Янчик, я ушёл по делам. Ключ на гвоздике у двери. Ни о чём не переживай и не забудь покушать! Я сварил тебе мясо, оно на плите в кастрюльке! Люблю тебя, — Генри.
P.s: помойся! Написанное корявым почерком на маленьком клочке бумажки, навеяло чувство неловкой благодарности. Губы самопроизвольно растянулись в искренней глупой улыбке. «Генри...» Радость сменилась грустью. Я замер, зависнув в мыслях о нём и его проблемах, но осознание времени моментально вернуло в реальность. Уверен, у него всё будет хорошо. А мне нужно было спешить. Одеваться не нужно — одет со вчерашнего дня. Во что одет, как это всё выглядит и пахнет, как-то не волновало. Стирка и сушка меня вместе с вещами займёт часа три. Я решил не терять попусту время и пожрать. Пошарив в холодильнике и найдя среди всякой всячины пару чёрствых булок, сразу зажевал их, затем залез с головой в огромную кастрюлю на плите и съел всё её содержимое не выныривая. По виду и ощущениям во рту — говядина. Нестерпимо воняла ванилью, но это отнюдь не помешало мне вылакать ещё и весь бульон в придачу, вылезав недра опустевшей кастрюли буквально до состояния идеального блеска. Покинув её, прополоскал морду в раковине, пригладил шерсть, закинулся таблеткой от стояка, и, проверив не забыл ли чего, выскочил из квартиры. Немного постояв возле двери и подумав, я ещё раз проверил все свои самые главные и единственные вещи в жизни: комплекты документов, магнитную карточку, которую мне выдал вчера безухий, ключ от квартиры, ну, и телефон, подаренный мне енотом. Достал его. Повертев несчастную раскладушку пару секунд в лапах, раскрыл её и зайдя в телефонную книжку, уставился на два единственных номера: 1. Без имени. 2. Гоухин-Сан. Что ж поделать — я хотел, но попытка позвонить панде оказалась тщетной. На маленьком монохромном жидкокристаллическом дисплее высветилось сообщение: «для совершения звонков необходимо подключение наушников», которых у меня полное отсутствие. «Не сегодня...» Особо не расстроившись, решил оставить бесполезный кусок пластика дома. Юркнул на секунду за дверь, кинул его на подушку и вышел на улицу, заперев дверь на ключ. Вечер. Свет уличных фонарей освещал пустынную улицу. На той стороне было отлично видно «лисью лавку». Облокотившись о дряхлый фасад, я стал следить за продавцом, как он тщетно боролся с криво лежащим на прилавке окорочком. Снова и снова его поправлял. Интересное зрелище. Затянуло. Но пронаблюдать за ним до конца и узнать, кто же в итоге выше победителем, была не судьба. Мои провожатые в «лице» Тери и Мика появились на самом интересном месте. Настроение было странным. Ни плохим ни хорошим. Я смерился с решением и принял его. А продолжать рассуждать о человеческих принципах, морали и моём психическом состоянии, теперь уже не имеет смысла. Мучать себя, чтобы мне в любой момент могло что-то взбрендить в голову и заставить усомниться, вовсе не хочу. Я всё для себя решил. Просто наслаждался неспешной вечерней прогулкой: глазел на прохожих, всякие-разные торговые лавки и всевозможные увеселительные заведения, чьи вывески на перебой переливались всеми цветами неоновых красок, зазывая к себе посетителей. Банально, но очень эффективно. Зверей у каждого мало-мальски приличного бара или забегаловки, можно было видеть толпы. Много хищных представителей звериного народа всех мастей, явно любят хорошенько нажраться. Особенно повеселил пьяный белый тигр брутального телосложения, танцующий посреди узенькой улочки вальс в обнимку с цветочным горшком. Оборачивался на него целых три раза! Но такого рода неспешная, в какой-то мере даже приятная прогулка закончилась примерно через полчаса, когда у меня на голове, снова, как и вчера оказался тёмный мешок. В этот раз обошлись вежливо: предупредили и дали надеть его самостоятельно. Вели не долго, скоро