Проклятый Девятью

      Дженассе снова приснился тот сон о прошлом… кошмар, который навсегда поселился в их сердцах.       Балгруф, кажется, только недавно занял Вайтранский престол, родились дети, а супруга его, Эрна, слегла с хандрой. Тайный Огонь сделал, что мог, но в конце концов признал, что лечить такое – вне его компетенции. Поговаривают, у людей похожие случаи часто бывают (в отличии от меров): родив ребенка, женщина чувствует себя то ли слишком старой, то ли ненужной, то ли мнит себе, что муж теперь больше детей любит, нежели ее, вот и хандрит. В ученых кругах Сиродила вроде бы даже слово специальное придумали: «депрессия».       Жили они тогда дружно: Айрилет налаживала сеть шпионов и работу «тайной канцелярии», Дженасса же была ее правой рукой, пусть и неофициально; в то же время Авениччи оказался бесценным приобретением во всем, что касалось финансов и управленческих дел. Дженасса никогда особо не интересовалась, что там между ярлом и ее подругой, но видела, что это нечто глубокое, настоящее, даже завидовала немножечко – данмерке непросто найти, с кем наладить серьезные отношения в Скайриме, «спасибо» Ульфрику и его отцу за посеянные ими в народе настроения. Удивительно, что Эрна при этом была подозрительно слепа и не видела искорок между хускарлом и ее мужем. А возможно, была не против? Кто этих нордов разберет. Женятся они быстро, а разводятся при том редко, может, у них полигамия нормально воспринимается?       Изменения в политике и экономике, которые затеял Балгруф, требовали жертв, кровь заговорщиков и всяких недовольных лилась рекой, было много «подковерной возни». Одним словом, данмерки, чья судьба была связана с Мораг Тонг, чувствовали себя, как рыба в воде, и принесли много пользы. Айрилет быстро смогла завоевать авторитет и «прижиться» при дворе, а Дженасса… скажем так, была вхожей туда, ее терпели, а некоторые даже приветствовали, но она сама не чувствовала себя там своей, потому и не зацепилась надолго. Роль наемницы и протеже хускарла самого ярла ее устраивала. Опять же, немногим данмерам так везет устроиться.       …Кого первым даэдра дернул за язык обратиться за помощью от послеродового недуга к ведьмам, теперь уж не вспомнить, хотя именно после тех событий Провентус стремительно облысел и стал напоминать канцелярскую крысу, как сейчас, ибо винил себя сверх меры – в конечном итоге он свел жену ярла с одной ведьмой. А ведь был хороший крепкий воин, ловко управлялся с двуручником, стал же бледной тенью себя самого…       Так или иначе, а Эрна, супруга ярла, внезапно возжелала «вспомнить юность» и отправиться на охоту. Балгруф с ней именно на охоте и познакомился – романтичная история, которую часто вспоминали за столом, по-доброму посмеиваясь над неуклюжим поведением тогда еще только будущего ярла с дамами вообще и юной красавицей Эрной в частности. Ну, это отдельный сказ... Для мероприятия выбрали не близкий свет – за несколько десятков верст от Вайтрана, да к тому же место с недоброй славой (будто бы в пещерах рядом драуграм часто не спалось). Как позже оказалось, Эрну к такому визиту подговорила загадочная ведьма, к которой та обратилась за помощью, чтобы развеять свою тоску.       На охоте были впятером: двое хускарлов (включая Айрилет) для охраны, сам Балгруф, Эрна и Дженасса, что следовала позади и из тени «пасла» воображаемых врагов, которые могли бы покуситься на правящую чету. Но увы, предчувствия Айрилет не обманули, дополнительная охрана действительно была необходима, и даже куда более сильная….       Незадолго перед тем подруга призналась ей, что истинная Мать Ночи перестала с ней говорить, ведь она пыталась выбросить ее священный Артефакт, что Принц Обливиона доверил ей сохранить, пока ему не найдется новый владелец. Эбонитовый Клинок имел много загадочных свойств. Даже не приняв его во владение, хранитель мог использовать некоторые из них. В частности, узор на его рукояти менялся определенным образом, когда носитель общался с человеком, который намеревался предать или устроить заговор. Эти узоры, если хранитель умел толковать их, даже могли подсказать, как именно сплетены нити Судьбы, как именно собирались действовать злоумышленники. Айрилет с помощью Артефакта повывела многих из знати, кто вынашивал недобрые планы по отношению к Балгруфу, даже нескольких глав кланов. Филигранная работа, которой бы гордились в Мораг Тонг. Но потом, когда власть нового ярла укрепилась, данмерка стала полагаться только на свои аналитические способности и интуицию. К тому же, за годы службы она обтерлась во дворе и знала, кто на что способен, на всех и каждого у нее имелось досье. Через пару лет «простоя» Клинка хускарл стала замечать, что само его присутствие во дворце пагубно влияет на окружающих. Некий неуловимый шепот Пряхи просачивался сквозь любые магические блоки, понуждая людей творить глупости. Когда Клинок не помогал раскрывать заговоры, то сам становился их причиной. Такова его проклятая суть. Айрилет пыталась найти путь нейтрализовать мощь даэдрического артефакта. Известная и доступная магия оказалась слишком слаба, и она пошла в храм аэдра. Когда она молилась в некоей обители, было ей то ли видение, то ли вещий сон, что проклятый клинок станет причиной ее разлуки с Балгруфом, а может, и ее собственной смерти. Из божественного откровения следовало также, что ничто во всем Тамриэле не может уничтожить Клинок или нивелировать его действие. Вот и решилась просто выбросить. Не самый умный шаг, но что поделать…       Удивительно, как подруги, знавшие секреты друг друга, смогли противиться соблазну и не притронулись к Эбонитовому Клинку все то время, что Айрилет хранила его. Они даже подшучивали, что они скорее сделают, чем коснутся его. Дженасса даже как-то ляпнула, что заведет своих детей раньше. Какая горькая ирония…       Что ж, одно из прозвищ богини «истинного Трибунала» данмеров – «Та, кто продевает в Иглу волосы жён». Следовало ожидать, что Принцу даэдра надоест спокойствие, а подавление бунтов и заговоров в зародыше, в которых Айри была настоящей мастерицей, Прядильщице быстро наскучит. Она вообще очень редко выступает на стороне относительного «добра». Следовало ожидать, что Паучиха жестоко отомстит отрекшейся от нее (пусть пока лишь в мыслях) хранительнице. Хускарл сглупила, просто бросив меч в реку с тяжелым грузом. Уж лучше бы нашла пещеру поглубже, да с кучей ловушек, она ведь такая мастерица зачищать их от мертвяков и доставать сокровища (на них и поднялись, пока ярл не наладил торговлю). А возможно, именно потому, что это самый очевидный шаг, и не стала прятать в глубинах? Там эманации проклятого меча точно натворили бы бед, пробуждая драугров, созывая сумасшедших со всех уголков Тамриэля – нельзя игнорировать такую способность магического оружия, как «зов проклятых душ» (так этот феномен окрестили в среде данмеров). Так или иначе, а Клинок хотел быть найденным и очень быстро обрел нового хозяина.       …Дженасса обнаружила целый отряд ассасинов прежде, чем сама Айрилет, будучи при ярле, смогла как-то отреагировать. Наемница ввязалась в бой, стремясь оттянуть убийц на себя, дать время телохранителям сгруппироваться. Да только где там! Первого хускарла (кажется, его звали Орм) свалили первой же стрелой. Айри использовала эффектные заклятия для оглушения и дезориентации врагов, сама же повела венценосную чету в единственное место, где казалось, что было безопасно – на возвышение с менгиром. Дженасса не стала геройствовать, иначе просто погибла бы, слишком большие силы собрали заговорщики. Она отступила, бросила их всех. С подругой они на такой случай заранее условились: делай все, только жертвовать собой не нужно. Уж лучше потом страшно отомсти за смерть друзей. В том вся Айрилет – прагматична до мозга костей.       Целые вечер, ночь и половина дня до начала второй стражи понадобились наемнице, чтобы вернуться с подмогой, ибо в пути, казалось, все препятствовало ей. К счастью, она не опоздала. Что делала подруга, чтобы спасти семью Балгруфа, она и теперь боится спрашивать, да только вокруг того холма с «Камнем судьбы» лежало два десятка трупов, среди белого дня шастали самые настоящие драугры и в магическом плане на несколько верст была видна аура страшной злокозненной магии. Что характерно, Айрилет мертвяков не контролировала, но те не совались к менгиру, тогда как на злосчастных наемных убийц бросались, как миленькие. Подоспевшие Дженасса и другие хускарлы порубили оставшихся ассасинов в капусту, как и драугров.       Чудесное избавление! И очень странное. Почему заговорщики не взяли еще людей, почему устроили настоящую осаду и так и не решились на отчаянный штурм холма? Даже Айрилет не хватило бы сил отразить нападение всех врагов разом.       