Проклятый Девятью

      В то же время, пока Гайдара и его компанию носила по морю безжалостная водная стихия, не менее драматичная и беспощадная сила, одетая в бело-синие цвета, терзала Вайтран.       Баран обозревал поле боя. Имперский ковен магов уничтожен. Братья бури идут на Йоррваскр. «Как же так?» – хотелось спросить неведомо у кого. Его самые мрачные предчувствия оправдались: уличный бой на баррикадах! Соратники охраняют подступы к своему дому, в то время как он неведомо за какие грехи (сам-то хотел быть на передовой!) поставлен командовать обороной самого Драконьего предела и прилегающих к нему кварталов богачей. Под началом у него четыреста Серых Грив (как говорится, держи друга близко, а врага еще ближе) и шестьсот гвардейцев, плюс еще много кметов, из тех, кого он лично тренировал. Хронгар же решил быть с солдатами на самом сложном участке – на юге. Так они думали. Но вот поди ж ты, прорыв произошел с востока. И что же теперь? Как Хронгар будет выкручиваться? Тысяча кланфиров! Они не могут проиграть! Проклятая магия! Тысячу раз проклятая магия! Откуда у братьев бури маги и Язык? Баран даже уши прочистил, когда впервые услышал громовой отзвук ту’ума. Нет. Не показалось. А потом он еще раз помянул всех самых мерзких даэдра, когда увидел, кто ведет штормовых плащей, кто на кончике клина их атаки. Да быть того не может! Ульфрик, самолично! Это как понимать?! Баран слышал, что потомственный ярл отнюдь не трус и не дурак помахать секирой или двуручником, однако это зрелище вообще не укладывалось в голове: мятежный ярл лично рубит головы противников! В него то и дело летели десятки стрел и болтов, но все их отклоняли маги, неуклонно сопровождавшие своего генералиссимуса. Откуда, ради всех аэдра, маги у братьев бури? Да еще такие сильные! Баран связался с Айрилет по амулету. Ее «голос» был подавленным, но ответила херсир быстро.       – Мчусь в Драконий Предел, скоро буду.       – Что нам делать?       – Обороняться, дубина!       – Ты видела Ульфрика?       – Видела. Ублюдок уничтожил наших магов. Он пока что недосягаем, но вы уж не жалейте стрел, когда они окажутся на дистанции огня. Я должна успеть раньше, чем он. На месте обсудим тактику. Отбой!       Связь прервалась. Баран помотал головой, будто хотел проснуться от кошмара. Ну, что ж, Крики там или не Крики, а Драконий Предел даже беснующегося дрог-лок выдержал, так говорят легенды. Устоит и супротив Ульфрика.       Айрилет скакала по улицам города, ставшего за десятилетия родным. Она тоже была в шоке, не могла поверить в то, что это происходит на самом деле. Херсир то и дело оглядывалась за плечо. Силы братьев бури разделились на два рукава. Один от восточных ворот протянулся к Йоррваскру. Соратники достойно встретили напасть. Этот бой не будет быстрым. Однако Ульфрик вновь применяет Крики, вот, очередное эхо… Второй рукав направился на юг, чтобы нанести удар в спину Хронгару и основным силам защитников. В Драконьем Пределе сейчас чуть больше полуторы тысяч защитников. Больше, думалось, и не нужно, ведь врага рассчитывали остановить на стенах...       Слышны боевые рожки имперцев. Да, они подоспели в самый разгар сечи, но теперь, в этих условиях, удар с фланга отнюдь не означает перелом в ходе битвы… Сети Мефалы! Почему? КАК? Что за магия у этих Телванни, как же так ни она сама, ни Фаренгар, ни имперцы не вычислили иллюзию, сокрытие, отвод глаз, что бы там ни было, что позволило врагу ввести в заблуждение всех подданых Балгруфа? Айрилет даже представления не имела о такой магии. Это же просто запредельное количество маны нужно, чтобы поддерживать иллюзию для сотен и тысяч человек, движущихся целей! Тут нужен или свой большой ковен магов, или кто-то с силами Шалидора… Как им отбиться? Драконий Предел – это настоящая крепость. Стены Вайтрана, скажем откровенно, не особо эффективно защищали город с точки зрения науки о фортификациях. А вот древний дворец – другое дело. Против базальтовых блоков даже мощь ту’ума не поможет. А ворота тут рассчитаны на атаку великанов, а не людей. Их тоже с петель Криком не вынесешь.       На краткий миг на пути во дворец Айрилет и ее хускарл оказались на одной линии длинной сквозной улицы, что позволяла видеть, что происходит на подступах к Йоррваскру. Херсиру даже показалось, что она вновь видит фигуру Ульфрика. Интересно, что сделают Соратники? Будут ли сдерживать натиск до последнего или решат укрыться внутри своей собственной маленькой крепости? Вот сейчас и узнаем…       – Соратники! Не стойте у нас на пути! – вещал громогласный голос. – Дайте пройти ко дворцу, и мы сохраним вам жизнь!       Эйла оскалилась. Она переглянулась с Атисом. Лесной эльф ответил ей такой же хищной улыбкой:       – Оскорбляет нас, собака, что возомнила себя медведем!       – Много стрел у нас? – спросила Охотница.       – Достаточно.       – А зачарованные есть, чтобы обереги пробивать вокруг этой заносчивой задницы?       – Есть. Но я уже пробовал. У врагов обереги сильно мудреные, не берут их такие стрелы.       – Дерьмо!       – Что делаем, Эйла? – возник у нее за спиной Торвар.       – Деремся дальше, само собой!       Торвар, хоть и ветеран, прослыл той еще ленивой задницей, однако в условиях битвы за Вайтран ему доверили отряд в три дюжины «салаг». Соратник не привык командовать и постоянно мозолил глаза, желая получить четкий приказ.       У Эйлы давно созрел план. Ее напарник был готов его исполнить.       – Так, короче, Атис, ты со своими лучниками создай бело-синим побольше проблем. Чтоб каждую секунду в воздухе десяток стрел был, а мы со Скьором попробуем прорваться.       – Куда прорваться? – не понял босмер.       – Раз никто не торопиться за венком славы, то мы сами грохнем Ульфрика!       – С ума сошла? Как? – лесной эльф сделал большие глаза.       – Тебе знать не положено. Ты командуй, а то Торвар еще дел намутит каких.       – А как долго мне поливать их стрелами?       – Недолго, надеюсь. Но ты сам сказал, запасы есть, должно хватить, короче.       Дальнейшие возражения прервал громогласный ту’ум. «Фус-Ро!» Даже двух слов силы хватило, чтобы пробить солидную брешь в баррикадах; «медведи» не дождались вразумительного ответа и пошли в атаку.       – Начинай! – рявкнула Эйла, сама же проходя частичную трансформацию.       Хорошо путешествовать с Хрофтом, он всегда рад помочь отточить навыки оборотничества… Руки и ноги под доспехами покрылись шерстью, деформировались, Эйла стала выше где-то на фут. Лицо же осталось нетронутым. Охотница завыла. Многие рядом даже дернулись от реалистичности подражания волчице. Хорошо, что на странности в фигуре предводительницы в суматохе никто особо не обращал внимания. Это был сигнал для Скьора. Вдвоем они поскакали по крышам с разных сторон улицы, чтобы свалиться, как снег, на голову братьям бури. Они действовали синхронно, демонстрировали чудеса ловкости, ведь на крышах был снег, ноги скользили по обледенелым дереву и черепице.       Атис исполнил приказ: на головы братьев бури обрушился настоящий град стрел. Обереги противника справлялись, но мельтешение магических энергий (а «пробивные» зачарованные стрелы ярко вспыхивали при соприкосновении с оберегом) изрядно портило обзор. И вот, двое воинов с двуручным оружием обрушились на головы передового отряда. Увы, Ульфрика охраняли отнюдь не два мага (те, первые, что были с ним на башне, кажется, там и сгинули в схватке с грозным фамилиаром херсира). Сразу шестеро мастеров и экспертов Телванни могли бы создать кучу проблем на любом поле битвы. Тем более против не владеющего магией противника. Навстречу безбашенным Соратникам устремились ледяные копья. Это была своего рода «автоматическая» защита, ведь маги даже пальцем не двинули, чтобы их скастовать. Скьора нанизало на них, как бабочку. Огромную такую бабочку в полтора центнера весом. Эйла была более изворотливой, ей пронзило плечо и бедро, воительницу закрутило в воздухе, она шлёпнулась на мостовую.       Поток стрел прекратился, чтобы не повредить отчаянным «ассасинам». Одно движение магов – и обоих сорвиголов окутал «Пепельный кокон». Заклинание лишало подвижности и в какой-то мере защищало от повреждений. Кажется, Ульфрик был впечатлен их храбростью и не хотел просто так разбрасываться жизнями столь умелых воинов.       