Во имя великой любви

— Я могу вернуть тебе твою драгоценную любовь, если ты докажешь, что твои чувства истинные, — изрекает Моргарт, потирая пальцы друг о друга. На его лице надменная ухмылка, рот кривится в изгибе, обнажив острые зубы. — Идёт, — просто соглашается Вик. Он совсем не глуп, но влюблённость путает мысли молодых людей, заставляя их совершать необдуманные поступки. Таким было и это соглашение. Необдуманное и глупое, о котором в будущем будешь жалеть.       Все четыре руки вскидываются в воздух, мир погружается во тьму, оставляя лишь зловещую ухмылку и два лазурита. Их свет почти слепит, прожигает рентгеном органы, до боли в груди от страха. Моргарт любит игры, особенно те, что заманивают в паутину и захлопывают капканы. Он практически паук, поливающий белесые нитки ядом. Он убивает не сразу.       Вик чувствует внутри бурлящий ужас. Это как спать и видеть кошмар, от которого холодный пот и тремор в конечностях. Темнота всегда пугает своей неизвестностью. Ради любви он готов на всё, даже на то, чтобы его съели до последней крупицы. — Вы, люди, такие смешные. Любовь для вас — это сахар, вкусный плод. Все хотят полакомиться, обглодать до костей, оставляя лишь скелет. Ты готов пожертвовать всем ради своей любимой В-э-э-э-л? — раздается в тишине. — Даже остаться ни с чем?       Его смех как вилка по тарелке, скрипучий и неприятный, но Сменкин терпит. Так и не скажешь, что это чудовище всего лишь босс в игре. Его просто не существует в реальности. Она слишком скучная для него — не выжить без обманов и тайн, без козней и ужаса. Парень сглатывает, когда чувствует руку на своём подбородке. Нереальные пальцы с длинными ногтями больно хватают за кожу. Их эфемерность сильно путает ощущения. — Не отвечаешь? Бедный мальчишка. Ведь в чём же разница? Что я, что Вэл — обычные NPC, мы не чувствуем ни привязанности, ни грусти, ни скорби. Это просто иллюзия! Правда, гениально? — снова смех, раздающийся прямо перед лицом. Два глаза горят отвратной яркостью. Они пусты и безжизненны, как две стекляшки, того и гляди разобьются. Бедный мальчишка! Вик так боится, что трясёт всё чёртово тело. Он должен быть смелым, хмурит брови, зажигает глаза решимостью. — В итоге ты всё равно упадёшь! — его голос словно пропитанный надменностью и скепсисом, волнами уничтожает уверенность. Сменкин чувствует, как одна из четырёх ладоней толкает в грудь, заставляя потерять равновесие. А за спиной огромный обрыв, высотой в тридцать этажей. Вик летит вниз. Из лёгких вышибает воздух, голова тяжелеет и тянет вниз. Страх сжимает сердце, заставляя его буквально выпрыгивать из грудной клетки. Вик пытается быть спокойным, уговаривает рассудок поверить в то, что это всего лишь имитация.       Иллюзия. При падении рушатся мысли, кости, смешиваясь в одну кровавую кашу. Парень чувствует, как трескаются линзы очков, издавая противный хруст. Моргарт смотрит на упавшее тело двумя лампочками-глазами. Он заводит руки за спину, соединяя их в замки. Улыбка. Снова правильный до жути изгиб, ровные, как будто скопированные, зубы треугольники. Темнота никак не рассеется, но чудовище обретает форму. Перед живыми глазами показывается кипельно-белое лицо. Оно множится в разбитых стёклах, умножая при этом и тревогу с тошнотой. — Любовь — это боль, мой дорогой. Она сломает тебе рёбра и разорвёт сердце. Ты будешь цел и невредим телом, пока душа твоя сдохнет и сгниёт. Разве не романтично? — Моргарт подает руку парню. Джентельменские замашки босса мира Энвелла. У него неестественно длинные пальцы. — Всё ещё желаешь вернуть обыкновенного моба из игры? — Она не моб, она настоящая, — выпаливает Вик, ощущая дрожь во всём теле. Больно. Страшно больно, каждый сантиметр ноет жгучей болью. — Вэл любила меня по-настоящему! Сменкин оказывается в кресле, прикованный железными цепями. Они трут запястья и лодыжки, кажется, до крови. Моргарт стоит рядом, складывая руки на худые мальчишечьи плечи. — О! Тогда продолжим? — шепот стоит в ушах, хотя губы молчат.       