в нос ударил запах морской капусты (так для меня пах мусор) и послышался звук гудящих вентиляторов. Тэри снял с меня мешок. Или... Опять поймал себя на мысли: «По запаху друг друга отличают...» Они же волки. Две мафиозные чертилы... могли бы хоть одеваться по разному! Хрен отличишь! Нарядились в идиотские серые плащи-шинели со стрёмной чёрной шляпой, дурни... Стук в дверь. Отзыв. Звук отодвигающейся задвижки и треск замка. Поприветствовав молчаливую охрану, которая меня внимательно осмотрела и тщательно обыскала, спустился по крутой бетонной лестнице. Спустился с мыслями, что готов ради себя и своего друга совершать ужасные вещи. Насколько они будут ужасны — покажет время. Но я ничего не могу изменить. Может — судьба, а может, сам во всём виноват. Стоило мне не дрался с Генри, например, или не заблудиться в первый день, сорваться в шахту, или же вовсе не попасть в этот мир, выйдя за хлебом в «Пятёрочку» на секунду позже — всё было бы иначе. Повернись история в любом месте хоть бы на половинку, всё было бы вовсе по другому. Но не повезло. Все мои действия и решения привели меня сюда. И теперь нужно бороться со всей этой хернёй. Думаю, смогу, но полностью игнорировать всё то, что будет происходить, зациклившись на решении и внушить себе абсолютное спокойствие, будет не просто. Но вести бессмысленную, чужую, безрадостную жизнь, бесцельное и пустое существование в ином мире?.. В мире разумных зверей?.. Нет. Я человек, а не животное. Мне не место среди зверей. Вернуться в мир людей — только эта цель важна. И если... Мысль об убийстве кольнула душу. Сойдя с последней ступеньки, увидел следующую сцену: Майлз в ярости метался перед парочкой каких-то волков, виновато стоящих перед ним с поникшими мордами. Выражений не жалел. Отчитывал на чём свет стоит. — Ян! — моё появление перехватило всё его внимание и он перестал наседать на этих двоих. Подождал пока я подойду, протянул мне лапу и мы поздоровались. Волки, немного странно балансирующие на ногах, словно пытались не упасть, в миг повеселели и с лучезарной радостью в глазах последовали его примеру: синхронно протянули мне свои лапы. Стали пялиться. Впились глазами и глядели так, словно я из платины. Неприятно было. У одного ещё и нос задёргался, он стал обнюхивать сначала воздух вокруг, а затем попытался и меня. — Привет, — сказал я неловко нюхачу, делая неловкие полшага назад и смотря при этом на второго. — У тебя такой потрясный видок, братишка! — ответил нюхач. — Я Мао — серый волк! — А я Бао! — подхватил второй, чуть перебив первого. — Тоже серый! А ты... типа... канадец, д-да?.. Я не ответил. Всё так же со смущением посмотрев на две протянутые мне лапы: у Мао была серая, а у Бао охристая. — Проводите его до инвентарного склада, олухи, — Майлз грубым тоном оборвал нашу несостоявшуюся приветственную церемонию. Бао с Мао вытянулись по струнке и переглянулись. — Ээ-э!.. — как-то странно протянул Бао. — Мы же... Э-это... — Бухие! — подхватил Мао. — Аб-со-лю-тно!.. — растянуто дополнил Бао. Я не успел даже моргнуть, как эти оба моментом выхватили от безухого подзатыльник. Одновременно скуксились и испуганно прижавшись друг к другу, поджали хвосты. Майлз метнул на бедолаг суровый взгляд полный гнева: — Ещё раз... — рыкнул он. — И вы оба на органы пойдёте! Поняли?!.. — угроза прозвучала настолько убедительным тоном, что даже мне стало не по себе. — Поняли-поняли! — тут же завопили оба и сорвались с места, забывая про всё на свете и про меня в частности. Я спешно последовал за ними, оставляя грозного начальника наедине с собой. Сказать, что эти двое волков-братанов были под градусом — не сказать ничего. Обычно говорят: «нажрался как животное», но они и так животные. Как можно так нажраться?.. Каждый метр пространства преодолевался ими сосредоточенно