Затем новая «Безжалостная сила» обрушилась на баррикады, разбрасывая десятипудовые «ежи» из дуба и стали, и людей в доспехах, как перышки.       Видя, что положение плачевное, Кодлак, который осуществлял общее командование, отдал приказ отступать к самому Йоррваскру. Старый мудрый воин не хотел гибели юнцов-кметов в бессмысленном столкновении. Без баррикад и укреплений они – просто мясо, которое перемелют достаточно быстро. А вот если пропустить магов и Ульфрика мимо, то позже можно ударить противнику в спину. Особо пылким и порывистым Соратникам тактика не понравилась, но ослушаться Предвестника могли разве что такие сорвиголовы, как Эйла и Скьор… Братья бури тоже понимали опасность тыловой атаки, но в силу своих причин стремились как можно быстрее добраться до Драконьего предела.       …Через полчаса первый из братьев бури ступил на мост к замку. К удивлению храбреца, его не изрешетили стрелами и болтами. Осмелев, сразу дюжина с улюлюканьем бросилась к воротам. Некоторые, прикрываясь щитами, стали рассредотачиваться полукругом. Так или иначе, а Ульфрик не спешил показаться. Правильно делал. После длительного молчания бойницы наконец «заговорили» – сталью, маслом, камнями и огнем. Когда же по мосту хотели транспортировать модифицированный магическими рунами таран, наконец-то стала ясна причина задержки огня со стороны Драконьего Предела: защитники подпускали поближе, потому что весь мост был покрыт скрытыми взрывными рунами особого типа – они срабатывали не при контакте, а по команде мага. В один момент сразу полдюжины жахнули под тараном, разваливая конструкцию на запчасти, а заодно отрывая руки-ноги тем, кто оказался рядом. Фаренгар славно поработал. Хоть теперь он был неведомо где и в каком состоянии, но ловушки работали исправно. А «ключи» к ним волшебник дал всем своим способным ученикам.       После этого показался и сам Ульфрик. Прикрытый своими магами, он смело вышел вперед для театральной речи.       – Ныне я вижу, что защиту Вайтрана доверили дилетантам… как там тебя, Айрилет, кажется? Ты командуешь? Или этот безголовый берсерк Хронгар?       – Ты прекрасно знаешь мое имя! Ты лично подписывал указ о награде за мою голову! – крикнула Айрилет из бойницы.       Стены и тем более бойницы были покрыты защитными заклятиями в три-четыре слоя, так что она не боялась обозначить себя.       – Тоже правда… Но я подписываю десятки, если не сотни таких указов на месяц. Всех не упомнить…       Айрилет перебила:       – Не узнаю тебя, Ульфрик! Ты спутался с «серыми»? Твою драгоценную шкуру охраняют маги Телванни?       Ульфрик грустно улыбнулся в бороду, помахал рукой, признавая право оппонентки на такие речи.       – Я не хотел этой войны… Я присылал топор, как велит обычай. Безрезультатно. А раз так, то на войне все средства хороши…       – И вновь не узнаю гордого ярла нордов. Так мог бы сказать мой соотечественник, хлаалу, например. Но не ты. Может, перед нами вовсе магическая марионетка, зомби? Кому ты на самом деле служишь, ярл, если жизни братьев-нордов для тебя ничего не значат?       Ульфрик перестал улыбаться. Он понял, что Айрилет неспроста затеяла болтологию. На этом поприще она даже с ним, великим оратором от аэдра, способна потягаться. Такие слова способны зародить зерно сомнения в некоторые головы и сердца… Он решил переходить к делу, а точнее к ультиматуму.       – Мои люди теснят остатки ваших гарнизонов на юге. К обеду с ними расправятся. Вряд ли кто-то увидит закат солнца. Я могу отдать приказ не брать пленных. Ты хочешь, чтобы род Балгруфа Великого прервался? Сам ярл при смерти. На его брата, Хронгара, тебе наплевать, я так понимаю?.. – ответа не было. Ярл продолжил: – Десятки поджигателей ждут сигнала, чтобы превратить Вайтран в пылающие руины… Скажи мне, Айрилет, если бы Балгруф был на ногах, что он сделал бы? Он, в отличие от тебя, чужачки, очень любит этот город…       Херсир скривилась. Ульфрик не просто отлично помнил ее имя, этот выродок прекрасно знал ее болевые точки. Она время от времени бросала взгляд во двор. Шесть магов насчитала. Интересно, это все? Сколько ж козырей в рукаве у этого ублюдка?       – Твоих брандеров, Ульфрик, ожидает сюрприз. Наш многострадальный город после атаки драконов не так-то просто предать огню.       Ярл рассмеялся.       – Что ж, признаю, я как раз узнаю тебя, Айрилет без-Дома. Ты всегда была занозой в заднице! К тому же острой на язык!       Данмерка сделала брови домиком. Надо же! Ульфрик даже откуда-то знает, что Айрилет была сиротой и не знает своего истинного Дома. Кто же его информаторы?       – Но давай не терять времени. Я обещал своим людям хорошую добычу. И только один мой жест рукой отделяет их от грабежей. Я думаю, ты не из тех, кто готов пожертвовать мирным населением ради нескольких часов или даже дней в безопасности за этими древними стенами. Они крепкие, это даже я готов признать… Мой ультиматум таков: или ты открываешь ворота и выходишь без оружия, сдаешься – тогда всем твоим людям будет дарована жизнь, а город не будут жечь и грабить… или же… Вы все умрете, а город… город будет жить. Я все же не безумец, мне развалины тоже ни к чему…       – Что ж за люди такие у тебя, что готовы грабить и убивать братьев-нордов? Ради славы? Какая слава в этом, Ульфрик? Чего ты хочешь добиться? Думаешь, народ тебя поддержит после грабежей и поджогов?       – Имперские лизоблюды нам не братья! – раздался вдруг вопль из рядов за спиной ярла.       Ульфрик хотел было ответить, но потом лишь махнул рукой, мол, видишь, вот тебе и ответ.       Айрилет для проформы решила спросить:       – И что ты будешь со мной делать?       Ульфрик улыбнулся с бороду.       – Сама сказала, указ, определяющий твою долю, уже подписан. Но я все еще думаю, это хороший обмен. Жизнь одной данмерки на жизнь всего города. Может, за этими массивными воротами еще сохранились здравомыслящие люди, которые помогут тебе принять верное решение…       Айрилет оглянулась на Барана. Тот лишь покачал головой. Вигнар под особым присмотром. Никто из Серых Грив даже не рыпнется.       – Ты меня услышала? Полчаса вам на раздумья, – и Ульфрик величаво удалился.       Херсир крепко задумалась, на что потратить эти полчаса. Дело плохо. Защитников разбили на голову, хотя все ведь так неплохо начиналось… Дерьмо скампа! Помочь принять решение Айрилет смогла картина за окном. То тут, то там поднимались бело-синие стяги. Народ на улицах Вайтрана кричал: «Ульфрик! Ульфрик!» Серые Гривы тут, во дворце, но и кроме них в городе оказалась куча народу, кто откровенно симпатизировал братьям бури и не понимал, почему «мягкотелый» Балгруф не встает под его знамена… Вечно колеблющиеся торговцы, те самые мастеровые во главе с Ловаром, многие простые люди… Бездна Обливиона вам на головы, глупцы! Видят боги, Айрилет пыталась…       Херсир сделала несколько знаков. Знающие люди немедленно стали приводить в действие план эвакуации. Тело ярла Балгруфа положили в матерчатые носилки очень удобной эргономичной конструкции (опять Адрианна помогла. До чего же головастая женщина!), хускарлы открыли потайной ход, херсир исчезла в нем. Уже в туннелях глубоко под дворцом Айрилет оглянулась. Что такое? Не все дети ярла на месте! Где носит Нелкира? И где Гудред?! У херсира похолодело в груди.       – Лагерта! Где этот кусок с'вита, Гудред? И где Нелкир?       Ее верная помощница вначале тоже испуганно осмотрелась, потом хлопнула себя по лбу:       – Ах, так ведь он же предупреждал, что хочет спасти как можно больше из библиотеки, а сын ярла вызвался ему помогать.       – Сын ярла ему что, носильщик? Почему не поручить слугам? Какие книги могут стоить опасности для жизни наследника?       – Ну, вы же знаете Гудреда, он…       К счастью, дальше продолжать не нужно было. Отпрыск появился буквально в эту же минуту из другого туннеля. Гудред был с ним. Айрилет вдруг с удивлением поняла, что Нелкир выглядит намного старше своих лет. Парню тринадцать, а стеганная куртка доспеха на нем сидит как влитая…       – Двигайтесь! Благо, что братья бури не знают об этих туннелях. Через полчаса мы уже должны во весь опор мчать в сторону Солитьюда… Светлые боги, кто мог подумать, что до этого дойдет…       Айрилет прикоснулась рукой к щеке Берелы. Ее она также взяла с собой. Лучшие из лучших вайтранских коней ждали их в тайном месте. Херсир приняла факт поражения. Но от этого не становилось менее больно и горько… Даэдров выблядок, Ульфрик! Драконы не смогли сломить их дух, и ты тоже не сможешь! Балгруф вернется, законное правительство будет восстановлено, но сейчас логичней и практичней отступить…       Хускарлы, таны, самые близкие слуги, наложницы ярла, Провентус – около сорока всадников мчались по тундре в тот момент, когда Ульфрик пришел за ответом. Не дождавшись оного, он еще немного покричал, что, мол, так и знал, что Айрилет трусиха, а тогда отдал приказ о штурме Драконьего предела. Гвардии было приказано держаться, чтобы дать беглецам еще хоть немного времени… И они, как настоящие герои, пошли на это. На самом деле, если бы не проклятые маги Телванни, то они могли бы держаться в осаде как минимум месяц, а то и два. Но история не знает сослагательного наклонения…       «Фус-ро-да!» – вновь и вновь безжалостная сила заставляла дрожать даже скалы, на которых стоял замок. Данмерские маги тоже помогали. От их огня базальт плавился, как воск. Однако тут же остывал, едва кончалось действие заклинаний. Все же Тайный Огонь – великий мастер, его защитные магические плетения, которые он вязал годами и десятилетиями, с наскоку не поддавались даже куда более хитроумным Телванни.       Защитники, конечно же, не давали штурмующим прохлаждаться просто так. Проливалась кровь. Лилось и кипящее масло, стрелы сотнями и тысячами устремлялись в малейшие щели в доспехах врага. Через три-четыре часа упорных приступов стало казаться, что даже могучая брама Драконьего Предела не выдержит, падет… Но тут произошло кое-что еще…       Повелитель небес, дрог-лок по имени Зун-Зофас, рассекал потемневшие небеса своими крыльями, когда учуял все повторяющиеся возгласы откуда-то на земле. Он мог бы игнорировать их, ведь это не было похоже на мощь того из мун-ка, кого ему было приказано искать. Довакин! Мелкий, но очень хитрый враг, который самим своим существованием приводил их короля, достойнейшего и сильнейшего дракона, Алдуина в тихое бешенство. Хотя, как сказать, «тихое»… несколько дней назад сын Бормаха так ярился, что иные собратья боялись показаться ему на глаза. Этот мелкий жук, блоха, умудрился убить уже пятерых собратьев! Ну, не лично, но он поглотил их силу. Это делает даже такое ничтожество, как смертный человек, опасным. Кровь дова текла теперь в его жилах. К такому врагу нужно относиться с должным уважением.       Этот, использовавший ту’умы где-то внизу, на равнине, не шел даже в подметки Довакину, если говорить о грубой мощи. Но сам факт того, что повелителей Голоса не так уж и мало в Скайриме, наталкивал на опасные мысли: а что, если все повторится? Что, если люди вновь заполучат множество Языков, способных тягаться с дрог-лок? Что, если у Довакина появились последователи, ученики?.. Крылатое племя не проиграло войну в Меретической эре, нет. Если бы не пал (а точнее не исчез) Алдуин, повелители небес все еще имели достаточно мощи, чтобы расправиться с упорными рабами. Однако, когда царь ушел куда-то по реке Бормаха (так дрог-лок называли стихию Акатоша – время), остальные утратили единство. К тому же его брат, что ныне взял смешное, противное имя, явно придуманное мун-ка, – «Партурнаркс», стал оспаривать право лидерства. А за ним и другие решили, что можно править своим небольшим анклавом независимо от большинства собратьев… Да, это стало началом конца, не проигрыша, а именно конца войны, ибо у нее разом пропал «фронт», пропала «ставка», перестала существовать единая цель. Это был закат эры жестокого правления дрог-лок. А затем и такой удобный инструмент, как «Тут-Ха» (одно из наименований, придуманных повелителями небес для их самых верных слуг, драконьих жрецов. «Ха» на драконьем означает разум, о значении «Тут» остается лишь догадываться), стал отказывать. Жрецов убивали бунтовщики, они и сами пытались ослушаться. Разрозненные силы дрог-лок расползлись по всему Тамриэлю и заморским краям, прячась в пещерах, и на вершинах гор от бескрылых. Те же овладели сильной магией уже без помощи бывших повелителей. Многие сородичи дрог-лок отправились на Акавир, кое-кому даже удалось вернуть тень былого величия, захватить и удерживать власть, пока и тамошние народы не окрепли достаточно, чтобы поднять новое локальное восстание. Да, Зун-Зофас хорошо знал это, ибо на зов короля королей, первенца Бормаха, откликнулись многие экс-ренегаты; он много говорил с ними. Зун-Зофас спал тысячи лет мертвенным сном, но Алдуин вновь вернул его к жизни. Восставший к новой жизни даже немного завидовал тем, кто наслаждался бытием под мириадами Сфер все это время… Но их опыт еще крепче убедил его: силу мун-ка, людей и прочих народностей двуногих, не стоит недооценивать. Уязвимые бескрылые способны объединяться ради одной цели. В этом их скрытая мощь.       И вот, если сейчас он слышит ту’ум даже от кого-то довольно слабого, то стоит прибить его, чтобы тот не передал свои запрещенные, украденные у истинных повелителей небес знания! «Язык должен умереть!» – с этой мыслью Зун-Зофас спикировал вниз…       Ульфрик услышал тревожный звук из-за свинцовых туч, когда брама Драконьего Предела уже буквально трещала, вот-вот поддастся. Буревестник поднял взгляд вверх и выругался. В Виндхельме они лишь слышали байки, десятки раз пересказанные и перебреханные нетрезвыми рассказчиками. Драконы были опасностью далекой и неизведанной. Вайтран пострадал от дрог-лок напрямую, у них имелся опыт битвы. Законопатились вот, так что даже брандеры не смогли и пары хижин поджечь, не говоря уж о крупных поместьях. И вот новый проклятый ящер, кажется, явился за добавкой. Почему именно сейчас? Что ж, пусть маги на полную отрабатывают свой контракт. Они ведь говорили, что лучшие в своем деле, что других таких во всем Скайриме ярлу не найти. До сих пор они делом доказывали, что так и есть…       Хеймскр с замиранием сердца следил за пике дракона. Неужто это тот самый момент? Получается, довакин умеет и сам обращаться в точное подобие дрог-лок?? Да о такой силе стоит только мечтать! Ужели они увидят, как драконорожденный пожрет войско Ульфрика? Утопит его в крови? Бывшие со жрецом со страхом взирали на крылатого ящера. Тот лишь сделал знак рукой, мол, смотрите, нам ничто не угрожает. Быть может, сейчас они увидят самое судьбоносное событие в своей жизни!       Адриана с мольбой поглядела на своих пленителей. Да, штурмовой отряд братьев бури добрался до ее башни. Две трети защитников, бывших с ней, они перебили. Однако талантливую кузнеца решили пощадить. Ульфрику бы тоже не помешали люди, умеющие обращаться с такой опасной техникой, а тем более, могущие сделать еще одну такую баллисту. Увы, у них был также и Ульфберт, а ради своего «ведмежонка» влюбленная даже спустя три года брака женщина могла пойти на многое… даже работать на ненавистного врага.       – Остановите кровопролитие! Не видите, дракон прилетел! Он уничтожит нас всех, если мы не объединимся!       – Цыц, баба! – офицер армии Ульфрика, некто Крабат, просто отмахнулся от женщины.       Создалась забавная ситуация: когда дрог-лок пролетел над рядами сражающихся друг с другом нордов, лучники стали стрелять в него, а когда опасность прямого контакта миновала, тут же принялись обратно уничтожать друг друга. То-то дракону, наверное, смешно! Тупые людишки не могут прийти к согласию. Таких легко убивать!       К счастью, первый огненный столб с небес опустился где-то рядом с дворцом. Защитники укрылись за огнеупорными каменными стенами, а вот штурмующим сильно не поздоровилось…       Телванни справились с первым ту’умом. Но вот радиус их щита был лишь тридцать ярдов. Кто оказался вне, сразу же вспыхнули, как спички. Драконий огонь весьма отличался от любой огненной магии, которую когда-либо доводилось видеть Ульфрику или даже самим магам, будь они хоть трижды мастерами. Это пламя не угасало до тех пор, пока металлические доспехи не проплавляли себе путь до костей, срастаясь с ними, до тех пор, пока не оголялся череп, облепленный раскаленным железом. Металл образовывал жуткие посмертные маски поверх обугленной плоти. Деревянные щиты обращались в пепел за считанные секунды. То же самое с копьями. Жар могли сдержать только мощные чары. Некоторые офицеры имели зачарованные против огня доспехи, однако это помогало лишь частично: обугленный черный скелет в блестящих доспехах смотрелся ничуть не выигрышней, нежели просто головешка и лужа оплавленного металла. Никакая печь кузнеца не могла породить такой жар. Драконий огонь был ужасен.       