Самое же главное: с трупов своих врагов Айрилет сняла немало трофеев, среди которых, к ужасу обоих подруг, оказался и Эбонитовый Клинок. К счастью, никто, кроме хускарла, ярла и Дженассы, не знал, что это за причудливый меч, так напоминающий акавирский. К тому же, заговорщики не смогли его полностью активировать, видать, были слишком тупыми и безграмотными, чтобы осознать, какое сокровище попало им в руки; сама же Прядильщица Сетей не открылась им, не отдала свой ужасный артефакт во владение по-настоящему. По Тамриэлю ходило не мало черных гримуаров и околонаучных книг, в которых описывается ужасающая мощь этого артефакта, главный секрет которого в жертве, которую нужно принести, чтобы завладеть его полной силой. Будущий полноправный владелец должен убить этим клинком самого дорогого для себя человека, желательно неожиданно и в спину, предать его. Принц даэдра Мефала – воистину одна из страшнейших и могущественнейших «богинь» или же по-другому «великих духов», обитающих в Обливионе. И служение ей – не легкая ноша. У воспитанников Мораг Тонг просто нет другого выбора. Дженасса, как и Айрилет, были очередными сиротами, которых организация приняла и взрастила, куя свое смертельное оружие из мягких девичьих сердец и прекрасных тел... Вообще же Паучиха, как ее часто называли, предпочитала сама находить себе последователей и одаривать их своими проклятыми дарами. Но в этот раз заговорщики, напавшие на Балгруфа, были лишь маленьким звеном в ее долгоиграющем плане. Так мыслила Айрилет, да и Дженасса иного от Духа коварства не ждала. Только каким будет следующих ход, никто не мог вообразить.       Так или иначе, после тех событий Эрна похорошела, избавилась от кругов под глазами, и вообще, жизнь для нее заиграла красками. Женщине, казалось, просто нужна была встряска, чтобы напомнить себе самой, что она жива, любима и у нее есть цель в жизни – вырастить достойное потомство. Вот только приобрела странную привычку – ходить во сне… Фаренгар с этим сомнамбулизмом вроде бы успешно боролся, придумал какую-то микстуру. Но в тот злополучный вечер Эрна забыла ее принять…       Дженассе было тесно во дворце, ее шилопопие все еще гоняло на поиски приключений, она часто брала долгосрочные заказы на стороне, так что многого не знала о том, как развиваются события, какие слухи стали ходить об Эрне после той ночевки у менгира. Если кратко: та и сама стала ведьмой, а еще немножечко (или множечко) безумной. Ярл же все списывал на остаточные явления послеродового расстройства, да и вообще, он в то время пристрастился к алкоголю и даже скуме. Сказывался постоянный стресс и обилие крови на руках – он вступил в долгую политическую игру, ставкой в которой был не просто трон Драконьего Предела и собственная жизнь, а будущее всего холда, а возможно, и Скарийма. Айрилет же такого поведения сильно не одобряла, но против воли сюзерена как переть?       И вот однажды подруга позвала выпить, вспомнить старые времена. Посиделки затянулись допоздна. Их хохот и фразочки «А помнишь, а помнишь, Айри, как мы тех разбойников?»… «А ты тоже хороша, Джен, я такой пляски с мечами отроду не видывала!» разносились, кажется, по всему дворцу, мешая прислуге спать (Балгруф с супругой и детьми были в другом крыле, так как тогда у Айрилет еще не развилась паранойя, из-за которой она порой ночами не спускала глаз со своего драгоценного ярла). Ночь была безлунная. Мессер скрывали тучи, Секунда еще не взошла. Посиделки, впрочем, были подводкой к серьезному разговору, который хускарл все никак не решалась начинать, оттягивая момент. Дело в том, что Айрилет приняла окончательное решение отречься от Мефалы. Ей нужна была поддержка подруги, чтобы провести соответствующий ритуал. Дженасса, тоже прошедшая школу Мораг Тонг, и сама подумывала об этом. Чернорукая – не тот покровитель, с которым хочется иметь дело, если стремишься создать семью, осесть где-то надолго. У самой же Дженассы был на примете отличный кандидат в мужья – один из танов, Джоссер, очень толковый. Про него бы тоже отдельный сказ понадобился, чтобы понять, как он во всей этой истории оказался одним из главных действующих лиц. Однако Дженассе было слишком больно копаться в старых чувствах и вспоминать детали – тан был ее первой настоящей любовью (не с данмером/данмеркой). Достаточно сказать, что Балгруф ему доверял и всячески выделял на собраниях. Мол, все были бы такими, и Вайтран станет великим, как никогда до этого... О ритуале подруги прознали еще там, в Морровинде. Вот только обе понимали, что своих верных слуг Паучиха не отпустит просто так. «Сети Мефалы» – присказка и проклятие, популярное не только у данмеров, но и по всему Тамриэлю. Попадая в них, люди и меры остаются с безжалостной Пряхой навсегда.       И вот они выпивали, вспоминали прошлое, как вдруг тот самый Джоссер ворвался в покои Айрилет – неслыханное дело! И говорит: «Эрна снова ходит во сне!» Эка невидаль, думала Дженасса, как, собственно, и Айрилет. Разбудить сомнамбулу и снова уложить спать. Но дальше оказалось, что первая леди Вайтрана использовала зелье невидимости иль еще даэдра знает каким способом пропала с глаз стражи, которая хотела ее вернуть в опочивальню. А потом выяснилось, что куда-то пропали трое детей Балгруфа (сам же ярл спал таким непробудным сном после очередных возлияний, что хускарлы его добудиться не могли). Тут уж все встали на уши, они с Айрилет разделились, начали поиски…       Вот на этом моменте и начинается кошмар Дженассы. Она ищет Эрну, зовет ее по имени. Внезапно весь Драконий Предел погружается во тьму, стража что-то перепугано блеет, а заклятия светлячков, которые знает каждый второй, даже тот из нордов, кто магии чурается, перестает работать. Тьма эта живая, вязкая, гнетущая. В ней тонут звуки, а странное эхо обманывает, не давая оценить расстояние. Дженасса по очереди зовет то Эрну, то Айри, то Джоссера, но эхо коверкает имена, смешивает одно с другим. Кто-то отзывается, но оказывается, это не тот, кто нужен.       Внезапно, кажется, Айрилет (или кто-то похожий на нее голосом?) кричит, что в замке ассасины. Это еще более подливает масла в огонь, начинают бить тревогу, разгорается паника. Дженасса шепчет проклятия. Неужели этим ублюдкам все еще мало? Все еще им Балгруф не так хорош на троне? В этой противоестественной темноте начинается эдакая игра в жмурки, «охота на ведьм» вслепую. Вот кто-то выскочил из тьмы, вооруженный кинжалом, Дженасса отреагировала автоматически – и к ее ногам упал бездыханный труп. Она судорожно вглядывается в лицо, разгоняя тьму при помощи заклятия Искр (оно работало нормально, хоть света давало совсем мало), но – слава всем богам! – это всего лишь кухарка. Что тут делала с кинжалом наголо? Она с ассасинами заодно? Правильно ли отреагировала Дженасса? К Молаг Балу все вопросы! Нужно быстрей найти Эрну и защитить ребятню. Слышен детский крик. Она бежит на него. Сталкивается еще с кем-то, но действует очень осторожно. Фух, это Джоссер. Он слеп, как крот, в то время как Дженасса начинает что-то видеть. Увы, та, кто так долго служила Мефале, начинает еще и слышать. Слышать шепот. И этот шепот вторит раз за разом: «Что ты наделала, дитя? Зачем ты покинула тени? Ты служила мне… А тень защищала тебя… Кто сделает это теперь?» Дженасса игнорирует назойливый чуть слышный голос и другие шумы. Ее интересует только кричавший ребенок. Нужно идти в том направлении!       В это время слышится гневный крик Фаренгара. Судя по звуку, он кого-то угостил файерболом. После маг читает некое длинное и сложное заклятие. «Тайный огонь»… Эта магия много раз выручала Дженассу и Айрилет, когда они спускалась в глубочайшие пещеры и подземелья, охраняемые драуграми и прочими тварями... Те порой владели мороком и иллюзией на таком уровне, что из обычных приключенцев без сильной магической поддержки выпивали всю жизнь в два счета. Когда придворный чародей окончил, сразу же стало легче, тьма перестала так сильно давить на сознание, хоть и не развеялась насовсем.       Вместе с Джоссером, едва различая окружающие силуэты людей и очертания мебели, она спешит вниз, в условный «подвал». Там крыло, которое ремонтируют, – Балгруф ради детей решил начать большую перестройку, желая наполнить мрачный дворец-крепость в гранитной скале красками, простором и светом. Что ребенок там забыл? Там ведь только малый арсенал и всякий хозяйственный инвентарь. Стоп! Малый арсенал??? Там Айрилет держит Эбонитовый Клинок! Внутри похолодело. К даэдра ассасинов, если они вообще есть! Никто не должен коснуться клинка!       Далее события сна довольно сильно могли разниться с реальностью, и неизвестно, какая из версий наводила больше жути.       Детский плач стал ее ориентиром. Малыши орут во всю мощь легких. Из-за этой тьмы кажется, что в их плаче сквозит смертельное отчаяние. Из двоих старших детей девочка была более развитой и уже умела говорить. Это ее голос или наваждение мистической тьмы?       – Мамочка! Нет, мамочка! Не надо, мама!       Да что же там происходит? Чем ближе к двери оружейной, тем гуще тьма. В ней чувствуются эманации проклятого клинка, как будто он уже окончательно освободился от магических печатей. Сети Мефалы! Неужели поздно?       У двери Дженасса сталкивается с кем-то. Противник вооружен. Они начинают сечу, так что искры от клинков сверкают во тьме. Тан Джоссер куда-то пропадает. Ну и ладно, не стоит попадаться Дженассе под руку, когда она машет своими парными клинками. Этот ассасин пожалеет, что на свет родился! Возможно, тан подался вперед выручать детей? Хорошо бы!       