долго, две пары глаз смотрели на мироздание как в последний раз в жизни и каждый встречный был как подарок судьбы. Кто бы не встретился и как бы он не отпирался, они лезли в обнимку. Мне было за них стыдно! А я их даже не знаю! Их тупое, но очень искреннее веселье фонтанировало из них нескончаемым потоком пошлятины! Столько разных всяких высказываний про жопу, весьма витиеватых, кстати, я даже в страшном сне не слышал! Никогда! Но вскоре... На моменте выхода из лифта, шуточки за «триста» сменились безумными байками Бао о трусах-самоёбах, а Мао начал петь и... Солидный остаток пути мы отважно преодолевали под песни, распугивая ВСЕХ! Не середине пути я захотел оторвать себе уши. Когда впереди показался склад, понадеялся, что Бао и Мао больше никогда в своей жизни не увижу, но, видимо, они подумали о том же. Через пару метров, на глазах у охранника они прижали меня к стеночке, крепко обняли в четыре лапы и чувственно начали желать удачи в покорении самочек, приговаривая лестные слова о моей внеземной красоте... — Р-ребята... — моя робкая попытка выкрутиться из пьяных объятий, резко усугубила ситуацию — Бао полез целоваться. Но не смог удержать траекторию и поцеловал Мао, страстно начав его лобызать и облизывать, как грёбаный Брежнев! Мне стало мерзко и хоть и с трудом, я их оттолкнул. Потеряв равновесие, эти лохматые недоразумения только чудом не рухнули мордами в пол. Бао, чудом устояв, потянулся к Мао, притягивая его к себе и обнял. Оба, качаясь, совершили маленький круг почёта и по инерции поплелись размашистым зигзагом прочь по коридору. Смотря им в след, я был рад, испытал самое настоящие облегчение, когда их хвосты исчезли за поворотом. Под офигевшим взглядом крупного волка-охранника, я приблизился к огораживающей склад сетке и покосился на полки, ящики и стеллажи: разного формата подсумки, ремни, разгрузки — снаряга — ничего особенного, а вот оружие в основном нелетальное: светошумовые гранаты, кнуты, дубинки, хлысты. Огнестрел был, но представлен только пистолетами, наверняка ограниченного поражения. Я с интересом разглядывал всё это добро до тех пор, пока из-за спины не появился Майлз. Он прошёл мимо с кипой каких-то документов к охраннику, и долго записывал что-то в журнал учёта, попутно рассказывая этому самому охраннику, кто я такой и что со мной делать. Когда все формальности насчёт меня разрешились, в течении нескольких минут и под чутким присмотром, положенная мне снаряга путём не хитрых манипуляций заняла своё место на моём новом тактическом поясе с molle-креплениями. А свой обычный я оставил в выделенном мне шкафчике. Подправив всё под себя, я подтянул регулировку по объёму и стало совсем хорошо. Всё было отлично. Полный решимости, бодро шагнул на встречу судьбе, ведь уже два раза пройденный путь, я относительно неплохо запомнил. — Подожди, куда попёр?.. — Майлз не дал мне уйти. Он перестраховался. Повторил мне на всякий случай всё то, что я должен был знать: что и как делать при попытке к бегству, как кормить, как следить, как усмирять и принуждать к повиновению с минимальными последствиями. Снаряжение, что на мне было, точнее, его большая часть, я в душе понадеялся, что применять особо не придётся: телескопическая дубинка, кнут из паракорда, четыре шприца, два из которых были с обезболивающим, а два с успокоительным, связка пластиковых жгутов для связывания, аптечка — в отдельном подсумке. Ещё рация и планшет с карандашиком. Огнестрел не дали — не положено. Применять «природное оружие» — когти и клыки — строго настрого запрещается. Дубинка по ситуации, но с крайней осторожностью. Кормить пленников по графику не сложно, спросил о раздельном питании для разных видов — Майлз посмотрел на меня как на психа. Окей. Там всё просто — вёдра с овощами и водой. И самое главное: если