Защитники Драконьего предела с ужасом смотрели на происходящее под стенами. К удивлению всех, базальт древнего здания засиял некими рунами, отличными от тех, что наложил Фаренгар… Эта магия была куда древнее, она дремала до поры до времени, чтобы проявить себя именно в этот момент... Боги! Неужели байки древности про пленение дракона в этих стенах – чистая правда?? И кажется, эта магия была направлена именно на то, чтобы сдержать неукротимую силу драконьего пламени. Разведчики Вайтрана побывали на пожарище Хелгена. Они видели оплавленный базальт. Тамошние высокие башни были похожи на свечи, сгоревшие наполовину… Крепчайший камень, который, казалось, мог выдержать все, не смог противостоять тому ужаснейшему дракону, что появился в землях Скайрима первым. Мало того, пламя дракона не смогло проникнуть сквозь бойницы внутрь…       – Даэдра! Тысяча кланфиров!       – Да ** его мать! С**а, это что щас было?! – раздавались возгласы чудом выживших.       Бывшие рядом с Ульфриком опытнейшие воины, казалось, готовы портки обмочить, до того их впечатлила атака дрог-лок. Старший из магов поднял капюшон. Его серое лицо стало еще более осунувшимся, чем это водится за их колдовской братией, капли пота выдавали сильнейшее напряжение.       – Отступаем, Ульфрик! Мы не сможем блокировать атаки достаточно долго. Нужно бежать!       – Как бежать?? Вы с ума сошли?? Мы захватили город!! Нельзя бежать сейчас! Если не развить успех, то все напрасно! – Ульфрик в ярости схватился за собственную бороду, будто хотел вырвать из нее клок.       Ярл Виндхельма заплатил огромную цену, чтобы взять Вайтран. Не столько жизнями воинов, сколько своей репутацией, ведь теперь много кто подумает, что это маги принесли ему победу, даром что он криками сметал десятки врагов в первых рядах, рубил мечом головы и конечности вражеских чародеев. Если они проиграют эту битву, он окажется в еще более шатком положении, чем был до этого.       – Нам уплачено, чтобы ты был в сохранности, несмотря ни на что. Мы дали клятву. Решайся, или ты командуешь отступление, или мы тебя силком отсюда утащим! – маг не церемонился и не подбирал слова. Его алые буркала сверкали нечеловеческим блеском, излучая непоколебимую решимость.       Ярл Виндхельма опешил. Так вот что они думают на самом деле?! Так вот каков их союз?! Красноглазые ублюдки! Они ему в лицо перечат, да к тому же… Тут Ульфрик одернул себя и вправду сильно призадумался. Многие другие наемники плюнули бы на все на свете и уже драпали бы, а эти говорят ему, что ради безопасности нанимателя готовы даже «упаковать» его насильно… Вот в чем разница между данмерами и нордами. Северяне готовы ради своего ярла стоять насмерть, плечом к плечу, как истинные дети Исграмора, но проклянут, если вождь вдруг покажет врагу спину. Вон, гляди, какие «орлы», в дракона пуляют всем, что есть под рукой… А «серые», давшие клятву верности по своему какому-то обычаю, о котором вскользь упоминал Фритджоф, готовы плевать на приказы начальства, но уберечь его ради следующих битв… Вот и думай теперь, что лучше и практичней.       – Бл**! Сука! Проклятый дракон! И откуда только взялся… – Ульфрик плюнул на приличия и ругался, как сапожник. От бессильной злобы лицо правителя пошло пятнами.       Но спустя секунду под холодным взглядом Телванни он взял себя в руки. А потом поднял к губам боевой рожок, второй, который думал уж точно не пригодится… первым он призывал к бою, а вот этим – к отступлению. Дунул. Несмотря на грохот, царивший вокруг из-за разрушений и воплей раненых и умирающих, зычный звук достиг уха каждого воина в радиусе двух с лишним километров.       Норды поднимали головы, не веря тому, что слышат. Однако же, вот, дракон заходит на новый круг, его морду уже окутывает пламя, а по ушам бьет эхо ту’ума. Медлить нельзя. Иначе они тут всю элитную штурмовую группировку положат. А сзади, гляди, Соратники не останавливаются, добивают с крыши своей мини-крепости стрелами ростовых дальнобойных луков чуть ли не через треть всего города. Нафиг! Отступление!       – Всем отступать! – рявкнул Ульфрик.       Он не умел так, как седобородые, но все же его голос был намного громче, чем у любого другого смертного человека во всей его армии. Упрямые норды, кроме, разве что, берсеркеров, вняли гласу командира. На автоматизме, просто потому, что это Ульфрик, полководец, которого они боготворили.       И вновь огонь с небес. Маги Телванни скрипят зубами, но выдают еще более мощный щит, чем в первый раз, чтобы укрыть побольше людей. Дракон ревет разочарованно. Он быстро машет крыльями, чтобы вновь атаковать. Кажется, он целится именно на группу Ульфрика, остальные люди его мало интересуют.       – Проклятый ублюдок… – ворчит ярл. – Я попробую жахнуть его, когда зайдет на атаку снова. Вряд ли получится ранить, но, может, хоть оглушить на секунду, чтобы наши быстрее разбегались из-под огня…       – Нет, у меня идея получше… – сказал глава магов, хватая ярла за руку.       – Эй! Ты что себе позволяешь?!       – У нас маны почти не осталось! Используем портал! – второй тоже хватает ярла за руку.       Ульфрик в тихой панике огляделся. Дерьмо скампа! А ведь его хускарлы-немаги почти все полегли. А Инду и Стронга маги держат на мушке, чтобы не рыпались. Это прямо какой-то переворот! Да теперь от его репутации точно ничего не останется! Нельзя допустить…       Однако маги действовали слишком быстро и профессионально. Открыли два портала. Первыми ушли двое с Ульфриком под ручки, а потом те, что прикрывали. Последние оставили портал висеть чуть дольше. Хускарлы, которые ярились такому самоуправству, тем не менее плюнули на гордость и тоже шагнули в порталы, ибо уже спустя две секунды на то место, где они стояли, обрушилось драконье пламя.       Отступавшие, кто не видел всей картины, завыли в голос, когда открылся обзор на пылающую площадь там, где вот только что был их лидер. Однако парочка смышлёных офицеров успокоили подчиненных, мол, ничего с Ульфриком не случилось, все по плану, двигайтесь дальше.       Портал вел на ту самую вершину невысокого холма, что облюбовал для себя Хеймскр и его люди. Жрец даже опешил, когда из крутящегося вихря энергий вдруг шагнули человеческие фигуры.       – Обливион на ваши головы! – крикнул кто-то из хускралов. Никто не ожидал, что на месте эвакуации кто-то будет.       – Вы кто такие? – бывшие с проповедником в свою очередь обнажили оружие, заступая лидера сектантов.       – Опустите мечи! Все опустите мечи! – рявкнул лидер магов, тяжело дыша. – Мы вас не тронем!       Хотя судя по виду балахонников, они сейчас и не могли кого-то «тронуть».       – Братья бури с данмерами вместе? – неверяще воскликнул один из талосовцев.       Ульфрик растерянно оглянулся. Ого! Их телепортировало на расстояние не меньше двух лиг! Он был полным профаном в магии, но Вунферт вроде рассказывал, что телепортация – одно из самых сложных заклинаний. Чем больше расстояние, тем чудовищней усилия мага нужны, тем больше уходит маны.       – Во имя Талоса могучего! Да это же сам Ульфрик! – сказал еще один из религиозных ренегатов.       Остальные тут же опустили оружие. Ярл обратил внимание, что странные люди то и дело бросают взгляды на тщедушного мужичка с жиденькой бородой в серо-коричневой хламиде. В таких вроде бы все аскетствующие проповедники ходят, но особо часто Стендарра и… запрещенного Талоса.       – Ты – Ульфрик? – неверяще переспрашивает тот самый аскет.       – Он самый, – буркнул ярл.       Маги и хускарлы стали осматриваться по сторонам, чтобы сообразить, где они. Воинов сразу же привлекла картина сражения их группировки с Легионом. Несмотря на численный перевес братьев бури, воины Империи, кажется, брали верх!       – Надо помочь Галмару! – воскликнул один из хускарлов.       – Маны нет, – осадил ретивого один из магов. – Остались только артефакты. Да и нельзя вновь привлекать внимание дракона магией или ту’умами.       – Да, остатков маны хватит, чтобы организовать прикрытие с помощью артефактов, но не больше того… – поддержал коллегу еще один капюшонник.       – Мой ярл! – возопил один из хускарлов, Стронг. – Что эти маги себе позволяют? Они не могут здесь командовать!       – Если б не они, нас бы всех поджарил дракон, забыл? – Ульфрик искал в себе силы и мудрости, чтобы не уронить достоинство, придумать что-то в такой ситуации, в которой они оказались. – Кстати, что дрог-лок? Не найдет нас?       Старший из магов тем временем все творил какую-то волшбу, глядя в магический кристалл.       – Да… в смысле, нет, мой ярл… – Ульфрику показалось на секунду, что это обращение звучало издевательски, но потом осознал, что он себя накручивает.       К Телванни вернулась их невозмутимость, кажется, маги вновь контролировали ситуацию. Теперь главное не испортить все, не лезть на рожон… Ульфрик посмотрел в сторону Драконьего Предела. Тот ящер все кружил вокруг замка, пытаясь понять, куда же это улизнула его добыча. Пытался, но не мог, ведь в сторону этого холма даже и не глянул ни разу.       – Что ж, тогда… Мы выждем, пока дракон улетит. Тогда отправимся к войску… – Ульфрик пытался сохранить лицо. Как это с ним часто бывало, слушая свой собственный глубокий голос, он внутренне успокаивался, как будто это голос – его стержень, его тихая гавань, которая дает даже в самый тяжелый шторм устоять на ногах. – Мне кажется, дракон атаковал потому, что я очень часто применял ту’ум.       Ярл сначала произнес это вслух, а потом и сам поверил в такую возможность. А ведь правда, повелитель небес упорно атаковал только их подразделение, сам город и другие люди его мало интересовали, это было очевидно. Да, это могло объяснить причину атаки, но не давало до конца понять, почему? Драконы ненавидят конкуренцию? Для них любой, кто умеет кричать, – автоматически враг? Или дело в Довакине, который где-то шляется сейчас по Скайриму?.. Ульфрик даже был почти уверен, что знает, где именно…       – Вполне возможно, мой ярл… – лидер Телванни отвлекся от своего шара, в который смотрел постоянно. – В таком случае, лучшей стратегией будет…       И тут тот отшельник, который, кажется, командовал группой людей, что тоже облюбовали эту вершину для наблюдений за битвой, вновь подал голос.       – Прошу прощения, Ульфрик…       Хускарл Инда возмущенно встопорщил усы и даже положил руку на рукоять секиры:       – Это что за фамильярность, кмет? Перед тобой ярл Виндхельма! Кто тебе вообще позволял…       Однако обладатель Зубчатой Короны резко махнул рукой, как отец на малого сына, мол, цыц! Хускарл тотчас заткнулся.       – Да, милчеловек? Ты хотел чего-то?       – Ты… видел… эм-м-м… Довакина? – Хеймскр выпалил в лоб то, что его больше всего волновало.       Жрец недоумевал, как так, что происходит. Его сон-видение не сбывается, ну, или сбывается в совсем другом ключе, нежели того ожидал проповедник.       – Довакина? – Ульфрик заломил бровь.       Ярлу было совершенно не до дискуссий с какими-то оборванцами, но этот вопрос здесь и сейчас заставил его крепко задуматься. Раньше Довакин казался ему фигурой малопонятной, равно как и маловероятной. «Последний драконорожденный», так его с пафосом называли в книгах, которые ярл прочел. Этот титул делал его ровней самому Талосу, не то что императорам Сиродильской Империи. Обладатель невиданной силы, «сын пророчества», тот, кто способен победить конунга драконов – самого Алдуина, прозванного Мироедом. Символично, что сам Ульфрик уцелел только благодаря появлению дракона. Иначе бы покатилась его голова, отделенная от туловища, по грязной мостовой Хелгена. Генерал Туллий именно это хотел провернуть. И те эльфы-советники были ему не в указ… откуда взялся дрог-лок? Почему появился именно в этот момент? Совпадение? Слишком невероятное, мистическое совпадение! Таких без воли богов не случается! Кин или же сам Талос ему помогли?.. Видят боги, Ульфрик искренний в своих намерениях. Он мечтает об одном – независимом Скайриме. Скайриме, каким он был в бытность предков, которые основали первую «Северную Империю», еще в те времена, когда недийцы в своих джунглях в повязках ходили, а первые айлейды только-только начали завоевание тех земель… Скайрим – вот первая и истинная Империя Людей. Империя, что всегда была и будет противовесом цивилизации эльфов, которых потомственный ярл истово ненавидел. И все последующие поколения, хоть роль северной провинции и умалялась, но именно земля Кин всегда была первейшей опорой, прочным основанием, на котором и держалась что династия Реманов, что пришедшие на смену ей… Где же та нить Судьбы, что связывает драконов, богов, довакина и его, Ульфрика, воедино? Что Кин хотела этим «сказать»? Она поддерживает его восстание, благоволит ему? Или же тут не в Кин дело, а в ком-то из даэдра? Чем дольше длилась эта гражданская война, чем больше Ульфрик терял сил, тем сильнее он искал утешения в религии и в запретных знаниях. Поиски силы завели его в те дебри, где он оказался сейчас… Бесплатный сыр бывает только в мышеловке… Его союз с данмерами очень плодотворный, да, но с каждым днем наружу вылазит все больше проблем. Казалось бы, данмеры не альтмеры, они их даже будто бы «на дух не переносят». Да и сотрудничество их действительно взаимовыгодное, но… Есть целая куча больших и малых «но», и Ульфрик уже переставал соображать, как ему выпутаться из клубка противоречивых интересов, как не предать себя самого и свои идеалы…       М-да. Так что же довакин? Вот если бы этот легендарный герой занял сторону братьев бури, это был бы настоящий прорыв! Это и великая мощь Голоса, и поддержка от колеблющихся, которых вдохновляет его фигура, и защита от драконов, которых этот наделенный чудесной силой герой может щелкать, как орехи, и уважение противников. Думается, даже Туллий стал бы прислушиваться к словам Драконорожденного. Был ли довакином тот парень, бард? Какие результаты принесло его маленькое расследование? Какая жалость, что обстоятельства вынудили его отправиться в поход именно сейчас…       – Нет. Довакина я не видел… Хотя хотел бы. Нашему делу, делу братьев бури, очень даже не помешал бы герой. Настоящий герой из нордских легенд…       Хеймскр не скрывал разочарования и даже отчаяния. Этим ответом Ульфрик ввел проповедника в еще больший ступор.       А тем временем дракон не захотел просто так смириться с исчезновением добычи. Крылатый ужас прокричал нечто. Ух, что это был за ту’ум! От него у всех слышавших нефигурально кровь стыла в жилах, до того сильный ужас обуял мун-ка. До сего дня ни один человек в Скайриме не слышал такого. Это был коронный Крик Зун-Зофаса. Кто знает, возможно, именно благодаря обладанию этим криком он получил такое имя? В чем же была сила неизвестного доселе ту’ума? Кровь!.. Кровь полилась из ушей, из глаз, из ноздрей, пошла ртом. Слышавшие ту’ум достаточно ясно стали напоминать больных геморрагической лихорадкой на последней стадии. У этого крика не было очевидной сферы действия, типичного «конуса». Буквально каждый в окрестностях радиусом лиги с небольшим в той или иной мере пострадал от него. Даже находящиеся на холме наблюдатели с удивлением стали утирать юшку из-под носа. Потом проявились и другие эффекты, правда намного слабее, чем у защитников города.       Какое-то время люди продолжали сражаться. Но буквально через две минуты бои стали повсеместно прекращаться. Воины были не в силах стоять на ногах. Их мышцы сводили болезненные судороги. Раздухаренные от махания тяжелым оружием, они становились на карачки и харкали кровью. Красная жижа застилала глаза, не давая видеть врага даже на расстоянии удара секирой, не то что выстрела из лука или арбалета. Кровавые слезы лились у всех – и у воинов, и детей с женщинами, что прятались в обители Кинарет и других храмах – Аркея, Зенитара и Мары.       