило, но не доело норда? Стали лезть в дыру. И тут за их спиной зажглась лучина.       – Кхгм, знал, что смазливые эльфы не прочь под хвост баловаться, но не могли б вы до конца миссии отложить ваши утехи? – язвительно сказал знакомый голос.       Скампов урод! Пробрался-таки за ними! Эол, который подпихивал Румила в зад, развернулся и, жмурясь от света лучины, сказал:       – На кой увязался? Сказали же, помощь нам не нужна! Только мешать будешь!       Баран добродушно махнул рукой:       – Я хоть в магии и не смыслю почти ничего, но ловушки издалека учую, вы мне еще «спасибо» скажете.       Эол только проворчал что-то про даэдра и вернулся к своему занятию. Как это ни одному чародею за всю историю Тамриэля не пришло в голову придумать заклинание для «смазки», чтобы мочь пролезть в узкий лаз? По крайней мере, ни Румил, ни он сам такого не знали. А камни ломать было откровенно в лом, маны слишком мало, да и тошно уже от этой магии, они вон сколько сот ярдов прокопали под Вайтраном! Тем более, что для эффективной работы такого заклинания минимум трое волшебников нужно.       – Давайте пособлю? – любезно предложил Баран и без дальнейших церемоний отвесил мощный поджопник Румилу.       – Ай, скампов ты урод! Какого Сприггана ты так бодаешься?! – маг не понял, что это не напарник ему так пособил.       Однако силища и масса норда дело свое сделали – эльф был уже по ту сторону преграды.       – Не благодарите! – заржал Баран.       – Меня пинать не надо, лучше уж Румил за руки будет тянуть, – упредительно сказал Эол.       – Да как скажете, – пожал плечами норд.       – Эй, этот патрульный за нами пошел? – уточнил с той стороны Румил.       – Ага! – повышая голос, гаркнул Эол. Стал лезть.       При том думал, а как же справится этот двухметровый увалень, если хочет и дальше за ними идти?       И тут с той стороны раздался крик и хлопок какого-то огненного заклятия. Даэдра! Вервольф атаковал, пока они разделены и ослаблены?! Обзор никакущий…       – Тысяча кланфиров! Пни меня! – завопил Эол норду.       Того дважды просить не надо было. Этот подсрачник маг воздуха на веки вечные запомнит. Зато вылетел внутрь соседней пещеры, как пробка из бутылки. Если б ноги не запутались в дыре, то еще бы и по местному полу проехался бы метр.       Как же он проклинал себя, когда оказалось, что спешка напрасна. Посреди пещеры догорал мелкий корус. Членистоногая подземная тварь была размером с большую собаку, но очертаний настолько угрожающих и смертоносных, что реакция Румила неудивительна. Может, принял за того даэдрота? Жуть!       А пещера-то большая! Дальше потолок был выше трех метров. Воняло тут премерзко. Псиной, кровью, лежалой шерстью, гниющим мясом. Вот здесь точно кто-то живет.       – Даэдра, будь ты проклят… – ахая и охая, Эол поднялся на ноги.       – Вы там как, нормально? – вопросил все тем же иронично-благодушным тоном норд.       – Иди к Молаг Балу! – рыкнул маг воздуха вместо ответа.       – А, ну, значит, нормально. Ну, чаровники, вы дальше этой колеей идите, а я другой путь поищу, тут вроде ток воздуха есть сверху…       Тут есть другой путь? А чтоб их всех! Эолу в этом каменном мешке было душно и неуютно, чувствительность падала, накатывала паника или ее подобие. Он пещеры органически не переваривал. Из-за этого на миссиях в горах Аракано держал его в резерве на поверхности или давал другое какое-то поручение. Румил таких проблем не имел, но он сочувственно покивал головой и применил мелкое исцеление. Лидер команды благодарно кивнул. Потом спросил:       – Тоже нервишки шалят? Сколько маны в мелкого коруса слил, а?       Румил, кажется, зарумянился со стыда.       – Эта тварь ка-ак скакнет на меня… вот я и…       Перед тем, как отправиться дальше, выпили по зелью для скорого восстановления маны. Обычных. Так что негативный эффект накроет их где-то через час. Но на расправу с вервольфом им должно хватить, наверняка.       