Тут Дженасса услышала голос Айрилет, зовущий Эрну. Отлично! Противник умелый, держится. Вдвоем же они его раздавят, как муху.       – Айри, сюда! Помоги!       Подруга бросается к ней… но что это? Она совсем ослепла и оглохла к тому же? Она присоединяется к неизвестному противнику, загоняя Дженассу в глухую оборону. К даэдра! Дженасса применяет все свои умения, дарованные тренировками Мораг Тонг, чтобы разорвать дистанцию, спиной вваливается в оружейную комнату. С помощью «гнева предков»* наемница создает стену огня, мешая сдуревшей Айрилет и загадочному убийце проникнуть внутрь.       Свет от ее магии неплохо освещает внутренности помещения, разгоняя тьму, хоть радиус и невелик. От увиденного у Дженассы волосы встают дыбом: Эрна, почему-то голая, держит в руках истекающую кровью голову… Не может быть!!! Наемницу скрутил рвотный спазм. Голову собственного ребенка! Пр-р-роклятие!!! Она не может пошевелиться. Вмешаться… Хоть слово крикнуть. Не может ни-че-го, даже гнев предков уже израсходован. Это наваждение, страшный сон или реальность?..       Жена ярла безумно хохочет и пританцовывает, заливая кровью свою голую грудь… из всякого хлама и оружейных стоек обезумевшая соорудила алтарь, на котором – воткнутый вертикально Эбонитовый Клинок. Он покинул ножны и теперь его лезвие источает мерзкие смердящие тьмой и затхлостью протуберанцы красно-фиолетового цвета. Пред алтарем на коленях стоит мужчина… Джоссер?!       – Джоссер!!! – почему-то его имя она смогла выкрикнуть, несмотря на спазм в горле и странный паралич.       Красавец-норд, ее любовник с недавних пор, человек, которому она доверяла, да что там, ему все доверяли – ярл, знать и другие таны, даже Айрилет! – он обернулся и, мерзко усмехаясь, произнес:       – О, это ты, Дженни, любовь моя? Не бойся. Тебя никто не тронет. Ты всего лишь наемница. Здорово, что ты стояла в стороне все это время. Ты мне нравишься, и я настаивал, что тебя нужно пощадить. Но тебе нужно занять сейчас правильную сторону. Само собой, тебе заплатят за молчание, а если все же кто-то пристанет с расспросами, скажут, как изложить позже события этой ночи…       Предатель! Змея под боком! Права была Айрилет, перестраховываясь по тысяче раз… Но все же проворонила… самый близкий и самый искренний. А она сама, Дженасса? Ей нужно было больше вникать в дворцовые интриги, не забывать, чему ее учили в Мораг Тонг. Хотя порой так хочется забыть…       К данмерке вернулся дар речи, так же внезапно, как пропал.       – Какого даэдра ты творишь? Что на тебя нашло?! Что вы сделали с детьми?!!       Норд подошел, заняв собой весь обзор, мешая видеть, что же делает Эрна. Еще один крик детей заставил вновь подступить ком к горлу. Светлые боги, нет! Что же происходит?!? Они все сошли с ума? Это какая-то иллюзия? Такого просто не может быть! Даже у даэдра нет власти, чтобы заставить мать убивать собственных детей!       – Я творю историю. Точнее, мы творим. И ты можешь стать частью этого «мы». И на меня ничего не нашло. Это на Эрну нашло озарение. Она увидела гнусную правду о Балгруфе, его похождениях на стороне и о чудовищных планах по отношению ко всему Вайтрану и его жителям. Конечно же, она захотела его остановить, и пришла к нам. Правильно сделала.       – Хи-хи! О, да, я правильно все сделала! И сделаю еще! Эти выблядки должны умереть! Во имя будущего Вайтрана и всего Скайрима! – раздался голос Эрны из-за спины Джоссера.       Сказать, что данмерка опешила и ничего не соображала – ничего не сказать.       – Это же твои дети! Как ты можешь?!?       – О, нет, не мои! Это дети Балгруфа! Сукин сын годами опаивал меня, чтобы я не могла различить правду, увидеть подмену. Узнать, что я – жертва кукушки!       Кукушки? У нее точно не все дома… Эрна же упивалась своим монологом:       – И знаешь, кто она? Эта мразь, даэдропоклонница, которая прибыла в Скайрим, чтобы плести здесь свои козни, чтобы всех утянуть с собой в грех, в отступничество от светлых аэдра! Знаешь?       – ???       – Это твоя подруга Айрилет! Она подбросила мне своих детей! Она выпила из меня все соки, пока я отдавала лучшие годы жизни этим мерзким комкам плоти, этим выблядкам! – Эрна поперхнулась слюной, она задыхалась от ярости. – Я кормила их своим молоком! Змей в человеческом обличье!       Жену ярла колотила крупная дрожь. Не нужно быть лекарем или магом, чтобы видеть, что она полностью потеряла связь с реальностью и пребывает во власти делириума. Проклятый Клинок! Они не увидели, не распознали, как он начал действовать, как Мефала шепчущей тенью проникла во дворец и заразила своим влиянием самых близких Балгруфу людей. Та, кто продевает в Иглу волосы жён, сделала это снова. Эрна полностью во власти самого ужасного и беспощадного из Принцев даэдра.       – Ты сошла с ума! Не понимаешь, что несешь! Ты очарована какой-то злой магией, – принялась увещевать Дженасса эту спятившую суку. А что еще делать, если своим телом возле пробудившегося Артефакта она не владеет?       – О, нет! Я в кои-то веки все прекрасно вижу! Я знаю наверняка, что Балгруф, гадкий, гадкий Балгруф, сукин сын, изменял мне! Я точно знаю, что эти дети – не от меня. Тот, чью голову ты видишь теперь на алтаре, – уж точно. Это мне колдуны подтвердили и алхимики, у него даже кровь не такая, как у нордов, как у обычных людей. Посмотри, разве не видишь?       И безумная провела рукой по своей груди, по животу, размазывая алую кровь невинного ребенка, сотрясаясь в некоем экстазе. Мерзость! Мерзость! Мер-рзость!!! Бесчеловечная мерзость и душевная гниль! Дженасса явственно услышала хохот Мефалы. Проклятая даэдра наблюдает за ними из своего плана реальности и потешается над глупыми слепыми людишками!       – Ты-ы-ы! Ненавижу! Ненавижу тебя! – этот крик раздался из-за спины Дженассы. Голос принадлежал Айрилет.       – Айри?!       – Не называй меня так больше никогда! Предательница!       – Чт… – Дженасса не успевает ничего сказать, получает обухом меча по голове и падает.       Ее глаза открыты, но всю вселенную для нее поглощает тьма. И в этой тьме – алые всполохи. Такие же, как, говорят, пронизывают Спиральный Моток, измерение, в котором обитает сама Мефала. Паучиха, что дергает за ниточки. Происходило ли дальше то, что она видела и слышала, что осязала и воспринимала? Она тогда быстро очнулась или так и лежала на грязном полу? Айрилет молчала. И это молчание стало причиной их разлуки. Хускарл лишь холодно извинилась, что ошибочно приняла ее за предательницу, за ту, кто с Джоссером подстроил все это. И на том все.       Далее в этом сне (воспоминании?) Айрилет переступила через тело подруги и схлестнулась с Джоссером. В боях на мечах он был просто превосходен, а Дженасса, к тому же, стала обучать его секретам Морровиндской школы фехтования. Хускарлу было весьма непросто.       Эрна же тем временем стала волочить к алтарю второго ребенка. Боги! Только не это! Что угодно, только не это!       Айрилет творит чудеса ловкости и побеждает Джоссера. Тот падает, но хускарл не тратит времени, чтобы добить – бросается наперерез обезумевшей Эрне. Она оставила свой клинок в ране тана, поэтому борьба выходит весьма грязной: женщины хватают друг друга за волосы, бьют по груди, в пах, Айрилет наносит удары с оттяжкой, так что пустой котелок Эрны аж мотает из стороны в сторону. Но безумная проявляет огромную, нечеловеческую силу, а то, что она голая и в крови, не дает сделать захват и надежно утихомирить. Ужасно, но в этой свалке достается и маленькой девочке, которая кричит «мама!» и пытается ее защищать, будто не понимая, что та в конец озверела, бесповоротно сошла с ума.       И тут в проеме двери появляется Балгруф, а с ним призрачный свет от заклинания Фаренгара. Глаза правителя вылазят из орбит от увиденного. Удивительно, но первое имя, которое он кричит, – не его жены.       – Айрилет!! Дети!.. – в этом крике и надежда, и вопрос, и мольба.       И тут поднимает голову недобитый Джоссер. У предателя распанахан живот, меч хускарла торчит в боку, но он бросается на ярла. Завязывается новая стычка, но Айрилет все еще занята Эрной. Тан припирает Балгруфа к стенке, даже с такими ранами он значительно сильнее и ловчее. Глаза ярла встречаются с глазами Дженассы. Владетель Вайтрана шепчет:       – Убей его! Ради всего святого! Ради наших… детей.       «Чьих наших?» – неоформленная мысль возникает и тут же пропадает. Некогда о таком думать.       Джоссер рычит:       – Ты жив? Сволочь, да что ж ничего тебя не берет! Неужели наши лучшие люди, маги не смогли тебя прикончить?       