Вика разрывает на части, когда монстр снова и снова показывает ему смерть Вэл. Парень отчаянно закрывает глаза, льёт горькие слёзы, но за спиной лишь улыбка. Моргарт заставляет его смотреть, проникая в мозг, дёргая за рычаги, нажимая на кнопки. Желудок сворачивает спазмом. У Сменкина нет аритмии, но сердце то останавливается, то бьётся со скоростью света. Это невозможно терпеть. Руки бьются о подлокотники, сильнее истирая кожу. Чудовище. Самое настоящее. Оно заставляет парня вывернуться наизнанку и смотреть. Виктору не остаётся ничего, кроме как подчиниться. — Ты всё ещё хочешь вернуть её? После всех этих мучений? — дразнит монстр. Вик раздаётся отчаянным криком, в который вкладывает все свои чувства. По щекам катятся слёзы, смешанные с испариной. Кажется, будто из глазниц вытекло всё, что могло, потому что смотреть уже тяжело, а фокус не настраивается и вовсе. — Вик! Останови эту пытку над собой! Прошу… Умоляю… — ласково звенит голос возлюбленной. Её руки ложатся на щёки, стирая пальцами все слёзы. Она взволнованная и настоящая. Реальная Вэл. Из её глаз падают настоящие слезинки, её губы по-настоящему дрожат. Девушка целует Вика. Он отдаётся ей полностью. Это пламя, эти чувства… Всё, ради чего он жил и живёт. Успокоение, радость и облегчение наполняют до краёв. — Ты даже не можешь понять, кто перед тобой, — говорит она в губы, жадно впиваясь в плоть. Её настоящие глаза стекленеют и светятся, зубы точатся в геометрические фигуры. Губа Вика кровит, и на языке чувствуется металл. — Разве есть разница — кого любить? Мы ведь из одной кожи и крови, у нас одинаково пустая голова. Можешь просто влюбиться в меня, и я заменю тебе Вэл. Я неплохой актёр. — Я… Т-ты никогда не заменишь её… — дрожит голос. Сменкин желает конца сильнее, чем чего-либо.       Тёмно-фиолетовая краска размазана по белому подбородку. Вика тошнит от её ощущения на своих губах. Хуже, чем кровь, отдающая железом. — Ты слишком глуп и слишком юн, чтобы понять меня. Мне так нравится играть с тобой. Ты мой любимчик среди всех игроков. Я получу тебя в свою коллекцию! — сумасшедше смеётся монстр. — Но ещё слишком рано. Я хочу, чтобы ты ненавидел меня, чтобы желал уничтожить сильнее всего на свете, сильнее даже, чем вернуть эту девчонку. Я выращу в тебе эти чувства, и тогда мы сразимся. Тогда ты вернёшься ко мне. Я поселюсь в твоей голове в виде кошмаров, от которых ты каждый раз будешь просыпаться в ледяном поту. Ты будешь думать только о том, как бы убить меня. Это мой подарок тебе, во имя великой любви! Сменкин тонул. Его кромсали ножи. Камнем пробивался череп. Он был разрезан поездом. Он был убит каждым из своих друзей. Его съедали заживо. Много, много, много раз. Моргарту удалось. Это желание… Желание чужой смерти, мести, покорило Вика полностью.       Монстр был удовлетворён. Он запрограммирован ненавидеть. Это самая сильная эмоция в его программе. Всё было бы лучше некуда, если бы не этот мальчишка. Он вызывал сбои, лаги, от которых Моргарту было неприятно, странно. Почему? В груди что-то сильно ныло и резало. Эта страшная ненависть к ребёнку, к обыкновенному игроку. Босс не должен подвергаться провокациям. Он желал избавиться от этих сбоев ровно так же, как желал насытиться неизведанным. Ведь игрок же полюбил NPC. NPC полюбит в ответ. Так сильно, что захочет убить, уничтожить, оцифровать, чтобы никому больше не досталось. Пускай чудовище знает только один способ, это совсем мелочь. Он сделает всё возможное, чтобы поселиться в чужой голове, появиться в каждой мысли и каждом сне. Это и есть его плод. Он созреет — останется только сорвать. — Любовь — всего лишь глюк, — чётко говорит Моргарт, разбиваясь на пиксели. Вик оказывается в неизведанной локации, глотая всю горечь и страх, ужас и другие отвратительные чувства. Кошмар кончился, но на самом деле ему нет конца. — Я убью тебя, тварь. Твердеет голос, а перед глазами стоят осколки кипельно-белого лица. — Во имя великой любви я уничтожу тебя!