Еще одно «Обнаружение жизни» дало определиться с направлением движения. Держать его активным постоянно не имело смысла, так что кастовали время от времени. Оказалось, что лежачее тело внезапно сместилось. К тому же, на грани чувствительности магического восприятия они обнаружили и массивную зверюгу. Тупое животное, пытается им ловушку организовать. Ну, ничего, сейчас они его… однако они недооценили соображалку человековолка. Тварь держалась постоянно на краю радиуса чувствительности заклинания. Решили поглядеть, что там с нордом, раз уж порождение даэдра решило с ними поиграть.       Скьор тихонько стонал. В кромешной темноте к нему приблизились две фигуры в балахонах. Всю грудь, шею и голову норда покрывала кровь.       – Надо же! Видать, не виноват норд, раз тварь его так подрала, – прошептал Эол.       – Ты как, живой? – спросил Румил, склоняясь над телом.       Норд не ответил, булькал горлом, видать, дела его плохи.       – Подлечишь его? Вдруг подохнет, пока этот Баран там другой проход найдет? – справился Эол.       – Ладно. А ты?       – А я духов воздуха призову, пусть эту тварь на нас погонят, чтобы долго ее не преследовать.       – Хорошая идея, давай.       И Румил занялся ранами норда вплотную.       То, как Эол работал с духами воздуха, – загляденье, бесплатный цирк. Альтмерский маг начинал камлать, пританцовывать, будто дикий пределец. Если бы не эффективность такой волшбы, не миновать ему шуточек и издевательств от всех челнов группы. Но духи отвечали, могли как в бою помочь, так и сведенья собирать, так что Аракано всячески поощрял занятия этой древней магией.       Оплошностью магов было не осмотреться в новой пещере более тщательно. Все стены были испещрены загадочными символами, которых никогда не видали на Саммерсете, да и норды эти закорючки вряд ли бы смогли опознать. Сторожевые руны. Чьи? Двемеров?**** Айлейдов? Древних недов, нордов-атморианцев или вообще даэдра каких-то? Неважно. Главное, что они пробудились, когда Эол начал камлать, обращаясь к первостихии. Будто фосфоресцирующие змеи, они поползли по стенам, преображая пространство, насыщая воздух какой-то нездешней атмосферой.       Эол прервался на полуслове, когда его окликнул Румил.       – Что за дэйдровщина?       – Осторожно! Тут что-то…       Что именно, Румил не договорил. Внешних спецэффектов не было. Просто высоким эльфам стало нечем дышать. Всякий, в ком было много колдовской силы, в этой пещере превращался в беспомощного, как младенец. Магия, что бежала по жилам, становилась ему удавкой. Само собой, это не было случайностью.       Эйла нашла эту пещеру довольно давно. Была тут с одной ведьмой, с которой ей сказал встретиться Кодлак. Старик все не оставлял надежды договориться с теми, кто их однажды проклял, искал подходы через других ведьм, которые еще не обратились и не стали каргами. А согласно дневникам предыдущего Предвестника, в этой пещере ведьмы боялись колдовать, опасность быть проклятым или получить файербол между глаз тут была минимальна. Что будет, если тут начать использовать сильную магию (магическая лучина и прочие слабые эффекты – не в счет), никто не знал, в том числе автор дневника. Но что ничего хорошего, точно. И вот Эйла вспомнила про эту дикую пещеру, наверняка помнившую времена Исграмора и даже Меретическую эру, повела преследователей за собой, спровоцировала на применение сильной магии.       Румила эффект застал на выдохе. Он панически вытаращил глаза, схватился за горло. Эолу было и того горше, ведь его волшба была сильнее, чем банальное исцеление. Знаками лидер показал, что надо уматывать из пещеры, в то время, как Румил тыкал на ожившие магические узоры, что, кажется, угрожающе шипели, как змеи. Они поняли друг друга без слов. Доверенный Аракано споткнулся обо что-то, упал плашмя, выставляя перед собой руки. Какого скампа!? Не споткнулся! Его за ногу схватил раненный норд. А теперь он с кинжалом наготове хочет перерезать ему горло!! Да твою ж мать! Это ловушка! Магия жестов (ведь дышать и говорить он не может) тоже весьма сильная штука, но даже она отказала в этот миг, когда Румил хотел хотя бы отбросить от себя нежданного противника. Эол же, прервав свое заклятие, бежал к выходу из пещеры, откуда они пришли. Он тоже паниковал. Для мага ощутить, что он не в силах колдовать – это все равно что сбывшийся кошмар. Только паникой и можно объяснить, что он пропустил удар и допустил то, что большущая нордская кирка теперь торчала из его груди. Из-за гранитного столпа вышел улыбающийся Баран:       – Ой! Что ж на дорогу не смотрите, «господа» эльфы? Вот бяда! На кирку напоролся. А я тута думал вот дырку проделать, коль моя «большая нордская грязная вонючая туша», или как там шептал тот ваш товарищ, в ту щель не пролазит. А тут, надо ж какая оказия!       