У Дженассы нет сил, атмосфера липкого ужаса, что вселяют в присутствующих эманации проклятого Эбонитового Клинка, полностью завладела ее сознанием, душа бьется в безвольном парализованном теле раненной птицей. Что она может сделать? Разве что ее самострел – оружие, которое члены Мораг Тонг часто прячут в складках одежды. Оно стреляет маленькими стальными шариками, впрочем, с близкого расстояния те без проблем пробивают череп. Борясь за каждый миллиметр, она приводит свои окаменевшие мышцы в движение. Вот затылок Джоссера… Вот тут самое уязвимое место. Отголоски реальности, недалекого прошлого пробиваются в этот кошмар. Туда же она попала камешком этому странному авантюристу, как его там?.. Имя не вспоминается, но чувствуется некая ирония ситуации. Тот от попадания не умер, что весьма странно. Сможет ли она убить Джоссера? Выбора нет! Он вот-вот прикончит ярла.       Удивительно. Их отношения были похожи на сказку. Он был очень уверенным в себе, не скупился на подарки и умел красиво ухаживать. При том властный, не мямля, не хлюпик, лицо и фигура очень в ее вкусе, а уж что он вытворял в постели… Даэдра! Нашла время об этом вспоминать… Но его глаза… То, как он на нее смотрел… Не могла же она спутать это с чем-то другим? Так могут смотреть только влюбленные, она ведь не дура малолетняя, ей почти шестьдесят! Это невозможно подделать!       – У-…бей… его!.. – едва хрипит Балгруф, прогибаясь под натиском своего собственного тана.       Дженасса стреляет. Проклятие! Тысяча кланфиров! Ей еще никогда не было так больно от того, что она вынуждена отнять чью-то жизнь, а ведь даже не став профессиональной убийцей Мораг Тонг, она успела сотни раз обагрить свой клинок кровью невинных меров и людей. Ярл отталкивает Джоссера. Кажется, того смог частично прикрыть доспех. Он еще жив, но Балгруф вгоняет ему кинжал в горло, чтоб уж наверняка.       – Проклятый пес! Я верил тебе больше, чем собственному брату! – шепчет он.       Джоссер падает на какую-то идиотскую тумбу, его голова свешивается вниз, так что он видит Дженассу, лежащую на полу. Отходя к предкам, предатель умудряется прошептать (или это уж точно кошмар, галлюцинации?):       – Жаль, что ничего не вышло… Я на самом деле любил тебя. Как грустно, что ты заняла неправильную сторону… Балгруф погубит этот город, вот увидишь! Рано или поздно!       И что-то такое было в его позе, в его стекленеющих глазах, в тоне последнего шепота, что эти слова казались мрачным пророчеством.       Ярл бежит к борющимся женщинам. Одна из них покорила его сердце и родила ему наследников, а другая..? Что же за даэдровщина связывает Айрилет и Балгруфа? К удивлению, правитель поступает весьма жестко и бескомпромиссно: он берет жену в удушающий захват, не оставляя шансов как-то извернуться. Таким не лишают сознания, таким убивают.       – Что же ты наделала, глупышка! Я ведь хотел тебя оградить от интриг и всей этой грязи! Зачем ты это… – ярл плачет, но держит Эрну крепко.       Айрилет, ослабнув после схватки с двужильной одержимой, делает пару шагов назад. Кажется, сейчас она растерялась, как никогда. А ведь обычно первой знает, что делать в самых сложных ситуациях.       Эрна перестает брыкаться. Вместо этого тратит силы, чтобы выдавить из сдавливаемого горла новые обвинения:       – Ты! Я ведь отдала тебе всю себя… Всю, до капли. А тебе было мало?! Родила детей... Думала, что родила…       В ответ Балгруф издает непонятные звуки – то ли новые рыдания, то ли яростное рычание. Супруга же вдруг с мольбой просит:       – Скажи, что это неправда, что ты не изменял мне! Может, я действительно сошла с ума? Обезумела? Но ты… скажи правду, излечи мое сердце! Ты был верен мне? Скажи, что все эти мерзкие слухи, что, как змеи, стекались мне в уши, – неправда!       И Айрилет, и Дженасса, и кто-то, кто стоит вне поле зрения, – замерли, затаили дыхание.       Балгруф, все так же плача, отвечает:        – Не могу...       Эрна вновь начинает сильно брыкаться, вопреки цепкому мужскому захвату, она воет от горя и тоски.       – Но ты ослеплена… – продолжает правитель.       Откуда только силы берет одержимая, но руки мужа сбрасывает, вырывается, пинает в пах. Она направляется к ребенку. Девочка. У нее связаны руки за спиной. Что же Айрилет? Она… тоже парализована этой ужасной атмосферой, эманациями проклятого меча? О, нет! Меч! Он сам прыгает в руки Эрне. Та владеет телекинезом? Или это прямая воля Пряхи здесь и сейчас?       – Айри, убей ее! Или она прикончит детей!       Это ее, Дженассы, голос сейчас был или это кричал Балгруф? В любом случае, хускарл очнулась от некоего ступора. До сего момента она лишь тупо хлопала ресницами, а порой ее глаза закатывались, будто она под гипнозом, в бессознательном состоянии, губы же ее беззвучно шевелились, словно она прямо сейчас вела диалог с кем-то. Кем? Не сложно понять… Но тут, будто разрывая путы сна или выныривая из глубины, Айрилет хрипит, набирает в легкие воздуха, кричит, вкладывая в слова столько воли, сколько невозможно порой вложить даже в удар клинком:       – Нет, Повелительница! Я сделаю все, только не тронь детей!       К своему ужасу, Дженасса во сне слышит ее настоящий голос. Богиня одаривала им только высших жрецов, иерархов Мораг Тонг. Остальные слышали лишь призрачный шепот. Дженасса слышала его лишь раз, на обряде посвящения в организацию убийц. И с тех пор один намек на этот тембр, принадлежащий гермафродиту, двуполой сущности, пробирает ее до самых костей. Айрилет, кажется, нисколько не боится и не трепещет, даже про многочисленные раны на теле забыла.       – Всё? – смех, что отдает вечным холодом Атморы. – Тогда убей Эрну и следуй нашему плану!       Немая сцена: Балгруф хватает ртом воздух, и не от удара по яичкам. «Нашему плану?» Это все – часть некоего плана, в котором все это время принимала участие Айрилет??! Невозможно!       Голос подает Эрна:       – Меня? Убить? Владычица Дибелла, за что ты со мной так? Я ведь пошла по твоему пути!       Дженасса странным образом понимает, что это значит. Он хочет закричать: «Дура! ты все это время говорила не с Дибеллой, пусть даже Темной, которая покровительствует оскорбленным женам. Ты думала, дух Совершенной даст тебе отомстить неверному мужу, но ты все это время слышала шепот Мефалы!» Она кричит это вслух или просто так громко думает это? Или кричит кто-то еще? Тот, кто стоит на пороге оружейной, кого она не видит? Фаренгар? Неважно! Эрна орет своим безумным фальцетом в ответ:       – Не-е-ет!!! Лжешь! Я докончу начатое, и тогда богиня снова будет говорить со мной! – и она бросается к детям.       Один ребенок без сознания, но старшая девочка смотрит на мать полными ужаса глазами. Она в шоке и не может осознать происходящее. Сколько ей сейчас? Точно недостаточно, чтобы понять. Даже взрослые не понимают.       Айри заступает супруге ярла путь, хорошо изученным движением мастера боя заламывает руку, насаживает женщину на клинок, что они держат теперь вдвоем. Балгруф всхлипывает и отворачивается. Сама Эрна сжимает клинок, а не зажимает рану, чего можно ожидать. Ее глаза больше не светятся безумием. Детоубийца принимает свою смерть, кажется, она даже благодарно вздохнула, еще глубже вгоняя лезвие в себя, оседая на пол.       Мефала вновь хохочет, так что кровь стынет в жилах, и говорит:       – Теперь прими его во владение. Ты совершила свое первое убийство этим мечом, чтобы прославить мое имя! Так стань же законной владелицей клинка!       На лице Айрилет – неописуемое выражение. Она сама себе противна. Ее душит гнев. Сердце разрывается от печали, стыда, боли, от целой гаммы чувств, которые Дженасса, ее лучшая подруга, никогда прежде не читала на этом лице. Что все это значит? Она и вправду все это время служила Мефале?       Кажется, единственная светлая душа в этом помещении, дочка Эрны, начинает ползти по окровавленному полу к матери, плача и повторяя:       – Мама! Мамочка!       Айрилет «перемкнуло». Она опустила взгляд на дитя. Гримаса неописуемого отвращения исказила ее физиономию, иначе не скажешь. Все недостатки внешности данмеров в этот момент обострились, так что казалось, это страшная маска, а не лицо.       – Ни за что!!!       Тогда ее окутывает паутина. Она устремляется к хускарлу со всех сторон, будто ее сейчас окружала целая стая гигантских невидимых пауков. Она опутывает ее, стремясь попасть в рот, заклеить уста. Однако Айри кричит что-то, призывает некую Сущность…. И все тонет в свете – сущность ответила на мольбу!       Этот свет в тысячу раз ярче, чем свет факела, магической свечи или даже «Тайного огня». Он не земной, он исходит из Этериуса… или Обливиона? Да, эта сущность – никто иная как Меридия! Зачем мольбы аэдра и длинные обряды, если другие даэдра никогда не откажутся от добровольной жертвы, посвящения? Леди Света, кажется, лично почтила своим присутствием эту темную подвальную кладовую. И явилась она в такой силе и крепости, что даже Мефала была вынуждена отступить.       На этом кошмар кончается. И Дженасса не чувствует облегчения от присутствия этого света, нестерпимого сияния. Ей кажется, что оно выедает глаза не хуже, чем тьма, что окружает Паучиху. Но она ни на что не могла повлиять. Ни тогда в реальности, когда происходили события, ни тем более в реальности кошмаров, что Вермина любит насылать на смертных, вместе с ними даруя злые предзнаменования.       