Даника также упала на колени перед статуей своей богини. Ее миновала эта магическая пошесть, ибо вера ее была сильна, как и магия. Очень и очень немногие в Вайтране могли похвалиться именно такой комбинацией. Вместо кровавых из ее глаз текли обычные слезы: фламинка видела, как от ту’ума загибаются еще минуту назад здоровые крепкие люди, что уж говорить о раненых, и ничего не могла с этим поделать. Магические болезни, божественные проклятия вроде корпруса были вне ее сил и компетенции. А этот ту’ум был сродни именно божественным болезням. Только чудом служительница Кинарет сама не была подвержена этой напасти.       Дракон, изрыгнувший сие чудовищное проклятие, остался доволен. Где бы ни спрятался тот Язык, ему не уйти от одного из самых кошмарных ту’умов, что только придумала раса Повелителей Неба. Сам Периайт, Чумной Лорд, Принц Эпидемий, что тоже, кстати, имел вид дракона, мог бы только позавидовать такой силе. А может, это именно он и обучил драконов еще в меретическую эру принципам подобной магии? Кто знает… Впрочем, Крик не вызывал болезнь, мор. Эффект не передавался от носителя к носителю. Однако это и не было вариацией ту’ума Высасывание Жизненной Силы или Разоружения, что имели немного похожие симптомы. Пораженные им цели приобретали «синдром деградации кровеносных сосудов», так это описал бы ученый. За считанные минуты мощные лбы, пышущие здоровьем, истекали кровью, и это никак нельзя было остановить, ибо нет раны, которую можно заткнуть, затянуть магией или бинтами. Дракон торжествующе взревел и взмыл ввысь…       Фламинка Вайтрана и ее верный помощник Йенссен одни остались на ногах посреди храма, с невыразимым ужасом наблюдая за страданиями десятков людей, которые бились в корчах на полу, сплевывая кровь и истекая ею. Даника живо вспомнила жуткое знамение, которое видела не так давно: статуя Кинарет плакала кровью. Неужели это было предупреждением, пророчеством об этом самом дне? Неужели нет спасения?? Неужели город, выдержавший сотни битв и налет сразу троих драконов, умрет, обезлюдеет вот так вот? Сыны и дочери Скайрима отдадут души не с мечем и топором в руке, а в земле, как черви, в собственной крови и испражнениях??? И почему же милостивая Кин спасла ее, но не щадит сотни и тысячи других людей, даже искренне верующих в Кин и Мару?       – Не-е-ет! – истово закричала Даника, простираясь ниц перед статуей богини с утробными рыданиями. – О, Кин! Помилуй нас!       Аколит Йенссен последовал ее примеру. Нечасто величавых и порой даже надменных жрецов и клериков видели такими: растоптанными, униженными, взывающими и молящими о помощи именно так, лицом вниз, с выражением тотального отчаяния.       И вновь чудо странной рунической магии помогло. Эффект от ужасного ту’ума был слабее всего не в храмах, не в часовнях и не подле алтарей. Он слабел только внутри стен Драконьего Предела, покрытых доселе непроявлявшейся рунической вязью. Защитники дворца тоже мучились от боли в каждой мышце тела, у них тоже были судороги и рвотные позывы, а также диарея. Каждый ощущал металлический привкус крови во рту. Однако они не упали на колени, не плакали кровавыми слезами.       А вот солдаты братьев бури, не имевшие ни малейшего прикрытия, пострадали сильнее всех: почти все, кроме самых стойких, да и то державшихся на силе воли и вере в Талоса, бросили оружие, упали, истекая кровью. Сражение полностью остановилось. Бывшие враги, не в силах держать оружие, хватались друг за друга, чтобы не упасть лицом в грязь и экскременты (а уж днище у всех прорвало знатно). Кровь и испражнения дымились, исходили паром; воинов били судороги. Они умирали максимально болезненно и жалко, бессмысленно, в корчах. Вот уж «Ужасное оружие». Да. Дрог-лок им не просто поражали до смерти, но и унижали достоинство. Воин может мечтать лишь об одном: славной битве и достойной смерти, что откроет ему путь в Совнгард. А такая вот смерть почти наверняка отвратит лик сурового Шора от недостойных сынов Скайрима. Солдаты плакали, плакали в голос от осознания этого унижения. Они поминали всех богов, а не только Шора и Талоса, ведь мерзкий проклятый дракон лишил их последнего и самого ценного для воина – достоинства и чести.       Ужас. Ужас и кровь. Хеймскр тоже закричал, видя происходящее. Не так! Нет, не так все должно было быть! Дракон! Драконий ту’ум стал причиной огня и крови! Рек, озер, нет, целого моря крови, что лилась сейчас на землю Вайтрана! Невероятный дождь, потоп из крови! Белоснежная равнина перед городом тоже превратилась в кровавое болото. Имперцы и братья бури, люди разных рас, наемники-каджиты, аргониане – этот ужаснейший из Криков не делал разницы между богатыми и бедными, благородными и пахарями, магами и жрецами… Вот, маги Телванни тоже сплевывают кровь, матерятся по-своему, по-данмерски, пьют зелья, пытаясь устоять на ногах. Ульфрик, ярл Виндхельма, весь такой в красивых доспехах, он тоже обделался и с проклятиями пытается скрыть красно-коричневую лужу, что образовалась на снегу у него под ногами. Симптомы не так сильны, как у тех, кто в городе и в поле, они не умрут, скорей всего, но боль и унижение заставляют поминать всех даэдра. А он, Хеймскр? Он удивительным образом почти не пострадал. Лишь тонкая струйка крови бежит из носа, мешает нормально дышать, замерзает на бороде, образуя твердые наросты. О, Талос! За что ему такое?! Могучий Талос! Почему ты оставил своих детей? Хеймскр оглянулся на бывших с ним. Эти двое бьются в корчах сильнее, чем остальные на холме. Ну, видать вера их не так уж сильна. Хотя это довольно странно, сами напросились пойти с ним.       Жрец обратился к данмерам:       – Эй, серые, вы можете помочь моим братьям?       – Помолчи, норд, не до тебя… – размазывая кровавые сопли, старший из магов, рылся в сумке с зельями.       Другой достал маленький тигль и походный котелок, они стали смешивать некий коктейль из зелий. Руки трусились, так что много пролилось на землю. Через минуту они чуть ли не насильно влили первую дозу Ульфрику в рот. Что бы это ни было, но это помогло. Судороги прекратились, ярл стал дышать ровно, и взгляд его прояснился. Тогда маги стали замешивать дозу побольше, для себя и всех остальных.       Хеймскр смотрел на их мучения, а потом выхватил бутылочки из слабеющих рук.       – Дайте сюда!       – Эй, да как ты смеешь, неуч! Ты не можешь… – зашипел один из них, остроносый и тонкий. Однако фразу не закончил, закашлялся, согнувшись в три погибели.       – Вы пропорции скажите, а то ведь того и гляди, упустите посудины, гордые, блин, индюки! Думаете, раз я норд, то в магии и алхимии ничего не смыслю?       Хеймскр начертил дополнительный сигил и пару рун вокруг котелка, чтобы ускорить диффузию, что на холодрыге было делом проблемным.       Маги посмотрели на него, открыв рты. Что ж, на удивление нет времени. Старший сказал пропорции. Но первую дозу из нового разлива жрец отдал не серым, отнес товарищам. Телванни промолчали. Сами налить себе из котелка они были не в состоянии – руки у магов дрожали так, будто они отходят от приступа падучей. Что ж, по крайней мере, они точно выживут…       На поле перед Вайтраном на ногах стояли лишь двое: легат Сципий и воин в доспехах с медвежьей головой. Галмар опирался на секиру, его шатало. Имперец тоже тяжело дышал, локтем утирал кровь. Легата держал на ногах долг, вера в богов и императора. Галмар стоял на упрямстве и колоссальной жизненной силе, физических резервах, доступных лишь берсеркам. Двое бойцов успели нанести друг другу смертельные раны. Кровь и так сочилась из всех щелей, а теперь вот еще и из ран на животе и на голове. Норд харкнул багровой жижей, оглянулся за спину. Стяг братьев бури так и не пал. Суровый вояка криво улыбнулся.       – Что, имперец, жалко подыхать, так ничего и не достигнув? – спросил он.       – Вы не победили. Дракон и вас уделал, – надсадно хрипя, давясь кашлем, отвечал легат.       – Что ж, похоже на то. Хэх… Нужен лично Алдуин, чтобы противостоять ярости нордов!       – Вряд ли это был сам Алдуин… – Сципий потерял равновесие и вонзил копье в землю, чтобы на него опереться.       Легат достал берсерка именно копьем. Северные варвары не любили это оружие и не умели ему противостоять. Тогда как короткий меч Сципия военачальник врага просто сломил ударом своей секиры. Какая красивая у них получилась битва! Сципию помогали трое офицеров, они были загонщиками этого медведя. Имперец же поразил цель. Однако и сам подставился слегка. В голове гудит… Кровь не останавливается. Что ж… Он выполнил свой долг… Братья бури не возьмут Вайтран, это уже очевидно… Другой вопрос – осталось ли что там брать?..       – Не все ли равно. Такой гадины никто в Скайриме еще не видывал… достойный противник… – у Галмара путались мысли.       Воин осознавал, что умирает. Хотелось сказать напоследок что-то остроумное, чтобы запомнили… Да, вот только записать некому, чтобы скальды после сложили подобающую его подвигам песнь…       Галмар обвел взглядом поле боя. Если б не проклятый дракон, его воины запросто перемололи бы весь легион врага. А эта глупая дерзкая атака легата, как его там, она бы тоже ничего не принесла. Но вот поди ж ты… история не знает сослагательного наклонения. Если бы да кабы… Блин, дурацкая смерть. Какая дурацкая смерть у всех его друзей и побратимов. Смотреть срамно… и то, что имперцы тоже так подохли, не утешает. Повезло ему, Галмару, с родителями, что вырос он таким живучим… он смог принять смерть от оружия в открытом бою… А этот имперец тоже неплох. Хорошо сражался, с хитростью, как лис. Галмар уважал таких противников. Нет силы – нужна хитрость…       – Ты хорошо сражался… – в конце концов нашел в себе силы произнести, сползая по древку секиры, воевода братьев бури. – Такой удар! Вот же лисья морда…       – Ты тоже, жирный медведь, ты тоже… – отвечал легат, оседая наземь.       Галмар упал ничком. Свет в глазах померк. Славная битва получилась… Пусть Кин и предки отведут его дух в Совнгард…       Множество птиц, что не умерли во время искусственной магической грозы, стали кружить над полем. Волки показали носы из близлежащих рощ. Волк и ворон, звери войны, собирались на очередной пир.       Спустя некоторое время Ульфрик, то и дело кашляющий, спешился рядом с телом верного друга. У ярла не было слез, не было место для гнева и проклятий. Побратим мертв. Этого уже не изменить.       – Дайте огня. Грязные волки не должны есть плоть медведя из Виндхельма… – прошептал правитель, обращаясь к капюшонникам.       Те молча кивнули. Облили тело воина некоей смесью, высекли искру (надо же, даже не магией! Использовали обычный трут), и мощное гудящее пламя поглотило тело сильнейшего из воинов братьев бури.       Ульфрик постоял молча, глядя на огонь. Маги тоже молчали, отдавали дань уважения легендарному рубаке.       – Пойдем.       – Куда?       – В Драконий Предел. Кое-что подсказывает мне, что там мы найдем приют и необходимую помощь.       – Вы верите словам оборванца?       – Я его узнал. Он проповедник, жрец Талоса… не стоит оскорблять нашу веру, данмеры.       Маг потупился.       – Как скажете. Так или иначе, внутри крепости точно будет безопасней. Я прямо чую, как на этом поле зарождается некротический вихрь… Много плохих смертей. Много неупокоенных душ… Плохое это будет место. На многие десятилетия… – колдуна потянуло пофилософствовать.       Удивительно, но крик дракона никак не повлиял на животных, в частности, на лошадей. Ужасное оружие дрог-лок было нацелено исключительно на мун-ка… Отряд конных свободно проник через южные ворота Вайтрана. Никто им не препятствовал. Они видели тут и там мрачные фигуры выживших. На город и окрестности начинала опускаться вечерняя тьма. Что ж, по крайней мере, кто-то еще выжил в городе. Вон, двери храма Кин распахнуты настежь. Ульфрик с интересом остановился, давая лошади отдохнуть.       Ярл хмыкнул. Не часто приходится видеть чудо. Между тел ходила фламинка. Она была в праздничном наряде, будто сейчас начало весны. «День дыхания Кин», есть у нордов, чтящих старые традиции, такой праздник. Даника Свет Весны. Да, это была она. Жрица с упоением, в некоем экстазе, целовала едва дышащих кметов и поверженных воинов, мужчин и женщин. Трое из десятка после этого вставали на дрожащие ноги. Святая магия! Проявление божественности. Даже данмеры удивленно сопели, наблюдая такое. Если бы не внутренне опустошение после того, как Ульфрик лицезрел смерть своего друга и гибель своей мечты, то он бы даже нашел в себе силы испытать трепет перед чудом. Но теперь ярл лишь задумчиво кивнул. Надо же, и такое бывает… Слова того бродячего проповедника его сильно задели.       «Идите во дворец. Теперь всем стало очевидно, кто настоящий враг. Думаю, вам там окажут относительно гостеприимный приём. Если хватит ума перед этим зарыть топор войны», – так сказал Хеймскр. Потом бродячий проповедник и его товарищи, которые очухались уже от эффекта ту’ума, поехали на запад. Его не окликали. У каждого своя дорога.       Аколит Йенссен во всем подражал своей наставнице. После отчаянной молитвы они ощутили то, чего раньше никогда не было, кроме как на весенний праздник Кин. Ее дыхание явно ожило в них. И Даника, как сумасшедшая или как дибеллара, стала целовать всех подряд. И каково же было удивление Йенссена, когда некоторые из поцелованных стали подниматься, будто просыпаться ото сна. Исцеление, граничащее с воскрешением из мертвых. Он и сам попробовал. И у него тоже получилось! Это было какое-то наваждение. И аколит, будто боясь, что оно вот-вот рассеется, стал бросаться к людям точно так же, как это делала Даника, храня в душе этот огонёк, веру в чудо. И чудо, будто испуганный мотылек, билось в его груди, но не улетало, хотя не все и не с первого раза возвращались к жизни. Еще одна душа. И еще одна. И еще… Сначала он целовал только женщин, выбирая тех, кто не сильно заляпан кровью. Но ощутил внутри, что если и дальше так продолжит, то этот мотылек в груди может упорхнуть туда, откуда прилетел. Ее чудо – для всех. Не стоит перебирать. И пусть даже не все поднимаются, кто-то уснул навеки – Ее поцелуй, он для всех… Надо же… Йенссен обучался в Сиродииле. Культ Кинарет иногда сильно отличался от культа Кин. Норды называли Ее «Поцелуй смерти», потому что Кин провожает воинов к своему мужу, Шору, в вихре унося души в загробные чертоги. Кто бы мог подумать, что она же может и давать жизнь? Хотя те, кто не поднимаются, да, для них это поцелуй смерти… какое безумие… и в то же время сакральная логика…       Даника и Йенссен исцелили-воскресили около пятисот человек. Среди них были Йорг, Фрей, сраженный боевым молотом Хронгар, которого, казалось, хоть целуй, хоть не целуй, не встанет (вот уж воистину чудо!), Адриана и ее муж, много самых разных воинов и простых людей. Даже братья бури, хотя их – значительно меньше, чем защитников Вайтрана. Ожившие (хотя были среди лежащих в грязи, кстати, и вполне живые, как тот же Йорг, живучий чертяка, даже ту’ум неотвратимой смерти ему оказался нипочем) смотрели на поле битвы совсем другими глазами. Братья бури имели понурый вид, но их никто не спешил заковывать в кандалы. Хронгар же так и вовсе, когда смог членораздельно говорить, не кашляя, приказным тоном сказал:       – Эй, штормовые плащи, помогите собрать павших. И наших, и ваших. Все мы братья перед лицом Кин и Талоса!       Кто знает, чего воину стоили эти слова, ведь он всей душой ненавидел бунтовщиков и лично Ульфрика.       И «завоеватели» пошли помогать, не поднимая больше оружия из грязи. Только щиты, чтобы удобней было нести мертвых.       Никто не задавал никаких вопросов. Никто не спорил. Кажется, шаг в загробную жизнь, если он имел место быть, оказал весьма радикальное влияние на мировоззрение воюющих по обе стороны. Также оказалось, что и Соратники как организованная группа пострадали меньше всех. По крайней мере те, кто был внутри Йоррваскра во время драконьего крика. Ужели и это строение обладало некими своими секретами?       – Это Ульфрик! Откроете ворота? Я… пришел с миром! Вот мой топор! Я бросаю его к вашим ногам, жители Вайтрана!       И Ульфрик на виду у всех защитников крепости совершил именно то, что сказал. Ярл не бросал топор с силой, однако по странным стечениям обстоятельств, топор очень удачно застрял в камне.       Молчание по ту сторону. Странно это было. Еще несколько часов назад глава мятежников был готов отдать все, что угодно, чтобы силой открыть эти ворота. А вот теперь петли скрипнули, они распахнулись сами. Вигнар вышел навстречу. Ирония. Очень горькая ирония, что именно этот старик открыл Ульфрику ворота. Но никто не перечил ему. Ярл входил под своды Драконьего Предела не как завоеватель, а как гость, путник, ищущий убежища.       