Эльф молча сделал несколько шагов назад, неверяще уставившись на трудовое орудие, внезапно ставшее орудием убийства. Он пытался хватать ртом воздух, упрямо вытянул руки, которые чертили в воздухе руны.       – Что, не работают чары-то твои, ублюдок остроухий? – Баран перешел невидимый круг, который образовали древние охранные чары. На него они не сработали.       Дружинник тоже достал кинжал. У Эола нет шансов против опытного воина.       В то же самое время Румил изо всех боролся со Скьором. Он уже заработал множество порезов, дважды массивный норд колол его в грудь, но не попадал в сердце. Живучести магического спецназа можно было позавидовать. Даже без своих магических сил они продолжали яростно сопротивляться. Эх, будь рядом Ниванаэль, насыщай ее сила амулеты, то он и без магии обошелся бы. Сколько человек может не дышать и продолжать бороться? Меньше минуты? А эльф? Румил боролся чуть больше минуты, пока лезвие кинжала наконец пронзило его сердце. Еще пара брыканий ногами, и агония кончилась. Отвалившись от мертвого тела, Скьор брезгливо посмотрел на укушенную руку, прямо там, где еще недавно были наручники, которые порвала Эйла. Мелкий остроухий засранец укусил его! Добро, что кровь его не обладает проклятыми свойствами в человеческой форме.       А вот Баран со своим противником зря медлил. Ни заклятия, ни жесты не работали как обычно, течения маны не было, но вот руны – особый случай. Они сработали. Прямо на широкой груди норда вспыхнули магические символы. Они реагировали на движение, обычно коснувшийся магической вязи либо прошедший над ней активировал ловушку. Но сейчас она сработала от движения самого норда, который замахнулся, чтобы нанести удар кинжалом.       БАМ!! Сильный взрыв, брызги расплавленного металла кольчуги, ошметки плоти – Барану разворотило грудь и живот. Обычно эффект от рунической ловушки слабее, но сейчас вязь магических символов находилась прямо на теле. Громила-норд, весь в крови, офигевшими глазами, лишившимися век, уставился на свои кишки на полу.       – С-су-ука-а-а! – и он, как массивное дерево, завалился набок, упал с громким стуком остатков металлического доспеха. Зря красовался и медлил перед ударом, уповая на беспомощность жертвы.       Эола отшвырнуло взрывом. Слишком много мощи вложил в руны, да практически весь резерв, что оставался, что не высосало неведомое колдовство этого места. Сил подняться он уже не нашел в себе. Последние капельки воздуха в легких он потратил на то, чтобы произнести имя:       – Н-ниванаэль…       И эльф сомкнул глаза навеки.       Скьор, тяжело дыша, обвел глазами побоище. Он знал цену жизни, любил рисковать и любил убивать. Но сейчас как никогда ярко почувствовал разницу между просто убийством врага и хладнокровной спланированной расправой. В тамриэлике, общем языке всех рас, населяющих Тамриэль, даже существовало два слова для этих понятий: kill и murder. Мордовать эльфов было и приятно, и отвратительно в то же время. Не было в этом чести.       – Надо ж какие мощные колдуны-то у эльфов! Не зря их опасались.       С того конца продолговатой эллипсоидной пещеры послышалось еще одно тяжелое, звериное дыхание. Эйла стояла в тени в образе вервольфа.       – Баран! Как думаешь, можем его спасти?       Вервольф с сомнением покачала головой.       – Давай же! Я не могу. Ты все еще в форме Зверя… Вдруг получится! Без него план бы не выгорел.       Эйла кивнула. Этот человеческий жест в образе кошмарного зверя выглядел комично и крипово одновременно. Зверочеловек прокусила себе запястье, стала капать проклятой кровью в рот поверженному воину. Тот, хоть и был без сознания, стал инстинктивно глотать жидкость. Казалось, он утонет в крови, захлебнется – Эйла не поскупилась.       