Каждый раз события в нем происходят чуть-чуть иначе. Иногда Джоссер разражается целым монологом, восхваляя свою гнусность и «дальновидное» предательство. Иногда ничего не говорит, а лишь сморит обвинительно ей в глаза, когда она убивает его, что еще более противно, ведь когда молчит, то кажется обычным человеком, которого она любила, а не грязным предателем с насквозь прогнившей душой. Иногда Эрна предстает не такой безумной, на ней даже есть одежда, она не танцует с отрубленной головой. Жути и мрака может быть и меньше, но зачастую атмосфера Обливиона с его миазмами и чернотой просто поглощает все, и кажется, что умрешь раньше, нежели досмотришь кошмарное видение до конца.       Сейчас Дженасса очнулась с тихим вскриком, в холодном поту. Ее всю трясло. В первую минуту после кошмара хочется подорваться, бежать, бороться, спасать. Лишь потом приходит осознание, что все кончено. В этот раз она дольше обычного валялась на подстилке в своей палатке. Появилось осознание, что в ее новом спутнике, Гайдаре, было что-то от Джоссера. Возможно, это просто игры разума, и события реальности наложились на кошмар. Она ведь сделала все, чтобы он не коснулся той проклятой штуки, тогда как Айрилет и бедную Эрну оставила... В произошедшем есть часть и ее вины, что добавляет неловкости в отношениях с Айрилет.       Фух, надо переключиться на настоящее время. В «иммунитет» драконорожденного против действия менгира верилось с трудом. Да и вообще очень странный он, Гайдар. Появился ниоткуда, влез в современные интриги Вайтрана по самое не балуйся, да к тому же оказался довакином. Точнее уж, и вправду «дуракином» – довакином с большим приветом. А теперь Айрилет возложила на него миссию поиска спасительного зелья для ее драгоценного ярла. Мутная история.       Наёмница, пока путешествовали, всячески пыталась прощупать авантюриста магией и разными психологическими штучками. Ничего не выходило. Гайдар был склонен всегда говорить правду. Не лгал, а лишь не говорил всего. Это удивляло. Когда речь заходила об Айрилет, то всегда становился немного грустным и меланхоличным. Будто любовь у них не разделенная. Это, конечно, глупости. Других мужчин у Айрилет быть не может. Дженасса специально провоцировала «дуракина» на разные поступки, чтобы увидеть, не гнилой ли внутри. Однако судя по всему, хоть и говорит он обратное, но по возрасту Гайдар – несмышленный щенок. Слишком часто реагирует на эмоциях, имеет обостренное чувство справедливости, местами прямо пылкий альтруист. Вместе с тем, обладает жилкой эдакого прижимистого скопидома, прагматика, умеет тактически и стратегически мыслить, интересуется как книгами, так и разным фольклором (!). В магии, впрочем, как типичный современный норд, не понимает ни бельмеса. Он неплохо читает людей и их мотивы, равнодушно относится к мелким порокам других, сам далеко не святой. В бою может действовать безрассудно, полагаться на некий мифический «авось», хотя вообще в богов особо не верит. Очень и очень противоречивый человек…       Если голову и уста можно натренировать лгать и не краснеть, то язык тела всегда говорил о человеке и мере намного больше, чем другие внешние признаки. Дженассе нравилось тренировать подопечного. Кажется, он прошел некую школу до этого, хотя владение клинком на весьма удручающем уровне. Все новое, впрочем, впитывал, как губка. Если и дальше так будет, то пока мотнутся туда-назад в Виндхельм и Вайтран, он может взять первый арс**. При том, что выше четвертого вне Морровинда никто не поднимался, да и запрещено чужаков так обучать. Всего же «арсов» было семь. Взять хотя бы один сверх начального первого меньше чем за год считалось нонсенсом. Но вот поди ж ты, Гайдар, кажется, может стать первым, кто опровергнет это правило. Его навыки выдавали в нем совершенно невообразимый сплав тренированного бойца в одних сферах и почти полного профана в других. Это косвенно подтверждало его слова о том, что он откуда-то издалека, где все не так, как здесь. И «здесь» - не в Скайриме, а на Тамриэле, а возможно, и Нирне вообще. Хотя это уже фантастика какая-то. С таким пусть Айрилет разбирается.       Она же просто хочет отдать ей негласный «долг». Точнее, загладить ту странную неловкость, что возникла между ними после тех жутких событий, когда умерли жена и один из детей Балгруфа. Да уж. Тут скорей сама Айрилет ей «должна». Как минимум объяснение, что же произошло на самом деле. Однако хускарл, а ныне херсир, вела себя как дурочка, пассивно-агрессивно, отталкивая подругу, желая оставить все в прошлом, чтобы быльем поросло. Тогда она сказала ей, что для ее же безопасности, лучше не знать. И чем больше Дженасса отдавалась наемничеству и походам, не общалась с сестрой по всем злоключениям, еще начиная с Морровинда, тем сложнее было разбить «лед» между ними, вообще найти общие темы. Ведь прошлое стало для Айрилет табу. Она даже бесится, когда Дженасса называет ее «Айри». А ей, к своему удивлению поняла наемница, жутко неприятно слышать от мужчин «Дженни» или другие сокращения. Ведь так называл ее Джоссер, будь он навеки проклят!       Да уж… призраки прошлого… Они у каждого есть. Давят на душу тяжким бременем, добавляют морщин. А Гайдар этот, опять же, будто пацан, ему все – приключение. Ладно, надо будить охламона. А то Хаген вон уже опять кастрюлями звенит, а хваленая чуткая наемница дрыхла почти до рассвета. Фух, тренировка должна помочь стряхнуть эту липку гадкую атмосферу после кошмара.       Пока Гайдар был в отключке тогда, после менгира, Дженасса на коне смоталась за оставленными в лагере великанов вещичками, трофеями с бандитов. Зверье их не растащило, так что приодели и Довакина, и пахаря Хагена, есть также, с чем тренироваться.       Каждое утро завели моду часа полтора – два мутузить друг дружку самыми тупыми из мечей, облачившись при том в полный доспех. Так и выносливость развивается, и навыки закрепляются. Кажется, Гайдару лучше всего подходил стиль боя с двуручником. Дженасса на самом деле не великий специалист в нем, но в свое время третий арс освоила. Научить так, чтобы студиозуса не убили в первой же схватке, она могла довольно быстро, вот и вдалбливала эти знания, не щадя учебных пособий. Несколько шлемов и кирас они уже выбросили, а зелья шамана весьма пригодились, ибо странности с магией никуда не делись. Лечить его обычным способом не было ни малейшей возможности.       Это еще одна загадка Гайдара. Довакин все списывал на чудодейственное влияние менгира, но Дженасса не вчера родилась. Она была далека от мастера тайных наук, но ей хватило знаний, чтобы понять, что этот парень… не совсем живой, если так можно выразиться. Кто-то весьма потрудился, проведя над ним ритуал такой мощности, о которой она даже слыхом не слыхивала, что такое может быть. Некромантия сделала чудо – воскресила искателя приключений не в виде зомби или призрака, а обычного человека, но что-то сделала с его душой, будто черные тени стоят за спиной. Ну, пока они бездействуют, а «пациент» не проявляет признаков безумия, то и Мара с ними. Своими наблюдениями делиться с самим Гайдаром она не стала, хотя и подозревала, что эта особенность ее спутника однажды сыграет свою роль. Возможно, весьма печальную. Ведь компаньон, которого невозможно лечить магией, – это проблема.       Во время спарринга Дженасса частенько прокручивала в голове свои болезненные воспоминания. Может ли быть, что Айрилет этот человек тоже напоминает Джоссера? Тогдашний тан тоже появился в их жизни стремительно. Он пару раз сильно выручил ярла и даже саму Айрилет, за что и получил высокое звание. Причем ценным был не только и не столько его клинок и умение выбивать из людей дурь, сколько информация, умение наблюдать и делать правильные выводы. Этого норда сложно было назвать сладкоголосым, но договариваться, наводить мосты и нравиться людям он умел. Вот и у Гайдара была такая жилка. А еще он вроде бы неплохо поет… У Айрилет во время оно была идея фикс наладить контакты с Гильдией бардов. Они ведь на самом деле – превосходные шпионы. Если уметь наблюдать, то талантливый артист – это твои уши и глаза в стане врага. Что характерно, судя по некоторым книгам, которые довелось читать Дженассе, древние короли нордов неплохо понимали этот принцип, и информационная война у них была развита. Одна история с Олафом чего стоит! Однако современная Гильдия бардов – тень себя прошлой, предложения Айрилет они отвергли просто потому что не поняли выгоды сотрудничества. Может ли статься, что херсир хочет заполучить себе именно такого агента в лице Гайдара? Кто знает, кто знает… В любом случае, ныне приоритетное задание другое – жизнь и здоровье ярла спасать. На самом деле очень жаль, что Айрилет пренебрегла их дружбой, отстранилась. Вместе они бы еще могли наворотить кучу любопытных дел. Может, это такой жест от подруги, сигнал, что старое забыто, что срок давности ее тупых секретов вышел? Да уж, всего-то десять лет прошло или того больше… Они обязательно поговорят по душам, как только Дженасса вернется в Вайтран. Хочется верить, что с нужным зельем (точнее, флаконом) и при своих конечностях…       – Вставай, лежебока! Солнышко поднялось, пора размяться!       «Черт, эта Дженасса – отъявленная садистка», – подумал Гайдар, открывая глаза.       Все тело болело и ломило после вчерашней тренировки, а она начинает все по новой… Ничего, они в дне пути от Виндхельма, а в городе условия другие, там наверняка сможет выспаться на нормальной кровати, а не густо заселённой блошиным народом подстилке. Он теперь постоянно чешется, как Хаген. Даэдра бы их всех побрали с этим реалистичным средневековьем.       Завтрак, шутейки с Хагеном (парень тот еще болтун, правильно его с собой взяли, а то «страшная тайна» довакина не прожила бы и дня), пот, кровь и боль на тренировке с Дженассой. Гайдар бывал чисто по приколу для ознакомления на тренировочной базе морских котиков армии США, видел, как они там упарываются… И вот Дженааса, как ему теперь казалось, – типичная солдат Джейн, деваха, которая всем доказала, что не хуже мужика может пробить с ноги, а с мечами, ножами и всем колюще-рубящим в руках вообще чудеса творить способна. На тренировках она отыгрывала жесткого сержанта. Вот только вместо громких воплей предпочитала действенно «пощекотать» мечом где надо и где не надо. Однако под ее руководством Гайдар с удивлением стал замечать, что действительно усваивает приемы и связки, как надо, а его стойка – уже не расхлябанная мачмала, а настоящая стойка бойца, готового мгновенно уйти в перекат, отразить удар, парировать и пойти на сближение – что бы ни понадобилось в боевой ситуации. Кроме того – о чудо! – за время этих тренировок у Гайдара на единичку вкачалось владение двуручным оружием. Когда это произошло, Дженасса еще странно так поглядела на позерство, с которым Гайдар принял сообщение от игры. Порой приключенец напрочь забывал, что он все еще находится именно в игре, а не в абсолютно другой реальности, другой вселенной.       А еще махание железяками – отличный вариант тимбилдинга. Особо болтать во время тренировок вроде бы и некогда, дыхание ведь надо беречь, но Гайдар умело провоцировал учительницу на всякие мелкие откровения. Так узнал, что она – несостоявшаяся ассасинка Мораг Тонг, что с Айрилет дружит-товариществует еще с Морровинда, что раньше, как и подруга, служила при дворе ярла. Но потом произошло нечто, из-за чего их пути разошлись. Она и теперь каждый день рискует головой в опасных предприятиях всего лишь за хороший гонорар, тогда как Айри «пошла на повышение» и стала аж целым херсиром. Ни мужа (ни жены), ни собственного дома Дженасса не нажила, да и вообще нравится ей эта походная жизнь, всякие приключения и постоянный риск. Среди женщин редко такое встретишь, но Гайдар для себя сделал вывод – просто адреналиновая маньячка. Может, потому и разошлись с подругой, что Айрилет такая жизнь не устраивала, и она хотела большего? На это ответила «пусть тебе сама Айрилет рассказывает». Ну, не беда, вопрос не к спеху.       Тема, которую Дженасса на самом деле старалась обходить, – поклонение богам и религия, которые Гайдара с некоторых пор живо интересовали. Ну, в реальном мире тоже вопрос щепетильный, но причина у данмерки была какая-то другая, глубоко личная. Рассказала лишь, что, как и большинство данмеров, избрала в далеком прошлом служение Истинному Трибуналу – триаде «божеств»: Азуре, Боэтии и Мефале. Гайдар не сильно разбирался в лоре, но кажется, Азура была причастна к обособлению данмеров как расы, Мефала с Боэтией как-то связаны с основанием Великих Домов Морровинда и их социальным устройством, основанием единственной легальной на весь Тамриэль Гильдии Убийц – Мораг Тонг. А еще они все требовали человеческих жертвоприношений в той или иной форме. В общем, называть их «добрыми» и «милостивыми» особых причин не было. Но у данмеров была своя мораль и свое виденье мира, так что в чужой монастырь, как говорится… Может, из-за того, что поклонение даэдра считалось чем-то неприемлемым в остальном Тамриэле, наемница предпочитала помалкивать, опасаясь гонений или осуждения? Кто ее поймет…       На этот раз, предчувствуя скорое прибытие в город, где много людей, вкусных запахов и всякого такого, даже их конячка шагала быстрее. Дженасса тоже призналась, что отчаянно хочет принять ванну, хотя из-за ее колдунства блохи ее ночами не грызли. Гайдар считал это жутко несправедливым. Кто бы мог подумать, что из-за эффекта Камня Атронаха, даже чары отгоняющие мелкую живность на него не будут действовать.       Хоть в магии он так и не разобрался, но ситуацию представлял так: мгновенные заклятия, типа удара молнией или файербола в морду, как и говорилось в описании эффекта, могут сработать 50/50 – то есть тебя или убьет насмерть или ты выживешь, все просто. А вот когда магия имела некий длительный эффект, то каждую секунду или другой малый промежуток времени, бросались условные «кубики» шанса срабатывания эффекта. А поскольку почти все заклинания были нелинейными, неоднородными, многоступенчатыми, то срабатывание было не четко одна вторая, половина эффекта, а полный рандом. Заклятия, когда «проваливали проверку», «дропались». То есть вот пытается его Дженасса (он ее уговаривал продолжать попытки несмотря на малую эффективность – проверял теорию) полечить после тренировки, и первый импульс, такт, квант, как ни назови, магии прошел – чудесно, ссадина стала затягиваться, второй нет – эффект прекратился или даже хуже того, ведь иногда заклятие что-то там такое вытворяет на клеточном биологическом уровне, чтобы, например, после лечения не оставалось рубцов, а по факту из-за постоянного «шанса» срабатывания тех или иных эффектов, все идет криво-косо: рана не затягивается, а рубец по краям появляется. Одно вредительство, а не лечение. Чтобы исцеление прошло, на всех этапах нужно пройти чек на срабатывание защиты Камня Атронаха. Пиявками его тогда облепили еще и потому, что он – так, по крайней мере говорили и Хаген и Дженасса, – жуть как опух и почернел даже после попыток лечения обычной магией. Такие дела.       Зато зелье того шамана было настоящей панацеей, помогало практически от всего – и от ссадин с ушибами, и от переломов с трещинами (опять же, Дженасса его на тренировках не щадила совсем), бодрило, как кофе, с утра и дарило легкий сон ночью. Шаман мог бы состояние заработать, догадайся его продавать по городам. Это тебе не бурда, что Бриньолф в Рифтене пытается зевакам всучить. Хм, странно, запал в голову ролик с альфа-туба, как несчастный вор рекламирует свой поганый товар. Все потому, наверное, что бутылка зелья Кьярваля была такой же огромной, как и те, что пытался всучить людям знаменитый вор. Кстати, город скрещённых кинжалов – очень интересная локация, надо бы там побывать при случае…       Дорожных приключений и новых задержек у них не случалось, хвала богам и подсказкам шамана. Но вот около самого Виндхельма, когда на дороге стали реально каждые пять минут новые путники встречаться, они стали свидетелями дерзкого разбойничьего нападения. С высоты небольшого холма им было прекрасно видно, как в полукилометре от них довольно большой обоз под штандартами цветов братьев бури атаковали бандиты. Вот только Дженасса, которая весьма хорошо разбиралась в тактике и прочих тонкостях военного дела, отметила, что последние слишком уж организованы. Возможно, это переодетые легионеры. Немногочисленные случайные путники бежали от разборок, как от пожара. Резня затевалась знатная. Человек тридцать при обозе и почти полсотни разбойников. У северян не было шансов.       – Что думаешь, Дженасса?       – А что тут думать? Пересидим пока, – наемница сохраняла покерфейс. Не на них напали, благодари богов.       – А может, стоит помочь?       – Кому? – брови ее поползли вверх. – Ты же вроде как за имперцев и порядок?       Гайдар открыто такого не говорил, по крайней мере при Хагене и Кьярвале, так что селянин в который раз стрельнул своими умными глазами, мотая на ус сведенья.       – Да и как ты себе это представляешь? Мы втроем разметаем кучу опытных головорезов? Ты едва меч научился нормально держать, а Хаген из лука разве что в тушу оленя за пятьдесят метров попадет, а не в движущуюся мишень.       – Ну, мы же не можем быть уверены, что это имперская засада, вдруг и правда разбойники?       – Хм. Мне за это не заплатят.       Иногда наёмница такая наёмница…       – Хаген, что думаешь? – апеллировал Гайдар к местному.       – Думаю, права г-г, мадам Дженасса. Лучше пересидеть, глянуть, чем дело закончится.       – Ладно, хрен с вами, – приключенец махнул рукой.       Если так подумать, то соваться в гущу схватки под горячую руку обеих сторон действительно не стоило. Хотя у Гайдара в заднице прям огромное шило разыгралось. Он довакин или где? Слабых (ну, относительно в этом случае) надо защищать! А то, что они за повстанцев, дык, один хрен, от этого они не перестали быть людьми.       