мои подопечные пострадают в мою смену не по моей прямой вине, ну… то есть, если не я их разорву на части в приступе хищной ярости — лишат жалования и оно будет уходить на покрытие убытка. А если по моей… Тут всё оказалось предсказуемо и просто — грохнут. Окажусь в секторе «B» и там уже меня посадят в клетку на продажу. Умирать я буду в муках: хищников медленно продают по частям. Сначала менее важные части, а потом... Большинство остаются живы до момента, пока... Я не хочу умирать. Бурый же, напротив, очень подробно остановился на данном моменте, расписав в подробностях часть процесса, который будет происходить со мной и моим телом. Как меня будут усыплять и, если останусь жив... Я всем своим видом показал, что верю ему безоговорочно. Его оценивающий взгляд на мою шкуру говорил больше, чем его слова. И свежи ещё воспоминания о том психе в подвале нашего дома, снимающем шкуры. Сразу вспомнился, аж жуть по телу прошлась. Я точно не хочу кончить так. — Всё. Удачной первой смены, брат! Не жалей их! — напутствовал меня безухий, положив лапы мне на плечи. Я кивнул ему, показывая полное согласие с его словами, развернулся, взял ровный шаг и зашагал по коридору. Обратный путь мне показался намного короче — всегда так, сколько себя помню. К концу пути опасливые гнетущие мысли стали мучать разум, внушая опасение за хвост и жопу, к которой он был привинчен. Я — такой же товар, который можно продать, а деньги для всех этих уродов сама суть. Двое как раз выходили из изолятора. Я приметил и махнул лапой матёрому серому волку в чёрной форме и его напарнику, которых довелось встретить вчера. Им было не до меня. Мы молча разминулись у лифта. Невозмутимый охранник, стоящий на страже изолятора с карабином на перевес, напоминал своим видом помесь лисы с собакой. Что это за животное я не знал, мысленно посмеялся, взглянув на него, одёрнул жилет и приложил свою карточку к сканеру. Протяжный писк электрозамка едва ли мог заглушить звук того, как за спиной закрылась массивная стальная преграда. Я осторожно спустился в проход по маленькой ржавой лесенке из двух ступенек. Не обращая внимания на притихших узников, их взгляды и робкие перешептывания, прошёл вдоль клеток в самый конец тридцатиметрового тюремного зала и уставился на своеобразное рабочее место — небольшой, оборудованный для житейских нужд закуток: деревянная столешница, привинченная к стене на уровне груди, на ней старенький рогатый телевизор, рядом с ним микроволновка и чайник. Два стула из алюминия. У левой стены кулер, мусорное ведро и огнетушитель, а справа — раскладная кушетка, на которой сопело приличных размеров пушистое тело, прикрывшее свою волчью морду красной кепкой с козырьком. Я громко кашлянул в кулак. — Аа-а-а! — серо-белый волчара рывком сел на кровати, тяжело дыша и заозирался по сторонам. — А-аа... — его ошарашенный взгляд упёрся в меня и он резко нагнулся, подняв с пола упавшую кепку. — Это ты... — Прости... Волк в красной майке и трениках, проклиная хрустящую спину, медленно встал и нацепил свою кепку. — Не парься... — сказал он, расслабившись. — Я думал босс или чёртов Рик, или кто похуже... — его взгляд устремился в даль зала на входную дверь. — Хуже?.. — удивился я, повернувшись в пол оборота в ту же сторону. — Намного! — Ага... — тихо уяснил я сам себе. — Я Као, твой напарник и верный товарищ, если ты забыл, — волк, окончательно придя в себя, сел обратно на кушетку. — Как тебе?.. — спросил он. — Что?.. — не понял я. — Наш скромный уголок, как?.. — переспросил он с улыбкой. Я попытался в ответ тоже улыбнуться, но получилось не очень. — Да ладно! — ухмыльнулся серо-белый хвостатый товарищ. — Тут тебе и чайник, и стул, и микроволновка, и жопу есть где уронить, только приставки не хватает! — Ага... — повернувшись к волку, сказал я с