Потом были судороги и минута напряженного ожидания. А следом доспехи вдруг стали трещать, всякие заклепки отскакивали в стороны. Началась трансформация. Странная, дикая, неправильная, как у диких вервольфов, а не у Соратников, обладателей Проклятия. Одежде и остаткам доспехов хана. В форме Зверя Баран наверняка будет даже более массивным, чем Фаркас с Вилкасом.       Скьор благоразумно отошел прочь, когда огромная зверина вскочила на лапы. Новообращенный вервольф учуял кровь, учуял добычу и набросился на трупы эльфов. Скьор, хоть и сам такой же, но отвернулся – полетели ошметки и кровавые брызги. Оборотню много надо, чтобы полностью восстановиться. Эйла же спокойно наблюдала за трапезой. Как спадет кровавая пелена, у них будет серьезный разговор. Новый, непредвиденный член их стаи нуждался в обучении и покровительстве. Они не посвящали давнишнего друга Скьора в детали, сказали только, что ранение у Соратника будет ненастоящее, что заманить нужно эльфов.       Когда успели? Как водится – в последний момент, когда готовили место засады. Скьору пришло в голову, что страховка, буде кто сбежит от их когтей при первой атаке, очень даже не помешает. А ведь слухи ходили, что Релеквен сильный маг тоже. Хорошо, что сняли первой стрелой. Да и Сэтроим оказался не промах, уж побегал за ним Фаркас. Надо ж, как все повернулось. Знаменитая «звезда смерти» пожаловала на помощь. И они замочили аж двоих из нее! Кого благодарить за такой подарок судьбы? Хирцина – за удачную охоту, провидение аэдра или неведомых строителей этого зала в скале и смекалку Эйлы? Ну, ее он поблагодарит этой ночью… сколько там от нее осталось? Да пусть и при свете дня, но уж приласкает обязательно, хэх.       Тем временем Аракано в своих покоях в Драконьем пределе орал от боли. Ему казалось, что у него в сердце торчит нордская зазубренная кирка, что пронзили его кинжалом, что всю магию, все его естество сведущего в Искусстве высосали потусторонние твари. Первым был Карнистир. Его огонь угас, как ничтожная искорка. Что за сила могла такое сотворить с опытным сильным магом? Эх, Карнистир, глуповатый, но веселый Карнистир… Зачем только в маги подался, махал бы клинком, целей бы был… Потом Румил, верный Румил умер в борьбе за свою жизнь. Не задохнулся, хоть и должен был, а дрался, хоть руками, хоть зубами, но цеплялся за жизнь. Он чувствовал их не так, как Ниванаэль, но все же мистическая связь членов звезды – нечто над обычной магией, над общими вселенскими законами. Он хотел помочь, стал уж потрошить артефакты, чтобы построить самый настоящий портал к ним (а это о-о-очень манозатратная магия), но не знал куда, не мог прицелиться… Где-то в горах, но там даэдра ногу сломит, а некая древняя магия блокировала все чары без исключения. Все, кроме этой их связи.       А потом Эол. Засранец, которого он едва мог терпеть, засранец, который планировал их предать (наверняка), всегда себе на уме, всегда был конкурентом, оспаривал его лидерство. И его боль была особо сильной. Не в силу того, что кирка или похожее орудие разрывало сердце на части. А в силу того, что он произнес ее имя. Он тоже очень любил ее, но добровольно отступился, когда Аракано и Ниванаэль… Скампов же ты сын! А еще с мужиками зачем-то крутил! Специально, чтобы забыть Ниванаэль, заглушить чувства? Или Аракано это все сам себе только что накрутил? Нет! Ведь мистическая связь – штука очень избирательная, но очень мощная. Солгать, передавая информацию по этой связи, невозможно. И в одной вспышке, в одном кванте информации в миг смерти бывшего друга, настоящего подчиненного и несостоявшегося соперника Аракано увидел всё. Не только боль, кирку, асфиксию и магическое высасывание сил древнего проклятия, в которое они вляпались, но и самые определяющие для личности Эола чувства. Первым из них была любовь к Ниванаэль. Вторым – Долг, его алаксон, а третьим… дружба и прощение. Он его простил? За что? За то, что так и не завладел Ниванаэль? За то, что Аракано поставил интимные чувства выше их группы-семьи, что так безрассудно бросился мстить, полез к даэдра и вообще наплевал на всю культуру и ценности «светлого» Саммерсета? За то, что подспудно отвергал и унижал самого Эола, узнав про