Бой занял от силы минуты четыре. У нападавших потери были достаточно солидные – около двадцати охотников за легким барышом живот свой положили. Со стороны обозников нашелся один воин, настоящий гигант, орудовавший молотом. Он проломил черепа как минимум четырем-пяти врагам, пока его не свалили залпом из почти десятка луков. Наглядное пособие героям, ага. Будешь геройствовать – расстреляют издалека и хана. М-да-а реализм, однако. Даже с ту’умами Гайдар имел обоснованные сомнения, что «вытащил» бы такую «катку». Разве что вихрем перемещаться по полю боя, стараться бить со спины. Все же опыт боя у него почти нулевой. Три стычки или четыре, да и то, за него почти всю работу делали спутники. Правильно Дженасса его гоняет, может, хоть чуток ума наберется.       – Ты посмотри, как командует их лидер! Как они быстро подчиняются и все шустро выполняют. Верно тебе говорю, легионеры это! – отметила Дженасса.       Гайдар лишь покивал головой. Хаген же обратил внимание на другое:       – Видать, сильно спешат они, поглядите, сундуки открывают, но берут только самое ценное. Какой прок с такого набега, если они потеряли кучу людей, а наживу не гребут мешками?       – И правда странно, – согласилась Дженасса. – Может, потому, что кто-то из путников побежал за помощью в город?       – Хреновая засада тогда, если они свидетелей так просто отпускают, – вставил свои пять ярчиков Гайдар.       – М-да, тут что-то другое, наверняка… – задумчиво протянула наемница. – Может, это заказуха? Им во всем грузе тут нужно только что-то конкретное?       Тестер только головой покачал – дельное соображение. Процесс разграбления, а точнее поиска нужного скарба затянулся. Гайдар даже улыбнулся про себя, вспоминая сценку из одного мультфильма: «Золото! Пиастры! – К черту золото! Где карта? Где карта, Билли?» Звук до их места не долетал, но уж больно типичной была картина, когда к главному на коне подбегали с трофеями, показывали, а тот отметал их, отчитывал, что медленно ищут.       – Долго копаются… – отметила Дженасса азартным тоном. Наблюдение со стороны, из относительной безопасности действительно пробуждало желание достать пиво и сделать ставку на «гладиаторов» волей Судьбы. – Ставлю десять золотых, что они обломаются, и это предприятие нападающим боком выйдет.       Никто ее не поддержал.       Грабителям действительно стоило поторопиться. Скоро донесся стук копыт – из Виндхельма спешила стража или подмога частной охраны этого недокаравана. Псевдо-разбойники заторопились еще больше, но уходить без искомого им было не резон. Через еще три минуты стало ясно, что нового боя не избежать. Так и вышло – бандиты встретили конницу лицом к лицу копьями, луками и арбалетами. На этот раз силы были почти равны, но у северян было преимущество: это была тяжелая бронированная конница.       Ух, что за замес начался! Гайдар повидал много исторических фильмов, реконструкций битв, но наблюдать вживую максимально реалистичную стычку двух довольно крупных отрядов – это нечто! На любую силу есть противодействие. Коннице – длинные копья и метательное оружие. Но когда тяжелые всадники врезаются в нестройные ряды пеших (а у более чем половины напавших из засады коней не было), то это просто какое-то месиво. Конный с двуручником или длинным палашом в руках против пеших – эпичное зрелище. Летят отрубленные бошки, сеча такая, что весь снег вокруг мгновенно стал бурым от крови. Однако у бандитов, оказывается, все это время была пара магов.       – Точно имперцы. Это их школа боевых магов! – тут уж данмерка точно могла говорить на правах эксперта, ведь магов Сиродила не раз видела в деле.       И этой пары было достаточно, чтобы тут же радикально поменять ситуацию на поле боя. Один что-то сделал с лошадьми, отчего те бесились и сбрасывали всадников, другой шарахал ледяными глыбами и еще какими-то синими штуками, что напоминали проджектайлы Саб-Зиро из Мортал Комбата. Эффект тоже был похожим: несколько всадников просто превратились в ледяные статуи, мгновенно, вместе с лошадьми. Вот это магия, вот это мощь! Какой-то здоровяк с боевым молотом расколошматил одну такую статую в красно-бурые ошметки. Это скорее психологическая атака, чем необходимость, но подействовало – подмога из Виндхельма попыталась быстро перестроиться, пропуская вперед тех, кто имел луки или арбалеты.       – Это просто жесть, мать их так! – прокомментировал Гайдар.       – Что ж магики раньше не вступали в бой? – задал резонный вопрос Хаген.       – Если это не эльфы, то экономят ману, что ж еще… – не глядя на собеседника, ответила Дженасса.       М-да, если бы не жесткие ограничения по объему маны, то маги в мире средневековья были бы непобедимой имбой. А так – «стеклянные пушки». Могут навести шороху, но что сами уязвимые мишени в этих своих рясах да сутанах, что «боекомплект» у них мал. Маги – оружие последнего шанса.       Дали залп из арбалетов, замелькали и обычные стрелы. Маги поставили щиты и перестали атаковать. Оставшиеся верхом конные бросили все силы на то, чтобы добраться до «капюшонников». Тех попытались окружить стеной из копий, да только больно жиденькой. Плохо было видно из-за суматохи, что именно происходило, да и угол обзора на этот раз был невыгодный, но в результате двое в балахоне остались лежать на земле. Однако и конных стянули на землю, завязалась сеча лицом к лицу, настоящий честный бой мелких отрядов по два-три человека максимум. Однако «легионеры» быстро сумели сориентироваться, соединиться в кучу – северянам снова развалили кабины, одному за другим.       До Гайдара и компании долетали отчаянные вопли, звон мечей, грохот щитов. Честно сказать, от этого поджилки тряслись. Там смерть собирала обильную жатву. Сунуться в реальный бой все меньше казалось приключенцу хорошей идеей. Не тот класс он, наверное, выбрал. Уж лучше из тени действовать, неожиданно, ну, или из лука «успокаивать» вражин. У него прям переоценка ценностей происходила. Вот когда прямо так, лицом к лицу рубятся люди насмерть, то нету в том никакого фана. Тестостерон и адреналин, отчаянные попытки выжить – это для Гайдара отнюдь не синонимы «веселья». Уж больно все реально, скоротечно и страшно. Тут нет изысков фехтования, тут просто отрубают руки-ноги-головы, выпускают кишки. Смерть неотвратима, дышит тебе в затылок, улыбается оскалом своего черепа в каждом стремительном движении врага. А уж от вида всей этой крови у него скоро гемофобия разовьется.       – Бля-а-а… Вы простите, но я впервые такое вижу… блевать тянет.       Дженасса посмотрела на него насмешливо:       – Что, проняло?       Вместо ответа Гайдар отполз и действительно струганул. Черт! Все-таки он вшивый интеллигент. Такие «развлечения» ему не по вкусу. Он много убивал в разных играх, но как правило это были шутеры. Там тоже бывает страшно, но совсем по-другому. В играх, где все сводится к фуллконтакту, просто нет времени порефлексировать, да и враг, как правило, один или несколько, с которыми можно быстро справиться и пойти дальше. А вот такая сеча в чистом поле – это совершенно новое и довольно жуткое впечатление. В таком бою не до скляночек с зельями. Увиденное полностью меняло картину мира для тестера, обычного игрока. В проектах, где не выкручивают реализм, у тебя есть возможность закинуться хилками, применить магию, телепортироваться как-то. А что ты сделаешь тут, когда на тебя прет три десятка тяжеловооруженных солдат? Крикнешь? А как быстро Голос «сядет»? Он тут выкручен тоже до максимума, но все же Гайдар не думал, что одной лишь «фусродой» можно опрокинуть небольшое войско. А если там лучники и маги? М-да, есть над чем подумать. Тем более что ему уже многие твердили, что мир этот реален. Он лишь чудом до сих пор жив. Гайдар снова вернулся мыслями к своей бренности, смертности, возможности того, что он не проснется в реальном мире, когда тут ему кто-то голову отрежет или в ледышку превратит и тоже – вдребезги. Господи, какая жуткая смерть! Его всего затрясло. Он снова блеванул.       Дженасса же скомандовала:       – Ну все, соберись, тряпка! Дова-кин… – в это слово вложила максимум издевки, – мать твоя хоркер, отец твой вонючий слаад! Головой думай перед стычкой, и будет тебе счастье, поживешь еще, небо Тамриэля покоптишь. Не ссы, как баба!       От брезгливости на лице этой красивой женщины стало очень неприятно, стыдно. Фух, и чего это на него накатило? Да, осознание смертности давит на мозги, но на то ж они ему и дадены, чтобы не нарываться, не лезть туда, где гибель на каждом шагу. Зря он в армию не пошел служить, хоть бы и в двадцать четыре, как некоторые делают, как брат его потом сделал. Там учат бороться с этим страхом. Гайдар стал дышать, как на тренировках по тхэквондо наставляли. Паническая атака отступила. Он снова мог соображать и действовать.       – Простите. Сам не знаю, что нашло.       Дженасса молча кивнула, хотя выражение брезгливости до конца не исчезло. Хаген на него таращился удивленно и с каким-то куда более глубинным пониманием и сочувствием. Ну да, довакин из легенд – тоже человек, ему бывает страшно.       Тем временем разборка внизу закончилась. Оставшиеся полдюжины «разбойников» деловито шарили по сундукам и сумкам. Гайдар переглянулся с Дженассой. На лице у них было написано одно и то же. Уж полдюжины супостатов они одолеют без особого труда. Тем более, что они измождены боем. Двумя боями. А уж какую добычу с них можно собрать! Одних доспехов гривен на десять, а то и двадцать!       – Мы что, нападем? – тоскливым голосом спросил Хаген.       – А то! Ты лук бери, хоть одного да снимешь! – скомандовала Дженасса.       – С чего ты вдруг передумала вмешиваться? – все же уточнил Гайдар.       – А я и не говорила, что вовсе не хочу вмешиваться. Я говорила, что это неразумно… К тому же, моя ставка не сработала, – с неприятной усмешкой ответила наемница.       – Какая еще ст..? – но продолжить Хагену не дали.       – Держись за мной, буду их под твой двуручник подставлять, ты уж не подкачай! – и данмерка, пригнувшись, побежала вниз по склону холма с двумя палашами наголо.       Гайдар ругнулся. Ситуация в каком-то смысле зеркалила ту, когда он полез добивать дракона. Это наемница ему так мстит за ту выходку? Почему же у него ощущение, что глупо подохнуть в этот раз у него намного больше шансов, чем тогда? Неужто свирепые мужички с секирами страшней крылатого ужаса? Не страшней. Реалистичней.       Но азарт проснулся и в нем. Даже в реальном мире люди склонны играть со смертью, участвовать в авантюрах, а в таком мире, как Скайрим, сам… кто уж там не знамо, но велел. Поучаствуем!       …Чувак с арбалетом оказался чутким, обернулся на звук за секунду до удара Дженассы. Болт ушел в снег, бородача повело, Дженасса же уже спешила к следующей жертве – лидеру банды, который до сих пор остался жив. Гайдар не стал медлить и колебаться: двуручник, копия того, с которым они проводили тренировки, обрушился на черепушку имперца. Первый готов.       За спиной тренькнула тетива – стрела Хагена попала воину в бок. Там металлические пластины доспеха защищали хуже всего. Стонет, сжимает свой топор, но уже не боец, игнорируем. Дженасса атаковала командира шайки, но тот оказался тертым калачом, стал защищаться и связал ее боем, а эффект внезапности уже, можно сказать, рассеялся. Ничего, прорвемся! Вот этот пока спрыгнет с телеги, пока вытащит меч из ножен… пробегаем мимо, рубим этого, что без щита, пока его коллега справа сделает еще два шага, можно завалить. Так и вышло. Заблокировать двуручник одноручной секирой у подраненного имперца не вышло. Минус второй. Удар в щит подоспевшего товарища, разворот, следим за ногами, чтобы не споткнуться о всякую дрянь, которую бандиты бесцеремонно выкидывали из сундуков, ища единственно нужный им предмет. Оба противника в поле зрения. Тот, что был на телеге, темнолик, наверное, редгард, клинком в руке крутит, красуется, дебил. Получай! Длинный меч Гайдара, по конструкции напоминавший клеймор, целил в ключицу. Удар быстрый, но с кендовским дзёдан-камаэ, конечно, не сравнить. Враг парировать не пытался, слишком явно преимущество в массе у двуручника, он уклонился. Почти. Лезвие чиркнуло по доспеху, не достав до плоти. Но Гайдар задержал свой меч там, где тот оказался, и, как только противник возобновил атаку, выполнил подрезающий удар снизу-вверх… Дженасса только хмыкала всегда, когда у Гайдара выходило продемонстрировать что-то из кендо. Неподходящий меч, слишком тяжелые доспехи для «танцев» и молниеносных ударов. Но вот эта штука никогда не подводит. Гайдар уж не помнил японское название техники, но вышло красиво: фонтан крови из артерии врага ознаменовал победу. Третий. Щитоносец взревел и попер на него тараном. Бля, а вот это неожиданно, еле успел переместиться, споткнулся, ушел в перекат. Что за дрянь под ногами? Целый комок каких-то ремней и веревок. Заманим его сюда. Твою мать! Еще один противник справа! Откуда он тут? Блин, хотел обойтись без этого, но придется…       – ФУС!       Полетай пока. Щитоносец аж растерялся, хотел атаковать, засмотрелся на внезапно научившегося летать спиной вперед товарища и прозевал ремни под ногами. Щит опустился всего на полсекунды, но Гайдару этого было достаточно. Прямой колющий справился с доспехом воина. Он попытался тоже достать Гайдара, но мешал сам себе щитом, да и клинок у него недостаточно длинный. Все, отступить, пока солдата корежит от боли. Четвёртый. Оглядеться – есть еще враги? Нету. Дженасса выбила оружие из рук главаря, наступила ему на горло. Что, решила допросить? «Летуна» добил Хаген, выпустив стрелу с расстояния практически в три-четыре метра.       А молодец парень, его кровища и кишки на грязной бурой каше, в которую превратился снег, не смущали. То есть его результат не сильно хуже, чем у самого Гайдара, – два полноценных трупа против четырех у него. Или подожди, где тот со стрелой в боку, вроде падал же? Тля! Вот же он, в руке какая-то огненная магия. Хаген прямо на линии огня, а Гайдар не успевает закрыть собой или еще что сделать. Черт!       – Фус! – вместо того, чтобы пульнуть во врага, Гайдар отправил в полет Хагена.       Сермяжник заверещал, переодевая пять метров в полете, но траектория ведет прямо в сугроб, будет жить. Файербол же того воина-мага пропал в пустую – по восходящей траектории ушел в небо.       На губах у раненого стрелой – кровавая пена. Да уж, это точно имперские солдаты. У бандитов вряд ли будет мотивация биться до самого конца. А еще на его лице ужас. Про то, как Ульфрик с помощью ту’умов крепости брал, слухи ходят самые мрачные. Вот и правильно, бойся, а не пуляй в меня магией, пока я тебя убивать буду. Но этот герой хренов будто мысли Гайдара услышал, осклабился и с каким-то превозмоганием, будто штангу от груди толкал, выдал еще один файербол. На вид послабже, но Гайдару было не до сравнений, пока магический снаряд летел, кажется, прямо ему в лицо. Хотелось сказать «мама» или что-то глупое, однако жизнь перед глазами у него не проносилась, ничего такого. Про ту’ум «Вихря» он почему-то в горячке боя не вспомнил, а увернуться не успевал – в тяжелых доспехах попробуй-ка! Жахнуло. Ударная волна отбросила на пару метров. Почему же не чувствует объявшего его пламени? А нет его! Ешкин дрын! Ёп… ой, в смысле, слава Кин! Да всем местным богам с него причитается солидная жертва. Работает Камень Атронаха – сто процентов отражения урона! С вероятностью фифти-фифти. Но сейчас Гайдару повезло.       Приключенец поднялся, кряхтя, как старый дед. Пронесло, мать вашу. Хаген вяло копошился в снегу. Кажись, он умудрился сломать свой охотничий лук. Дженасса же оглянулась на приключенца, не забывая третировать того несчастного, что решил с ней соревноваться в искусстве боя на мечах. Взгляд у нее опять был нечитаемый. Но брезгливости, жалости или иных следов неуважения и низкой оценки в ее глазах точно не было. А ведь она проверяла Гайдара! До него вдруг дошло. Ну не мог быть какой-то там офицер-вояка ровней той, кто прошла школу Мораг Тонг. Итого – ранила одного, не убила даже этого, что под ее пятой. Всю кровавую работу сделал он да Хаген. Гайдар улыбнулся:       – Ну что, прошел я внеплановый экзамен?       – Ты показал ту’ум, хоть не следовало… – только и ответила Дженасса.       В эту секунду лидер банды, устроившей засаду, дернулся, достал кинжал из голенища, но применить его не успел. Экий дурак! Тоже решил геройствовать. Данмерка только скривилась, вытирая клинок.       – Вот тупица!       – Выпытала, чего они тут искали?       – В том-то и дело, что нет, – вообще пригорюнилась Дженасса. – И это не совсем имперцы. Это сводный отряд наемников, работающих на имперцев и подразделения Легиона. В любом случае, скоро тут стража Виндхельма будет. Наверняка уже те, кто бежали за помощью, добежали.       – Ну, тогда давай не тупить и лутаться! – с энтузиазмом ответил Гайдар.       – Что делать? – не поняла Дженасса.       – Трофеи собирать! – и Гайдар подал пример, срезая кошелек с того ублюдка с фейреболами. Он уже испустил дух от ран.       Дженасса молча наклонилась над своим. Лутались они минут десять, пока Гайдару не пришла идея поглядеть, что в той телеге, в которой был редгард. Он точно так же бесцеремонно расшвыривал вещи, как бандиты до этого. Хм, чем же они от них отличаются? Что он там думал про мораль? Хотя, что добыто мечом, то свято. Это ж не крысиная засада…       – Эй, Хаген, помоги с этим сундуком, он приколочен к телеге, по ходу…       Селянин был занят – побежал за их лошадью и сумками. Вместо Хагена подошла Дженасса. В руке у нее был ключ. Она молча протянула его Гайдару. Хм, наверное, был у лидера или где нашла? Сундуков тут немало валяется, висячие замки нападавшие из засады сбивали тупым концом оружия. В этом же замок был встроенный. Прямо чудо инженерной мысли средневековья! Клац! Подошел! Гайдар стал вытягивать мешочки с древними на вид монетами. Много.       – Древняя нордская чеканка! – присвистнула Дженасса. – Они, выходит, курган какой-то грабанули?       Потом настала очередь свистеть Гайдару.       – Вау! А это что у нас такое…       Хаген, который как раз подошел с лошадью и поклажей, икнул, сделал большие глаза… А потом вдруг бахнулся на колени!       Гайдар от такого опешил, крутя находку в руках. Пыльная, тусклая… Дженасса оглянулась на селянина непонимающе:       – Ты чего?       Хаген же не рапрямлялся, лишь поднял лицо и трясущимися губами выдал:       – Зубчатая Корона!