Следом через каких-то полчаса вошел и Хронгар. Вигнар лишь сверкнул на него глазами, но вслух ничего не сказал. В народе уже пошла молва, что жрица Кин точно воскресила его из мертвых, потому что жить с размозженным черепом после удара боевого молота не может никто, даже зомби. А брат ярла вот встал, и жуткая рана затянулась, череп вновь стал цел. Значит, он отмечен милостью Кин, что очень неспроста, это должно иметь какое-то значение.       По молчаливому согласию собравшиеся совершили тризну по погибшим собратьям. Невеселую тризну.       Как ни странно, но нотку раздора в этом странном перемирии внес не Вигнар, не еще какой-то фанатик, а некий помощник командира Кая. Имперцу были чужды странные нравы северян, он порушил идиллию, озвучив вопрос:       – Так что же, как дальше будем жить? Что делать с Ульфриком и его войском?       После почти минуты мрачного молчания, во время которого хускарлы северного ярла и его маги напряглись, слово взял Хронгар:       – Думаю, всем ясно, что наша битва проиграна… и говоря «наша», я имею в виду не жителей Вайтрана, и не братьев бури, а весь род людской… Вы все видели, что произошло! Дракон одним-единственным криком убил больше половины населения города и две трети войска братьев бури… Вот кто наш враг. Настоящий враг. Мы просто были слишком тупы, чтобы осознать это вовремя. Пока жив этот враг, нам нет смысла больше воевать. Нечего делить, кроме возможности умереть за нашу землю. Но главное, как всегда, – как. Как вор и преступник, или как защитник? Кем мы хотим быть? Для себя и своих потомков?       Хронгар обвел взглядом присутствующих. Кто-то отводил глаза, но большинство понимали, о чем это он, хотя берсеркер был отнюдь не оратором… Брат ярла подошел к кучкующимся братьям бури, что стояли в зале для пиров и тризн обособленно, как дальние родственники.       – Ульфрик! – Хронгар обратился к бывшему врагу напрямую.       Ярл посмотрел воеводе в глаза, ничего что пришлось задирать подбородок.       – Я видел твой топор, там, в земле, багровой от крови. Это не тот топор, что принес твой гонец в Вайтран. Доселе не было у нордов такого обычая или традиции, чтобы сказать «мир» тому, кто еще до заката солнца сего дня отнимал жизни у наших братьев, отцов, жен и матерей... Однако в той земле – кровь и наших, и ваших воинов. И пусть она будет свидетелем, что нет злобы в моем сердце, сердцах жителей нашего славного города. Мы все умылись кровью сегодня. И у нас один враг! Доколе не одолеем его, пусть никто не прикасается к этому топору, топору войны. Пусть будь это для нас знаком перемирия! Мы проиграли дрог-лок битву… Но если будем все вместе, то должны выиграть войну! – на этих словах в толпе наконец-то стали раздаваться поддакивания, собравшиеся стали понимать, к чему все идет.       И Хронгар протянул Ульфрику руку. С обеих сторон затаили дыхание. Ярл Виндхельма, соблюдя короткую паузу, чтобы придать еще большего значения событию, пожал ее. Народ восторженно заулюлюкал. Братья бури наконец-то позволили улыбке найти на их мрачные физиономии. Забрезжил лучик надежды. Лица всех в зале просветлились в этот момент.       – Кто старое помянет, тому глаз вон! – крикнул кто-то из толпы.       Ульфрик же поднял руки, скрепленные рукопожатием, вверх, и провозгласил:       – Мир! Между Виндхельмом и Вайтраном мир! Доколе не падёт с небес последний из дрог-лок, что угрожает Скайриму, никто да не скажет ни единого кривого слова, ни взглядом, ни действием не выкажет вражды, не помянет старого! Свидетели мне Девятеро, да будет так!       Йорг в этот момент крякнул, закидывая свой двуручник за спину. Ему присутствие Ульфрика во дворце, мягко говоря, не нравилось, глава стражников Вайтрана всё думал, а ну как кто-то спровоцирует бойню? В конце концов, это самоуправство Вигнара, что Ульфрик зашел в Драконий Предел, как к себе домой. Но теперь суровый воин тоже улыбался. В его представлении даже худой мир лучше хорошей войны. Здорово, что сейчас в городе нет ни единого живого представителя Талмора. Тот гомик и пропойца, помощник Маладета, слинял куда-то за день до битвы вместе с рядовыми солдатами. Некому настучать инквизиции, что тут «Девятерых» поминают, а не Восьмерых. До чего же порой невероятные коленца выкидывает Судьба. Ульфрик и Хронгар пожимают друг-другу руки, это что-то с чем-то!       Заключение мира отпраздновали. Сначала пили в честь тризны, потом в честь перемирия. К ночи все были изрядно пьяны, но никто даже голоса особо не повышал. И радовались, и скорбели тихо. Действительно, атака дракона произвела настолько тягостное и давящее впечатление, что все эмоции стали будто приглушенными, присыпанными пеплом боевых пожарищ. Ульфрик и его люди вели себя максимально культурно, как порядочные гости. Люди Хронгара оценили потери бывших врагов и донесли правителю: все данстарцы, за исключением буквально двух ветеранов, мертвы. Ни одного грабителя и разбойника, что жег вайтранские деревни, не осталось в живых. Исцеление Кин не коснулось их мерзостных душ, чтоб они сгнили в ямах Периайта! А те два ветерана не были офицерами, они занимались обозом и ремонтом доспехов в походе, к резне непричастны. Это было отличная новость, значит, едва заключенный мир не нужно будет предавать испытаниям, а то ведь вайтранцы все же захотят припомнить интервентам все их грехи, едва спадет эйфория от заключения перемирия.       Но было и множество других вопросов. Самые главные: что делать дальше? Кто в неожиданном союзе будет главным? Что они могут противопоставить драконам? Как организовать оборону севера, чьи жители слишком беспечно относились к угрозе дрог-лок? Виндхельм отлично построен с точки зрения фортификации, но как защититься от такого врага, как драконы, от их столь могучих ту’умов? Нужна была стратегия и тактика, общее понимание целей и задач… Нужно было также разобраться с политикой. К сожалению, ее не отложишь в сторону, не поставишь на паузу. Ведь есть Легион и генерал Туллий с «вопросиками» к бунтовщикам, есть еще куча недовольных соратников Ульфрика, которые катарсис смертью и воскрешением (хотя далеко не со всеми пострадавшими имели место именно они) не проходили, и которым заключение перемирия может показаться издевкой и предательством их целей и идеалов. Есть еще Балгруф в коме и Айрилет, которая… м-м-м, слова «трусливо удрала» данмерка затолкает в глотку любому, если кто выйдет с ней раз-на-раз. Она вообще не поверит своим ушам, если даже связаться с ней при помощи магии и рассказать всё, как есть. Да и стоит ли вообще связываться с ней? Может, позже? И, кстати, во что превратит эти события народная молва, как мирные люди, кметы и ополченцы отнесутся к миру? А эльфы? Они ведь обязательно нагрянут с новыми «послами доброй воли» и инквизиторами, сиречь юстициарами… Вопрос лишь когда.       Хронгар и Ульфрик зашли в кабинет близко к полуночи. Оба понимали, что в отличие от своих людей, что валятся с ног после всех событий, они глаз не сомкнут. До рассвета иль даже до следующей ночи. Пока не найдут ответы хотя бы на самые острые из вопросов. Оба бывших (да и бывших ли? Нельзя до конца понять сердце другого человека) врага хотели сохранить мир, который мог расползтись на лоскутки и ниточки прямо в руках, будто древние тряпки, что находят иногда в нордских руинах. Правители понимали, что действовали по наитию, на эмоциях, вдохновленные самой Кинарет. В глазах всех остальных, кто не был тут, кто не пережил того, что они пережили, этот мир или перемирие просто невозможен! Но они должны постараться его сохранить… Хронгар тоже понял это очень хорошо после того, как Ульфрик рассказал ему за закрытыми дверьми, что еще лидер братьев бури услышал от Хеймскра, когда они расставались. Жрец Талоса выдал пророчество: «Пролитая вместе кровь или сплотит народ Скайрима навеки, или же вспыхнет неугасимым огнем, пока не сожжет всю Империю, весь Тамриэль и даже проклятых эльфов на их островах. Этот огонь может стать концом всей нашей вселенной. Я видел это в видении, посланном богами. Но только сейчас, когда начало сбываться, понял значение своего видения. Найдите и сохраните мир, ведь волк, ворон и лиса уже кружат, чтобы разорвать его в клочья, как маленького цыпленка, что едва встал на лапки…»