разочарованием, прижав уши к затылку от задумчивости. Нет, условия вовсе не плохие, просто глядя на этот типичный набор вахтовика, окончательно осознал себя охранником, которым наверняка стал надолго. — Ээ-э... ты чё... — Као тоже поджал уши к затылку, посмотрев на меня с обидой в глазах. — Да нет! — тут-же ободрился я, дабы наше знакомство началось как можно лучше. — Мне просто привыкнуть нужно. Уголок твой... Хороший... — Не мой — наш! Он волшебный! — этим возгласом меня явно захотели подбодрить. — Главное — расположиться, как тебе удобно! Нужно притащить всё своё: одёжку, тапки, чай, кофе, кружку... И порядок! А сегодня, если тебе что-то из этого всего будет нужно, то я с радостью поделюсь! Ты же ничего не взял, да?.. — он подтвердил очевидное. — А у тебя вся ночь впереди. — Да, — согласился я. — А ты почему не в форме?... — я прошёлся взглядом по нему с ног до головы. — Мне так удобно! — с довольным видом гордо заявил он, — В чём хочу, в том и хожу! Босс голым позволяет себе ходить в одних брюках, а я чем хуже?.. — Ты про безухого?.. — догадался я. Као округлил глаза. — Не вздумай его так назвать! — тут же воскликнул он со страхом в голосе. — Ладно, — совершенно спокойно сказал я. А его моё спокойствие сильно удивило, — видимо, не ожидал такой реакции. Теперь не в самом лучшем настроении, он о чём-то задумался. Меня же отвлёк плакат, висевший над кушеткой. Плакат некой рок-группы под названием «Steel Wolf», своим видом, стилем и оформлением напоминавший родной и любимый всем сердцем «Powerwolf». В общем и целом, он мало чем отличался от всех тех промо-материалов, которыми в своё время была забита моя квартира. Только матёрый чёрный волчара с шикарной электрогитарой на перевес, занимавший большую часть композиции, был вполне настоящим. Странно это. Смешная штука, однако — жизнь. Но стоило мне об этом подумать, прищурив глаза, как я вспомнил. Ещё подростком, я часто слышал со слов родителей до ужаса шаблонную историю о том, что где-то в Европе у нашей семьи есть какие-то родственники, про которых никто никогда ничего не слышал, кроме факта их наличия. Но в отличии от прочих — они вдруг и правда объявились. В году едак в десятом, кажется, а в четырнадцатом они возьми и пригласили нас к себе в Чехию. Узнав об этом, прыгал от радости как сумасшедший. Приехать через год на живой, мать его, концерт европейского турне! Мог ли я когда-либо желать такого?.. Определённо, но осуществить — нет. А тут шанс такой выпал! Я целый год учился как проклятый, откладывал стипендию, батрачил на подработках, чтобы накопить на билеты. И я их купил. Дня нашего отъезда я ждал с благоговейном трепетом, всё распланировал, считая дни, но всё пошло прахом. Отец напутал что-то при оформлении своего загранника. Всё было зря. Одного меня никто отпускать не хотел, как бы я не упирался и в Праге мне пришлось оказался спустя неделю после концерта. Это был удар сравнимый с предательством, мне тогда было настолько обидно, я так разозлился, что после возвращения в Россию бросил родителей на полгода. Съехал к своей будущей девушке — на тот момент подруге — в коммуналку. Кусок бумаги на стене взбудоражил слишком много воспоминаний. — Ты тоже их слушаешь?.. — предположил волк, перехвативший мой глубокомысленный взгляд на плакат. — Он просто охренительный! — Солист?.. — догадался я. Матёрый чёрный волчара с шикарной электрогитарой на перевес мог быть только солистом и никак иначе. — Это волшебно! — Као полез в карман за телефоном, явно намериваясь плотненько зацепиться за музыкальную тему, но если он спросит название любой песни — беда. Серо-белые уши настороженно дёрнулись, ровно так же, как и мои, спасая из щекотливого положения. Где-то в противоположном конце помещения кто-то закричал. — Опять... — телефон, не покинув кармана даже