его бисексуальность? Или за все это – вместе? Простил! Простил он, курва! На границе между смертью и жизнью это так легко. Летит теперь его чистая душа в Этерий… Да... Проклятый же ты ублюдок! А на кого ты оставил их дело?! Их месть!?! Ему теперь самому отдуваться? Купаться в крови, нарушать устав, применять запрещенную магию и марать душу грехами? Да? ДА?!? Вы, светленькие, ушли к предкам, к аэдра, а он… И Аракано второй раз за месяц заплакал. В обычные годы он не плакал вообще никогда, ни разу, ни слезинки. А теперь вдруг – прорвало… «В Обливион и обратно – вместе. Навсегда». Как же… по ходу, ему одному светит судьба проклятого изгоя, апраксика, который никогда не увидит лица аэдра в посмертии. Их юношеская клятва друг другу не состоится. Он уже обратился к Вермине, он взял на себя всю черноту Обливиона тогда, всю ответственность. И теперь уверен, что обратится к демонам вновь. Ведь он не собирался мириться со смертью всей своей звезды…       Внезапно Лембиэнн вбежал в комнату. Услышал его вопли?       – Господин Аракано! Что случилось?!?       Магический круг, в центре которого был Аракано, вспыхнул, угрожающе загудел, некие протуберанцы потянулись в сторону парня. Маг открыл глаза и резким голосом прочитал короткое заклинание отмены. Дурак, говорил же ему не соваться! Даэдра! Стыдно как за свои слёзы…       – Вы… плачете? Что…       – Плачу…       – Почему?       – По кому – более уместный вопрос. По своей звезде.       – Звезде? – парень тупил секунду. – Ах! Но что?..       – Их больше нет. Никого нет.       – Что? – парень поспешно упал на колени рядом с магом, неловко держа руки перед собой, не зная, уместно ли ему утешать грозного мастера. – Но как?       – Я выясню. Обязательно. Но сейчас так больно, что трезвые мысли не приходят в голову. А я ведь гений планировки, ага… – и Аракано грустно рассмеялся, защищая свой рассудок от истерики и возможного неконтролируемого всплеска, как тогда, с Ниванаэль.       – Светлые боги! Аракано дернулся от этого упоминания. Он уже заранее готовился отойти во тьму навсегда.       – Я… могу чем-то помочь?       Аракано посмотрел на парня совершенно новым взглядом. Симпатичный. Чистый. Его лицо напоминает немножко Ниванаэль. Не чертами. Некой верой в лучшее в мерах и людях. Наивностью. Хотя его любимая и была весьма далека от этого понятия, но это наивность другого порядка… Она понимала и принимала все зло, что им приходилось делать ради их Родины и алаксона, но все же верила, что они лучше этого, что однажды перерастут насилие, как детскую болезнь, что все увидят и поймут однажды их идеалы… Наивная. Люди никогда не изменятся. Черви не станут бабочками. Война никогда не кончится. Дух противен плоти, плоть восстает против духа. Ануиэль и Ситис никогда не примирятся. А значит, эльфы будут воевать, пока не сгинет этот проклятый мир с его проклятыми ограничениями. А особенно – пока не сгинут люди, носители разрушительных идей, тлетворной идеологии. Да, они все должны умереть. В этом и есть цель Талмора, цель Альдмерского Доминиона, цель каждого эльфа! Одно вытекает из другого. Но к чему это, если нужны такие жертвы? К чему, если его Ниванаэль умерла. А теперь и его товарищи. Друзья... Его… семья? Как заполнить эту дырку в сердце… Это намного хуже, чем получить грубой киркой с зазубринами. Эх, это наивное лицо… Даэдра!       – Можешь. Иди сюда. Обними меня. Молчи и ничего больше не делай. Обними и будь рядом. Сможешь сделать это для меня?       Парень молчал. Он вытаращил глаза и мял руками складку на штанах в районе колена. Мага он откровенно побаивался. Потом ответил:       – Конечно.       – До рассвета еще долго?       Такой вопрос адъютанта огорошил, но ответил он быстро:       – Около полутора часов.       – Значит, посидим еще. Теперь – молчи!       Аракано и Лембиэнн обнялись. Сначала обоим было неловко, да и поза далека от удобства. Потом могучий маг просто зарылся в длинные волосы юнца, подобрал ноги под себя, нашел точку опоры и усилием воли, как могут менталисты, отключил сознание, память, стыд, боль, отключил все, ощущая только тепло другого тела и чужое биение сердца. Это все, что ему нужно прямо сейчас.