на половину, резким движением отправился обратно. Волк повернул голову в сторону крика, собираясь встать. — Сиди, — тут же сказал я ему, — я пойду посмотрю. Као развёл лапами, соглашаясь. Спустя десяток очень неуверенных шагов вдоль клеток я остановился перед решёткой камеры номер один. Источником воплей была та самая маленькая антилопка, которую я повстречал вчера. Она отчаянно вцепилась в решётку своими крохотными ручонками, пытаясь раскачать прутья. — Отпустите! Отпустите меня! Отпустите! Я хочу домой! Отпустите! Где я?!.. Я хочу домой! Я хочу домой! — орала она мерзким голосом, граничащим с безумием. — Отпустите! Я хочу домой! Я хочу домой! Я хочу домой! — две крупные капли скатились по её щекам — полились по ним ручьями, на мгновение крик стих, захлёбываясь, к горлу подступил ком и она завизжала как полоумная, рыдая. «Я тоже, сука тупая!..» Внутри меня что-то взорвалось. Нервирующие чувство горькой обиды заполнило душу. Но тут же за ним пришла злоба: дикая и несдерживаемая. Я сжал кулаки. Шерсть встала дыбом. Со связок слетел леденящий кровь рык, выплёскивая жгучую ярость. Каждый зверь в клетке вздрогнул. Я продолжал яростно рычать стиснув хищный оскал, пока в груди не кончился воздух. Нос чувствовал, как пространство наполняется неразборчивым странным запахом, заставившим загривок вздыбиться ещё сильнее. Я гневно выдохнул издав фырканье, продохнул и почему-то почувствовал себя странно спокойно. Облизнулся и сглотнул. Зверей в клетках объял гнетущий страх. Казалось, я даже позвонками его чувствовал. Чуткий слух ловил редкие шорохи вокруг. Все взгляды были устремлены на меня. А эта писклявая тварь мелкая... Звук её до жути быстро бьющегося сердца сбивал мысли, вырвав из глотки ещё один тихий злобный рык. Но она его будто и не слышала: смотрела на меня стеклянными глазами, замерев. Я опомнился. Медленно прикоснулся к её ледяным рукам, глядя прямо в глаза полные страха: — Отпусти... — прошептал я едва. В ответ ничего. Я ждал минут пять, смотря прямо на неё, но так ничего и не произошло. Я тяжко выдохнул. Так не могло продолжаться. Мощный удар дубинкой по прутьям, заставил её потерять остаток сил и отпустить решётку. Сделав это, я вернулся на место, сел на стул и содрав с пояса аптечку, стал бесцельно перебирать её содержимое. Као подпёр собой стол возле меня, но ничего не сказал. Просто смотрел, как перебираю. — Уйди, — отмахнулся я от него. Так начались мои злоключения в роли надсмотрщика за обречёнными на съедение зверями.19. "Я тоже..."
2 ноября 2022 г. в 10:59
После вчерашнего дня и всех своих ночных приключений, я продрых мёртвым сном до самого вечера.
Странно, Генри даже не пытался будить. Или пытался, но я этого не почувствовал. Проснулся совершенно случайно. Просто открыл глаза, лёжа на спине на влажной подушке и увидел над собой часы. Минутная стрелка прыгнула на деление и замерла, показывая ровно половину седьмого. Нужно было вставать, но так хотелось закрыть глаза и провалиться обратно в объятия снов. Вставать не хотелось вовсе. Даже с влажного дивана. Настолько сильно я вчера промок.
«Генри не обрадуется...»
Эта мысль была страшной. Но моего пушистого друга не было в квартире. Я прозябал в полнейшей тишине и гордом одиночестве, лёжа себе на диванчике спокойно и наорать на меня было некому. Прошла ещё минута.
«А возвращался ли он домой?..»
Вопрос риторический. Он занял в голове всё свободное пространство и не дал продолжить валяться, сподвигнув покинуть тёплое место. Встав, я лениво осмотрелся по сторонам комнаты, медленно потянулся, зевнул пару раз и стал расправлять помятую форму.
Отвлёк голодный рёв желудка. Он напомнил своим урчанием, что я не жрал уже целые сутки. Бросив всё, подошёл к холодильнику и увидел на его дверце записку, пришпандоренную кусочком красного скотча: